Глава 1.
Пламя волнуется раз, Выставь нутро напоказ.
Когда война закончилась, все были уверены, что нового удара ждать еще не скоро. Когда Гарри с Дамблдором нашли все крестражи, пятикурсник мгновенно стал звездой магического мира. Когда в момент смерти Темного Лорда мир накрыла внезапная вспышка света, никто не догадался, что перемены только что постучались в их двери. Беспалочковая магия. Некогда редкий дар, выражаемый преимущественно через ментальные способности колдуна. Сейчас же — некое подобие нормы. Это заметили не сразу. Первым обратил внимание на изменения Ксенофилиус Лавгуд, утверждавший, что он начал понимать язык зверей. Разумеется, никто не поверил словам человека, повсеместно считаемого сумасшедшим. Однако обращения в Министерство приходили все чаще: «я управляю столовыми приборами без палочки», «я слышу деревья», «моя дочь может озвучить любой музыкальный инструмент», «моя жена взлетает, когда спит»… «Помогите». Дар. Какое чудное слово. Неизвестно, когда он себя проявит и проявит ли вообще. Было множество магов, которые не жаловались на подобные изменения, а просто продолжали жить, как раньше. Но Министерство не могло больше закрывать глаза на внезапно открывшиеся у волшебников способности, когда один подросток, будучи в гневе, чуть не задушил свою подругу корнем дуба, беспрекословно ему подчинявшегося. Волшебное сообщество снова было поделено на тех, кто удостоился великой чести, и… Остальных. Взрослым было легче справиться с грузом свалившейся на них новой ответственности. Они, в отличие от юных колдунов, давно научились сдерживать свой эмоциональный потенциал. С молодежью, которая проходила через обязательный этап буйства гормонов, было сложнее. Для детей и подростков открыли специальные курсы во всех магических школах мира, на которых их учили контролировать свои способности. Гермиона Грейнджер вновь оказалась в числе тех, кого некоторые волшебники презирали. Мало было её маггловского происхождения, так теперь еще и это. Она не особенная. Не избранная. Уже начался седьмой курс. Прошел год, а она так и не открыла в себе способности. Гарри с Роном было все равно, они общались с ней, как раньше, хотя каждый раз, когда заходила речь о спецкурсе, она чувствовала сквозившее в голосе Рона самодовольство. Совсем слабое, прикрытое смущенной улыбкой и фразой «Позже обсудим, а то Гермиона не поймет», но задевающее каждую струну гордости в душе гриффиндорки. Однако, это было ничем, по сравнению с Малфоем, который теперь не давал ей прохода. — Снова машешь палочкой, Грейнджер? Ах, ну да, прости, я забыл. Ты же из… Этих, — высокомерно произнес блондин, выбив резким потоком воздуха и книгу, и палочку из рук ведьмы, сидящей у озера. Ветер усилился. — Малфой, прекрати сейчас же! — крикнула она, и её юбка взлетела вверх. Крэбб и Гойл, стоявшие позади слизеринца, засмеялись. — Ой, иди пожалуйся папочке! — надув губы протянул парень и резким ударом ветра швырнул девушку о ближайшее дерево, постепенно двигаясь к ней. — Ах, точно, — шаг, и ветер бил в лицо так, что студентка не могла открыть глаза. — Он ведь настолько жалок, что не сможет защитить тебя, — еще шаг, и парень встал вплотную, вокруг него и Гермионы образовалось подобие торнадо, так что никто не мог теперь подойти к ним. — Он ведь просто маггл. Как и твоя мамочка. И ты такая же жалкая, — блондин наклонился к её уху и лизнул его. — Жалкая грязнокровка… МакГонагалл и Снейп, оказавшиеся рядом и ведущие беседу о спецкурсе, находившемся под их обоюдном руководством, уже бежали в сторону слабенького торнадо, понимая, что ничего хорошего там внутри быть не может. Крэбб и Гойл перестали улыбаться сразу, как только увидели лицо своего декана, обещавшее серьезный и крайне неприятный разговор после. Однако, лица всех присутствующих резко приняли шокированное выражение, когда циркулирующий поток ветра стал вдруг… огненным. Он все увеличивался и увеличивался, пока, наконец, не выплюнул Драко, всего покрытого ожогами. Светлые волосы сгорели, как и почти вся одежда. Он был отброшен на мелководье озера, и от соприкосновения горячего тела с ледяной водой над ним поднялся пар. Северус и Минерва переглянулись. В Хогвартсе не было никого, кто владел бы силой огня, но, когда гриффиндорка спокойно вышла из горящего кольца, ужас в глазах слизеринцев и шок в глазах преподавателей усилился. Вся объятая языками пламени, она словно и не чувствовала, что горит. Её волосы поднялись вверх и плавно двигались, полностью покрасневшие глаза ничего не видели перед собой, но самое жуткое — это то, что огонь распространялся, сжигая все на своем пути. Зельевар махнул рукой коллеге и указал ей на своих учеников. Учительница кивнула и увела студентов подальше. — Не смей. Называть. Меня. Грязнокровкой! — взревела разъяренная колдунья, и мужчине показалось, что его сердце готово было сейчас же остановиться: то ли от нахлынувших воспоминаний, то ли от того, какое скопление силы сейчас предстало перед ним. — Мисс Грейнджер! — крикнул он, отходя от пламени. — Мисс Грейнджер, Вы слышите меня? — Профессор? — её голос на секунду стал неуверенным, а огонь дрогнул. — Профессор Снейп? — сбоку раздался стон Драко, и волшебница вновь сжала кулаки, низко рыкнув. Зельевар смотрел на то, как заискрились её волосы, словно она сама была тем самым языком пламени, будто только что вышла из камина, приняв человеческий облик. Он судорожно думал, перебирая в голове варианты, как отвлечь её, потому что, пока Гермиона была окутана своей сочащейся ненавистью, риск того, что она нашлет пожар на всю округу, увеличивался в геометрической прогрессии. — Мисс Грейнджер! Если Вы снова подожжете мою мантию, я лишу Гриффиндор вообще всех очков! — преподаватель поднял подол и сделал еще шаг назад. Девушка часто заморгала, вслушиваясь в знакомый голос. — Да! Я знаю, что это были именно Вы тогда на первом курсе! Помните? — её глаза вновь стали янтарными, и она в ужасе оглянулась по сторонам. — Я… Я не знаю, как… — пробормотала ведьма. Учитель взмахнул палочкой, и огромный водный пузырь поднялся над озером, подлетел к волшебнице и упал, громко расплескавшись. Мужчина недовольно дернулся, частично промокнув, но, по крайней мере, дерево и трава потухли. А вот его ученица продолжала гореть, светясь ярче солнца. В три широких шага он подошел к ней, глядя прямо в глаза волшебнице. — Глубоко вдохните, — строго сказал он, и она подчинилась. — Подумайте о чем-то приятном. — Как, когда вызываю патронус? — все еще бросала волшебница взгляды в стороны. — Не совсем, — тяжело выдохнул он, с трудом дыша в такой близости к открытому источнику почти состоявшегося пожара. — Что Вас успокаивает, мисс Грейнджер? — низко пробормотал учитель. — Обычно… Книги… Гарри. И… А Вы снимете с меня за это баллы, профессор? — прошептала она, и бровь зельевара взметнулась вверх. — Не в этот раз, мисс Грейнджер, — мужчина поднял вторую бровь, вспомнив простую истину о педантичной Гермионе Грейнджер. — Наоборот, Вы недавно заработали для Гриффиндора баллы. От меня лично, — льстиво протянул он, сам стыдясь собственных слов. — За что? — восторженно проговорила колдунья, и её волосы опустились. Она прикрыла глаза, чувствуя, как её отпускает жар. — Я… Проверил Ваше последнее эссе, — еще ниже и тише заговорил он. — Как ни старался найти в нем хоть одну ошибку, не смог. Даже все запятые на месте. Пришлось поставить Вам «Превосходно», — гриффиндорка улыбнулась, пламя постепенно сходило на нет, а Снейп внимательно за ним следил. — А вот у Ваших друзей и выискивать долго не надо. Они получают «Тролль» совершенно заслуженно, — девушка улыбнулась еще шире и открыла глаза, неловко глядя на учителя. — У меня закончились темы для общения с Вами, мисс Грейнджер, — скривил он рот, а она часто заморгала. Огонь окончательно погас, и что-то в её взгляде тоже погасло. — Спасибо, — дрожащим голосом прошептала ведьма и упала, вовремя подхваченная руками декана Слизерина, который последний год нигде не появлялся без черных перчаток из драконьей кожи. В этот момент как раз подбежала профессор МакГонагалл с директором, увидевшим из окна, как горят его владения.***
— Гермиона, ты теперь тоже на спецкурсе? — удивленно пробормотал Рон, когда за парту перед ним села гриффиндорка. — Как видишь, — спокойно ответила она. — Сегодня Снейп или МакГонагалл? — Наша, — коротко кивнул Гарри. — Кстати, тут обычно сидит Малфой… — Его не будет, — смущенно пробормотала волшебница, и вопрос «почему» так и остался в мыслях обоих парней, ведь в класс вбежала декан Гриффиндора. Она внимательно оглядела всех присутствующих и коротко кивнула Гермионе как новенькой. — Добрый вечер, — строго поприветствовала она студентов разных факультетов и курсов. — Сегодня мы еще раз обсудим важность концентрации. Как вы все помните, дар, который вы получили это далеко не игрушка. У кого-то он сильнее, у кого-то слабее, но и в том, и в другом случае навредить очень просто в первую очередь… Себе. Сухая лекция преподавателя была совсем не тем, что мисс Грейнджер ожидала от спецкурса. После стольких пафосных речей, о том, как это замечательно, необыкновенно, волшебно, она получила стопку правил и предупреждений, которые девушка, безусловно, всегда любила и уважала. Но в данном случае хотелось чего-то особенного, чего-то… — А теперь практика! — хлопнула в ладоши учитель, и столы, как и вся остальная мебель, беспрекословно ей подчинявшаяся, отступили в сторону, открывая пространство для учеников. — Мистер Уизли, Ваши водные силы будут отлично противостоять тем, что недавно открыла в себе мисс Грейнджер. Начнем с вашей пары, — двое молодых людей вышли вперед. — Перед вами чаша, — она поставила глубокий и большой медный таз на каменный пол. — Мистер Уизли, Ваша задача — наполнить его, стараясь не расплескать капли вокруг. Мисс Грейнджер, Вы должны помешать ему это сделать. Иначе говоря — испарить воду. Гермиона не совсем поняла, как она сможет сделать это на первом же занятии. Она неуверенно оглянулась по сторонам. Все смотрели на них. К чаше она повернулась лишь тогда, когда услышала звук набирающейся воды. Из руки Рона капали крупные капли, постепенно увеличивающиеся в объеме. Лицо его было красным от напряжения, но, стоило ему взглянуть на гриффиндорку, как самодовольная ухмылка скользнула по его губам. Это было то самое выражение его лица, которое волшебница мечтала стереть с самого начала учебного года. Она вновь посмотрела на медный таз, который был уже на треть полон. По кабинету прошли смешки. Смешки в адрес Гермионы… Девушка рыкнула, и это на секунду отвлекло внимание рыжего мага. Когда он вновь посмотрел на таз, то с удивлением обнаружил, что вода в нем закипела и начала постепенно испаряться. — Хорошо, мисс Грейнджер. Вы должны избавиться от нее полностью, — кивнула пожилая колдунья и насторожилась, заметив, как сжимаются и разжимаются кулаки её студентки. — Мистер Уизли, Вы проиграли. Сосуд опустошен, — заявила она минуту спустя. — Отлично, мисс… Ммм, мисс Грейнджер, достаточно, — громко сказала преподаватель, но она словно её не слышала. Чаша загорелась ярким пламенем, и гриффиндорец отскочил в сторону. Медь начала плавиться, отчего пламя приняло зеленый оттенок. — Герми, ты чего? Хватит! — крикнул ей Гарри, подбежав к девушке и положив руки на её плечи. — Мистер Поттер, сядьте на… — начала было учитель, но зеленоглазый парень закричал, оторвав ладони от подруги и протяжно завыв от разрывающей боли. — Поттер, что с Вами? — подлетела к нему декан и в ужасе закрыла рот ладонью, увидев его в одно мгновение обгоревшие руки. Медь все горела. — Мисс Грейнджер, немедленно прекратите! — в аудитории началась паника, студенты подскочили со своих мест, а гриффиндорец упал на пол, не в силах сдержать рвущиеся наружу стоны, и глядел на свои обожжённые ладони со вздувшейся кожей.***
— Альбус, она не может учиться со всеми! — громко вещала пожилая колдунья. — Она слишком сильная, и легко поддается эмоциям. Последнее в её возрасте нормально, но никак не в сочетании с первым! — Что Вы предлагаете, профессор МакГонагалл? — задумчиво протянул зельевар. — Хотите заниматься с ней индивидуально? — Я? Ни в коем случае! — положила она обе руки на сердце. — С силами стихий я никак не справлюсь. Не хватало мне мистера Малфоя с его тягой к разрушению, так теперь еще и это. — Минерва не сможет, это верно, — кивнул директор, проведя рукой по бороде. — Её сил здесь будет недостаточно. Профессор, оставьте нас с Северусом наедине, пожалуйста, — женщина кивнула и быстро покинула кабинет. — Альбус, я не… — А кто еще, Северус? — внимательно посмотрел на него седой колдун. — Её случай очень похож на твой, — он опустил взгляд на черные перчатки своего коллеги. — И ты имел возможность увидеть мисс Грейнджер… Во всей красе. Думаешь, кто-то, кроме тебя, справится? — Я даже не уверен, что справлюсь сам, — недовольно проворчал зельевар и зашагал по кабинету. — Если все действительно так плохо, как сказала МакГонагалл… А у меня нет ни единой причины ей не верить. Особенно учитывая, что она сама запугана до смерти, — фыркнул он. — Мисс Грейнджер придется изменить свой привычный жизненный уклад. — Думаешь, эти перемены придутся ей не по вкусу? — пробормотал старик. — Я не думаю, — прошипел учитель и пошевелил пальцами в перчатке. — Я знаю. Не удивлюсь, если она сдастся, — с презрением закончил он. — Не удивлюсь, если она тебя удивит, — с улыбкой сказал колдун. — Но я не требую от тебя никаких гарантий. Не прошу заботиться о ней. Просто обучи девушку. Это ведь Вы можете сделать, профессор Снейп? — строго взглянул он на подчиненного через очки-половинки. — Как прикажете. Директор, — выплюнул из себя зельевар, чуть наклонив голову.***
— Гарри, мне очень жаль, — прошептала раскаивающаяся гриффиндорка, сидя у постели друга в Больничном крыле. — Все нормально, Герми, — натянуто улыбнулся парень. — Только, отсядь чуть-чуть подальше. Пожалуйста. — Конечно, — смущенно пробормотала она, отодвигая стул. — Тебе… Поправить подушку? — Нет! — слишком громко ответил волшебник, расширенными глазами глядя на девушку. — Ничего не нужно, спасибо, — нервно сглотнул он. — Давай просто… Побудем немного… В тишине. А то Рон говорил без остановки, когда пришел… — О чем? — заинтересованно спросила молодая колдунья, и гриффиндорец бросил на неё тяжелый взгляд. — О тебе, — прошептал он и, вновь взглянув на свои перебинтованные руки, отвернулся. — Прости. Только не расстраивайся, пожалуйста! — девушка медленно прикрыла заблестевшие глаза и сжала край юбки. — Я… В меня влили столько зелий, и мне… Просто нужно отдохнуть. И переварить все, что случилось. Гермиона кивнула и натянуто улыбнулась, скрестив руки на груди.Глава 2.
Пламя волнуется два, И лечат, и ранят слова.
— Профессор, можно? — Входите. Дверь, — отрывисто произнес мужчина, стоявший у стола спиной к волшебнице. Гермиона закрыла дверь и подошла ближе. — Держимся на расстоянии не меньше метра, — строго сказал он и повернулся к ученице, натягивая на голую руку перчатку, плотно прилегающую к коже. — Директор сказал, что мне следует заниматься отдельно, — прошептала гриффиндорка, стыдливо опустив глаза. — Я в курсе, мисс Грейнджер, ведь это счастье выпало на мою долю, — язвительно пробормотал учитель. — Из-за Вас уже два студента в Больничном крыле. Я удивлен, как Вас еще совсем не отстранили от занятий, — поднял он бровь. — Я, — она часто заморгала. — Не специально, сэр… Я не хотела. — В случае с Поттером, я Вам верю. По словам профессора МакГонагалл он сам пренебрег техникой безопасности. Что не удивительно, — быстро сказал преподаватель и кивнул. — А вот то, что и как Вы сотворили с мистером Малфоем, я видел уже собственными глазами, мисс Грейнджер. Любая магия исходит из наших желаний. Пусть порой и самых потаённых. Так что, Вы очень даже хотели… — Только ответить, — замотала она головой, и её глаза заблестели. — Он обидел меня! Это ведь он на меня напал, я всего лишь хотела ответить, но никак не… Не… — Не изувечить? — холодно процедил он. — Не лишить половины кожного покрова? Не отправить в больничную койку на ближайшие три месяца? — Я не хотела этого! Ни с Малфоем, ни с Гарри… Пожалуйста, поверьте! Хотя бы Вы поверьте, — заплакала волшебница. По её щекам потекли горячие слезы. И то, что они действительно горячие, Северус понял потому, что от них шел пар. Он заинтересованно поднял бровь, протянул руку и перчаткой стер одну влажную дорожку. Девушка удивленно на него взглянула. Мужчина, смотрел, как влага зашипела на ткани из драконьей кожи, и довольно хмыкнул, когда она полностью испарилась, не продырявив перчатку. — Моя вера Вам ничего не даст, а вот, если Вы сейчас опять поддадитесь эмоциям, то рискуете отправить в Больничное крыло еще и своего профессора, мисс Грейнджер, — бесстрастно произнес он, но Гермиона продолжала всхлипывать. — Я, конечно, не ангел, но и не настолько еще павший, чтобы меня сжигать, — с иронией протянул учитель. — Прошу прощения, сэр, — дрожащим голосом произнесла гриффиндорка, стирая остатки слез. Губы зельевара скривились. — Пять очков с Гриффиндора за неправомерную трату моего времени. А теперь, — он взмахнул палочкой и перед волшебницей в воздухе появилась свеча. — Зажгите её. — Свечу? — Нет, Грейнджер! Мой интерес к нашему совместному времяпрепровождению, — съязвил преподаватель, отойдя за спину девушки. Повисла тишина. Холодная одинокая свеча парила перед ними. — Ну? — Я не могу, — прошептала она, выдохнув. — Какое… Разочарование, — выплюнул учитель и наклонился к её уху. — Собственно, ничего другого я и не ожидал, — она ничего не ответила. Лишь резко развернулась, обиженно глянув в его глаза. В этот момент свеча за её спиной загорелась, и зельевар хмыкнул. — Вот мы и нашли основной источник Вашей силы. Он почти у всех одинаковый. Отрицательные эмоции. — Получилось? — удивленно оглянулась волшебница. — Повторим, — он одним кивком головы приказал ей вновь повернуться к свече, а сам погасил её взмахом палочки. — Не переусердствуйте. Нам не нужен пожар. Лишь искра. Подумайте о какой-нибудь маленькой неприятности. Не обиде, а скорее… — Друзья боятся ко мне подходить, — перебила она, и свеча вновь загорелась. Снейп её потушил. — И что вы чувствуете? Обиду? Злость? — Сожаление, — пламя снова вспыхнуло и снова было потушено. — Я так хотела эти силы, — вновь. — Этот дар, — и вновь. — И теперь боюсь, — и вновь. — Что он станет моим проклятьем, — Северус не стал тушить свечу на этот раз. Он подошел к своему столу, не поворачиваясь к ученице. — Это реальность, мисс Грейнджер, с которой нужно совладать. Не удивляйтесь, если одиночество станет расплатой за Ваши высокомерные желания, — холодно отчеканил он. — Зачем… Зачем Вы так? — прошептала ведьма, и декан Слизерина повернулся, сложив руки на груди. — Нет смысла скрывать правду за красивыми речами и витиеватыми оборотами. Как ни крутите, она все равно собой останется. Вас всегда переполняло жгучее желание доказать, что Вы лучше всех, Грейнджер. Что ж теперь… Оно, в некотором смысле, реализовалось. Довольны? Нравится? — сочилась желчь из каждого его слова. — Нет. Конечно, нет. Вы ведь иначе себе это представляли. Вас должны были носить на руках, а в итоге не смеют и пальцем притронуться, так? — Вы не… — заморгала она. — Я прав. И Вы это знаете. — Я просто не хотела снова быть в числе худших! — крикнула девушка, и камин в комнате загорелся. — Не хотела снова быть среди тех, над кем насмехаются! Не хотела быть волшебницей второго сорта! — Второго сорта? — поднял он бровь. — Малфой придумал, — сжала она кулачки и опустила голову. — Вам не понять. — Действительно. До такой драмы мне далеко. Разве бывший Пожиратель Смерти способен понять волнения униженной девчонки? — пробормотал ледяным тоном мужчина, проследив, как она сжала кулаки и, с раскаяньем взглянув в сторону преподавателя, отвернулась. — Пойдите прочь. Урок окончен.***
Гермиона проходила мимо Больничного крыла, когда услышала жалобные стоны. Дверь не была закрыта до конца, и девушка заглянула внутрь. На одной из кушеток лежал человек в волдырях и без волос. Над ним хлопотала колдомедик. Гриффиндорка безошибочно распознала в почти недвижимом теле Драко. Его глаза были закрыты, но, когда мадам Помфри снова полила его раны зельем, он скривился в лице и зашипел, все так же не открывая глаз. Малфоя бесконечно пичкали зельем сна без сновидений, потому что так боль лучше всего притуплялась. Девушка отскочила от двери, услышав очередной протяжный стон, и побежала в свою гостиную. Она думала о том, что Снейп ошибался. Она не такая, она лучше. Гермиона Грейнджер ведь всегда помогает ближним, а никак не калечит их. Нет, это была не она в тот момент, это было что-то внутри неё. Что-то чужое, ей совершенно не свойственное. В гостиной на ковре у камина расположился Рон в позе лотоса. Гриффиндорка молча села рядом. — Красиво горит, — нарушила она тишину. — Мне всегда нравилось смотреть на огонь, как танцуют языки пламени. — Ну, — усмехнулся рыжий парень. — Тогда тебе повезло с даром. Я не то, чтобы особо любуюсь водной гладью. — У тебя замечательная способность, — улыбнулась волшебница. — Вода — это источник жизни! — А то, — ухмыльнулся гриффиндорец. — Еще бы развить её как следует, чтобы прям… Ты знаешь, я мечтаю, что в один день смогу управлять волнами, реками, морями, океанами… — Попробуй начать с Черного озера, — ободрила она его. — Ты же сказал, что не особо любишь водную стихию? — Ну, да, но что мне остается? Нужно мечтать о том, чего можешь добиться, — наклонил он голову в бок. — Вот ты о чем мечтаешь? — Что совладаю со своей силой, и… И вновь смогу вас обнять, — опустила глаза девушка. — Так и будет, Герми, обязательно! — волшебник подсел чуть ближе. — Вот увидишь, решение найдется. Для этого нужно лишь усердно учиться, а кто на это способен, как не ты? — Спасибо, Рон, — устало прошептала она. — Спасибо, что веришь в меня… — У меня еще ни разу не было повода в тебе усомниться, — серьезно ответил он. — И у Гарри тоже. Он просто сейчас немного в шоке, но это пройдет. Нужно время. Рыжий колдун поднял вверх ладонь, как если бы он собирался дать пять, и Гермиона сделала то же самое, остановившись в паре сантиметров от руки друга. Они оба улыбнулись.***
— Грейнджер, Вы уснули? — Я не могу, сэр, — простонала волшебница. — Она не гаснет! Перед Гермионой вновь была свеча, но на этот раз уже зажжённая. Задача усложнилась, теперь ей требовалось не породить пламя, а избавиться от него силой все той же магии. Снейп стоял напротив, с поднятой бровью глядя на потуги девушки, щурящей глаза и сжимающей кулаки. — Жалкое зрелище, — съязвил он, и огонь задрожал, засветив ярче. — Ох, Вы злитесь на меня. Как это мило, — елейным голосом протянул учитель. — Я не знаю, как это сделать! — выдохнула она, нахмурив брови и сделав шаг назад. — Я пытаюсь сконцентрироваться на чем-то негативном, но пламя от этого только лучше горит. — Мисс Грейнджер, я, возможно, удивлю Вас своей блестящей логикой, на которую Вы, по всей видимости, не способны, но все же. Вы не подумали о том, что разные эмоции по-разному влияют на проявление Ваших способностей? — преподаватель скрестил руки на груди. — Я… Нет… Но, возможно, Вы правы, — задумчиво пробормотала гриффиндорка, проигнорировав фырканье со стороны мужчины. Она внимательно посмотрела на свечу, прикрыла глаза и… — Она погасла, — бесстрастно констатировал учитель. — Получилось? — радостно распахнула она глаза и заулыбалась, увидев, что пламя и правда погасло. — Профессор, получилось! — Мне следует аплодировать? — он сел за свой рабочий стол, сцепив пальцы в замок. — Удивительно… Знаете, как я это сделала? — с улыбкой спросила она. — Нет, но мне ведь это так интересно. Так что, прошу, расскажите во всех подробностях, — с сарказмом протянул преподаватель, закатив глаза. — Я вспомнила, как тогда… Когда я горела… Вы сказали, мне подумать о чем-то приятном, — неловко пробормотала гриффиндорка, и зельевар нехотя кивнул. — И вот сейчас Вы, наконец, подумали, — закончил он за неё. — Это все? — Нет! — запротестовала волшебница, и маг недовольно выдохнул. — Дело как раз в том, что я не успела ни о чем подумать. Просто в памяти прозвучал Ваш голос и Ваши слова… И свеча погасла! Она потухла, когда я вспомнила Вас! — неверящим тоном говорила она. — Не понимаю, почему, но… — Грейнджер. Я. Польщен, — выдавил он из себя, сжав пальцами переносицу. — А теперь идите и не портите мне больше день своим появлением. — Но… — Пять очков с Гриффиндора, и я считаю до трех. Раз…***
Гарри выписали из больничного крыла спустя пять дней, хотя он и не мог пока нормально зажимать в руке палочку. Их общение с Гермионой вновь стало прежним: прогулки у озера, совместное выполнение особо сложных домашних заданий, подшучивание над Роном… Все, как и было до этого. За исключением одного «но», которое пока не сильно тревожило девушку. Никто не подходил к ней ближе, чем на полметра. Когда она начинала активно жестикулировать, друзья делали небольшие шаги назад. Когда она передавала им книгу или перо, они очень аккуратно брали предмет за самый кончик, чтобы случайно не прикоснуться к пальцам колдуньи. Она успокаивала себя тем, что это временно. Разговор с Роном вселил ей уверенность, что со всем можно справиться, нужно лишь усердно учиться. У Северуса Снейпа, внимательно разглядывающего свой черный сюртук, были другие мысли на этот счет. Мужчина скинул с себя тяжелый предмет гардероба, вместе с не менее осточертевшими ему перчатками, и швырнул это все на кровать, блаженно вдыхая полной грудью. Никто никогда не видел внутреннюю подкладку его одежд, а между тем за последний год она сменилась с обычного шелка на драконью шкуру высшего качества. Черные чешуйки переливались при свете свечей, паривших в комнате. Недавняя беседа с директором все еще порождала сомнения в душе зельевара, когда он смотрел на свою одежду.Глава 3.
Пламя волнуется три, Старую кожу сдери.
— Покажи еще раз! — попросила гриффиндорка с широкой улыбкой. — Ну, смотри, — пробормотал её друг и вновь задвигал руками. Он сжал две ладони вместе, а когда разъединил, между ними ярко заискрилась молния. — Так красиво, — выдохнула она. — Хочу попробовать на каком-нибудь маггловском фонаре, но это только на Рождество получится. Еще три месяца ждать. — Ты разве не поедешь с нами в Нору? — удивилась волшебница. — Нет, хочу провести время с Сириусом. У нас, наконец-то, будет такая возможность, — скромно улыбнулся парень. — Ну, теперь твоя очередь! Показывай, что умеешь. — Не думаю, что это хорошая идея, Гарри, — оглядела она глазами пустой коридор, в котором они сидели на скамейке. — Мой дар пока еще ничего хорошего не принес, и ты убедился в этом на собственной шкуре, — пробормотала ведьма. — Я… Не буду отрицать и говорить, что это не так, — кивнул парень. — Но, Гермиона, я уверен, что, когда ты освоишь свою силу… — Не надо, — перебила она его, фальшиво улыбнувшись. — Рон говорил нечто подобное три недели назад. Ни к чему пустые слова. Как будет, так и будет. Она резко встала, и в этот момент из-за угла выбежал первокурсник. По несчастливой случайности он врезался в колдунью, инстинктивно обняв её, чтобы не упасть. Волшебница ахнула, со страхом взглянув на ребенка. Гарри подскочил и за шкирку оттянул хаффлпаффца от своей подруги, но их реакция была не такой быстрой, как реакция полыхающей внутри девушки силы. Коридор наполнил крик маленького Артура Льюиса, несшегося со всех ног в класс трансфигурации, чтобы объяснить профессору МакГонагалл, что он не хотел опаздывать, что его заперли в туалете для девочек, что у него отняли палочку… На высокий визг вышла сама декан Гриффиндора, и Артур упал в обморок от болезненного шока, подхваченный руками мистера Поттера. Сегодня впервые Минерва МакГонагалл не накажет его за опоздание. Вместо этого она просидит у постели маленького сироты весь день и всю ночь, помогая мадам Помфри. Её старческие пальцы будут нежно поглаживать спящего ребенка по волосам, пока колдомедик будет накладывать мази на, слава Мерлину и реакции Поттера, некритичные ожоги. Жаль лишь, что, проснувшись на утро в опустевшей палате, мистер Льюис не узнает, что впервые за недолгие годы жизни, его окружили настоящей любовью, подобно материнской. Когда Северус Снейп подошел к двери Больничного крыла, куда его в срочном порядке вызвал директор, он не удивился, увидев Гермиону, сидевшую на холодном каменном полу. Ни один мускул на его лице не дрогнул при виде её отрешенных глаз и трясущихся рук. Ни единый звук, ни единое слово не сорвалось с его плотно сжатых бесстрастных губ. Зельевар лишь пронесся мимо, прекрасно понимая, что времени для разговора с Грейнджер у него еще будет предостаточно. Гриффиндорка почувствовала его присутствие. Оно всегда отдавало холодом, резко контрастирующим с тем жаром, который теперь всегда окружал колдунью, временами распаляя её изнутри. Да, она знала, что это его мантия сейчас пролетела мимо, но её сознание отказывалось хоть как-то реагировать на ситуацию. Стеклянные глаза моргали раз в минуту, глядя сквозь стену напротив. Мыслями она все еще была там, в том коридоре, смотрела на резко покрасневшие руки и левую сторону лица мальчика, видела краем глаза несущуюся к ним учительницу, а в ушах… В ушах её стоял жалобный детский крик. Совсем не похожий на тот, который издавали Драко и Гарри. Другой. Невинный, непонимающий… Крик ни в чем еще не виновного в этой жизни ребенка.***
Она вышла к нему. Вся в черном. Исключение для исключительной девушки. Женский длинный сюртук с высокими острыми плечами плотно, словно корсет, прилегал к её тонкой талии. Начиная с округлой линии бедер он чуть расширялся, удлиняясь со спины, но оставаясь коротким спереди для комфортной ходьбы. Чешуя дракона не была спрятана внутри, как в случае с одеждой Снейпа. Нет, она была аккуратно вшита с наружной стороны, мелко переливаясь каждый раз, когда девушка делала вдох. Брюки из кожи саламандры обтягивали её длинные ноги. В случае с этим элементом гардероба, шкура дракона была все же вшита внутрь. Этот драгоценный материал был и в полусапожках на невысоком каблуке, и, самое главное, в перчатках, скрывающих её тонкие руки. Он вновь скользнул взглядом, на этот раз снизу-вверх. Двойной ряд пуговиц из огнеупорного магического серебра, которые повторялись на манжетах. Воротник, обтягивающий шею. Убранные в тугой узел на затылке волосы… Но главное — это её лицо, не выражавшее в сущности ничего. — Первое время будет неудобно передвигаться, но Вы привыкнете, — тихо пробормотал он, сидя за столом и подперев лицо большим и указательным пальцем. Его глаза все еще были прикованы к фигуре колдуньи, которая в этом наряде выглядела гораздо более женственной, чем в мешковатой школьной форме. — Мастерская работа, — выдохнула она спустя минуту, проведя пальцами по сюртуку и не почувствовав ничего из-за плотных перчаток. — Директор сделал заказ в тот же день, как Вы отправили мистера Поттера в Больничное крыло, — сухо прокомментировал мужчина, глядя, как девушка сняла перчатку и уже голой рукой прикоснулась к шкуре. — Вам не следует их снимать в присутствии окружающих. Только на наших занятиях, мисс Грейнджер. — Да, сэр, — печально протянула она, вновь надев тесный элемент гардероба и проведя рукой по столу преподавателя, снова ничего не почувствовав. Он внимательно проследил за её движением и выражением лица, слабо кивнув самому себе. — Можно вопрос? — Пожалуйста, — медленно моргнул зельевар. — Вы… После войны постоянно ходите в перчатках, — неуверенно пробормотала волшебница, взглянув на руки учителя. — Вы делаете это по схожим причинам? Из-за Вашего… Дара? — Мне не нравится это слово. — Простите? — округлила она глаза. — Мне не нравится слово «дар», мисс Грейнджер, — холодно процедил он и встал из-за стола, отвернувшись. — Вы можете идти. Встречаемся завтра в обычное время.***
— Выглядишь… Потрясно, — нервно сглотнул Рон, взглянув на гриффиндорку, вошедшую в гостиную. Большая часть её сокурсников быстро разошлась по комнатам, решив минимально контактировать с девушкой. Однако бросить удивленный взгляд успели. — Это… Профессор Дамблдор, — махнула она рукой, указав на свою одежду. — Он заказал. — Это же шкура дракона! — восхищенно выдохнул Уизли, подойдя к подруге. — Мне Чарли её показывал. Самый прочный материал. — Ты теперь всегда должна в этом ходить? — вставил слово Гарри, пытаясь прочитать выражение лица волшебницы. — Да, — натянуто улыбнулась она. — Так я буду доставлять меньше проблем… Зеленоглазый парень перебил её, быстро подлетев и обняв ведьму. Гермиона положила руки на его спину и отвернула лицо в сторону, чтобы не позволить их коже соприкоснуться. Он аккуратно провел ладонями по её талии, мягко улыбнувшись, и не зная, что его подруга не почувствовала сейчас этого нежного движения. Но сердце её все равно наполнилось теплом. Не магическим, а человеческим, от того, что она вновь могла вернуться к нормальной жизни. Относительно нормальной. Иллюзии жизни. Поттер отодвинулся, положив руки на её плечи. — Гарри, двигайся! Моя очередь, — усмехнулся рыжий колдун, чем вызвал искренние улыбки остальных членов золотого трио. POV Гермиона. Что со мной? Что внутри меня? Почему оно вдруг начало управлять моей жизнью? Профессор Снейп говорит, что все исходит из наших желаний. Но это не так. Я не желала, чтобы маленький мальчик оказался из-за меня в Больничном крыле. Не желала, чтобы Гарри лишился звания ловца из-за его теперь вечно дрожащих пальцев. Не желала, чтобы Малфой, пусть даже он и вел себя, как последний кусок дерьма, был введен в бесконечный сон, пока мадам Помфри пытается минимизировать последствия того, что сделала… Нет, не я. Что сделала эта сила внутри меня. И правда, слово «дар» звучит, как какая-то насмешка, плевок, издевательство судьбы. Держи, Гермиона, вот твой дар, о котором ты так мечтала! Теперь никто не посмеет смеяться над тобой, никто не обидит, никто не оскорбит. Но не потому, что они тебя зауважали, нет. Нет. Страх. Ими теперь движет страх. Я все вижу. Вижу, как они поглядывают на меня исподтишка, как отводят взгляд, стоит мне повернуть голову в их сторону. Словно боятся, что я могу их испепелить, если только наши глаза встретятся. Вижу, как они делают эти мелкие шаги назад, когда я приближаюсь. Вижу, как их руки инстинктивно тянутся за палочками. Вижу, как они перешептываются. Слышу, как в этом шипящем гуле проскальзывает моя фамилия. Они уже даже по имени меня не называют, потому что это слишком личное. Обратиться по имени это показатель определенной близости. А близость со мной теперь их самый большой кошмар. Когда директор сказал про новую одежду, которая позволит мне вновь свободно передвигаться, я поверила, что вот оно… Долгожданное. Вот — моя свобода от одиночества. Надо было догадаться, что хмурое выражение лица Снейпа было гораздо честнее всех утешительных речей. Он знал, что это никакая не свобода. Это мои кандалы. Моя смирительная рубашка. Тяжелая, тесная… Зато эффективная. Хотя бы эффективная. Действительно не пропускает ничего. Абсолютно ничего. Какими долгожданными были эти объятия… И какими пустыми. Гарри, Рон, ну почему вы улыбаетесь? Почему так легко сменили тему? Почему ведете себя так беззаботно? Неужели не видно, что я…? Я буду улыбаться. Я буду вам улыбаться, ведь вы — все, кто у меня остался. Я не буду тревожить вас своими проблемами. Ведь вы все равно их не поймете. Я вижу, что ты взял меня за руку, Рон, и я сожму её в ответ. Улыбаешься. Я тоже улыбнусь. Но это не более, чем актерская игра. Я вижу, но не чувствую. Я понимаю, что сейчас происходит, но не ощущаю. Я словно высечена из камня, которому не страшно ничего. Разница лишь в том, что камень никогда не чувствовал и не знает, как это. А я знаю! И мне это нужно. Мерлин… Неужели Снейп был прав? Неужели это мое наказание за гордыню? Прошу тебя, Мерлин, не делай этого. Не обрекай меня на одиночество. Прошу…