Глава 4.
А Властителя уход В жизнь принес один лишь лёд.
Северус не просто увидел волну света в момент кончины Темного Лорда. Он буквально физически её ощутил. Мужчину окатило ледяным дуновением, и на мгновение он перестал чувствовать что-либо, кроме бесконечного холода. Ему казалось, что он умер. Что это была последняя месть наследника Слизерина. Какое-то проклятье, ниспосланное на его несчастную голову. А нет. Дар. В отличие от Грейнджер, у него рядом не было никого, кто мог бы помочь, когда зельевар заморозил свой дом в Тупике Прядильщика. Он просто читал утренний Ежедневный Пророк, как делал всегда, но, увидев очередное фото мальчишки Поттера с золотым орденом, в гневе отшвырнул газету. Каково было его удивление, когда она упала с громким стуком и разбилась. Волшебник встал, непонимающе глянув на кусочки того, что при ближнем рассмотрении оказалось льдом. Он взял в руку тот осколок, в котором оказалась заморожена колдография Мальчика-Который-Выжил. Она все так же шевелилась, и это было совершенно нормально. Ненормальным было то, что лед в руках человека должен таять, а Северус держал его как держат утреннюю чашку кофе. Еще более ненормальным было то, что дискомфорт он не испытывал, пальцы не немели, не мерзли, не прилипали. Будто так и надо. Отбросив заледеневшее фото, мужчина в шоке пошел в ванную. Открыв кран с водой и взглянув на свое отражение, он глубоко вздохнул и вернул лицу прежнее бесстрастное выражение. Разве может магия быть чем-то удивительным для волшебника? Может. Если этот волшебник в достаточной степени умен, чтобы почуять неладное. Зельевар проверил пальцем воду и шикнул. Вот уже два года для того, чтобы дождаться холодной воды в его доме, нужно было открывать кран и уходить по своим делам не меньше, чем на полчаса. Рыкнув на чудо маггловского искусства, он стукнул по крану, в ту же секунду услышав хрустящий звук, доносящийся из труб и все приближавшийся. Учитель сделал шаг назад, и пару мгновений спустя, струящаяся вода превратилась в ледяное продолжение крана, отныне прикованного к раковине. — Какого… Он подбежал к ванне, покрутил краны, но ответом была тишина. Тогда слизеринец спустился на кухню на первом этаже, чтобы проверить воду там, но ситуация повторилась. Раздался стук в дверь, который мужчина, как всегда, будучи летом дома, проигнорировал. Шестое чувство подсказывало ему, что что-то здесь не так. Уже достав палочку, чтобы применить заклинание на трубы под раковиной, он услышал новый, более громкий стук в дверь. — Сэр! Прошу прощения! Мы — Ваши соседи! — кричал человек, теперь бив в окно его дома и пытаясь разглядеть фигуру через грязные окна и серую тюль. Северус гневно выдохнул и спрятал палочку обратно в рукав сюртука. — Я не принимаю гостей! — рыкнул он, собравшись вернуться на второй этаж. — У нас вода пропала! — кричала теперь уже молодая женщина. — По плану не должны были отключать, мы хотели узнать, у Вас… — дверь резко распахнулась, и трое соседей зельевара не сдержали коллективного выдоха, впервые за несколько лет увидев своего необщительного соседа. — Кхм, здравствуйте. — Так воды нет, — зельевар оглядел стоящих перед ним владельцев соседних домов. — У всех? — поднял он бровь, крепко вцепившись в дверную ручку. — Совершенно верно, молодой человек, — прохрипела старушка миссис Фрай, поправив свои толстые поцарапанные очки. — И вот, что я вам скажу! — заявила она важным тоном. — Нужно звонить в управляющую компанию сразу же, пока… Снейп захлопнул дверь, заперев её на все замки и тихо выругался, прижавшись к ней затылком. Он вновь почувствовал легкий холодок и, когда повернулся, то в ужасе отступил. Замки были больше не нужны. Дверь, как и вся стена, была покрыта ровным слоем льда. Мужчина попытался дернуть за ручку, но это не возымело никаких результатов. Тогда он достал палочку и начал один за одним отправлять заклинания, и вновь безрезультатно. — Дьявол! — ругнулся учитель, в гневе зашагав наверх и услышав подозрительно знакомый хрустящий звук за своей спиной. Оглянувшись, он обнаружил, что везде, где он ступал теперь блестел лед. Профессор еще больше округлил глаза и часто задышал. Почти весь первый этаж теперь был подобен ледяной клетке. Северус остановился посреди лестницы и сел прямо на одну из ступенек, глядя перед собой. Потолок начал покрываться той же холодной гладью, когда Снейп отправил голосового патронуса единственному человеку, о котором мог подумать в тот момент. Ответ пришел незамедлительно в виде полупрозрачного феникса. — Я подключил камин. Хогвартс ждет тебя.***
— Северус, прошу, просто сядь и не шевелись, — спокойно пробормотал директор ходившему туда-сюда перед ним подопечному. — Иначе в моем кабинете скоро можно будет кататься на коньках. — Как и в моем доме сейчас, — фыркнул декан Слизерина, заняв кресло напротив колдуна. — Альбус, я ничего не понимаю… — Я недавно вел беседу с Фаджем, — мягко перебил его Дамблдор и взмахнул палочкой. Перед его собеседником оказалась кружка горячего чая, которую он послушно взял в руки и даже пригубил. — Боюсь, что ничего уже не будет как прежде, — пробормотал старик, проведя рукой в перстнях по бороде. — Хотя он, как всегда, отчаянно сопротивляется переменам. — О чем Вы? — нахмурился мужчина. — Твой случай не единственный. Хотя… Думаю, что один из первых настолько… Мощных, — профессор посмотрел на свой заледеневший ковер. — Подробности мы скоро выясним. Вернее, — в кабинет через открытое окно влетела важная толстая сова, протянувшая ему конверт с министерской печатью. — Они сами нас найдут, — усмехнулся седой волшебник. — Альбус… — Как тебе чай, Северус? — отбросив конверт на стол, спросил он. Серая сова оскорбленно взглянула на это действие и недовольно угукнула. Снейп поднял бровь и сделал еще один глоток. — Он остыл. — Я так и думал, — кивнул Дамблдор, по-доброму улыбнувшись. — Апартаменты, как и прежде, в твоем полном распоряжении. У нас есть три месяца, чтобы решить данный… Казус. Отдохни пока, а я посмотрю, — он встал и взял в руки письмо. — Чем нам сможет помочь Корнелиус.***
— Коллеги, я призываю вас к тишине! — раздался громкий старческий голос в учительской. Декан Гриффиндора устало выдохнула и чуть подпрыгнула на месте, когда кресло, стоявшее позади нее, подошло ближе и чуть потерлось о ноги колдуньи, предлагая той сесть. Покорно приняв данное предложение, она плавно опустилась и, сама не зная зачем, погладила коричневую бархатную обивку элемента мебели, который в благодарность тихо заурчал. Разумеется, никто, кроме неё, этих звуков не услышал. Декан Слизерина, сидевший в сером кресле напротив неё, был единственным, кто не проронил ни слова за весь педсовет. Другие профессора, закончившие свои тирады, превратившие официальное собрание перед началом учебного года в балаган, неловко взглянули на директора, спокойно стоявшего и размешивающего ложечкой сахар в чае. Он не поднял глаз и не прекратил своих действий, пока все не заняли свои места и, наконец, замолчали. Отпив глоток сладкой жидкости, учитель поставил фарфоровую чашечку на стол и аккуратно провел пальцами по деревянной поверхности, обдумывая свои следующие слова. Профессор МакГонагалл едва сдержала улыбку, услышав комментарий стола по этому поводу: «Меня погладил сам директор Дамблдор! Все видели? Я — хороший стол». — Вернемся к тому, с чего я начал и что не подлежит дальнейшему обсуждению, — тихо пробормотал колдун, сцепив пальцы в замок. — Спецкурс открыть необходимо. Это вопрос безопасности самих студентов. Список тех, кто открыл в себе новые способности, уже составлен и будет пополняться. Поэтому я прошу вас всех воспринять это спокойно, — он внимательно оглядел каждого преподавателя, задержавшись взглядом на двух деканах. — Нам повезло, что в нашем педагогическом коллективе есть сразу два профессора, способных преподать учащимся элементарные истины самоконтроля. — Двое? — удивилась профессор Спраут. — Про Минерву мы знаем, — кивнула она коллеге. — А кто же второй? — все начали удивленно переглядываться. — Профессор Снейп, — с улыбкой произнес седой волшебник, взглянув на мужчину в черном, который в последние месяцы был еще более хмурым, чем когда-либо. — Однако он демонстрировать ученикам свои силы не будет. По крайней мере сейчас. — Почему? — непонимающе пробормотала профессор трансфигурации, глядя то на директора, то на своего коллегу. — Северус, — мягко обратился к нему маг. — Можно тебя попросить? Зельевар встал и прошел к столу. Он снял перчатку с левой руки, а в правую руку взял ту самую чашку, из которой пил Дамблдор, и демонстративно перевернул её. Подставив левую ладонь под жидкость, он в одно касание превратил чай в ледяную фигуру, с громким стуком упавшую на пол. Коллективный вдох разнесся по помещению, в котором резко похолодало. Профессор МакГонагалл все еще взирала на директора с вопросом в глазах. Тогда он взмахнул палочкой, и по учительской запорхала крупная синяя бабочка. Насекомое пролетело мимо всех преподавателей, внимательно наблюдавших за тем, что им показывали, и, наконец, приблизилось к декану Слизерина. Недовольно взглянув на Альбуса, он все же протянул руку и дотронулся пальцем до бабочки, как если бы хотел, чтобы она села на него. Насекомое в один миг заледенело и, в силу своей хрупкости, разбилось сразу же, как только соприкоснулось с полом. — О, Мерлин, — выдохнула мадам Хуч. — Спасибо, Северус, — кивнул старик, проследив взглядом за тем, как зельевар вновь надел перчатку и сел на место. — Предвосхищая ваши вопросы, одежда из драконьей кожи сдерживает новые таланты профессора Снейпа. Опасности нет, — улыбнулся он. Зельевар бросил оценивающий взгляд на остальную профессуру, которые все еще глядели на разбитое тельце бабочки, валяющееся на полу. Спраут нервно сглотнула, а Флитвик сильнее вжался в кресло. По кабинету прошли тихие перешептывания, с каждой секундой становившиеся все более громкими, и Северус, не желавший находиться в этом перепуганном обществе, вылетел из учительской со словами: «Не буду больше вам мешать». Спустя час в дверь его кабинета постучали. — Да! — рявкнул мужчина, встав из-за стола и сделав шаг вперед. На пороге стояла декан Гриффиндора, нервно перебиравшая пальцы. — Вы что-то хотели, профессор МакГонагалл? — недовольно пробормотал он, отведя взгляд в сторону. — Педсовет только что закончился, и я решила сразу навестить тебя, — прошептала женщина, подойдя ближе к своему коллеге. — Не обижайся на них. — Что Вы? Как я смею? — выплюнул он, снова повернувшись к колдунье. — Северус, ты ведь знаешь, что людей больше всего страшит то, что для них ново. Они привыкнут, — мягко пробормотала она, на что её собеседник только скривил губы. — И я очень рада, что мы будем вести спецкурс вместе. Для наших факультетов, в особенности после падения Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть, это очень показательно. Так ведь? — спросила волшебница с легкой улыбкой и положила свою чуть дрогнувшую ладонь на руку мужчины, ощутив шершавую поверхность перчатки. Он удивленно проследил за её действиями и чуть сжал руку. Выражение лица оставалось все таким же недовольным, но зельевар все же выдохнул и кивнул. — Конечно. Я с Вами согласен, — спокойно ответил он и отпустил руку женщины, сделав небольшой шаг назад. — Альбус передал Вам мои наработки? — Да, я сейчас же приступлю к чтению, — вновь вернула она себе чопорные и строгие ноты в голос. Снейп мысленно усмехнулся тому, как эта дама умела ловко сменять маски, редко кому показывая свою истинную мягкую натуру. — Нужно дописать план к началу учебного года. Посвящу этому сегодняшнюю ночь. И завтра обсудим, — теперь уже колдунья сделала шаг назад. — Доброй ночи, профессор Снейп. Она совершенно спокойно кивнула, но, когда уже закрывала за собой дверь, зельевар вновь перехватил её взгляд и дернулся от того, сколь отвратительно ему было то, что он увидел. Жалость. Гневно фыркнув, он вновь взглянул на свою перчатку, сжав и разжав кулак. Для мастера зелий жизнь без тактильных ощущений лишалась последних красок. И вот сейчас ему казалось, что после прикосновения Минервы, которое он, увы, не почувствовал, краски стали не просто черными… А исчезли совсем.Глава 5.
Больше нет прикосновений В мире полном осуждений.
Чертов год почти подошел к концу, а он так и не смог научиться тому, что еженедельно преподает «одаренным» студентам, — контролю. По части магических сил Северус научился многому. Он точно знал, как различные эмоции влияют на проявление его дара, как их искусственно вызвать и как ментально отгородиться от лишних. Благо годы легилименции и окклюменции не прошли зря. Однако, одну важную истину он так и не освоил и даже не знал, возможно ли её освоить вообще. Мужчина не знал, как перестать вредить живым существам. Чай больше не остывал в его кружке, газета не превращалась в ледяную штору, а вот насекомым, на которых тренировался зельевар, везло гораздо меньше. Они перестали умирать сразу. Теперь их смерть была более долгой и мучительной. Волшебник решил увеличить одного жука, чтобы разобраться, что с ним произойдет после его прикосновений. Ответ оказался на поверхности — обморожение. Несчастное создание больше не могло пошевелиться, а профессор Снейп не мог ничего сделать с последствиями своей силы. Всего один раз он случайно дотронулся голой рукой до человека. Какой-то прохожий на улице, пальцы которого соприкоснулись с его. Маггл зашипел от боли, а волшебник продолжил свое шествие, будто он был совершенно ни при чем. Женский голос сказал ему больше, чем требовалось: «Милый! Что… Да у тебя волдыри и руки ледяные!». Молодая девушка кружилась вокруг своего спутника, когда человек в черном, быстро взглянув на изуродованные пальцы маггла, скрылся в толпе. Северус Снейп всегда был уверен, что он — человек, которому совершенно не нужен социум. Поэтому, поняв, что он не сможет отныне прикасаться к людям, мужчина лишь усмехнулся. Будто до этого кто-то проявлял к нему хоть какое-то подобие ласки? За исключением Альбуса и Минервы, иногда кладущих руки на его плечи. Эдакая родительская забота, которая скорее раздражала, чем радовала. Зельевар продолжил свою прежнюю жизнь отшельника из подземелий, будучи полностью увлеченным изучением того, что большинство магов называли Даром. Он и сам поверил в эту прекрасную сказку… Однако, осознание всего ужаса холодной действительности вскоре пришло к нему. Мы никогда не ценим то, что имеем. Вот и теперь, Северус понял, что никогда в жизни еще не был так одинок. Люди, которые и прежде не особо любили поддерживать с ним разговор, теперь нашли себе официальное оправдание держаться подальше от пугавшего их человека. Исключениями вновь стали директор и его заместитель, отчаянно пытавшиеся сделать вид, что мир не перевернулся с ног на голову. А также студенты, которых едва ли можно было назвать собеседниками. Итак, профессору Снейпу было не с ким обсудить то, что так сильно его волновало, беспокоило и пугало. Потому что остальных оно веселило, радовало и забавляло. Перед началом нового учебного года он внимательно рассматривал свое отражение в зеркале. Он вел внутренний спор сам с собой. Уже год без прикосновений. Мужчина был почти уверен, что забыл, какова на ощупь теплая человеческая кожа. Почему теплая? Потому что все, что он чувствовал, прикасаясь к себе, был холод. Не такой пугающий, как если бы он дотронулся до трупа, но достаточно неприятный. И от него нельзя было спрятаться, нельзя было укрыться надолго. У зельевара появилась новая привычка: принимать горячую ванну каждое утро и вечер. Не потому, что он мерз. Нет, Северусу уже начинало казаться, что ледяное дуновение, окружавшее его, всегда было естественным продолжением его тела. Или, по крайней мере, души. Но он скучал по теплу. Скучал и нигде не мог его найти, ведь примерно через пять минут после его погружения в горячую ванну вода остывала, как ни пытался он сдержать свою силу.***
— Северус, там что… Торнадо? — изумилась профессор трансфигурации, и они оба поспешили к озеру. Мужчине хватило одного взгляда на двух болванчиков, вечно ошивающихся вокруг Малфоя, чтобы окончательно убедиться, что источником проблем вновь стал его подопечный. «Повелитель ветров», как он себя называл, преисполненный гордости за свои силы. Зельевар не мог сдержать вздоха восхищения, когда он увидел Грейнджер, готовую сгореть без остатка из-за того, что задели её гриффиндорскую гордость. Она выглядела устрашающе прекрасно, но, учитывая увеличивающиеся масштабы проблемы, у Снейпа не было времени на любование. Отвлечь. Успокоить. Развеселить. Нужна была любая положительная эмоция. Декан Слизерина скривился, не привыкший выступать ни в роли няньки, ни в роли друга, ни в роли шута. Но, когда она заглянула ему в глаза… Учитель был почти уверен, что в её зрачках горели два ярких огонька, потухших за секунду до того, как девушка потеряла сознание, упав прямо в его руки. Он пытался разглядеть эти огни потом, но их там не было, и профессор решил, что он просто перегрелся в присутствии Грейнджер. «Перегрелся?», — сомнение мелькнуло в его голове, и мужчина резко оглянулся, но гриффиндорка уже ушла, довольная тем, что смогла зажечь свечу. Зельевар усмехнулся. Капля в море, а сколько гордости. Он навестил Драко в Больничном крыле и скривился, увидев представшее перед ним зрелище. Волосы уже точно не вернуть. Все тело будет в уродливых шрамах. А вот лицо, к удивлению преподавателя, пострадало в меньшей степени: лишь нижняя губа и подбородок были покрыты рубцами. Мадам Помфри делала все, что было в её силах, чтобы не просто поставить парня на ноги, но и вернуть ему облик, хотя бы отдаленно походящий на прежний. Декан наклонился и влил в рот своего подопечного очередное зелье сна без сновидений. Магическая кома. Как еще излечить человека, у которого, помимо внешних ущербов, по словам колдомедика, еще и закипел желудочный сок, повредив стенки желудка, и почти ссохлись легкие? Поттер со своими обожжёнными ладонями лежал на соседней кушетке и так же покорно спал. Одна рука была слишком туго перевязана, и Снейп, фыркнув, все же подошел к кровати, взмахнул палочкой и развязал бинты. Его взору открылась левая ладонь мальчишки: покрасневшая, покрытая вздувшимися волдырями… Зельевар глубоко вздохнул. В его сознании пронеслось воспоминание о том маггле, который случайно коснулся его пальцев на улице. Две такие похожие картины… — Профессор, что Вы делаете? — зло прошептала колдомедик, подбежав к Гарри. — У него рука начала синеть, — холодно процедил учитель. — Я решил ослабить повязку. — Ох, и правда, — изумленно выдохнула она. — Спасибо… С этим спецкурсом совсем никакого покоя не стало. То Малфой вечно отправлял учащихся в Больничное крыло. Теперь вот Грейнджер! — недовольно проворчала колдунья, повязав новый бинт на руку гриффиндорцу. — Насколько мне известно, Поттер сам пренебрег техникой безопасности, — бесстрастно отозвался он. — Или профессор МакГонагалл что-то от меня утаила? — поднял бровь мужчина. — Не было бы этого спецкурса, не понадобилась бы и никакая техника безопасности, — шикнула женщина. — В чем он виноват? Мальчик просто прикоснулся к ней, а тут… — Просто, — глубоко вздохнул он. — Прикоснулся? — Именно! — скрестила она руки на груди. — Именно, профессор. Это, — её глаза метнулись в сторону гриффиндорца. — Последствия простого прикосновения. И никто, кроме меня, почему-то не думает о том, что будет дальше. По Хогвартсу разгуливает особа, дотронуться до которой — все равно, что прикоснуться к раскаленной лаве, и директор просто закрывает на это глаза! — Вы сомневаетесь в компетентности профессора Дамблдора? — процедил декан Слизерина, и его собеседница удивленно заморгала, открыв рот. — Мне казалось, что в обязанности школьной медсестры входит не так много составляющих, главная из которых, забота о больных. Вот Вы, вот больные. Что Вас не устраивает? — Меня не устраивает бездействие… — А Вы присутствуете на всех собраниях, мадам Помфри? Знаете, о чем говорят за закрытыми дверями учительской? В курсе всего, что происходит в рамках спецкурса? — рычал он, медленно приближаясь к ней, пока колдомедик гордо стояла на месте. Её волнение выдавалось лишь участившимся дыханием. Оно стало еще более отчетливым, когда в Больничном крыле резко похолодало, и изо рта женщины начал выходить пар. Она удивленно подняла бровь, а он скривил губы в усмешке. — Не говорите то, чего не знаете. Не обсуждайте то, что слышите. И не забывайте. О Ваших. Основных. Обязанностях, — прошептал зельевар каждое слово и щелкнул пальцами, на которых уже не было перчатки. Все окна в помещении покрылись изящными морозными узорами. Колдунья нервно сглотнула и сделала шаг назад, во все глаза глядя то на замороженные стекла, то на стоявшего перед ней в ночной полутьме волшебника. — А о мисс Грейнджер можете не беспокоиться. Она теперь под моим контролем. Надеюсь, Вас это не смущает? — негромко прозвучал его низкий баритон, когда раздался второй щелчок пальцев, и морозные узоры отвалились от окон, с громким дребезгом разбившись на мелкие кусочки. Гарри Поттер резко раскрыл глаза. — Что… П-профессор? — сонным голосом пробормотал парень. — Мадам Помфри, я жду ответ. — Если… Под Вашим контролем, — нервно прошептала седая женщина, глядя на ледяные осколки. — Тогда… У меня больше нет вопросов. — Чудно, — заключил зельевар, ухмыльнувшись и натянув перчатку. — Мистер Поттер, не скучаете? Мистер Малфой малообщителен в последнее время, — саркастично протянул он, повернув голову к юноше. — Сэр, я… — Это был риторический вопрос, Поттер. Доброй ночи, — бесстрастно произнес преподаватель и, резко развернувшись, вышел из помещения, захлопнув за собой дверь, отчего гриффиндорец второй раз за ночь подпрыгнул.***
Зельевар сидел в кресле в своих личных покоях и всматривался в танцующие языки пламени. Сюртук и перчатки валялись на его кровати. Камин то и дело гас в его присутствии, поэтому приходилось зажигать его снова, но это нисколько не отвлекало мужчину от мыслей, крутившихся в его голове. Он еще ни разу не слышал о ком-то еще, чьи прикосновения могут быть действительно опасны для здоровья. А тут эта девчонка… Дамблдор уже заказал для нее новую одежду. Такие же латы, как для него самого. Мисс Грейнджер еще и не знала о том, какое «счастье» её ждет через несколько недель. Преподаватель вспомнил, как Альбус принес ему новый сюртук, брюки, обувь… И перчатки. Наверное, будь это возможным, он бы заказал для своего подопечного еще и шлем, чтобы окончательно исключить риски. Северус недовольно скривился, взял в руку бокал с огневиски, покрутив стеклянный сосуд между пальцами, и залпом осушил его, обжигая горло. Хоть какое-то тепло. Помимо гриффиндорки, разумеется. Он вновь вгляделся в огонь. Ему казалось, что в каждом языке пламени теперь танцует она, эта дерзкая девчонка, так отчаянно желавшая стать лучшей. Вот мелькнули её золотые волосы… Вот янтарные глаза, в которых однажды загорелись огни… Вот она сама, как в тот день у Черного озера… Огонь потух, и слизеринец снова зажег камин одним взмахом палочки. Он не мог отрицать одного. Каждый раз проходя мимо Грейнджер в коридоре, или, когда она приходила на индивидуальные занятия, учитель чувствовал то самое тепло, которое давно не испытывал. Однажды он снял обе перчатки, стоя за спиной у студентки, пока та пыталась вымучить из себя хоть что-то магическое. А между тем её огненная энергия так и сочилась, заполняя собой пространство. Профессор потрогал свои руки и тихо втянул носом воздух, потому что кожа вновь стала теплой. Как прежде. Находиться рядом с волшебницей было одновременно и прекрасно, и болезненно. Первое, потому что Северус вновь чувствовал себя живым. Второе, потому что она уходила. И вместе с ней уходило все тепло, опять уступая место вечной мерзлоте, в которой маг был обречен существовать.***
— Вы вызывали меня, директор? — вежливо обратился он к Дамблдору, хотя сам уже смотрел на спящего первокурсника, рядом с которым сидела декан Гриффиндора, держа мальчика за руку и ласково поглаживая его по волосам. — Мистер Льюис, — спокойно констатировал учитель. — Я написал мастеру, Северус, — строго сказал старик. — Одежда для мисс Грейнджер прибудет сегодня вечером. Пожалуйста, объясни девушке, для чего это необходимо. — Уверен, что она сама все понимает, Альбус, — холодно пробормотал учитель. — Конечно, — кивнул он, взглянув на коллегу. — Конечно, понимает. Но… Я подумал… Возможно, твой пример покажет ей, что… — Никакого примера не будет, — рыкнул профессор. — Не маленькая. Справится со своими переживаниями сама. Тоже мне трагедия! — Трагедия. Еще какая. Ты ведь это понимаешь, как никто другой, — прошептал колдун, отойдя в сторону от кровати хаффлпаффца. — И справился с этим сам, — недовольно парировал зельевар. — Ты — взрослый мужчина, прошедший ужасы войны, знавший потери и искушенный во многих областях магии. А она, пусть уже и не маленькая, как ты верно заметил, — глянул он на собеседника из-под очков половинок. — И не глупая. И тоже внесла свой вклад в победу. Но, ты правда думаешь, что ей хватит сил? Что она сможет не замкнуться в себе? Не надо отвечать мне на этот вопрос, Северус. Ответь себе, — пожилой волшебник ткнул указательным пальцем в грудь декана Слизерина и, простояв так пару секунд, не разрывая зрительного контакта с коллегой, развернулся, чтобы вновь подойти к пострадавшему первокурснику.Глава 6.
В клетке с вечною зимой Он ни мертвый, ни живой.
— Мне не нравится слово «дар», мисс Грейнджер, — холодно процедил он и встал из-за стола, отвернувшись. — Вы можете идти. Встречаемся завтра в обычное время. Она послушно кивнула и ушла, а зельевар запечатал дверь заклинанием и снял с себя ненавистные перчатки. Никто из учеников не задавался вопросом, почему их учитель скрывает руки. Разумеется, ведь всем было все равно. Всем, в том числе Гермионе Грейнджер, все мысли которой были заняты вопросом, когда же она, наконец, обретет свой дар. — А теперь она их заметила! Конечно. Страшно остаться одной перед неизвестностью. Да, Грейнджер? — гневно разговаривал он сам с собой. Людям плевать на несчастья другого, пока они сами не столкнутся с чем-то подобным. Снейп фыркнул, глядя на место, где еще недавно стояла гриффиндорка. Он мысленно ответил себе на вопрос Дамблдора. Да, ей хватит сил. Человеку, столько думающему о себе любимом хватит сил не замкнуться. Наколдовав стакан с огневиски, профессор начал медленно цедить горячительный напиток. Алкоголь постепенно расслаблял и его тело, и его мысли, которые под конец бокала наполнились сомнениями в правильности собственных выводов.***
— Мисс Грейнджер, Вы готовы? — девушка молча кивнула, не смея поднять глаз, и уже собралась снять перчатку, когда он протянул руку вперед, останавливая её. — Не здесь. Сегодня мы идем в мои личные покои. — Зачем? — удивленно заморгала она и подняла голову. — Там есть камин, — бесстрастно ответил мужчина, взмахом палочки открыв потайную дверь, ведущую из кабинета в апартаменты. — Входите. Не заблудитесь. Гриффиндорка вошла в помещение. Первое, на что она обратила внимание, были плотные зеленые шторы, полностью скрывавшие другую часть комнаты, поэтому сделать выводы о размере апартаментов было трудно. Её взору предстал потухший камин, одинокое кресло напротив него, ковер и несколько стеллажей, книги в которых находились не только за стеклом, но и в цепях. Студентка сразу подошла к камину, встав рядом. Преподаватель же вольготно разместился в кресле, предварительно поправив свою мантию. — Зажгите огонь, мисс Грейнджер, — тихо приказал он, даже не глядя в сторону ученицы. Из камина раздался треск поленьев. — Потушите, — пламя погасло, и зельевар довольно хмыкнул, демонстративно сняв одну перчатку и бросив её на пол. Гермиона удивленно взглянула на него. — Еще раз, — скомандовал он и сжал кулак. Волшебница повернулась в сторону камина, и ничего не произошло. Она зажмурилась, открыла глаза, и снова ничего. — Не спешите. У нас впереди весь вечер и вся ночь, — с иронией протянул маг. — Профессор, я не могу, — неловко пробормотала она и прикоснулась пальцами к поленьям, сразу отдернув руку. — Они ледяные! — еще шире распахнула глаза ведьма, повернувшись к нему. — Верно. И Вам нужно, чтобы они загорелись, — холодно протянул он и махнул рукой сначала в сторону камина, а затем в сторону двери. Поленья и замок покрылись слоем льда. Настолько тонким, что мужчина мысленно отругал себя за подобные поблажки. Гриффиндорка внимательно проследила за его движениями и их последствиями. — Вы не покинете эту комнату пока не разведете огонь в камине. Позовите, когда закончите, — спокойно сказал преподаватель, встал и скрылся за изумрудными шторами. Гермиона подбежала к двери и подергала ручку, но замок был заморожен изнутри. Застонав от досады, она все же глубоко вздохнула и вернулась к камину. Не следовало терять время… А между тем стрелки на часах приближались к одиннадцати. Вот уже почти три часа она гипнотизировала взглядом заледеневшие деревяшки, не желавшие поддаваться её чарам. Отчаявшись, она в гневе пнула камин и упала на ковер, заплакав от собственной никчемности. — Уже сдались, Грейнджер? — раздался бархатный голос над её головой. Девушка подскочила на месте и обернулась. На учителе все еще была только одна перчатка. — Профессор, у меня не получается, — шмыгнула она носом. — Пожалуйста, давайте продолжим завтра… — Разумеется. Откройте дверь, и можете быть свободны, — холодно отчеканил он. — Вы же… — гриффиндорка часто заморгала, недовольно сжав губы. — Вы же закрыли её. Я не могу… — Так смогите, мисс Грейнджер. В этом и была Ваша задача, — ухмыльнулся преподаватель. — Возможно, если бы Вы хоть что-нибудь мне объясняли, — гневно нахмурилась она. — Я бы и смогла! — А думать Вы уже разучились? — шикнул он, сжав руки за спиной в кулаки. — Но Вы же мой учитель! — Не по собственной воле, — выплюнул мужчина. — Все жалобы и предложения к директору. — Мне тяжело! — жалобно протянула ведьма. — Я ничего не умею… — Все с этого начинали. — А Вы даже не пытаетесь меня учить! — Как раз-таки я пытаюсь, — он сделал шаг вперед, прищурившись. — Но Вы совершенно не желаете учиться, Грейнджер, раз не видите очевидного. — Так покажите! — развела она руки в стороны. — Я то не могу зажечь спичку, то готова спалить к чертям весь замок! И как тут найти баланс? Вы говорите, что нужно контролировать эмоции, контролировать желания… Но все это полная чушь! — ведьма часто дышала, сжав руки в кулаки. Её волосы начали шевелиться. — Почему меня вообще приставили к Вам, если на деле Вы ничего не знаете? Вы даже на долю не понимаете, каково мне! — взвизгнула она, и шторы за спиной зельевара загорелись, но он даже не обратил на это внимание. — Я не понимаю? — громко рыкнул он, и огонь потух, как и все свечи в комнате. — Я? Я ничего не знаю? — мужчина постепенно приближался к гриффиндорке, которая вплотную прижалась к камину. Её глаза блуждали по помещению, которое начал покрывать толстый слой льда. — Думаешь, ты такая особенная, наглая девчонка? — он резко подбежал к ней, ударив голой рукой камин, отчего тот полностью покрылся ледяной завесой. — Думаешь, единственная в своем роде? — шипел учитель, пока его личные покои превращались в кубик льда. — По-твоему, я ношу эти дрянные перчатки по собственному желанию? Просто так? — пошел снег. Гермиона подняла голову вверх и в ужасе распахнула глаза. Когда преподаватель собрался продолжить свою гневную тираду, она прислонила ту руку, что еще была в перчатке, к его губам. — Пожалуйста, хватит… Волшебница вновь с тревогой поглядела на потолок, и Северус проследил за её взглядом. Тонкие сосульки свисали, чуть покачиваясь и звеня. Они оба часто дышали, не отрывая глаз от ледяных кольев. Зельевар оглянулся, осматривая результаты его гнева. Снова ледяная клетка. Он собрался с мыслями, щелкнул пальцами и, когда сосульки начали падать, махнул рукой в сторону. Они полетели в сторону шторы, разбивая слой льда, которым она была покрыта. Ведьма внимательно следила за умелыми движениями его рук, пока мужчина постепенно избавлялся ото льда, целиком покрывшего стены и пол. Через несколько минут на полу уже валялась груда осколков, превратившаяся в пыль, стоило учителю сжать кулак. Комната снова приняла прежний облик, а он устало опустился в кресло, подняв с пола перчатку и натянув её. Гермиона села на ковер и заглянула в безэмоциональные черные глаза. — Дверь снова открыта. Пойдите прочь, — тихо прохрипел он, не сводя глаз с ученицы. — Вы… Получается, Вы тоже… — бессвязно бормотала она. — Как давно? — С самого начала. Когда еще никто. Никого. Не учил, — холодно процедил зельевар. — Как же Вы научились всему этому, профессор? — с восхищением спросила девушка. — О чем Вы, Грейнджер? Я ничего не знаю и не понимаю, — съязвил он, отвернув голову. — Пожалуйста, — неловко прошептала она. — Я была неправа, — черные глаза снова впились в неё своим ледяным взглядом. — Пятьдесят очков с Гриффиндора за оскорбление преподавателя, — строго заявил учитель, и студентка послушно кивнула, все еще не разрывая зрительного контакта. — Чего Вы еще ждете? Выметайтесь! — Профессор, откуда Вы все это знаете? — не унималась гриффиндорка. — Знаете, как… — Путем горького опыта, мисс Грейнджер, — задумчиво произнес он. — Вы решили загадку с огнем в камине? — волшебница стыдливо опустила глаза и покрутила головой. — Вы ведь так жалите людей своими прикосновениями, — протянул мужчина, подняв глаза к потолку. Гермиона часто заморгала, повернулась и провела голой рукой несколько раз по каждому полену, пока не почувствовала, как они потеплели. Дело оставалось за малым. Декан Слизерина снова услышал треск. — Получилось, — тихо и неловко просипела гриффиндорка, опустив голову и стыдясь того, как все на самом деле было легко. — Мм, — она повернулась, вновь напоровшись на его холодный взгляд. — Я оказался заперт. В собственных покоях. Картина примерно та же, что Вы имели удовольствие видеть сегодня. С той лишь разницей, что я еще ничего не умел, воспользоваться каминной сетью было невозможно, а моя палочка примерзла к полу. Мисс Грейнджер. — Как же… Как же Вы выбрались, сэр? — в ужасе округлив глаза, прошептала студентка. — К Вам кто-то пришел? Преподаватели… — Было лето. Никого не удивило мое отсутствие. Но, — он глубоко вздохнул и сглотнул. — Мне повезло, и я смог вызволить себя всего через три дня. — Три дня?! — она подскочила на ноги. — Вы провели здесь три дня? Но как… Это же… Почему… — Вы все еще находите непедагогичным то, что я заблокировал замок в двери, чтобы дать Вам мотивацию, мисс Грейнджер? — горько усмехнулся мужчина. — Как Вы там говорили… Мм, вспомнил. Вам тяжело. — Я уже сказала, что была неправа, сэр. Простите, я не хотела Вас… — Все-то Вы не хотите. Не хотите сжигать Малфоя заживо, не хотите лишать Поттера кожи на ладонях, не хотите… — он прикусил язык. — Не важно. — Думаете, я специально это сделала с Артуром? — дрогнул её голос. — Нет, — уверенно ответил преподаватель. — Поэтому и промолчал. Умение вовремя заткнуться тоже своего рода дар, мисс Грейнджер. Вы им, к сожалению, не владеете. — Вы так и не ответили вчера на мой вопрос про перчатки, профессор, — он готов был убить её взглядом. — Почему Вы их носите? — По той же причине, — резко поднялся с кресла мужчина, вновь возвышаясь над своей ученицей. — Что и Вы. Тема закрыта, мисс Грейнджер, — строго заявил он, когда девушка снова открыла рот. — Я в последний раз вежливо прошу Вас. Убирайтесь. — Доброй ночи, профессор, — неуверенно протянула она, все еще переваривая в голове всю информацию, свалившуюся на неё сегодня. Дверь за гриффиндоркой закрылась, и зельевар снова упал в кресло, уставившись на огонь в камине. Через несколько минут он потух. POV Северус. Не смотри так на меня, Грейнджер. Молча закрой дверь, раз уж ты не можешь сделать то же самое со своим ртом, и уходи. Достаточно уже того, что весь воздух пропитан твоим теплом. Теплом, которого я теперь навсегда лишен. По воле вселенной, Мерлина или Темного Лорда… Не важно. Все уже не важно. Все не имеет значения. Так странно, что я теперь всегда вижу тебя в огне, Грейнджер. Словно ты — его неотделимая часть. Словно ты и есть огонь. Танцуешь среди языков пламени в моем камине. Снова потухшем. Чертовом. Камине. И ты тоже потухла. Испарилась в дымке. Интересно, когда выпадет первый снег, ты тоже увидишь в нем мое отражение? Что за бред… Надо закругляться с выпивкой. По крайней мере в рабочие будни. Опять звонит Дамблдор. И теперь он в языках пламени. Ему не идет. Может, потому, что он не танцует? Все вопросы о Грейнджер. Не возгордись собой, девчонка. Когда-нибудь и ты станешь не более, чем отработанным материалом. Как я. Ты уже сейчас похожа на меня больше, чем любой из нас мог представить в самом страшном сне. Поэтому мне не жаль тебя. Мне плевать. Возможно, чуть меньше, чем на остальных, но по одной лишь причине. И причина эта заключается в твоем тепле. Только из-за него ты на ступеньку выше остальных. Не больше.