Собирается колода: Дамы ищут королей… А цена игры — свобода От запретов и мастей.
Глава 16.
— Мистер Лонгботтом, честно говоря, Ваша попытка сбежать очень разочаровала меня. Видимо, Вы не до конца понимаете ситуацию, раз отказываетесь идти на сотрудничество. Что ж… Я дам Вам стимул, — маг, смаковавший каждое слово, взмахнул палочкой, и из затемненной ниши выкатилась высокая стеклянная цилиндрическая ёмкость, наполненная зеленоватой жидкостью. Внутри в вертикальном положении мирно спал человек. — Бабушка! — горько вскрикнул Невилл и подскочил, чтобы приблизиться к ней, но зачарованные металлические цепи вновь поставили его на колени. — Оу, — жалостливо протянул волшебник. — Не переживайте так. Мы же не варвары, в самом деле! Ей здесь хорошо и спокойно, — он провел рукой по толстому стеклу. — Она ничего не знает, не видит и не чувствует. Просто спит. Ну чем это не гуманность, скажите? Однако, — улыбка вмиг сползла с его лица, будто была туда лишь приклеена. — Если Вы и впредь будете проявлять непослушание, то… Кто знает? С ней может произойти всё, что угодно. Но мы ведь этого не хотим, да? — Зачем… Зачем Вам это?.. — Это? — Зачем Вам мы? — выдавил из себя вымотанный после неудавшегося побега парень. — Мистер Лонгботтом, разве пастух объясняет овцам, зачем они ему? — открыто рассмеялся мужчина. — Нонсенс! Он снова залился смехом и провел рукой по волосам гриффиндорца, отчего у последнего спина покрылась мурашками…***
Молодой человек вошел в класс не спеша и внимательно просканировал взглядом помещение в поиске всего одной конкретной фигуры. Первая парта, как она и любила. Как и он любил. — Малфой? — Гермиона дернулась от неожиданности, когда рядом с ней отодвинулся стул, а, повернувшись, увидела человека, смутно напоминавшего ей нехорошего знакомого. — Здравствуй, Грейнджер, — тихо произнес слизеринец и повернулся к девушке лицом. На нём была стандартная школьная форма: черные брюки, белая рубашка, зеленый галстук… Руки парня были облачены в белоснежные перчатки, по цвету полностью совпадавшие с маской, закрывавшей 2/3 лица, включая правый глаз и губы. На голове был платиновый парик, идеально копировавший бывшую шевелюру Драко, но всё равно бросавшийся в глаза своей неестественностью. Сейчас на гриффиндорку взирал один серый глаз, в котором читалось пугающее… Ничего. — В кабинете еще много свободных мест. — Я заметил, — не отводя взгляда ответил маг. — Что тебе нужно?.. Двери захлопнулись, и подул арктический бриз, подхваченный участившимся дыханием ведьмы. — Драко, отсядьте за другую парту, — безапелляционно приказал зельевар и указал рукой на стол, за которым работали другие слизеринцы. — Сэр… — Это для Вашей же безопасности. Живо, — бесстрастно процедил мужчина и проследил взглядом за медленными перемещениями ученика, не пропустив с ухмылкой и то, как облегченно выдохнула гриффиндорка. — На доске рецепт. В нём 7 ошибок. Ваша задача — их исправить, сварить зелье и подписать его название. И чтобы ни единого лишнего звука, — он обвел гневным взглядом каждого студента. — Иначе я надену эти котлы на ваши головы, — громко отодвинув стул, учитель сел за стол, скрестил руки на груди и принялся наблюдать. Его взгляд то и дело возвращался к Гермионе, нервно озиравшейся на Малфоя, который при любой удобной возможности откровенно пялился на девушку. Снейп ещё сильнее нахмурил брови и так и просидел в этой позе весь урок, из-за чего у некоторых учеников тряслись руки, когда они несли результаты своих потуг на суд декана Слизерина. Но не у неё. О, нет. Грейнджер работала с двойным усердием, будто проснувшаяся после долгой спячки. Все движения были отточены, все ингредиенты идеально собраны… В очередной раз заметив за собой слишком пристальное внимание к этой девчонке, Северус отвел взгляд, сразу наткнувшись на другой. Драко повернул единственное видимое глазное яблоко в сторону своей некогда любимой жертвы и снова посмотрел на декана. Все та же пустота в зрачке мальчишки не позволяла прочитать его помыслы, но одна вещь была ясна как день. Стоило девушке зажечь горелку без помощи палочки, как лицо блондина исказилось, и он поспешно покинул класс…***
О, это окрыляющее чувство свободы… сейчас, когда Гермиона впервые за долгое время ощущала внешнюю температуру такой, какая она была на самом деле, ей казалось, что все долгие месяцы до этого она дышала не воздухом, а гарью. Её тело и магия, заключенные в нём, были столь покорны, что девушка выполняла приказы Снейпа на занятиях лишь силой своего желания, немного помогая себе ловкими движениями пальцев. Их индивидуальные встречи с зельеваром теперь заключались лишь в учебных целях, без какого-либо намека на тактильный контакт. Мужчина к ней не приближался ближе, чем на полметра, а волшебница и вообразить не могла, как можно было вернуться к обычным рукопожатиям после того, что было. Её тело дало ответ несколько недель спустя, когда ей вновь пришлось тушить несостоявшийся пожар в своей спальне. Да, рукопожатиями теперь не обойдешься… Ведь этой ночью темная фигура, дразнившая её во сне, впервые обрела облик. Этой ночью ей впервые приснился профессор Снейп. Гермиона провела весь день, как в тумане. Не заметила она ни необычно молчаливого Гарри, ни отсутствия Джинни, ни перешептывания между Лавандой и её подругами, обсуждавших одновременное исчезновение Невилла и Луны, которое главные сплетницы замка незамедлительно посчитали «невероятно романтичным». Гриффиндорка не слушала, не видела. Она была сосредоточена на своих ощущениях. А ощущала она мягкое ледяное скольжение вдоль своего лица и той небольшой части шеи, что виднелась из-под воротника, когда она расстегивала верхние пуговицы. Северус не сводил с неё глаз. С момента их последнего и самого «эффективного» контакта прошло две недели, и мужчина каждый раз стискивал зубы, оказываясь в достаточной близости к мисс Грейнджер. Зельевар ждал. Терпеливо выжидал, в надежде, что она первая придет, первая попросит. Хотя бы раз. Один чертов раз, чтобы он не чувствовал себя таким ничтожным, словно бы выпрашивающим этой близости. Он не надеялся на повторение прошлой ночи, но каждый раз, когда девушка снимала перчатки не мог не вспомнить, какими теплыми были эти руки. Хотя бы руки. Хотя бы прикоснуться к её рукам. И вот теперь она снова стояла перед его рабочим столом, молча исполняя указания своего учителя, а он даже не вникал в результаты её труда. Слизеринец просто буравил взглядом её сосредоточенное лицо, хотя его внимание должно было быть приковано к пальцам. Гриффиндорка втянула носом воздух, закрыла глаза, а, когда вновь открыла, их взгляды встретились. Преподаватель удивленно поднял бровь, а девушка продолжала смотреть в лицо сидевшему напротив человеку. Снейпу явно надоели гляделки, когда он встал из-за стола и молча ушел в свои личные покои. Она шмыгнула за ним, тихо прикрыв дверь, и подошла к спинке кресла, в котором уже восседал декан Слизерина. Гермиона одним взмахом руки зажгла огонь в камине и села на подлокотник, уставившись на мужчину, сохранявшего выражение полного безразличия на лице. Глубоко вздохнув, студентка потянула руки к его открытой ладони, лежавшей на соседнем подлокотнике, но в последнюю секунду передумала, и мгновение спустя её пальцы уже расстегивали пуговицы его сюртука. Она была уверена, что Снейп скажет хоть что-нибудь, но его негодование читалось лишь в нахмуренных бровях. Девушка не спешила, мягко поддевая мелкие пуговицы, и, добравшись до последней, переместилась к учителю на колени. Её голова опустилась ему на грудь, а дрогнувшая ладонь несколько раз мягко провела вверх-вниз по натянутой ткани рубашки. — Мисс Грейнджер, — еле слышно бормотал зельевар. — То, что происходит между… Вами и мной… Ничего… — Ничего не значит, — шепотом закончила она и подняла голову, заглядывая в глаза преподавателю. — Я понимаю, профессор. И меня это устраивает. — Не лгите себе. У Вас просто нет альтернативы, — горько усмехнулся он, приобняв её за талию. — Как и у Вас, — тускло улыбнувшись ответила гриффиндорка. — Так что я не обижусь, не получив от Вас букет на 14 февраля, сэр. — Сегодня же вычеркну его из списка ближайших покупок, — монотонно процедил Северус, и Гермиона с робкой улыбкой выдохнула ему в ключицы. — Вы ведь ничего не чувствуете. Снимите его, — маг потянулся свободной рукой к верхней пуговице женского сюртука, когда его остановила теплая ладонь. Он вопросительно поднял бровь. — У меня… У меня под ним ничего нет. Ну… Кроме белья, — смущенно пробормотала студентка, сильнее сжав руку Снейпа, отстраняя её от себя. — Тем лучше, — низко прошептал он, и меньше чем через минуту грубый элемент одежды полетел на ковер, а волшебница теснее прижалась к декану Слизерина, спеша спрятать свою наготу. Он поглаживал спину и руки своей ученицы, не без удовольствия наблюдая за мелкими мурашками, ползущими от копчика и выше. — Профессор, — выдохнула она ему в шею. — Мисс? — Как Вы думаете, Малфой… — Его страх перед Вами куда более велик, чем его ненависть, — безапелляционным тоном заявил преподаватель и провел пальцами по щеке девушки. — И пока Вы поддерживаете в нем этот страх, Драко ничего не посмеет сделать. — Меня боится большая часть школы… — Верно. А Вы бы предпочли остаться слабым звеном? — его пальцы переместились на шею гриффиндорки. — Грейнджер, здесь либо ты, либо тебя. Третьего не дано. — Если бы у Вас был выбор, Вы бы отказались от своего дара? — хрипло спросила ведьма, чувствуя распространявшееся по груди волнующее чувство. Снейп замолк, опустив руки на талию девушки и иногда задевая большими пальцами края белого бюстгальтера. — Профессор? — не унималась колдунья, решившая, что он просто обдумывал её вопрос. Вместо ответа она получила прикосновение губ к своей шее, перешедшее в нечто, что Гермиона не смогла бы объяснить словами. Казалось, что зельевар пытался распробовать её на вкус, так тягуче и влажно он всасывал нежную кожу. От неожиданности она вскрикнула, и этот звук перешел в тихий стон, вырывавшийся через плотно сжатые зубы. Застежка щелкнула, и вместо атласных чашечек, полетевших на пол, её грудь теперь накрывали большие мужские ладони. Смущение. Сомнение. Возбуждение. Гриффиндорка успешно отбрасывала в самые дебри сознания то, что она сейчас тает в руках человека, который её не любит и не стесняется об этом говорить. Она предпочитала забыть о Роне, общение с которым было сведено на минимум, но где-то в глубине ощущала долгожданное блаженство от осознания того, что, вопреки мнению окружающих, не была одинока, не была всеми брошена и забыта. Волшебницу радовала мысль, что она была нужной, необходимой, значимой. Пусть для одного человека. Пусть никто об этом не узнает. Пусть это была лишь физическая близость, больше походившая на оказание услуг. Пусть они не любили друг друга. Пусть. Она двигала тазом, потираясь о твердевший член, выпирающий через ткань брюк, пока её руки с нажимом гладили грудь учителя через ткань рубашки. Девушка хотела её расстегнуть, но её пальцы были быстро пойманы, а руки закинуты на плечи часто дышавшего мужчины. Он достал из рукава палочку, и секунду спустя Гермиона уже сидела на нём в одних мокрых трусиках. Волшебник с силой сжал её ягодицы и начал двигаться резче, быстрее, с силой надавливая возбужденным органом на её промежность. Его губы накрыли один из возбужденных сосков, и впервые за все время из его рта начали доноситься звуки, походившие на тихое мычание. Гриффиндорка чувствовала приближение к пику, но никак не могла его достигнуть. Слишком много ткани было между ними. Она уткнулась лбом в плечо учителя и захныкала. — Пожалуйста… Девушка услышала, как звякнула молния и хотела посмотреть, но на её затылок легла тяжелая рука, не позволявшая ей повернуть голову. Её трусики были сдвинуты в сторону, и она вновь двинула тазом, ощутив прикосновение к горячему пульсирующему органу, скользить по которому без лишних преград было истинным наслаждением. Гермиона чаще задышала, иногда срываясь на короткие стоны. А вот звуки, доносившиеся со стороны Снейпа, были менее довольными. Хрипы, рваные выдохи, тихие маты. Гриффиндорка, преисполненная желания доставить ему столько же удовольствия, сколько получает сама, повернулась и скользнула языком по шее учителя. — Какого дракла ты… Ах! Северус застонал. Низко, тихо и бархатно. У ведьмы мелькнула мысль, что ничего более приятного из этого язвительного рта еще не доносилось, но она потеряла её… Преподаватель задвигался быстрее и, почувствовав приближавшуюся разрядку, подключил пальцы, надавив ими на клитор девушки. Она задергалась, извиваясь и крича от застилавшего сознание оргазма, а он со скрипучим стоном кончил, изливаясь на свою одежду и её обнаженный торс. Декан Слизерина откинулся на спинку кресла, все еще держа одну руку на затылке студентки, а другую — у неё между ног. Ему потребовалось меньше времени, чтобы восстановить дыхание, и до Гермионы снова донесся звук звяканья ширинки. Снейп переместил обе руки ей на спину и прикрыл глаза, наслаждаясь разливавшимся по его венам жаром. Он весь был укутан её теплом и знал, что даже когда она уйдет, даже когда камин потухнет, он не почувствует холод, пока его тело помнит прикосновения этой девчонки. Её смущение, когда она слезла с него и потянулась за своими вещами, казалось, можно было потрогать руками. Она не знала, что ей делать теперь. В прошлый раз гриффиндорка просто отключилась, и все терзания остались одному Снейпу, но в этот раз… Он не сводил с неё взгляда прищуренных глаз. Она уже надела одну лямку лифчика, когда мужчина встал, поднял её вещи и, положив руку на талию девушки, направил её к двери, располагавшейся за шторами справа от кровати. — Полотенца в шкафу, мисс Грейнджер, — своим будничным тоном заявил зельевар, и волшебница смущенно улыбнулась, стоя спиной к нему. Дверь за учителем закрылась, а в её распоряжении оказалась небольшая белая ванная комната. Когда она вышла оттуда, то нашла свою одежду на кровати. Мужчина же встретил её лишь в кабинете, где он восседал за столом, уже снова в сюртуке, и проверял работы первокурсников. Гермиона хотела бы поразиться его спокойствию, но не могла, ведь сама ощущала то же самое. Покой. Какой-то совершенно неправильный, уютный, сказочный покой. — Доброй ночи, профессор, — пробормотала она, когда декан Слизерина поднял на неё взгляд. — Завтра на спецкурсе студенты будут работать в парах с ежеминутной сменой партнёра, — быстро, но достаточно четко сказал он. Он целую минуту молча разглядывал её лицо, пока студентка гадала, что его так смущает… — Доброй ночи. Уже лежа в кровати, гриффиндорка все еще обдумывала слова учителя. Зачем он проинформировал её о своих планах? Ведь это дает ей преимущество над другими студентами… Девушка чувствовала, как под её кожей растекается успокоившаяся магия. Её разнеженное тело подсказало своей хозяйке, что утро подойдет для решения любых вопросов больше, чем ночь. Заведя будильник на час раньше, чтобы попрактиковаться перед занятиями с курсом, довольная колдунья отключилась.***
— Северус, у меня есть просьба. — Нарцисса? — зельевар поднял бровь и подошел к загоревшемуся зеленым пламенем камину, из которого на него взирала голова небезызвестной миссис Малфой. — И тебе добрый вечер. Как поживает Люциус? — Оставим любезности, — строго заявила женщина, и огонь затрепетал. — Я не хочу, чтобы мой сын на занятиях работал в паре с этой… С этой девкой! Он сегодня сам не свой из-за неё. — Ты не могла бы уточнить, с какой именно? — бесстрастно спросил преподаватель. — Ведь Драко сегодня работал в паре с каждым участником курса, и я, право, боюсь неправильно тебя понять… — Оставь свой сарказм, Северус! Ты знаешь, о ком я говорю! — злобно шипела блондинка, с силой стиснув зубы. — Эта грязнокровка не смеет и близко подходить к нему. — Полагаю, ты говоришь о мисс Грейнджер, — верхняя губа мужчины дернулась на последней фразе говорящей с ним ведьмы. — Не только твой сын, большая часть группы были, мягко говоря, «очарованы» её сегодняшним огненным воплощением зверей. Знаешь, у меня у самого перехватило на секунду дыхание… — Ссссеверус… — Нарцисса, я советую тебе обратить внимание на Драко, ведь это он постоянно ошивается вокруг девчонки. — Я уже поговорила с ним об этом, — устало выдохнула дама, и угли загорелись ярче. — Объяснила, что эта мерзавка… — Мисс Грейнджер. — …того не стоит. Но я прошу тебя, не давай ему повод для новых… Панических атак. Ты, в конце концов, его декан! — взвизгнула она в конце и, тихо всхлипнув, испарилась в зеленом пламени, постепенно вернувшим свой обычный цвет, а через несколько минут и вовсе потухшим. Снейп усмехнулся, вспоминая, какой эффект на учащихся произвел огненный ястреб, над которым они с гриффиндоркой трудились с начала нового года.Глава 17.
— Профессор Снейп, — раздался в классе стальной голос пожилой колдуньи. — Профессор Дамблдор ждёт Вас и мисс Грейнджер в своём кабинете по окончании занятия, — Минерва МакГонагалл взглянула на свою ученицу из-под очков, оценив её здоровый внешний вид, и, кивнув коллеге, покинула кабинет зельеварения. Директор стоял посреди своего кабинета и вел беседу с седеющим смуглым мужчиной на иностранном языке. Зельевар сильнее натянул перчатки, и Гермиона на всякий случай отзеркалила его действия, чувствуя дискомфорт в обществе незнакомца. — Профессор, мисс Грейнджер, позвольте вам представить моего друга, — старик похлопал широко улыбающегося человека по спине. — Оджас Бхаттар. Он любезно согласился дать вам несколько уроков. — Добрый день, — отчетливо произнес индус, чуть наклонившись вперед. — Альбус сообщил мне о ваших особенностях. — Особенностях? — презрительно фыркнул декан Слизерина, скрестив руки на груди. — Неудобствах, которые вам доставляют эти новые силы, — мягко улыбнувшись пояснил кареглазый мужчина, перемещая взгляд между преподавателем и его студенткой. — Ваш директор слишком высокого обо мне мнения, раз считает, что я могу помочь… — Да, ему свойственно переоценивать людей, — язвительно протянул учитель, оглядывая незнакомца с ног до головы. — …но я сам прошел через это… Становление… Поэтому, возможно, мои советы смогут… — Вы смогли полностью обуздать свои силы, мистер Бхаттар? — восторженно спросила гриффиндорка, сделав шаг к кивнувшему волшебнику. — А в чем… В чем они заключаются? — Альбус, ты позволишь? — тем же тихим мягким голосом обратился он к директору, покровительственно кивнувшему. Оджас повернулся к огромному деревянному столу, захламленному различными книгами и свитками, и поднял его столь легко и быстро, будто это была обычная утренняя чашка кофе. Дамблдор усмехнулся, взмахнул палочкой, и на стол начали левитироваться стулья и кресла из его кабинета. Последним на стол приземлился огромный глобус, а улыбающийся индус лишь опустил правую руку, продолжая удерживать всю эту шаткую конструкцию на одной левой. — Несколько месяцев назад я не мог ни обменяться рукопожатиями, ни обнять своих друзей. Даже обычный щелчок по носу с моей стороны был чрезвычайно травмирующим, как бы смешно это не звучало. — А сейчас? — широко раскрыв глаза, Гермиона смотрела на то, как иностранец аккуратно поставил стол со всем его содержимым на место. — А сейчас… Моя жена беременна, — его умиротворенный голос дрогнул, перебитый его радостным смешком, а зельевар, видя, как его студентка все ближе и ближе подходит к этому незнакомцу, закатил глаза. Гость предпочел общаться с двумя людьми по отдельности, поэтому с Грейнджер они пересеклись лишь вечером в коридоре подземелий. Мужчина шел чернее тучи с только что окончившегося «занятия», а девушка, ушедшая с урока еще два часа назад, казалось, до сих пор была полна сил и энтузиазма. Зельевар кивнул ей в сторону своего кабинета, и она тут же сменила направление шага, последовав за учителем. — Вижу, мисс Грейнджер, Вы прямо-таки окрылены, — холодным голосом заявил Снейп, заморозив замок на двери. — Неужели уже есть прогресс? — Пока нет, но… То, что он говорит о важности гармонии, кажется мне верным направлением, — радостно заявила девушка, а учитель скривил губы. — Я не могу дождаться, когда, наконец, снова смогу… — Это может занять много времени, Грейнджер. Вы же это понимаете? — волшебник сел за стол и снял перчатки. — Конечно! Тем более, о терпении мистер Бхаттар тоже говорил, — всё так же улыбаясь, она села напротив преподавателя и тоже сняла одну перчатку. На её тёплую руку вмиг приземлились длинные мужские пальцы. — А Вам не понравился его урок? — вдруг с тревогой спросила гриффиндорка, сильнее сжав пальцы и уставившись на учителя. — Вы считаете, что это бесполезно, что это не поможет? — её плечи вмиг опустились, а глаза забегали по его лицу в поиске поддержки. — Я просто… — он опустил взгляд на стол и слегка прикусил свой язык. — Я просто уже немного устал. От всего этого. Но попробовать стоит. Тем более, что его мысли я разделяю, — Северус снова поднял глаза на ученицу, почувствовав, как её большой палец выписывает круги по его ладони, разгоняя горячую кровь по пальцам. Они просидели так еще… Неизвестно сколько времени. Оба перестали считать секунды, минуты и часы, проведенные вместе, относясь к ним, как к чему-то должному. Они знали лишь, что она пришла и ушла после отбоя, а он снова не снял с неё баллы.***
Глубоко вздохнув, поправив волосы и натянув перчатки, Гермиона уверенным шагом прошла к парте, за которой уже сидел скучающий Рон, и заняла место. Он, пару раз непонимающе моргнув, все же широко улыбнулся и убрал со стола свою школьную сумку. — Привет, — со скромной улыбкой прошептала девушка. — Привет! — помедлив, ответил он. — Эмм… Как ты? — Прекрасно! Я… Профессор Дамблдор пригласил своего друга из Индии, чтобы тот обучил нас… Меня полному контролю своего дара, — гордо расправив плечи, заявила она. — Так что… Скоро вернусь к нормальной жизни. — Ох, Герми, я так за тебя рад! — воскликнул гриффиндорец, и его подруга приложила палец к губам, тихо шикнув. — Прости, прости… Но, я же тебе говорил, что решение найдется. — Да, твои слова тогда вселили в меня большую надежду и… — Не хочешь прогуляться после занятий? Снейп стоял в паре метров от последнего стола, за которым с глупейшей наивной улыбкой восседала его ученица, чей IQ только что, в его глазах, упал на уровень подземных вод. Стиснув зубы и сжав пальцами переносицу, он посчитал до десяти и, выйдя из темного угла, на полной скорости пронесся мимо парочки, не глядя в их сторону. Зельевар просто представить не мог, как кто-то преуспевающий во всех учебных областях и умеющий поддержать даже самую запутанную беседу, может так резко позабыть о логике, осторожности и… О, нет, он мог представить. Преподаватель дал каждому задание, а сам сел за стол и погрузился в воспоминания. Он помнил, как забывал про всё и всех, находясь рядом с Лили. Помнил, как переставал ориентироваться в пространстве, когда она проходила мимо, улыбнувшись ему. Помнил, как переставал слышать собственные мысли, когда она его обнимала. И Северус прекрасно понимал, насколько толстые стекла в розовых очках, которые надевала мисс Грейнджер, всякий раз оказываясь рядом с этим Уизли. «Неужели она не видит очевидного?» — засела в его голове мысль, когда рыжий идиот попросился в туалет, а за открывшейся дверью класса мелькнуло лицо Лаванды Браун. Но Грейнджер в это время смотрела сквозь парту, а на губах её играла глупая улыбка. До тех пор, пока перед ней не возникла надпись изо льда. «Сегодня. 18.00».***
Они уже в четвертый раз шли вдоль озера, и Гермиона подключила все свои мыслительные процессы, чтобы найти новую тему для разговора, но тщетно. Как ей казалось, она уже сказала всё, что хотела и могла, а он не пытался продолжить разговор и просто любовался пейзажами. Гриффиндорка никогда раньше не задумывалась о том, почему именно ей нравился Рон. И вот сейчас этот вопрос, полный сомнения, мелькал в её сознании. Снег хрустел под её ботинками, и она вспомнила, как шла по замерзшему озеру со Снейпом. Тоже в тишине, но она не была такой… Давящей. С ним она в последнее время часто молчала, и это никогда не было чем-то неправильным. С хмурым и нелюдимым деканом Слизерина тишина была наполнена смыслом, покоем, жизнью. А с Рональдом… С Роном молчать было неловко. Парень сразу же согласился, когда волшебница предложила пойти по комнатам. Она уже начала придумывать отговорки, если он предложит проводить её до комнат, но они не понадобились. Он не предложил. Студентка растопила лед на дверном замке за полчаса до назначенного времени и тихо вошла. Она слышала звяканье колб и банок в кладовке и не стала звать зельевара, заняв свой стул напротив его рабочего стола. — Мисс Грейнджер? — холодно процедил мужчина. — Не ожидал раннего визита с Вашей стороны. Он отодвинул стул, и вмиг заледеневшая спинка дала подсказку Гермионе относительно настроения её учителя. — Профессор, Вы хотели меня видеть? — тихо пробормотала она. — Мисс Грейнджер, Ваш длинный язык может сыграть с Вами плохую шутку, — выплевывая из себя каждое слово, начал мужчина, а гриффиндорка сжала пальцы на ногах. — У нас было всего два занятия с этим… «мастером», результат от которых пока равен минус бесконечности, а Вы уже трепитесь о своём воображаемом идеальном будущем! — Я… Я сказала только Рону. Мне хотелось поделиться своей радостью, — начала защищаться волшебница. — Грейнджер, Вам никогда не приходило в голову, что следует сначала добиться желаемого, а потом объявлять об этом во всеуслышание? — Да что я такого сделала постыдного? — вскочила она со своего места. — Не постыдного, а идиотского, мисс Грейнджер. Хотя я уже не раз замечал, что Ваш мозг опускается до уровня гномьего, когда Вы находитесь в радиусе воздействия своих не блещущих умом друзей, — язвительно пробормотал Снейп. — Они хотя бы верят в то, что у меня получится! — с обидой заявила гриффиндорка. — И поддерживают меня, А Вы… — А я не обязан врать, когда знаю правду! — гаркнул учитель, встав из-за стола. — Я не обязан объяснять, что та «чудо-методика» которая помогла этому счастливчику, была испробована мной вдоль и поперек еще год назад! Я не обязан объяснять кому-то, что даже в волшебном мире чудеса случаются не со всеми! И, наконец, я не обязан растолковывать влюбленной девице, что объект её обожания, уже не раз вытиравший об неё ноги, её просто-напросто не любит! — последние слова он выкрикнул, находясь уже в шаге от широко раскрывшей свои янтарные глаза девушки. — Хоть ты тресни, Грейнджер. Ему все равно, сможешь ты подчинить себе силы или нет. Хоть ползай, хоть летай за ним. Уизли плевать. Он нашел другую, — она зажмурилась и отвернула голову, с силой сжав кулачки. — А ты, уверенная в том, что его пассия — лишь временное увлечение, не видишь очевидного… — Хватит! — вскрикнула она, шмыгнув носом. — Не хочу слушать. Ничего этого не хочу слушать, — Гермиона закрыла ладонями уши и опустила голову. — Не хочу Вам верить! Не хочу становиться такой же как Вы! Не хочу прозябать в подземельях всю оставшуюся жизнь! Не хочу! — Грейнджер, успокойся, — тихо пробормотал учитель, потянув руку к плечу гриффиндорки, но та в последний момент отскочила. — Нет! Не трогайте меня, не прикасайтесь! — она вскинула голову, и он увидел, что в её глазах стояли слёзы. — Мне не нужны больше индивидуальные занятия. Мне ничего от Вас не нужно. Оставьте меня в покое! И она вылетела из его кабинета, оставив после себя летающие в воздухе искры. В прочем, мгновение спустя вместо них закружились снежинки. Через четыре дня Оджас покинул замок, дав каждому индивидуальные рекомендации, и Снейп видел, как с каждым новым днём его огненная студентка все больше и больше гасла.***
— Черт… Черт! Черт! Черт! — шипела раздосадованная колдунья. — Гарри, я застряла… Только не подходи близко! — вскрикнула гриффиндорка, показав пальцем на омелу, висевшую под потолком. — Да какого… Они ведь должны висеть на Рождество! — Видимо, эту забыли снять, Герми, — пробормотал парень и, достав палочку, начал направлять все заклинания, которые знал, в несчастный венок. — Или специально оставили несколько. Завтра же День Святого… — Не напоминай, — уткнувшись лбом в стену, попросила волшебница. Заклинания не приносили никакой пользы, а девушка отлично помнила, что в этом году омелы вешал профессор Флитвик, который ставил волшебную ловушку на 18 часов. Тогда парень направил руку в сторону растения, и туда полетели молнии… Ничего. Гермиона жалобно застонала. — Подожди тут! Я позову профессора МакГонагалл. — Нет, стой! — вдруг осенила её мысль. — Ты же видишь, заклинания не помогают. Позови лучше Снейпа. — Снейпа? — нахмурившись переспросил зеленоглазый волшебник. — Вдруг есть какое-нибудь зелье для подобных случаев. И… У меня все равно у него сегодня отработка, — соврала колдунья и пожала плечами. — Может хотя бы не снимет баллы, когда увидит меня. — Это мысль, — кивнул гриффиндорец. — Я скоро. Жди тут! — крикнул он, уже забегая за угол. — Конечно. Конечно, подожду, — вновь уткнувшись лбом в стену пробормотала девушка, с ужасом предвкушая эту встречу после почти трехнедельного игнорирования друг друга.***
— Можете идти, Поттер, — донесся до её ушей знакомый баритон, и Гермиона распахнула усталые от недосыпа глаза. — И десять очков с Гриффиндора за неумение справиться с такой элементарной ситуацией. Пошел вон! Гарри махнул подруге напоследок и скрылся за очередным поворотом, спеша добраться до гостиной до отбоя. Снейп встал напротив ученицы, скрестив руки на груди, и оглядел её с ног до головы. — Вы что-то хотели, мисс Грейнджер? — приподняв одну бровь, спросил он. — Заклинания не работают, — недовольно выдавила из себя девушка, с ненавистью глядя на висевшее над её головой растение. — И что Вы хотите от меня? Придумать новые? — с иронией протянул учитель. — Я подумала, — она глубоко вздохнула и подняла на него глаза. — Может есть зелья, которые… — Вы. Знаете. Что. Нет, — с каждым словом она делал шаг к студентке и на последнем оказался стоящим к ней вплотную. Теперь они оба не могли сдвинуться с места. — От омелы всего одно спасение, — преподаватель снял обе перчатки и швырнул их на пол. — И Вам это прекрасно известно. Мисс Грейнджер. Она успела лишь сильнее прижаться спиной к стене и сделать вздох, когда на обе её щеки легли длинные тонкие пальцы, а сам мужчина склонился над своей ученицей, почти касаясь её лица кончиком носа. Гермиона выдохнула, и для Северуса это было сравни дуновению ветра через костер. Его холодные руки почти сразу потеплели, стоило им коснуться нежной девичьей кожи, но это было ничто по сравнению с тем, что он почувствовал, приникнув к её алым губам. Зельевару казалось, что он слышит, как по его венам в бешеном темпе движется кровь, пытающаяся угнаться за участившимся сердечным ритмом. И, наверное, если бы он не был столь оглушен этой жаркой давящей волной, волшебник бы обратил внимание, что стук сердца гриффиндорки был так же отчетливо различим в тишине пустого коридора. Когда профессор раскрыл её губы, в голове у ведьмы пронеслась так и не забытая однажды мысль. «Нет, это совсем не похоже на снегопад, » — шептало ей сознание, пока учитель мягко выцеловывал её горячие губы. Целоваться со Снейпом было как… Пить холодный кофе. Поцелуй Грейнджер был как… Горячий глинтвейн. Не зря они оба облизали губы, когда в ускоренном темпе ушли в разные направления. Она оттолкнула его, сказав что-то вроде: «Спасибо, но это было лишним, профессор». Что любопытно, через несколько секунд им пришлось снова пересечься, когда каждый понял, что пошел не в ту сторону. Северус ушел с гордым видом, усмехнувшись, якобы ему все равно, и лишь его нутро знало, что это не так. Лишь его одиночество и постоянно пустевший запас огневиски знали, насколько раздавлен был декан Слизерина, жалевший о каждом своем шаге в сторону гриффиндорки. Мечтавший об очередном подобном шаге.***
Это все было неправильно. Его руки на её оголенных бедрах, его губы на её животе, его нос, вдыхавший аромат её кожи, теперь навсегда смешанный, словно сроднившийся с дымом… Это было нелогично. Её тело, столь податливо извивавшееся под штормом его поцелуев, её пальцы, потянувшие его лечь на ковер, её стройные гладкие ноги, обнявшие его, и постоянно сжимавшиеся пальцы на ногах, выдававшие все её слабости. Она была до сумасшествия бесстыдна, откровенна, отзывчива на любую его немую просьбу, словно завтра не будет уже ничего. Поэтому она столь отчаянно хваталась за сегодня и за воротник его расстегнутой рубашки. Он пах зимним лесом, вьюгой и, как ни странно, отчаяньем, с которым и выполнял все свои действия… За несколько часов до этого. Предложение. Он сделал ей предложение. Гермиона не знала, куда деть лицо, ведь все взгляды в Большом зале сейчас были прикованы к ним. Рональд стоял на одном колене и держал между пальцев тонкое золотое колечко, а Лаванда захлебывалась то ли от слез, то ли от смеха, подпрыгивая на месте и радостно хлопая в ладоши. Ради приличия профессорский состав, во главе с директором, и студенты похлопали, когда до их ушей донеслось визгливое: «Конечно да, Бон-Бончик». Из новоиспечённой невесты валил целый поток бессвязной речи, а её безымянный палец стал предметом интереса всей женской половины гриффиндорского стола. У мисс Грейнджер закружилась голова, и ей казалось, что все звуки доносятся откуда-то из-под воды. К горлу подступило давящее чувство, будто сейчас стошнит, но вместо рта предательская влага спешила собраться в уголках глаз. Они женятся. Рон и Лаванда женятся. Гарри наклонился к подруге и открыл рот. Видимо, из него доносились слова, но волшебница их не слышала. Ничто не могло заглушить смех Лаванды. Ничто не могло заглушить боль обиды. Слезы уже просто рвались наружу, и она выбежала из Большого зала, оттолкнув Поттера, вставшего, чтобы пойти за ней. Она бежала. Куда-нибудь. Повыше, подальше, где никто не увидит. А замок, украшенный сердцами, ленточками, цветами и купидонами будто издевался над ней. С Астрономической башни открывался вид на заснеженный ночной пейзаж, но девушка видела лишь его размытые очертания из-за катящихся градом слез. Она закусила зубами кулак, чтобы как-то заглушить свои завывания, а свободной рукой вцепилась в перила в надежде, что те не расплавятся под давлением эмоций. Боль или обида? Что это? Потеря или разочарование? Любовь или жалкая влюбленность? Воздух вокруг начал искриться. «А ведь он предупреждал,» — шептало подсознание, и образ Снейпа, поспешно обвиненного во всех злоключениях Гермионы всплыл перед глазами. Несправедливо обвиненного… Как отвратительный, язвительный, желчный декан Слизерина смог в одну секунду оказаться выше забавного, романтичного, жизнелюбивого Рона? Слезы все еще катились из глаз, а сердце и разум в союзе продолжали сравнивать двух мужчин. Ведьма вспомнила вчерашний поцелуй, отвергнутый в самом разгаре, потому что… Потому что он путал мысли. Потому что он не вписывался в её любовь к Рону. Потому что она боялась снова оказаться в объятиях зельевара. Потому что ей вновь захотелось оказаться в этих объятиях. Потому что поцелуй был прекрасен, как и все остальное, что делал Северус Снейп. За исключением речи. Его рот порой отчаянно нуждался в кляпе. Зато этот рот всегда знал, что, когда и кому сказать. Гермиона обнаружила себя у дверей его кабинета. С заплаканным лицом, сомнительным желанием и незнанием, как именно его выразить. А также со страхом, что, как с Рональдом, так и здесь, она снова опоздала. Опоздала и не нужна. Тряхнув головой, девушка вошла в кабинет, в котором никого не было. Бесцеремонно проникнув в его личные покои, первое, что почувствовала студентка, был резкий морозный воздух и аромат крепкого алкоголя. Прямо у входа на полу валялись сюртук и мантия. Со стороны кресла послышался звон стекла и льющейся жидкости. Камин не горел, и в комнате парили лишь две свечи и то вдалеке от мужчины. Гриффиндорка сделала несколько робких шагов вперед, как ей казалось, бесшумно, и учитель громко усмехнулся. Обе двери тут же захлопнулись. — Профессор, — пробормотала она, шмыгнув носом. — Надеюсь, я не помешала? — он тяжело выдохнул и сделал несколько очередных глотков. — Вас сегодня весь день не было видно… — Знаешь, Грейнджер, я тебя ненавижу, — он произносил слова все так же четко, но тихо и непривычно медленно. — Я раньше думал, что мне просто плевать на тебя… И, справедливости ради, так и было. Но теперь… Ты просто издевка. Издевка, которую я не могу игнорировать и поэтому вынужден покорно принимать. — Я не понимаю, — тихо призналась она дрогнувшим голосом, и наступила минутная тишина, пока он осушал до дна бокал. — Ты — мое лекарство, Грейнджер, — горько усмехнулся зельевар, вставая с кресла. Его рука при этом продолжала крепко держаться за подлокотник, чтобы мужчина не потерял равновесие. — Это паршивая правда, которую я бы предпочел не знать, — наконец, выровняв корпус, он повернулся к своей гостье и начал медленно к ней приближаться. — Как красиво тогда горела башня. Ты оказалась права, Грейнджер, это был отличный день, чтобы умереть. Северус встал вплотную к гриффиндорке, не спешащей поднимать на него глаза. Его пальцы с нерассчитанным нажимом очерчивали линию её подбородка, губ и скул, пока Снейп не нахмурился, ощутив горячую влагу на нежной коже. В то же мгновение она задрала голову. — Так убейте меня сейчас, — прошептала волшебница, глядя своими красными глазами в его расфокусированные. — Что Вам мешает? — в ту же секунду его ладонь переместилась на её шею и крепко сжала её. Гермиона инстинктивно открыла рот, делая вздох, но вырваться не попыталась. — Ты за этим пришла? — рыкнул на неё учитель, наклонившись ближе и дыхнув запахом алкоголя. — Чтобы я убил тебя? Не хватает сил ни на то, чтобы справиться с этой жалкой жизнью, ни на то, чтобы с ней попрощаться? — она не отвечала. Лишь смотрела на него в ожидании вердикта. В какой-то момент из её рукава выскочила палочка, которую волшебница отбросила на пол, не смея разрывать зрительный контакт, который сопровождался учащавшимся сердцебиением. В голове слизеринца пульсировала каждая клетка, отзывавшаяся ноющей болью и шумом в ушах. Он с силой сжал её тонкую шейку и в ту же секунду отпустил, переместив ладонь на затылок девушки и грубо завладев её губами. Стоило ей открыть рот в ответном жесте, как учитель с животной агрессией притянул гриффиндорку, заключив её в кольцо своих крепких рук. Он не позволял ей ни сделать шаг назад, ни отвернуться, а когда колдунья все же задрала голову, чтобы глотнуть воздуха, её вздох превратился в стон, из-за языка, скользнувшего за её ухом. Снейп не был пьян настолько, чтобы не осознавать происходящее, но накаленное пространство комнаты, которая еще несколько минут назад грозила покрыться инеем, дурманило его. Он сорвал с неё сюртук и принялся быстро целовать хрупкие плечи, слыша, как громко стучит её сердце. Она прервала его, проведя пальцами по легкой щетине. Стоило зельевару повернуть голову, как он ощутил робкое прикосновение влажных губ, нежно и мягко ласкающих его грубый рот, не привыкший к чему-то столь невинному. Он закрыл глаза и вновь обнял ведьму, на этот раз плавно проведя руками по её оголенной шелковой коже. Северус перестал о чем-либо думать, когда услышал звук вдруг заполыхавшего камина, совпавший с очередным стоном девушки, чей бюстгальтер уже болтался на спинке кресла. Гермиона потянула его вниз, чуть не опрокинув полупустую бутылку огневиски. Стоило им переместиться на ковер, как преподаватель принялся стягивать с неё тесные брюки, полетевшие, как и обувь куда-то в сторону двери. Его руки с нажимом гладили её бедра, когда гриффиндорка потянулась к пуговицам рубашки. Она остановилась на пятой, когда волшебник схватил обе её руки и прижал их по бокам. Колдунья изогнулась всем телом и замычала от разрывающего удовольствия, когда по её разгоряченному телу покатился настоящий кубик льда, сотворенный Снейпом и ведомый его ловким языком… Проведя им вдоль по животу и уже добравшись до резинки трусов, он вновь двинулся вверх под жалобное хныканье ведьмы. Он продолжил свою ласку, уделив внимание сначала каждому полушарию груди, а затем и каждому соску, напряженно вздымавшемуся от контраста температур. Гермиона закинула голову назад и сжала зубы, сквозь которые вырывались стоны, сопровождаемые попытками вырваться, но хватка мужчины была железной. Выплюнув лед, он проделал обратный путь своим языком, вновь оказавшись рядом с полоской тонкой черной ткани. Зельевар отпустил руки девушки и схватился зубами за резинку трусиков, потянув их вниз. Избавившись от последнего рубежа, он поцелуями вернулся к желанному влажному треугольнику и посмотрел на свою разнеженную ночную гостью снизу-вверх. Она опиралась на локти, и их взгляды встретились, когда учитель прищурился и, все также глядя на гриффиндорку, обхватил губами её клитор и провел по нему языком. Она громко ахнула и инстинктивно двинула бедрами, не в силах оторвать взгляда от глаз мужчины, ледяное свечение которых пугало и возбуждало одновременно. Его язык то мягко скользил, то с силой надавливал на её чувствительную точку, и с каждой волной мурашек, покрывавших кожу девушки, пламя камина содрогалось, рискуя обжечь людей, находившихся рядом. Пальцы слизеринца перемещались то на соски Гермионы, то на раздвинутые ноги, которыми она обнимала своего преподавателя. Он был все более настойчив, двигался все быстрее, наслаждаясь её хныкающими вскриками и ногтями, царапающими его через ткань рубашки. Её глаза уже начала застилать пелена, когда она нашла в себе силы оттолкнуть мужчину. Его недоуменный взгляд был громче любых слов, и, чтобы не дать ему ни малейшего повода для сомнений, гриффиндорка обхватила лицо волшебника руками и беззастенчиво вторглась в его рот, влажный от её соков. Она повалила его на себя и вновь обняла ногами, скользнув одной рукой к ширинке брюк, дотронувшись до его твердого члена и дрогнув в последнюю секунду. Снейп прервал поцелуй и не сводил своих светящихся глаз с тяжело дышащей ученицы, вновь проведшей ладонью по его возбужденному органу. — Я хочу Вас, — тихо и быстро прошептала она, получив в ответ лишь поднятую бровь и рваный выдох. — В… Во мне. Пожалуйста… Она поспешила вновь поцеловать его, но он быстро прервал поцелуй, встав на колени перед полностью открытым ему, покрытым влагой молодым телом. Глубоко вздохнув, Северус взял с кресла палочку и безмолвно взмахнул ею, отвернувшись в сторону. Смущенная этой тишиной и отчужденностью девушка поспешила потянуться к поясу его брюк, но мужчина лишь мягко оттолкнул её руки. Наверное, еще секунда и она бы сгорела со стыда, посчитав себя вновь отвергнутой, ведь глаза уже начали предательски слезиться… Но, как только в руку к зельевару прилетели две маленькие темные склянки, его внимание вновь оказалось приковано к ожидавшей колдунье. Откупорив одну из них, он надавил большим пальцем на её нижнюю губу и влил почти безвкусную жидкость в податливый рот. Содержимое второй склянки учитель выпил сам и швырнул в сторону оба стеклянных сосуда, не заботясь больше ни о чем, кроме гурии, предложившей ему себя и внимательно следящей за тем, как он стягивает через голову рубашку и как медленно расстегивает ремень и ширинку. Мужчина навалился на неё всем телом, покрывая её лицо и шею поцелуями, пока его пальцы размазывали естественную смазку девушки по её горячим складочкам. Вскоре пальцы сменила головка члена, скользящая вдоль желанного лона, но не проникавшая, пока Гермиона снова не захныкала, дернув бедрами. Снейп вошел в неё быстро и впервые за весь вечер издал самый настоящий стон, оказавшись в адски раскаленной, тесной и мокрой… — Грейнджер, — зашипел он, стиснув зубы и уткнувшись носом в её плечо. — Дьявол… Её девственная кровь окрасила его орган, и только она и напоминала о важности содеянного. Ведь ни принявшую обезболивающее Гермиону, ни пытавшегося не кончить раньше времени Северуса не заботила сейчас эта мысль. Он полностью вышел из неё и снова вошел, зарычав от удовольствия. Приникнув к её шее и слегка покусывая кожу, зельевар проникал в неё вновь и вновь, быстро наращивая темп. Стенки её влагалища запульсировали, отчего учитель окончательно потерял голову, начав просто вколачиваться в кричащую от разрывающих её чувств девушку. Гермиона впилась ногтями в его спину, её волосы, в которых заискрились огоньки, разметались по ковру, проступавший на них обоих пот блестел, освещенный танцующим в бешеном темпе пламенем камина. Её закушенная нижняя губа не давала ему покоя, и, чувствуя приближающуюся к ним обоим разрядку, Снейп жадно всосал её, слегка укусив. Пальцы на её ногах сжались. Она кончила, с силой выгнувшись и закатив глаза. Её истерзанный поцелуями рот не прекращал стонать, и поэтому, когда мужчина излился в неё, его низкий горловой стон был гармонично дополнен её протяжным мычанием. Обессиленный, он упал прямо на неё, выйдя из горячего лона и уткнувшись лбом в ложбинку между её грудей. Оставались лишь вздохи и выдохи. Камин потух, а в комнате, к удивлению обоих, закружился снег.***
Он открыл дверь после первого же стука, держа в руках несколько раз перечитанное письмо. Она стояла на пороге в мантии и с маленьким чемоданом в руках и нервно щелкала пальцами свободной руки. Мужчина нервно сглотнул и отошел в сторону, позволяя гостье войти и наполнить его одинокое жилище ароматом апельсинов и бергамота. Сразу взяв её скромный багаж, он без лишних слов пошел вверх по лестнице. Колдунья безукоризненно следовала за ним. В дверях спальни она, наконец, сняла капюшон. Волшебник поставил чемодан, подошел ближе и запустил пальцы в её рыжие волосы. — Как мы это объясним? — хрипло спросил он. — Я не знаю, — пожала плечами девушка, положив ладони на его обнаженную грудь. — Я уже ничего, кажется, не знаю и не понимаю. — Я тоже, — прошептал он и накрыл губами её висок.