***
— Мам, давление у тебя нормальное. Пульс тоже, — я вытащила дужки стетоскопа из ушей, — сердечные тоны ровные. Скорее всего, это межрёберная невралгия. Сейчас поищем триггерные точки. — Знаешь, доченька, мне уже немного полегчало, — радостно объявила мама, когда я не смогла нащупать у неё болевых точек. — Вот что значит осмотр специалиста! Как же хорошо, когда в семье есть врач! А ещё лучше, когда он каждый вечер дома, а не непонятно где! — она умолкла. — Ма, семейств, у которых есть врачи, — единицы. Но как-то ведь остальные живут! — Вот именно, как-то! — рассердилась мама. — Я эти три года, пока ты там село поднимала, каждый день на работу вот с такенной торбой таблеток ходила, — она широко развела руки в стороны, показывая размеры сумки. — Но Лида… — попробовал вмешаться папа. — Хоть ты молчи, — махнула она на него рукой, — забыл уже, как желудок болел?! — спросила зловещим голосом. — Только ведь дочери не до того! Она смычку города с селом осуществляет, а вы тут хоть умрите все. — Мама, желудок лечит гастроэнтеролог, — я тоже начала заводиться, потому что её упрёки были несправедливы, — а я кардиолог. Нужно идти в поликлинику в таком случае, — я с укором посмотрела на отца. — Почему ты мне ничего не сказал? — А в поликлинике нас так и ждут с распростёртыми объятиями! — опять влезла мама. — Кому ты нужен, если у тебя нет знакомств в мире медицины?! — Мама, у меня тоже их нет, знакомств этих! — выкрикнула я. — Конечно! Странно, если бы были! Да и зачем они вам, таким благородным ходокам в народ, — она засопела громко, а потом выкрикнула со слезами на глазах: — Думала, хоть на старость полечимся с отцом как следует… Здоровья-то ведь не прибавляется. — Мама, если ты себя так плохо чувствуешь, нужно обследоваться. Я получу зарплату, и пойдём в частную лабораторию. — Да с частниками только свяжись — голым останешься, — заворчала мама. — Ну знаешь, и то тебе не так, и это не этак, — рассердилась я, — ты сама не знаешь, чего хочешь! — Вот именно я — знаю! В отличие от вас! — она указала на нас с отцом. — Я хочу, чтобы ты была счастлива! — Но ведь я тоже этого хочу. И я иду к этому… — Где оно? — мама завертела головой, словно ища что-то. — Мама, не паясничай, пожалуйста. Мы же договорились, что я работаю в туристической фирме. Мы же всё обсудили. Зачем опять это ворошить?! — последний вопрос прозвучал слишком эмоционально, хотя я старалась говорить нейтральным тоном. — Да знаю я, но я не хочу, чтобы ты повторила судьбу тёти Вали, — мама шмыгнула носом. — А что с ней не так? — встревоженно спросила я. Тётя Валя, папина родная сестра, была моей самой любимой тётей. Конечно, тётю Галю и тётю Веру я тоже любила, но как-то на расстоянии. А вот тётя Валя — совершенно другой человек. Она была молчуньей, как и папа. К тому же работала геологом. Очень умный и эрудированный человек, который многое повидал и знал. Правда, виделись мы редко. Но я действительно по ней скучала всегда и искренне радовалась её приездам. — А то, что уже на пенсию пора выходить, а ни мужа, ни детей. Лишь рюкзак камней. Даже угла своего нет, — недовольно сказала мама. — Лида, это и её квартира, — вмешался папа. — Да разве же я против, что это и её квартира? — мама досадливо махнула рукой. — Я к тому, что человеку пятьдесят лет уже, а счастья нормального нет! Что бы там она ни рассказывала о неземной любви к работе, да только не верю я, что удел женщины в этом! — Лида! — уже строго повторил папа. — У каждого своя судьба. Это был Валин выбор, и я прошу его уважать. И, пожалуйста, не попрекай её. — Да разве же я хоть когда-нибудь, хоть словом попрекнула? — мама приложила руки к груди и принялась оправдываться: — Мне просто её жаль… — Вот жалеть её не надо, — оборвал её оправдания папа. Это было настолько ему несвойственно — прервать маму… И вообще, прервать говорящего человека. Я удивлённо воззрилась на него. Его всегда бледное лицо раскраснелось. Странно… — Папа, всё нормально? — спросила я осторожно. — Да, Ириша. Просто тётя Валя со следующего месяца выходит на пенсию. Будет жить с нами, — сделав ударение на последнем предложении, он сурово посмотрел на маму, которая была сама на себя не похожа: безмолвно кивающая головой в знак согласия. — Но так это ведь классно! — с преувеличенным энтузиазмом воскликнула я. Хотя больше всего мне хотелось спросить: «Что случилось?» Но, зная моих родителей, — точно не время. Ладно, меньше знаешь — крепче спишь. На этом и закончились наши прения. Уже перед сном, когда мы с мамой читали молитвы, она у меня спросила, много ли в этой фирме молодых ребят. Чтобы её обрадовать, я сказала, что много. Я думаю, спать она легла умиротворённой. В четверг я помогала Александре составлять финансовую смету по нашему проекту. Никогда не думала, что это может отнять столько сил и времени! Мы не могли определиться с пунктом назначения. Моей начальнице хотелось, чтобы село было без благ современной цивилизации. — Только мне очень нужен интернет. Даже пускай мне придётся ехать туда на машине, лишь бы не очень далеко, — она смотрела на меня просящими глазами, словно я была волшебницей, которая взмахом руки ей такую деревню предоставит. Если бы она только знала, как мне хочется быть такой всемогущей! Я бы для неё всё сделала! Мне кажется, я потихоньку в неё влюбляюсь… Ни с кем мне не было так уютно. Даже с Фокиной! Конечно, разговаривали мы в основном только о рабочих моментах. Но даже о работе я бы беседовала с ней часами… Мне доставляло удовольствие слушать её голос, смотреть на неё, а от невинных прикосновений просто бросало в жар… Домой я возвращалась в приподнятом настроении, на работу бежала как на праздник. Даже мама заметила, что я сияю. — Может, ухажёр какой появился? — спросила она словно невзначай. — Пока нет, — пришлось её разочаровать, — просто работа очень нравится. На удивление, мама не высказала ни одного едкого комментария. К тому же зазвонил телефон. Как оказалось, тётя Галя приглашала на черешню. Стоп! А чем плох хутор, в котором жил дядя Петя? Он всего лишь в пяти километрах от села, где есть интернет… А у тёти Гали даже ванная и туалет в доме… Дядя Петя после недолгих раздумий согласился, узнав о моей просьбе. Когда же он услышал, что за пребывание на хуторе будут заплачены деньги, пообещал выкосить во дворе и около него всю крапиву, покрасить ставни и… Пришлось умерить его пыл, сказав, что чем хуже будет выглядеть подворье, тем лучше. Он очень удивился, но тотчас согласился — черешня наступала. В моей же голове созрела идея: а что, если показать заброшенное подворье и, для сравнения — добротное, современное? Прочитав молитву под маминым надзором, я улеглась спать с мыслью: «Скорее бы завтра!»***
Александра слушала мой рассказ о хуторе с горящими глазами. Она была в восторге. — Теперь можно приступать к смете. Нужно, чтобы это было экономически эффективно, — говорила она, заполняя колонки в таблице, — потому что Анна Николаевна к каждой циферке может придраться. Она очень скрупулёзная в вопросах финансов. — Да… Характерная женщина, — протянула я. Меня действительно заинтересовала директорша. Особенно после нашего диалога об одной лодке… Мне даже на несколько секунд показалось, что она имела в виду то же, что и я — наш интерес к женщинам. Я была бы не прочь узнать о ней побольше. Поэтому и спросила у Саши: — Такая интересная женщина и, насколько я поняла, не замужем? — Нет, — весьма неохотно отозвалась Саша и сразу же перевела разговор на другое: — А там есть пункт обмена валют? Я сквозь смех произнесла: — Конечно! На каждой улице по две штуки! Теперь мы уже смеялись вместе, продолжая кривляться: — А салон педикюра? — Обязательно. Без него ведь деревня не деревня. Когда мы закончили хохотать как сумасшедшие, она совершенно серьёзно сказала: — Ты ведь три года жила в таких условиях! Бедняжечка, — и погладила меня по плечу. Всю субботу я ходила взволнованная, вспоминая это прикосновение. Смаковала его во всех подробностях. Гладила ладонью то место, где Саша прикасалась, и расплывалась в улыбке. Скорее бы понедельник, чтобы увидеть её! Но увидеться нам пришлось раньше. В воскресенье, ближе к обеду, зазвонил телефон. На экране высветилось: «Александра». Сердце ухнуло вниз. Я постаралась успокоиться, делая глубокий вдох через нос и выдыхая через рот, неотрывно глядя на экран — хоть бы не перестала звонить! — Да? — выдохнула с колотящимся сердцем, потому что мне показалось, она положит трубку и… исчезнет. — Ира? — Да, это я. Что-то случилось? — Привет. Нет, всё хорошо. Я почувствовала, что уголки рта расползаются в стороны: она позвонила мне просто так… А может, она хочет… — Ира, я тебя не разбудила? — Нет, что ты. Я уже давно не сплю, — так и хотелось сказать, что с пятницы, когда она прикоснулась, места себе не нахожу и… — Ира, а ты сегодня свободна? — Что? — переспросила я, не веря своим ушам. Неужели она хочет меня куда-нибудь пригласить? Я присела на кровать, чувствуя, что ноги не держат. — Понимаешь, Анна Николаевна написала, что она хочет увидеть нашу смету и план утром в понедельник, потому что во вторник она опять улетает. А мы ведь так и не закончили с планом, помнишь? — Да, — выдохнула я, почему-то захотев заплакать. — Не могла бы ты, например, приехать ко мне домой, чтобы подготовить эту часть? Можно, конечно, встретиться в кафе, но я не думаю, что это будет очень удобно, я ведь не знаю, сколько это займёт времени и какие гаджеты нам понадобятся. — Конечно, приеду, — я постаралась, чтобы мой голос звучал деловито, а не как у безумно-радостной девочки, которой подарили долгожданного щенка. — Скажи, пожалуйста, свой адрес, и я вышлю такси. Хорошо? Обратно я тоже закажу тебе машину, потому что мы живём за городом.