Алмаз

      Раздался громкий звон разбитого стекла, а потом негромкое «Ой!», далее следует громкий смех и слова о том, какой же Зонтик болван. Прошло всего два дня, даже после того, как Пик помог брату с его ушибами, Валет и глазом не моргнул — вновь стал таким, каким был прежде: наглым и бессовестным.       — А я ведь говорил тебе, Вару? Я тебе сколько раз, блядь, говорил?! — Пик метает в сторону младшего первую попавшуюся под руку вазу, вазу Ромео с тремя розами. Ничего страшного, новую купит... Вару купит. — Ублюдок, да как же ты меня заебал уже! — розовая вазочка как раз попадает Вару по руке и падает на пол, разбиваясь, — тонкий фарфор разбудил его обладателя, который в это время дописывал свои стихи в кухне за столом с чашкой ароматного каркаде. Валет дёргается, хлопает ресницами и улыбается, но руке слаще не стало — заболела. А ещё, при попытке убежать далеко-далеко, зеленоглазый наступил на те самые розы, на их острые колючки, но его ноги от ранок спасли тапочки с пластмассовой подошвой, которая всё равно была немного мягкой, поэтому не полностью справилась со своей задачей. С каждым шагом колючки вонзались глубже в подошву, а потом уже и в саму стопу виновника происшествия.       — Пик! Успокойся, ха-ха! — а Валету стало только веселей от этой ситуации; он снимает тапочки на ходу и что-то шипит, шипит громко и с последующим вскриком. Его прекрасные кудри сжали в руке, потянули назад. «Больно, больно, чёрт возьми!» — уже хотел кричать очкастый, но тут же получает сильную пощёчину. Он замирает, в ушах начало сильно звенеть, а из носа вновь потекло что-то тёплое и довольно… Солёное?       «Чёрт, перестарался.» — проносится в голове у старшего, ведь Зонтик, который успел лицезреть всю эту ситуацию просто-напросто расплакался и убежал обратно к себе в комнату. — Придурок. Уберись здесь. — бросает Король и мигом поднимается вверх по лестнице, держась за её перила. Дом был двухэтажный, но небольшой: четыре комнаты на этаже, где и жили клоны, две ванные комнаты, а на первом находились зал, кухня и прихожая.       — Зонтик. — срывается с уст Пика; он прислоняет к двери ладонь. — Открой, пожалуйста. — как же он сейчас возненавидел себя, Вару, вазу Ромео и эту проклятую ситуацию. Нужно было самому взять и отнести те две тарелки, а не просить об этом Зонтика. Но он сам настоял на том, сказав, что хочет хоть как-нибудь поблагодарить старшего Короля за помощь. Не быть же ему в долгу?       Всхлипы доносятся из комнаты, а потом старший слышит негромкий голос Куромаку где-то позади.       — Тебе стоит оставить его одного. — говорит Кардинал, поправляя свои очки и проходя мимо Пика. Одного? Он ещё и смеет говорить оставить своего младшего брата одного? В таком-то состоянии?       — Тебе стоит самому за ним приглядывать и успокаивать, — Король делает три больших шага вперёд, протягивает руку и вновь хватает уже второго брата за волосы, — Почему это постоянно делаю я, а не ты?! — гневно спрашивает Пик, сдирая очки с носа Куро, заглядывая в его испуганные глаза. Пик усмехнулся: словно охотник и жертва.       — Что ты делаешь?! — не сразу вскрикивает Куромаку, хватаясь за руку восьмёрки, но чёртовы доспехи на кистях не позволяли крепко ухватиться из-за шиповки на них. Скажем так, он теперь держал свои волосы в корнях, не давая брату вырвать их. Корона упала с макушки головы, упала на пол и зазвенела, чуть покрутившись.       — Ты всегда оставлял Зонтика одного на произвол судьбы, вот почему он стал таким пугливым! Ублюдок, я тебя просто терпеть не могу, лицо твоё-       — Это из-за твоего Вару мой Зонт стал таким! А не из-за меня! Я ему ничего пло-       — Не сделал?! Ты ему, хоть когда-нибудь, помогал вообще?! Ты трус и слабак, так и скажи! — снова кричит Пик, отпуская волосы Куро и хватая его за пиджак и галстук одновременно, наклонившись к уху, — Если ты будешь дальше себя так вести, я отберу у тебя Зонта, понял? — негромко, чтобы вдруг не услышал Зонтик, да пусть и не только он, спрашивает старший Король.       Куромаку молчал, раздумывая над словами Пика, потом, вспыхнув и оттолкнув его от себя руками, рывком отобрал очки, благо их держали не так сильно. Кардинал делает несколько шагов назад, чтобы его вдруг не схватили за что-нибудь, выдаёт:       — Ты не получишь моего Зонта, понял?! Он мой! Не смей больше подходить к нему и только пусть твой выродок хоть на полтора метра с ним рядом встанет или скажет что-нибудь в его сторону, я заберу у тебя твою корону! — а вот Куромаку не боялся, что их может кто-то услышать, он в один момент перестал быть спокойным и таким же тихим, как и Зонт(Он замолчал в комнате), выдавая все свои эмоции и гнев с недовольством.       — Ха-ха, так вот в чём дело! — до Пика, наконец, дошёл весь абсурд ситуации. Король боится потерять своего Зонтика. Своего. Он такой эгоист: не хочет отдавать Зонта, при этом ничего не делает, чтобы хоть как-то ему помочь спастись от Вару, найти с ним общий язык или хотя бы что-то похожее на нормальное общение. Нет. Не хочет. И не будет делать. Он ему нужен, но только как вещь, с которой можно будет делать всё, что вздумается, даже не жалея о последствиях, не зная толком того, чем увлекается Зонтик, какие чувства он испытывает и к кому. Нет. Ему это нахуй не нужно. Живёт, а как именно — ну, а хуй его знает, главное — жив. — Ты э-го-ист! — напоследок кричит Пиковый, уходя.       Чёртова семейка треф. Вечно этому Королю не нравится, что к Его Зонтику проявляют заботу, в которой он так сильно нуждается. Мужчина даже и слышать не хочет, что вечному плаксе плохо или он заболел, что ему нужно купить лекарства и помочь с выздоравлением. Нет. Похуй — в глазах это и читается. Только и просит восьмерку помочь, ведь ему же некогда! Нет времени, чтобы самому сходить за лекарствами, для своего Валета! Для своего Зонтика!       — Сука... Где мои сигареты? — на выдохе говорит Пик, закрывая последний шкафчик, куда он мог бы положить никотиновые трубочки. Нет ни в одном! Это злило. Но Король точно помнит, что клал их в первый шкафчик, но их там не окажется, даже если всё вытащить. А вытаскивать что-либо и смысла-то нет: лежит только зажигалка, та единственная пачка сигар и бутылка газировки.       На секунду в голове Пика промелькнули слова Вару о том, что он устал нюхать этот противный запах в их общей комнате. А взгляд сам поскользил к шкафчику Валета. Нет, он не будет рыться в вещах своего брата, этого нельзя делать, вдруг там будет то, что повергнет его в шок? Но… Так сильно хочется курить, а сигарет никак не найти, они точно у него в шкафу!       — М-м-м, Вару, что ж ты творишь-то? — сам у себя спрашивает Пик, забирая все пять неполных пачек сигарет из шкафчика своего Валета. Теперь понятно, куда они всё время исчезали. И как восьмёрка не додумался?       — Я забочусь о твоём здоровье, Пик. — слышится за спиной, а потом и тихие шажочки в его сторону по мягкому ковру. Как же Король мечтал закатать в этот ковер брата, а потом сжечь...       — Если бы ты заботился, то не провоцировал бы меня выкуривать пачку в день. — гневно говорит старший, бросая найденное в свой шкафчик, но достал только одну, в которой осталось три штучки. Он помнил, когда исчезли эти палочки. Тогда был первый раз, когда Вару довёл Зонтика до безумной истерики и ненависти к себе. Чёрт, а ведь плохо пугать маленьких и беззащитных...       — Извини, я не могу себя сдерживать, я же, по твоим словам, избалованный ублюдок, который не может благодарить за старания и помощь окружающих. — фыркает Валет, подходя к Пику и склоняя голову чуть в бок. Красное и немного фиолетовое пятно сияло на щеке, восьмёрка уже успел проклясть себя за несдержанность, ведь это был первый раз, когда он поднял руку на нежного и такого, сука, худого, слабого во всех смыслах Валета.       — Не можешь. — зарычал Пик, беря зажигалку. Через несколько секунд он уже выдохнул в лицо брата едкий дым, но он был сладковат, с запахом каких-то фруктов. Валет замахал руками, фукая и отходя назад на несколько шагов.       — Извини, я повёл себя ужасно…