***
Задыхаюсь. Маленькая, тёмная комнатка с небольшим окошком, на подоконнике которого расставлены несколько маленьких горшочков с аккуратненькими фиалками, совсем рядом, почти впритык, расположена одноместная деревянная кровать, которая практически разваливается под небольшим весом её обладательницы. Холодно. С этой мыслью пробуждается девушка от буквально двухчасового сна. Немного привстав, она облокачивается о спинку кровати и, разминая руками затёкшую шею, наблюдает, как по окну медленно сползают капельки воды. Только не это… С мыслью о дожде, девушка аккуратно пытается сползти с кровати, чтобы та, своим характерным для старой мебели трещанием, не разбудила жительницу первого этажа. Слегка улыбнувшись своему успешному манёвру, девушка подходит к своему заваленному учебниками и тетрадками рабочему столу. Включив лампу с тусклым освещением, девушка усаживается на такой же шаткий, как кровать, стул, и, поджав ноги под себя, перебирает множество однотонных тетрадей в поисках нужной. Её карие глаза, найдя нужную вещь, вспыхивают и, выудив из пенала шариковую ручку, девушка начинает записывать очередное математическое уравнение. Медленно выписывая каждую циферку, будто от этого зависит быстротечность времени, девушка обводит одну и ту же цифру по нескольку раз, иногда заостряя внимание на буковке «В» чуть выше, чем её домашняя работа. Снова она получила неидеальную отметку… Конечно, это не «С», или ещё хуже «F», но и не «А». Не идеально. Недостаточно. Перекрыв свободной рукой раздражающую букву, девушка подмечает, что почти закончила выполнение домашней работы. Кратко бросив взгляд на маленький будильник красного цвета, который стоял на краю рабочего стола — на единственном более менее свободном месте, — девушка подмечает, что через несколько минут он неизбежно зазвенит. Поэтому, быстро выключив настольную лампу и откинув от себя тетрадь, девушка снова забирается под одеяло, удобно расположив голову на подушке. Услышав скрип половиц за дверью, она закрывает глаза и, восстановив дыхание, расслабляется. — Кимсо, — морщинистая рука касается холодной щеки, и девушка, поморщив носик, сонно разлепляет глаза. Весьма правдоподобно. А, впрочем, как обычно, — доброе утро. Как спалось? Боже, снова эта дежурная пытка. Это каждодневное обязательство положительно отвечать на вопрос бабушки заставляет учиться искусно лгать. Вот так просто, смотря в обеспокоенные глаза единственного человека. Ни один мускул не дрогнет. Никогда. Практика, практика и ещё раз практика. Восемь лет для этого вполне хватило. Хватило, чтобы безупречно натренировать каждую мышцу лица, чтобы та вступала в роль в нужно время. — Ааа, — заёрзала на кровати девушка, — мой шикарный сон! Бабуль, ты всё испортила, — слегка надув губки, Кимсо нырнула под одеяло. — Ох, эта девчонка, — раздражённо прошептала старушка, — смотри, — указав деревянной тростью на будильник, она продолжила, — одна минута до звонка. — Вот именно, у меня была ещё одна минута! Я могла бы подольше понежиться в кровати. — Просто вставай и сходи в магазин. Для твоего растущего организма потребуется много еды, а в холодильнике не так много продуктов. Сходи, купи что-нибудь недорогое, но полезное. — Ты о чем? У нас же есть еда, насколько я помню, — вскочив с кровати, девушка собиралась пойти и проверить, но её остановила бабушка, зацепив тростью её руку. — Кимсо, я хочу, чтобы ты сегодня поела что-то необычное, — улыбнулась старушка, — у тебя экзамен, подкрепись хорошенько. Почему она так поступает? Теперь Кимсо чувствует себя ещё более жалкой. Настолько жалкой, что саму себя жаль становится. Почему она не может остановиться? Зачем она продолжает заботиться о ней, если сама нуждается в заботе? Почему даже сейчас она притворяется, что всё в порядке и они могут себе это позволить? Лгунишки. Одна и вторая. — Бабушка, я… — запинается девушка, так и не сформулировав отказ, — я вспомнила, что недавно Лисо вычитала в какой-то статье, что для продуктивной работы мозга нужна, — слегка протянув последнее слово, чтобы выиграть время, девушка пытается вспомнить содержимое холодильника, — овсянка, — заканчивает Кимсо. Овсянка — самое простое, такое точно должно быть в наличии. — Овсянка? — переспрашивает старушка. Получив кивок со стороны внучки, бабушка оживляется, — тогда я быстро на кухню. Я дам тебе двойную порцию, чтобы уж наверняка! — более-менее бодрым шагом, но всё же опираясь о трость, старушка вышла из комнаты, перед этим кинув взгляд на чёрный потрёпанный рюкзачок, который бережно висел за лямки на стуле. — Почему он снова не работает? — схватив маленький будильник со стола и поднеся его к уху, девушка потрясла его, — неужели снова сломался? — в ответ она услышала шум шестерёнок и каких-то мелких деталей, которые, видимо, выпали и затерялись в пространстве механизма. С жалостью посмотрев на предмет, Кимсо закинула его в старый рюкзак и, сложив туда тетрадки и учебники вышла из комнаты, под звук бьющих по стеклу капель дождя. В доме было довольно темно и сыро. Темно, потому что днём свет не включался — экономия энергии, а сыро, потому что крыша протекала. Спускаясь по сырой деревянной лестнице, на макушку девушки упала капля. Подняв голову, она попыталась разглядеть, откуда капает, но быстро сдалась, когда следующая капля попала прямо в глаз. Раздражённо потирая глаз, Кимсо забежала в ванную комнату, включая кран с водой. Как только прохладная вода коснулась кожи лица, девушка заметно расслабилась. Протирая лицо полотенцем, она столкнулась с собственным отражением. До чего же отвратное зрелище. Длинные черные волосы были завиты в гнездо, а челка разделилась на две части, полностью обнажая тёмно-синий синяк на лбу, с которым она ушла в качестве трофея после драки в школе. — Чёрт, — заметив под глазами какие-то то ли мешки, то ли фингалы, Кимсо, аккуратно надавливая двумя пальцами на волнующую область, начала массировать круговыми движениями. — Не болит, — вздохнув полной грудью, девушка склонила голову набок, — значит это точно не фингалы. Просто недосып, — выходя из ванны, попутно завязывая волосы в хвост, заключила девушка, — снова. — Кимсо! — окликнула старушка, — Кимсо! — чуть громче повторила она. — Бабуль, я же сказала, я тут, — взяв старушку за плечи, тем самым заставив вздрогнуть её от неожиданности, девушка повернула её к себе, вглядываясь в глаза напротив, — у тебя снова проблемы со слухом? — Ой, да нет, — улыбаясь замахала старушка руками, — просто я… — Что? — сложив руки на груди, спросила девушка, выгнув бровь, тем самым показывая, что не верит бабушке. — Кимсо, — сдалась старушка, — у всех стариков проблема со слухом, не обращай внимания, — обойдя внучку, бабушка поставила на стол одну порцию овсянки. — Но у тебя другая ситуация. Помнишь, что говорил доктор Со? — Этим докторам лишь бы лекарства подороже продать! Эти недомедики сами не знают, что и как лечить. Вот наша соседка, у неё недавно... — быстро залепетала старушка. — Бабушка, я беспокоюсь. Ты понимаешь, что ты — это единственное, что у меня есть. Я просто не знаю, что буду делать, если ты… — Боже, моя маленькая внученька, — присаживаясь за стол с девушкой, бабушка приобняла Кимсо и положила её голову на своё плечо, — не думай об этом, думай об учебе. Тебе нужно закончить школу и получить самую высокую стипендию. Ты же этого хочешь? — Кимсо активно закивала. — Ой, совсем забыла, у меня же программа сейчас начнется, — схватившись за голову, старушка встала и быстро убежала в гостиную. Как только из соседней комнаты послышался посторонний звук, Кимсо, вяло поедая овсянку, то и делала, что смотрела на сломанную дверцу кухонной полки. Ну вот, ещё одна проблема, которую предстоит решить этой уставшей от жизни оболочке с внутренностями человека.***
— Директор Кан, мой сын ничем не отличается от обычных учеников вашей школы. Просто имейте это ввиду, — монотонно проговорила женщина, перекидывая ногу на ногу. — Да, да. Совершенно ничем, — словно болванчик кивал мужчина, при этом совершенно нелепо улыбаясь. Поджав губы с красным оттенком помады, женщина грациозно встала с кожаного кресла и, цокая каблуками, дошла до двери кабинета. Напоследок слегка повернувшись к мужчине, она, слегка улыбаясь, спросила: — Напомните, в какой класс он зачислен? — А… — неуверенно заикаясь, чем вызвал лёгкое раздражение у светловолосой, директор отпил ледяной воды из прозрачного стакана, — класс «А», — раскусив кубик льда, он добавил, — самый лучший класс. Выйдя из кабинета, женщина прошла до широкого подоконника. Разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, она достала из клатча телефон последней модели и, набрав нужный номер, от нечего делать разглядывала школьный коридор под телефонные гудки. — Да? — пробасил мужской голос на том конце. — Ты зачислен, — разглядывая маникюр, подтвердила предположения собеседника она. — Класс? — уточнил парень. — Класс «А» — самый лучший класс, — с сарказмом произнесла женщина. — Замечательно, — послышались короткие гудки, которые через пару секунд превратились в тишину. — Вот же, — закидывая телефон обратно в клатч из лимитированной коллекции, прошипела женщина, — а он серьезно подготовился, — ухмыльнувшись, светловолосая кинула взгляд на спортивную площадку и грациозной походкой скрылась в перекрёстке коридоров.***
— Чёрт, только бы конспекты не намокли, — заныла девушка, обнимая рюкзак двумя руками, пытаясь как можно ближе прижать его к телу. Стараясь перепрыгивать лужи, Кимсо уверенно шла вперёд, не обращая внимания на прохожих, которые кидали на неё косые взгляды. Мол, что за полоумная школьница гуляет под дождем без зонта. Эти невежды только и смеялись, а никто даже помощи не предложил. А, в прочем, как и всегда. Девушка привыкла к насмешкам, ехидным словечкам и косым взглядам в её сторону. Это уже никакое не новшество. Идти прямо и до цели — её жизненное кредо, которые до сих пор держит её на плаву. Она сама себя держит. Кто её удержит, если не она сама? Бабушка. Бабушка — единственный лучик солнцечного света в этой кромешной тьме, в которой она живёт уже восемь лет. Нет, не живёт. Пребывает. Её просто запихнули в эту чужую жизнь. Заставили так жить. И чтобы не потерять последнее, она просто приняла это. Она добровольно влезла в этот пузырь неудач и вранья. Но почему он так незаметен? Неужели за всё время бабушка ни разу не почувствовала подвоха? Как она может настолько безоговорочно верить своей внучке? Верить в то, что действительно спит и видит прекрасные сны, а не кипы конспектов, верить в какую-то выдуманную подругу Лисо, которая за столько лет ни разу не появилась на пороге их дома, верить в то, что Кимсо после школы гуляет в компании одноклассников, а не подрабатывает домработницей. А как Кимсо продолжает верить в то, что с её бабушкой всё в порядке? Может, потому что она не хочет верить в обратное? Да, так и есть. Она просто боится себе в этом признаться. Даже для её блага, но она боится признать это. Она отказывается верить в то, что всё настолько ужасно. — Проклятая семейка, — остановившись посреди спортивного поля, Кимсо сжала руки в кулаки, — сатанисты, — выплюнула девушка.***
Почти задохнулась. Я умираю? Это яд? А нет, это просто аромат духов моей одноклассницы. — Кимсо, готовься, на сегодняшнем тесте я опять получу высший балл, а ты, — рыжеволосая брезгливо окинула взглядом Кимсо и, фыркнув, сказала, — опять получишь свою любимую второсортную оценку, — развернувшись на пятках, девушка поскакала к своей парте, довольная тем, что удовлетворила свою сучью натуру, как обычно отыгравшись на Кимсо. Совершенно согласная со словами рыжей бестии, Кимсо перевела взгляд на открытую тетрадь, где красовалась та самая второсортная «В». Она ведь просто проконстатировала факт. Ведь всё так и будет. В отличие от Кимсо, остальные ученики посещали репетиторов, которых оплачивали родители. У Кимсо же такой возможности нет. Поэтому целыми днями и ночами она корпела над учебниками. Девушка признает, что не самая умная, и вообще на звание «Мегамозг» она не претендует. Всё, чего она хочет, так это поступить в университет. Пускай учителя в неё не верят, пускай одноклассники смеются, главное, что она в себя верит. — Дети, детишки, — в класс влетел взволнованный директор. — Директор Ли, с какого перепугу вы нас так зовёте? Не дикари и даже не недоумки! — начал возмущаться Седжин. — У меня сегодня замечательное настроение, — пояснил директор. Все ученики с чистым удивлением обратили взор на удовлетворенного мужчину, даже самые непоколебимо шумные были заинтересованы, ведь, у этого человека двадцать четыре на семь напрочь отсутствует всякое настроение. — У вас новый одноклассник, прошу любить и жаловать! — Разве это хороший повод? Тут какой-то подвох, — покачала головой староста, — что-то я не припоминаю, чтобы новеньких сопровождали лично Вы. — А ну тихо мне тут! В общем, — директор сделал паузу, — Ким Тэхён, заходи, — директор направил руки в сторону двери и начал вертеть конечностями, как бы фонариками. Ким… На языке вертится что-то знакомое… — Это модель или айдол какой-нибудь? — послышалось с передних парт. — Здравствуйте. Меня зовут Ким Тэхён. Позаботьтесь обо мне! — парень слегка поклонился и сразу же направился на свободное место. Кимсо не смогла разглядеть этого светловолосого парня, так как его челка спадала на глаза, да и быстро он как-то ретировался на задние парты под вздохи девушек. Тэхён.