***
— Девушка, у вашей бабушки обычное кислородное голодание, из-за чего и был вызван микро инсульт, — стоя возле стойки регистрации, мужчина в пятый раз успокаивает едва ли не плачущую девушку, которая буквально бегала за ним и постоянно кланялась, умоляя осмотреть бабушку, — это всё. — Но доктор, — Кимсо взглянула на вышитые синие буквы на халате доктора, дабы обратиться уважительно, — Сэт, что делать дальше? Может ей пройти терапию или курс лекарств? — Ох, — многозначительно выдохнув, мужчина почесал за ухом, — чем оплачивать будете: карточкой или наличными? — скрестив руки на груди, доктор с полной уверенностью смотрел на девушку, в глазах которой медленно тонула надежда в пучине реальности. В глазах же мужчины была холодная стена под названием — расчет. Ещё до того, как Кимсо ему ответит, он уже знал, что именно. Этим вопросом он лишь более внятно разъяснил ей что к чему. — У меня есть медицинская страховка, — спустившись на пол, девушка согнула колени. Судорожно копаясь в рюкзаке, руки девушки натыкались совершенно не на те вещи, которые были нужны, — там немного осталось, — подняв голову на мужчину, который наблюдал за её бессмысленными попытками, девушка улыбнулась, облизывая губы от соленых капель, — это мой папа оформил. У меня тоже была, но я сняла деньги, которые он вложил, — почти нырнув с головой в черную ткань, на плечо Кимсо легла тяжёлая ладонь. — Не продолжайте, — доктор Сэт покачал головой, а за ним и Кимсо повторила действие.***
— Бабушка, как ты себя чувствуешь? — заботливо оглаживая подушечками пальцев морщинистую руку, Кимсо, две минуты назад утерев слезы, спокойно сидела на скрипящем стуле возле койки с бабушкой в общей палате. — Всё хорошо, — улыбнулась старушка, — сильно испугалась? — Да, — голос предательски дрогнул, вызывая очередные спазмы в горле, — но доктор сказал, что всё в порядке и тебе скоро станет лучше. О тебе тут должны позаботиться… — Ким Ёрин кто? — только что вошедшая в палату медсестра, обратила на себя внимание всех присутствующих. — Это я, — хрипловатым голос ответила старушка, слегка приподнимаясь. — Можете собираться, врач вас выписал, — поставив галочку в блокноте, с которым она пришла, девушка вышла, перед этим уточнив самочувствие пациента, который лежал на соседней от бабушки Кимсо койке. — Похоже, нас выгоняют, — засмеявшись, старушка встала с койки с помощью Кимсо. Придерживая предплечье родственницы, Кимсо мелко подрагивала, стараясь опустить взгляд как можно ниже — ниже, чем она могла себе позволить до этого. Разъедающее чувство вины растекалось по всему телу, обволакивая сердце невидимой слизью, что скапывала на ребра, сдавливая их намертво. Идя вдоль длинного больничного коридора, освещаемого всего несколькими рабочими лампами, что изредка мигали и трещали, школьница сравнивала эту длинную дорогу к выходу с прямой дорогой в Ад. Как только она откроет эту дверь, сразу будет поглощена пылающим огнем, который разжигался изо дня в день, с того рокового дня. И будто вовсе не она сейчас самоубийца, продолжает ровно ступать по ветхой плитке под ногами. Когда костлявая рука упирается в стекло и настырно надавливает, дверь открывается, выпуская наружу двух женщин, чьи лица невозможно разгялядеть в полутьме. call out my name the weeknd — Там такси на стоянке, — явная хрипотца в голосе предвесник сорванного ранее голоса, — присядь, — скашлянув в сторону, Кимсо усаживает бабушку на лавочку, шепча на ухо, чтобы не засыпала до тех пор, пока они не окажуться дома. Оглядевшись вокруг, эта ярко-желтая машина оказалась единственным такси поблизости к больнице. — Черт, — яростно выдохнув, школьница нырнула рукой в карман серой толстовки, нащупывая одну купюру и пару монет, — не хватит… Понадеявшись на благоразумность водителя, что тот не будет брать по дневному тарифу, Кимсо решительно двинулась вперед. — Извините, — потсучав по запотевшему стеклу, она привлекла внимание мужчины, что ранее был увлечен чем-то в телефоне. Как только окно опустилось, он произнес, окидывая девушку взглядом: — Привет, — проведя пальцем по усам в стиле а-ля полицай, он медленно растянул рот в улыбке, обнажая пожелтевшие зубы. Сдерживая внезапный рвотный позыв, Кимсо замяла пальцы на руках, уважительно обращаясь к мужчине: — Не могли бы Вы подвезти меня и мою бабушку за пол цены? — таксист заинтересованно выглянул за спину девушки, замечая старушку, сжимающую в руках плетенную сумку. — Ну, — мужчина замялся, — вообще не положено, но, — он стянул губы, — доплать можешь не деньгами, — грубая, загорелая и волосатая рука скользнула по животу Кимсо, наматывая на палец, украшенный, по всей видимости, обручальным кольцом, завязки на толстовке. Смысл сказанного быстро дошел до девушки, будто влетел пробкой, закупоривая отголоски здравого смысла. Погрузившись в вакуум своих мыслей, школьница рефлекторно втянула в себя воздух, впитывая в свое тело запах перегара, вперемешку с дешевым парфюмом мужчины. Сейчас Кимсо погребена заживо, все предатели: совесть, рассудок, достоинство, мораль, которые она взращивала в себе все эти годы самостоятельно — были беглецами. Испарились, будто и не было; испарились и забыли закрыть за собой дверцу, впуская непрошенных гостей. Они влетели незаметно и совсем бесшумно. Но Кимсо удалось уловить нечто новое, оседающее на самом дне. И школьница сомневается, что будет тратить последние силы на отскребание этого. — Так сколько у тебя с собой? — жадно закуисв нижнюю потресканную губу, таксист поднял руку к лицу девушки, но тут же остановился, кидая взгляд за спину Кимсо. — У нас все с собой, — только что подошедшая бабушка схватила Кимсо за рукав толстовки и загородила собой, протягивая через окно мужчине все пять купюр. Хмыкнув, он цокнул, выхватывая их морщинистой руки деньги и, небрежно кидая их на бардачок, сказал: — Куда едем?***
Перебирая тонкими пальцами края школьной юбки, школьница каждую минуту покрывалась мурашками от проносящегося мимо нее потока ветра из открытого окна. Наслаждаясь каждым новым порывом, она чуть ли не смеялась от восторга. Чувствовать себя живой, подавать признаки того, что она все еще чувствительна, как любой другой нормальный человек, — было лучшим, что происходило с ней в последнее время. Эти запахи, витающие в такси — сигаретный дым, спиртного и мини ароматизатора для салона — становились резче и ярче. Выедающий дым глаза впитывался в склеру со скоростью света. На глазных яблоках становятся все заметнее и заметнее красные сосуды. О, боже, как же ей сейчас хорошо, хоть вой или кричи. Как только машина остановилась и мотор перестал гудеть, не дослушивая акапеллу звенящей тишины, Кимсо вырывается наружу, сжимая волосы на затылке и шумно заглатывая холодный ночной воздух. — Что такое, внучка? — голос бабушки нарушил мелодию сверчокв, что музыцировали всю ночь, — тошнит из-за вони в машине? — Нет, все в порядке, заходи в дом, замерзнешь, — крутнув головой, Кимсо, подхватив старушку за руку, потянла в дом, выхватывая у той на пороге сумку и целу на ночь в лоб, — спокойной ночи, бабуль.***
Закатывая рукава рубашки по локти, юноша на ходу расстегивает одну пуговицу за другой, подходя к висящему на стене зеркалу. Многочисленные шрамы блестят под углом падающего лучика луны. Проведя пальцами по длинным, глубоким и тонким шрамам, парень вздрагивает от холодных подушечек пальцев, сжимая их в кулак. Выпрямившись, он обрамляет своим пристальным взглядом каждый кубик пресса, каждый участок, украшенный этим уродством — этим штампом из детства. Скидывая рубашку на пол, он поворачивается боком к зеркалу и чуть склонив голову, подсчитывая каждую белесую полосу. В следующее мгновение на располосованную спину падает фиолетовый шелковый халат, слегка прилипая к вспотевшему телу. — Их почти не видно, — первым начинает парень, — почти… — Молодой гсоподин снова ведет подсчет? — из тени комнаты выходит мужчина в возрасте, держа руки за спиной. Издав короткий смешок, Тэхен поворачивается к своему слуге, поправляя его галстук и затягивая по самое горло. — Восемь на брюхе и четырнадцать на спине, Орлеан. — Вы избегаете зеркал, так что же Вас привело к нему? — хладный тон слуги был неизменным в любой ситуации, а рассудительность лишь дополняла комлект. — Сегодня мне сказали, что я идеален, — заудмчиво начал Тэхен, стягивая щеки и закусывая их изнутри, — но, как видишь, во всем бывают свои недостатки. И как бы мы не избавлялись от них, кое что остается с нами на века.***
Суматоха в коридорах школы наводила панику на каждого, кто переступал порог этого здания. Отголоски чьих-то ругательных высказываний доходил до Кимсо весьма смутно. Осмотревшись вокруг, девушка сощурилась, замечая толпу возле стенда объявлений. Привстав на носочки, школьница раскачивалась из стороны в сторону, желая хоть что-либо увидеть, ибо народу много, а в ту толкучку лезть как-то не хочется. — Ай, — вскрикнув, девушка схватилась за плечо, сжимая его, подавляя тянущую боль. Мимо Кимсо пронёсся какой-то неосмотрительный школьник, на пути распихивая каждого, бесцеремонно влезая в самую середину толпы. Выделяющийся высокий рост парня позволил Кимсо разглядеть его, — Чан Рон, — скривилась девушка. Этот парень был параллели, чему Кимсо была несказанно рада. Ей и так хватает его подколов на переменах, когда они сталкиваются в коридорах, а на урок было бы целое пекло, обустроенное персонально для Кимсо чертом по имени Рон. Как только парень поднял руку вверх и сделал жест " ес «, на его запястье блеснул новый ролекс, который, скорее всего, был отдан ему отцом — уважаемым судьей в Сеуле. Господин Чан не столько уважаем, как удобен местным властям: никогда слова против не скажет, взятки берет не ломаясь, без первоклассных сцен, которые устраивают другие члены суда. Примерный семьянин, который примерно скрывает доказательства собственных измен, свидетельницей которых один стала сама Кимсо, застукав его с пышногрудой блондинкой в баре, в котором подрабатывала полгода назад. Как только ее глазки сверкнули софитами в сторону любвеобильного судьи, тот сию же минуту подлетел в девушке, в охапку хватая и уводя с рабочего места, заталкивая в укромный уголок. Не теряя ни ее ни его драгоценного времени, мужчина сразу же полез во внутренний карман пиджака, вытаскивая оттуда толстый дернежный сверток. Непроизвольная улыбка сама появилась на лице школьнице, которую она ну ни как не пыталась скрыть. А вот когда он отсчитал ей пару десятков тысяч, она и вовсе забыла о воспитании и, выхватив деньги, сказала: — А я то уже расстроилась, думала, придется все-таки поговорить с Роном, но вы меня переубедили, господин Чан. Каждый раз вспоминая эту ситуации, Кимсо сожалеет, что не попросила суммы побольше, ведь этот человек как никак может позволить себе раскошелиться. Тем более в тот вечер он за алкоголь заплатил в три раза больше, чем отсчитал Кимсо. Такая халява случается не каждый день, и те эмоции, которые испытала школьница — тоже. Растерянность и одновременно радость полностью окатили ее. Сразу заползли мысли о том, куда можно потратить эти деньги. И первое, о чем она подумала — это оплата за дом, в котором они живут с бабушкой. Этих денег хватило, чтобы погасить предыдущий долг и месяц накинуть сверху, чему они были несказанно рады. Конечно, девушка соврала бабушке о том, как получила эти купюры. — Кимсо, — теплая рука легла на плечо школьницы, — я, — замямлила одноклассница, — ты. — Я или ты? Давай быстрее, — вспыхнула Кимсо. — Ты на последнем месте в рейтинге, — мнущуюся одноклассницу в круглых очках обошла Санха, деловито складывая руки на груди, — как будешь выкручиваться, не представляю. — Ну да, воображения то маловато, — цокнула Кимсо. — Как ты, — поперхнувшись от возмущения, девушка была перебита только что подошедшей Саран: — Успокойся, я вообще слетела в низы, — кивнула та на доску с рейтингом, — а новенький то наш не промах. — Тэхен? — непривчно для себя, Кимсо влезла в разговор, удивленно выгибая бровь. — Вы обо мне?