Ошибка по Фрейду

Гермиона слегка поморщилась и открыла глаза. В комнате, обставленной дорогой резной мебелью, было практически темно, и только полоска солнечного света прорывалась сквозь неплотно запахнутые серебристые шторы. Запястье подозрительно ныло, и Гермиона подняла руку перед собой. Чёрный шёлковый галстук впивался в кожу, держась на паре крепких узлов. — Уже проснулась, любовь моя? — раздался приглушённый голос из глубины комнаты, и Гермиона испуганно дёрнулась, вцепляясь в гладкие простыни ладонями. Шторы резко распахнулись, и солнечный свет хлынул в комнату через большое окно. — Я думал, что ты будешь отдыхать чуть дольше после сегодняшней ночи, — Драко Малфой своей уверенной походкой направлялся прямо к кровати. Гермиона судорожно облизнула губы, коротким взглядом оценив обнажённый торс и восхитительную небрежность его взъерошенных после сна волос. Нисколько не смущаясь, он проследовал до постели и расслабленно опустился на неё. Графитовый оттенок его глаз потемнел и даже в лучах утреннего солнца показался полным теней и загадок. — Ох, посмотри-ка, — он озабоченно нахмурился и взял руку Гермионы в свою ладонь. — Кажется, я затянул слишком сильно, — отодвинув края шёлковой материи и критично осмотрев потемнения на коже, констатировал Драко. Гермиона всё ещё не могла сказать ни слова, а потому неопределённо помотала головой. — Прости, дорогая, — вкрадчиво продолжал он, целуя её пальчики. — Но ведь мы оба знаем, как сильно это тебе нравится… В следующий раз, когда начнешь дразниться в людных местах, даже не рассчитывай на то, что я позволю тебе дойти до нашей кровати, — Малфой всё приближался, и вскоре его тело полностью заслонило солнечный свет. Гермиона попыталась пошевелиться, но тело оцепенело так, словно было под «остолбенеем». — Не приближайся, — процедила волшебница, беспомощно наблюдая за тем, как пальцы Драко скользят по тонкой шёлковой простыне, прикрывающей её ноги. — Мне так нравится, когда ты играешь со мной, — промурлыкал он, шёпотом касаясь её кожи на шее. — Скажи это вслух, Гермиона. Ты хочешь этого… Хочешь меня… — Герм! — чей-то громогласный бас ударил по слуху, обласканному тихим шелестом слов Малфоя. Гермиона скосила глаза направо и непонимающе нахмурилась. У кровати, кажущейся теперь слишком огромной, стоял Рон. Его воинственно сгорбленные плечи поднимались в такт тяжёлому дыханию, а губы кривились в преддверии отменных ругательств. — Что ты делаешь?! Гермиона отстраненно подумала, что это был самый удачный вопрос в складывающейся ситуации. — Ох, дорогая. Ты не сказала, что привела своего питомца, — Драко отстранился и коротко посвистел, словно подзывая к себе животное. — Мисс Грейнджер! — плавный женский голос заставил Гермиону повернуть голову в противоположную сторону, и она испуганно вздохнула, заметив тёмный прищур глаз Нарциссы. — Вы выглядите бледной. Не хотите ли чашечку яда? — Гермиона, — прозвучал детский голос справа, и кто-то дёрнул волшебницу за руку. — Джеймс, — удивлённо пробормотала она, искоса наблюдая за тем, как крестник протягивает ей рисунок. На листе бумаги были карикатурно изображены два подвижных человечка: мужская фигура держала женскую за нос и ходила из стороны в сторону, нахально улыбалась. — Кто это, дорогой? — Ты и дядя Рон, — с энтузиазмом ответил ребёнок. — Драко говорит, что дядя водит тебя за нос. Это какая-то весёлая игра? — О да… Она очень любит играть… — послышалось сбоку шипение Малфоя. — Вы нарушаете правила, мисс Грейнджер! — строго заявила Нарцисса. — Это тебе не игра, Герм! Вставай сейчас же! — зарычал Рон и бросился на кровать, пытаясь на четвереньках добраться до волшебницы. — Так-так, — Драко щёлкнул пальцами, и в воздухе над ними закружили тарелки. Запахло мясным пирогом. Гермиона, распахнув глаза, наблюдала за творящейся вокруг неразберихой. Тем временем Рон остановился, зачарованно подняв глаза на летающие в воздухе куски пирога. Одна из тарелок пролетела прямо перед его носом, и Уизли, нездорово взбрыкнувшись, ринулся вслед за уносящимся прочь угощением. — Наконец-то мы одни, — лицо Драко загородило обзор на всё остальное, и Грейнджер испуганно зажмурилась, подавляя истеричный вопль, уже давно рвущийся из груди. Темнота завладела сознанием всего на несколько секунд, а потом сквозь нее начали понемногу просачиваться отдалённые звуки. Сначала это был неразличимый поток приглушённых голосов, но спустя некоторое время Гермиона смогла различить то, о чём говорили. — …такая интересная униформа… Скажи, — голос Рона заставил её напряжённо нахмуриться в попытке преодолеть темноту сознания. — Вам можно брать эти костюмчики домой? Гермиона наконец смогла пошевелить руками и, чтобы хоть как-то сориентироваться в пространстве, провела ладонями по простыням, на которых лежала. Возблагодарив Мерлина за то, что они не оказались шёлковыми, Гермиона вдохнула и приоткрыла глаза. Солнечный свет ослепил, и привыкнуть к нему удалось только спустя несколько секунд. — Вообще-то нет… — изгибаясь в пояснице, прямо перед койкой Грейнджер стояла высокая медсестра. Она плавно покачивала бедрами и накручивала на палец локон собственных волос, пока Рон, расположившись в кресле неподалеку, пожирал её недвусмысленным взглядом. — Но я могла бы попробовать… — Кхм, — Гермиона сжала губы в полоску и со скрытой усмешкой пронаблюдала за тем, как подскочила работница Мунго. — Мисс Грейнджер, вы проснулись? — нервно выпалила она, начиная суетиться. — Очень вовремя, полагаю, — изогнув губы в ухмылке, ответила Гермиона, переводя взгляд на своего парня. Рон упрямо не смотрел на неё, но даже не догадывался, что покрасневшие кончики его ушей были красноречивее любых слов. — Я позову колдомедика, — пробормотала под нос работница и, бросив на Гермиону стыдливый взгляд, скрылась за дверью. — Хорошо, что ты наконец очнулась! — выпалил Уизли, не давая Гермионе заговорить первой. — Мама ужасно переживает. Она передала мясной пирог, чтобы ты смогла поесть. Гермиона вздрогнула и скривилась, увидев в руках Рона небольшой свёрток. Калейдоскоп картинок из сна заставил голову слегка закружиться, и волшебница вытянула руку, останавливая Уизли: — Я не голодна! — О, — он недоумевающе посмотрел сначала на Гермиону, а потом на свёрток. В голове Рона не укладывался тот факт, что кто-то мог добровольно отказаться от мясного пирога Молли. — Тогда ты не будешь против, если я его съем? Я прибежал сюда, даже не успев позавтракать. Гермиона не успела ответить. Воодушевившийся Уизли быстро сел обратно в кресло и развернул пергамент. Палата наполнилась солёным запахом, который Гермиона в иной ситуации посчитала бы очень привлекательным, но теперь при первом же вдохе её замутило. Рон широко раскрыл рот и откусил часть пирога, блаженно закатив глаза. — Как ты себя чувствуешь? — пережёвывая, протараторил он, не сводя глаз с кулинарного шедевра Молли. Гермиона нахмурилась, не зная, что ответить. Всё время после пробуждения мысли были заняты совсем не собственным самочувствием. Кажется, ей удалось ощутить небольшую боль в голове и зуд в ладонях, но сообщить об этом Грейнджер не успела. — Кстати! Я принёс тебе кофе, — промычал Рон и потянулся к столику для того, чтобы схватить с него бумажный стаканчик. — Три ложки сахара. Всё как ты любишь! — его лицо сияло гордостью. — Я пью кофе без сахара, Рон, — у неё едва получилось пошевелить губами. В груди напористой толпой теснились ужас, сомнение и отвращение. Оцепеневшим взглядом Гермиона проследила за тем, как Рон в замешательстве пожал плечами и, так и не придумав, что ответить, отхлебнул из стаканчика сам. Напиток оказался слишком горячим, а потому Уизли, зашипев, выплюнул половину жидкости себе на рубашку и отчаянно выругался: — Чёрт, моя любимая! — Любимая, — одними губами повторила Гермиона, ощущая отчаянное желание выгнать Рона. Она не понимала точных причин ни своей неприязни, ни того, что до сих пор звала «любовью» к Уизли. Гермиона склонила голову, наблюдая за тем, как он возится со своей рубашкой. Теперь Рон выглядел как будто по-другому. Грейнджер не могла понять, что именно не так, но складывалось такое впечатление, что её кто-то ударил по голове кирпичом, а потом окунул в холодную воду. Мысли и чувства были обострены до предела. — Ты же знаешь хозяйственные заклинания? — прервал её размышления Рон и застыл с комичным выражением на лице. — Меня прокляли, Рон. Ты это понимаешь? — Прокляли?! — он тяжело выдохнул, обведя палату взглядом. — Я думал, ты просто отключилась на работе из-за недосыпа. — Мерлин всевидящий… Да ты хоть что-нибудь, хоть что-нибудь знаешь? — Я пришёл полчаса назад, как только освободился! — в ответ огрызнулся Рон, хмуря брови и пряча взгляд. — Сколько сейчас времени? — тихо спросила она, боясь задать самый главный вопрос. — Три часа дня, — нехотя буркнул Уизли. — Три часа дня, — повторила Гермиона, неверяще качая головой. — Так позволь узнать: где ты был почти целые грёбаные сутки?! — Ты что, не доверяешь мне? — пошёл в наступление Рон, поднимаясь с места. — Это не ответ на мой вопрос! — У меня были дела, ясно? — Ясно, ясно! — закричала Гермиона и тут же почувствовала, как ее собственный голос отдаётся болью в висках. — Истеричка! А я ещё переживал, что ты голодная! — рявкнул в ответ Рон и, бросив остаток пирога прямо на стол, ринулся на выход. Хлопнула дверь, и просторная одиночная палата погрузилась в тишину. Гермиона практически не моргала, уставившись на огрызок, неприглядным месивом распластавшийся на столе, а потом резко всхлипнула и разревелась. Закрывая глаза, она представляла недоеденный, уродливый, остывший кусок пирога и видела в нём суть своих отношений с Роном. — Какого драккла рядом с ней нет ни одного наблюдающего колдомедика?! — недовольный голос за дверью заставил Гермиону насторожиться и вытереть слезы. — За те деньги, которые моя семья вкладывает в Мунго, вы обязаны всем отделением танцевать сальсу в её палате! Дверь распахнулась, и на пороге появился Драко Малфой. Он выглядел не так, как обычно. Волосы пребывали в небольшом беспорядке, вчерашняя одежда — помята, а под глазами виднелись тёмные круги. Выражение его лица отражало высшую степень недовольства, а в зрачках прищуренных глаз собирались грозовые тучи. — Грейнджер! — увидев Гермиону, он тут же преобразился и натянул на лицо выражение беззаботности. Получилось не так хорошо, как обычно, но никого это не обеспокоило. — Когда ты очнулась? — Десять… или пятнадцать минут назад, — проговорила она в сторону, коря себя за всплеск эмоций. Даже при Роне она плакала всего несколько раз в жизни, а потому показывать своё разбитое состояние Малфою совсем не хотелось. — Хорошо, — он рассеянно посмотрел на её лицо, размышляя о том, стоит ли спрашивать о причине покрасневших глаз. — Что-то болит? — Нет-нет, — поспешно протараторила Гермиона, шмыгнув носом и отворачиваясь. Она была благодарна Малфою за ту тактичность, что он проявлял. Если бы сейчас её спросили, из-за чего она обливалась слезами, Гермиона могла бы просто разрыдаться. — Ты знаешь, когда я смогу выйти?   — Колдомедики должны ещё раз обследовать тебя. — Я чувствую себя вполне сносно, — вздёрнула подбородок Гермиона, и Малфой, цокнув языком, закатил глаза. — Все очень переживают за тебя, — Драко плавно опустился в кресло и прикрыл глаза. Он выглядел таким уставшим, словно два дня подряд работал без перерыва на еду и сон. — После того, как тебя отвезли в Мунго, приводить в чувство пришлось ещё и Поттера. Ты уж извини, но иногда твой дружок истерит как девчонка. Гермиона коротко рассмеялась, чувствуя, как постепенно мысли о «мясном пироге» выветриваются из её головы. — Сейчас он и спецгруппа авроров разыскивают того, кто проклял тебя, — Драко отвёл взгляд в сторону и утомлённо выдохнул. — Я прикасалась к той записке, — осторожно заметила Гермиона. — А она принадлежала руке моей матери. Спешу сообщить: она уже прошла допрос под веритасерумом, но это ничего не доказало. Теперь мама отказывается разговаривать со мной, поскольку невероятно оскорблена проявленным мною недоверием. — Мне очень жаль, Малфой, но ты и сам знаешь, из-за чего мы оба оказались в такой ситуации. — Из-за чего же? — он наигранно изумился, но нечто мрачное всё равно проскользнуло в недовольном изгибе сжатых губ. — Я уже говорила, что твои игры становятся опасными. — Отнюдь, Грейнджер. То, что я пытаюсь тебя соблазнить, никак не связано с тем, что кто-то отчаянно желает тебя если и не прикончить, то заставить страдать. — Но ведь всё началось после того недоразумения! — вскинулась Гермиона, охваченная желанием доказать свою правоту. — Моя мать не проклинала тебя, так что твоя точка зрения абсолютно нелепа, — нетерпеливо ответил Драко, внезапно обратив внимание на пролитый под ногами кофе. — Кто здесь был? Гермиона думала, что почти пришла в порядок, но этот вопрос выбил её из колеи. Растерянно переведя взгляд с пола на стол, где всё ещё валялся кусок пирога, она коротко выдохнула и произнесла: — Рон. — Уизли, — прошипел Драко. — Что ему было нужно? — Он мой… — Гермиона запнулась, как будто кто-то запихнул ей в горло булыжник. Произносить слово «парень» было выше её сил после всего произошедшего. — Твой? — Сожитель, — выпалила она, не слишком хорошо подумав. — Мерлин! Ты говоришь как какая-то куртизанка! — Малфой! — Гермиона резко села, но голова тут же пошла кругом. — Прекрати болтать всякую чушь. — Ох, точно, — он криво усмехнулся, поднимаясь из кресла. — Скорее всего, это Уизли живет за твой счет. Скажи, сколько он получает на своей должности? Наверняка сущие гроши! — Рассказать секрет, Малфой? — прошипела Гермиона, мягко опускаясь на подушки. Высказывания против Рона почему-то больше не задевали её, а только смешили. — Слушаю, — он умело подыграл ей, ожидая очередную колкость. — Подойди ближе… — Гермиона махнула рукой и, заметив изумление на его лице, чуть не прыснула со смеху. — Да, вот так, — продолжила она, когда Драко приблизился почти вплотную. — Ты будешь сильно удивлён, но люди спят друг с другом не только из-за денег. — Ты лжешь мне! — он изумлённо расширил глаза, хватаясь за сердце. — Никто в здравом уме не согласится спать с Уизли за просто так! Или ты занимаешься благотворительностью, как всегда? О, я вижу эти лозунги, — он воодушевлённо махнул рукой, — Даёшь свободу эльфам, а Рону Уизли — секс из жалости! — Не могу поверить, что хоть одна женщина смогла вытерпеть твой острый на мерзости язык, — Гермиона скривилась и передёрнула плечами. — Не хочу хвастаться, Грейнджер, но на мой язык ещё никто не жаловался, — Драко оскалился в надежде, что волшебница тут же покраснеет и отвернётся, но она выслушала его с бесстрастным выражением лица. — Бедняжки! — трагично протянула Гермиона, прикладывая руку ко лбу. — Они вынуждены молчать, чтобы заработать себе на хлеб! — О ком ты говоришь? — О проститутках из Лютного переулка, разумеется. Драко не понимал, что с ним происходило. Он был зол и невероятно счастлив одновременно, а из груди рвался иррациональный смех. — Грейнджер, ты идеальна, — вдруг выпалил он, и Гермиона испуганно вжалась в подушки. — Не начинай, Малфой. Мы уже обсуждали это, — строго заговорила она, но была тут же прервана. — Я вижу, сколько всего невероятного дремлет в тебе, и просто не могу смотреть, как Уизли вытирает об это ноги. Не верю, что ты сама не понимаешь этого. Гермиона… — Нет, Малфой! Прекрати! — она попыталась закрыть уши руками, но пальцы Драко мягко перехватили запястья и потянули их вниз. — Чего ты боишься? — Это неправильно, — она облизнула губы, приковывая его взгляд к своему лицу. — Всё, что ты делаешь. Это всё только игра для тебя, и… — Мерлин и Моргана! Отец был прав, когда говорил мне о том, что нужно обдумывать слово десять раз, прежде чем сказать его женщине! То, что мы делаем втайне, то, что заставляет тебя испытывать чувство сладкой опасности, — это и есть наша маленькая игра. А всё остальное… — Дело не только в этом! — А в чём, Грейнджер? В недоразвитом Уизли? В его семье, возлагающей на тебя надежды? В изменчивом общественном мнении? Ты не обязана быть с ним только для того, чтобы поддерживать душещипательную историю о любви героев войны. Прекрати брать на себя слишком много! В погоне за чужим счастьем ты забываешь о своём… — он склонился совсем близко, и яростный шёпот покрыл мурашками кожу шеи. — Скажи, что мне сделать, чтобы ты наконец услышала меня? Тебе не нужны ни мои деньги, ни мое влияние, а это до сих пор было всем, что я мог кому-либо дать. И я не лучший человек, но свои обещания — смотри мне в глаза, Грейнджер — я никогда не нарушаю. Разве ты не хочешь узнать, какого отношения заслуживаешь? — Я так устала, — Гермиона закрыла глаза и помотала головой. — К чему все эти разглагольствования? Почему, Малфой, ты просто не можешь отстать от меня? Хочешь очередной трофей в свою коллекцию, чтобы потом хвастаться перед своими друзьями? — Я хочу тебя, верно. Не тело, не очередную победу, не одноразовый секс. Я хочу тебя. И прошу лишь, чтобы ты дала мне хоть один шанс, прежде чем снова отвергнуть. Мерлин, неужели тебе так нравится жить в унижении? Я не могу видеть, как все остальные молчат, пока Уизли делает из тебя посмешище… — Хорошо, Малфой, — перебила Гермиона, не в силах больше выносить жестоких слов, почему-то находящих отклик в её сердце. Ей было так тяжело, так невыносимо тяжело думать о том, что всё это правда, что голос кривился из-за кома, застрявшего в горле. — Я дам тебе шанс. Только одно… — Мерлин, Гермиона, что угодно! — не сумев удержаться от сильного порыва, он склонился к ней и, едва прикасаясь губами к линии челюсти, сбивчиво зашептал: — Я сделаю всё, что захочешь. Пожалуйста, Гермиона, скажи мне. Глаза Грейнджер были безэмоционально устремлены в потолок. Набравшись смелости, она разомкнула губы: — Одно твоё слово, Малфой, и я отвечу «да». Скажи, — она слегка повернула голову, и непрошеная слеза скатилась по щеке, разбиваясь о его горячие губы. — Он ведь изменяет мне? Драко замер, и его сердце, до этого неистово клокотавшее в груди, тут же застыло. Солёный привкус слез отрезвил, и Малфой медленно отстранился, чтобы взглянуть в её лицо. Губы Грейнджер дрожали в такт собирающейся в глазах влаге. Драко долго смотрел на них и мучительно думал. Всего одно слово отделяло его от цели. Всего одно слово — и всё, что ему грезилось тёмными уилтширскими ночами, могло воплотиться в жизнь. Но это слово, словно непростительное заклинание, могло уничтожить её в мгновение ока. Внутри отчаянно боролись два желания, и первое — самое сильное и эгоистичное — постепенно одерживало победу. «Скажи, что Уизли жалкий изменщик, и она станет твоей», — шептал первый голос, а второй продолжал: «Скажи и этим уничтожь её». Драко сглотнул, сделал короткий выдох и резко отпрянул. — Я не знаю, — растерянно прошептал он, чувствуя, как приятное наваждение с воем покидает его тело. — Не знаю, — и, задержав задумчивый и смятенный взгляд на Гермионе всего на секунду, быстро зашагал к выходу. Выйдя за дверь, он остановился в полупустом коридоре больницы и сжал зубы от злости на себя. — Ты трус, Малфой, — прошипел он себе под нос. — Ты просто трус.

***

Гермиона стояла перед зеркалом, безынтересно косясь на своё бледное отражение. Несчастное выражение лица портило всё: и вполне сносную прическу, и лёгкий макияж, и даже симпатичное красное платье, купленное на пятую годовщину их с Роном отношений. Грейнджер хотелось немедленно переодеться в пижаму и залезть в кровать, чтобы снова заснуть и не думать о бедламе, творящемся в её жизни. Сделать это не давало письмо от миссис Малфой, в подчеркнуто вежливой форме сообщающее о том, что если Гермиона не явится на благотворительный вечер, то все расходы будут повешены на неё. В аккуратно выведенных строчках Грейнджер чувствовала холод ненависти Нарциссы, и это было одной из причин, почему аппарировать в Уилтшир сегодняшним вечером совершенно не хотелось. Немного больше волновал Малфой. Всю прошедшую неделю он вёл себя странно, а именно — как нормальный взрослый человек. Гермиона не получила ни одной похабной записки и ни разу не столкнулась с ним в лифте или атриуме. Казалось, Драко путешествовал по Министерству в плаще-невидимке, и это вводило Грейнджер в полнейший ступор. Раз за разом она пыталась убедить себя в том, что этого и желала, но количество вопросов только росло, и Малфой не давал покоя уже в мыслях. Гермиона долго думала над тем, что случилось между ними в больнице, и никак не могла понять, почему он, король невозмутимости и нахальства, вдруг так испуганно посмотрел на неё в тот момент. Быть может, ей действительно стоило серьёзнее относиться к его чувствам? Совестливая сторона сознания настойчиво повторяла о том, что Малфой обиделся, но Гермиона тут же опровергала такие мысли: этого человека нельзя было пронять парой слов. Дело было в чём-то другом, и это не давало спать по ночам. Гермиона напряжённо выдохнула и бросила взгляд на приглашение, лежащее на столе. Оно было предназначено для Рона, но волшебница даже не надеялась, что он отправится на приём вместе с ней. Схватив с кровати, на которой последние несколько ночей спал один только Рон, маленькую сумочку, Гермиона направилась на кухню. Всё внутри дрожало от нервов и нежелательных мыслей, а потому она недолго думая достала из холодильника бутылку вина и наполнила высокий бокал на одну треть. Опёршись поясницей на кухонный гарнитур, она мрачно взглянула на макушку Рона, сидящего в гостиной перед телевизором. Периодически он что-то недовольно выкрикивал и передразнивал комментатора, делая большие глотки из очередной бутылки с выпивкой. — Рон, — всё же позвала она, сделав пару глотков. — Ты не пойдёшь со мной на приём? — О, так мы снова разговариваем? — язвительно фыркнул Уизли спустя десяток секунд. — Что я там забыл? — Он очень важен для меня. — Не будь эгоисткой. Для меня, например, важен этот матч, но я же не заставляю тебя смотреть его вместе со мной! — Пожалуйста, Рон. Я боюсь, что случится что-то плохое. — Что может случиться? — лениво отозвался он, но всё же повернул голову к Гермионе. — Малфой, — сглотнув, произнесла она, решив, что раскрыть правду будет лучшим выходом. — Малфой пытается соблазнить меня, — эти слова дались с таким трудом, что, когда Гермиона услышала громогласный смех Рона, всё внутри неё сжалось до единственного чувства — обиды. — Драко Малфой? — он схватился за живот, пытаясь побороть приступы хохота. — Ты же в курсе, что ему интересны только высококлассные модели Ведьмополитена? — Считаешь, что я не могу ему нравиться? — изумлённо вскинув брови, Гермиона ступила вперёд. Внутри всё сворачивалось гневом от слов Рона. — Ну, Герм… — он обвёл её снисходительным взглядом. — Драко Малфой, конечно, ублюдок, но он не трахает всё, что движется. — Мерлин, — Гермиона почувствовала, как силы покидают её, а потому опёрлась ладонью о столешницу. Складывалось такое впечатление, что Рон ударил её, выбивая из груди весь воздух. — Какой же ты мерзкий… — Что ты сказала? — его брови медленно поползли вверх, и телевизор мгновенно выключился. — Что слышал, — бесстрашно ответила Гермиона, отпивая из бокала ещё немного вина. — Ты с ума сошла? — он поднялся, грозно сощурив глаза, и сжал кулаки. — О нет, Рональд. Сейчас я соображаю как никогда прекрасно, — хмыкнула она и, налив в бокал ещё вина, расслабленно опёрлась о столешницу. — Хотя от выпивки немного кружится голова, — лукаво улыбнувшись, она подалась вперёд: — Кто знает, какую глупость я могу совершить в таком состоянии? Может, станцую на столе перед Министром, а может, пересплю с Драко Малфоем… — Да кому ты нужна! — прошипел Рон и сделал резкий выпад вперёд, чтобы схватить Гермиону за предплечья. Вино плеснуло за края, орошая платье багровыми пятнами. — Никому кроме меня… — Отпусти, Рон, мне больно! — Гермиона дёрнулась в сторону, чувствуя, как пальцы Уизли болезненно вдавливаются в её кожу. Она не боялась его, но чувство обиды, сковавшее лёгкие, заставляло всё тело предательски неметь. Именно поэтому Грейнджер потянулась за палочкой только тогда, когда боль в предплечьях стала практически невыносимой. — Отойди, я не стану сдерживаться, — пригрозила она, и Рон тут же отшатнулся. О, он хорошо знал, на что способна Гермиона в гневе. — И всё как раз наоборот. Я, похоже, нужна кому угодно, но не тебе, — и, схватив сумочку, ринулась к двери. Вылетев за порог, Гермиона судорожно выдохнула и, собравшись с мыслями, аппарировала. Уже оказавшись перед чугунными воротами Малфой-мэнора она поняла, что забыла накинуть на себя хоть какую-то верхнюю одежду. Колючий ветер хлестнул по обнажённым рукам, заставив Гермиону съёжиться и застучать зубами. Ворота начали медленно раздвигаться, и она, не дожидаясь полного их открытия, прошмыгнула вперёд. Взгляд остановился на сияющем особняке, и Гермиона так и не смогла понять, от чего её пробрала дрожь: от нового порыва ветра или от внезапно нахлынувших воспоминаний. Глухо цокая каблуками по вымощенной гранитной дорожке, она добежала до крыльца и в замешательстве остановилась перед дверью. Стучаться в трехэтажный особняк размером с четыре среднестатистических дома было бы в высшей степени глупо. Однако спустя секунду щёлкнул запор, двери открылись и на Гермиону упал ослепляющий золотистый свет. Зажмурив глаза, она спешно шагнула за порог, стремясь как можно быстрее оказаться в тепле, но тут же наткнулась на чьё-то так некстати возникшее в проходе тело. — Прелестный способ приветствия, мисс Грейнджер, — раздался над ухом голос, которого Гермиона не слышала так близко почти неделю. — Вам следует практиковать такое чаще, — и уверенная рука легла на талию. — Малфой! — в её голосе было больше удивления, чем злости или раздражения. — Ты меня под дверью караулил? — Фу, что за предположения! Я же не цепной пёс, — Драко отодвинулся от неё на шаг и неуверенно улыбнулся. — Твоё имя появилось в списке присутствующих, так что я поспешил навстречу, чтобы ты вдруг не запуталась в здании и не зашла вместо главного зала в наши подземные камеры пыток. — Не смешно, — буркнула Гермиона, растерянно оглядывая бурые пятна на подоле. Стоило только посмотреть на Малфоя, и сразу становилось понятно: никто в этот вечер не мог бы посоревноваться с ним в элегантности и чувстве стиля. Гермиона злилась из-за того, что порой чувствовала себя рядом с ним ущербно. — Что с твоим платьем? — нахмурился Драко, складывая в голове растерянный вид Грейнджер с ужасным состоянием её одежды. — Испачкалась, пока пыталась налить себе вина, — отмахнулась она, направляя палочку на пятна. — Ты пыталась напиться? Клянусь, я продам эту информацию в Ежедневный Пророк и сказочно разбогатею! — Ты и так богат, — хмыкнула Гермиона, произнеся несколько очищающих заклинаний. Сконцентрироваться не получалось, руки слегка тряслись, а потому пятна никак не хотели исчезать до конца. — Туше, — он улыбнулся, но тревожное ощущение так и не исчезло. Драко ненавидел себя за то, что избегал встреч с Грейнджер целую неделю. Каждый раз, завидев её макушку в стенах Министерства, он позорно дезертировал, боясь наткнуться на её осуждающий взгляд. Объяснить причину своих страхов Драко так и не решался. Ему было стыдно за самого себя, но страх прочитать в глазах Гермионы слово «трус» одерживал победу над всеми остальными эмоциями. Теперь он не мог свободно хвалиться своей прямотой, потому что в жизни наконец-то появился человек, сказать правду которому оказалось сложнее, чем освоить углублённый курс зельеварения у Снейпа. — Что-то случилось… — не спросил — констатировал он. — Ничего, Малфой. Это тебя не касается. Драко помрачнел и сделал шаг назад, готовясь высказать ей всё относительно Уизли, пока позволяла подступившая злость, но входная дверь внезапно отворилась. Запах дорогих духов донёсся до Гермионы прежде, чем она услышала звонкий голос: — Драко, mon cher! Как я рада наконец встретиться! — невысокая женщина пронеслась мимо волшебницы и, взмахнув расшитыми золотом полами мантии, остановилась рядом с Малфоем. — Мадам Малкин, — он обольстительно улыбнулся и поцеловал уже протянутую руку. — Как прошла неделя волшебной моды в Париже? — Великолепно, дорогой! Ох, прошу прощения, — женщина повернулась к Гермионе и медленно обвела взглядом её скромное платье-футляр, «украшенное» пятнами от вина. — Это, разумеется… — насмотревшись на наряд, мадам Малкин подняла взгляд на лицо и тут же расплылась в вежливой улыбке: — Мисс Грейнджер! — она повернулась на каблуках и хлопнула в ладони. — Почему вы больше не посещаете показы? Скоро у нас выйдет особая линейка волшебного белья, — мадам Малкин наклонилась к Гермионе и снизила голос до шёпота. — Приглашения на показ ограничены, но для вас всегда найдётся местечко. — Каждый день новые открытия, верно, мисс Грейнджер? — оскалился Драко, прекрасно всё расслышав. — Вы не говорили мне, что являетесь частой посетительницей модных показов. — Пресвятая Моргана! Что с вашим платьем? — мадам Малкин всплеснула руками и ловко извлекла свою палочку. — Оно ведь совершенно не вечернее! Хватило всего пары взмахов палочкой. Пятна исчезли, не оставив за собой и следа, и Гермиона удивлённо окинула взглядом длинный подол платья. — Чего-то не хватает, — мадам Малкин нахмурилась, прикладывая палочку к ярко накрашенным губам. — Пожалуй, выреза на спине, — шепнул Драко и тут же поймал злобный взгляд Гермионы. — Верно, просто изумительная идея! — Я не… — попыталась воспрепятствовать Грейнджер, но тут же замолкла. Это несчастное платье олицетворяло всё её прошлое, так что избавиться от него было бы просто прекрасно. Спину обдало холодом, и Гермиона неуверенно прикоснулась пальцами к пояснице — там, где кончался вырез. — Думаю, это слишком. — Что за пуританство? — мадам Малкин вскинула брови, развязывая ленты на собственной мантии. Как только появившийся домовик принял верхнюю одежду гостьи, Гермиона застыла, наблюдая чрезвычайно глубокое декольте. Несмотря на свой солидный возраст, волшебница выглядела превосходно, и, даже если её наряд был чем-то, выходящим за границы приличий, отрицать изумительность внешнего вида мадам Малкин было бы просто глупо. Одарив Драко ещё одной манерной улыбкой, волшебница вздрогнула и понеслась вперёд. — И правда, Грейнджер. Не понимаю, как в тебе уживаются зануда и нимфоманка. — Я не нимфоманка! — прорычала Гермиона и, отбросив прядь с виска назад, рассерженно зашагала в неизвестном направлении. — Куда ты идёшь? — насмешливо понеслось ей вслед. — Подальше от тебя! — Только не жалуйся, если заблудишься в подземельях и встретишь призрака, который напугает тебя до смерти! — Мерлин! Ну почему ты такой невыносимый?! — Гермиона всё же остановилась и обернулась. Малфой направлялся к ней неспешным шагом с довольной улыбкой на лице. — Но ведь тебе нравится, верно, Гермиона? — тихо произнёс он и подал ей локоть. — Не отвечай. Я заставлю тебя признаться в этом позже. Когда-нибудь, но не сейчас. — Мечтай, — фыркнула она, боязливо скользя ладонью по дорогой ткани его костюма. — Мечты наполняют каждую мою ночь, дорогая. Рассказать, о чём они? — продолжил он соблазнительным полушёпотом, делая шаг вперёд. — Избавь меня от подробностей, — Гермиона попыталась отстраниться, но тёплая ладонь Малфоя уже легла на её руку, удерживая. Они обменялись странными взглядами, а потом, резко вдохнув и отвернувшись друг от друга, направились в зал.

***

Гермиона опустошила четвёртый бокал шампанского. В голове промелькнула мысль о том, что пора остановиться, но стоило только волшебнице оглянуться по сторонам, как слабый голос совести тут же испарился. В великолепно украшенном зале было шумно и слишком весело для благотворительного мероприятия. Волшебники и волшебницы — все до одного представляющие элиту магического Лондона — вели себя сдержанно лишь в начале приёма. Стоило только Гермионе произнести свою лаконичную и скучную (по мнению большинства) речь, как веселье хлынуло через окна и двери, заполняя пространство ужасным гомоном. Вокруг сновали люди, разносящие подносы с выпивкой и закусками, у левой стены гремел небольшой оркестр, а в центре зала кружились пары, сливающиеся в глазах Гермионы из-за пестроты нарядов. Даже издалека было видно, что Малфой старается. Он подходил то к одним, то к другим волшебникам с неизменной льстивой улыбкой. Короткий разговор, дружеское пожатие руки — и сделка была заключена. Грейнджер с досадой опустила взгляд на свой бокал: что-что, а болтать Малфой умел. К середине вечера ей стало понятно, что сумма благотворительных взносов в её фонд превзойдёт все ожидания. — Я его не узнаю, — послышалось шипение за соседней колонной, и Гермиона невольно подошла ближе. — Он просто смешон! — Астория, дорогая, всё наладится. Это просто прихоть! Ты же знаешь мужчин: их увлекает всё ненужное. Вот увидишь, пройдёт неделя, и он забудет и про домовых эльфов, и про неё… Грейнджер нахмурилась и отпила из бокала ещё немного вина. Разговор заинтересовал её. — Нет, нет! Всё кончено, я должна уйти… — всхлипнула Астория. — Все думают, что она пользуется Драко, а он этого даже не отрицает! Как будто… Как будто ему нравится так думать! Мама, уйдём! Я больше не могу это выносить… — Подслушиваете, мисс Грейнджер? Вы разочаровываете меня всё больше, — раздался голос справа, и Гермиона вздрогнула. — Миссис Малфой, — дёргано улыбнулась она, стискивая ножку бокала в пальцах. — Добрый вечер. Некоторое время Нарцисса смотрела в лицо Гермионы так пристально, словно пыталась что-то отыскать. — Мне только интересно, — женщина склонила голову, мимолётным взглядом окидывая свои шёлковые перчатки. — Нечто наверняка необыкновенное в вас не даёт моему сыну покоя. Скажите, мисс Грейнджер, что это? — Я и сама была бы рада узнать, — Гермиона пожала плечами, пытаясь выглядеть настолько же непринуждённо. — Но вы должны знать! — притворно изумилась Нарцисса. — Из-за вас он готов пойти против собственной семьи. — На то были веские основания. Меня прокляли, как вы уже знаете, и всё указывало на вас. — О, если я когда-нибудь захочу причинить вам какой-либо вред, мисс Грейнджер, никто и никогда не сможет узнать об этом. — Вы оправдываетесь или угрожаете? — нахмурилась Гермиона, боковым зрением замечая, что к ним приближается Малфой. — Ни то, ни другое. — Мисс Грейнджер! Кажется, я вынужден пригласить вас на танец, чтобы спасти от неприятной беседы, — голос Малфоя был полон раздражения. Гермиона чувствовала, что между матерью и сыном царило иррациональное напряжение, и думать о том, что причиной этого являлась она, было не очень приятно. — Вы спасёте меня с большей пользой для себя, если пригласите на танец миссис Малфой, — с ироничной вежливостью процедила Гермиона, приподняв брови. — Раз уж сам мистер Малфой этого сделать не в силах. Лица Драко и Нарциссы побледнели почти одновременно, словно Гермиона сказала что-то неуместное и крайне оскорбительное. Робко поджав губы, она отвела взгляд в попытке найти то, что позволит ей незамедлительно ретироваться. — О, это Джордж! — комично пропищала она и махнула рукой. — Прошу меня простить, — и, не в силах больше чувствовать на себе тяжесть фирменных убийственных взглядов, ринулась вперёд. Передвижение длилось мучительную минуту, наполненную размышлениями. Гермиона хмурилась, пытаясь понять, почему её фраза так задела хозяев поместья. Немного погодя она смогла вспомнить, что Люциуса выпустили из Азкабана всего год назад, но пресса так и не смогла до него добраться. Кто-то говорил, что никакого возвращения не было, а лорд Малфой давно сгнил в своей одиночной тюремной камере, однако от его имени продолжали поступать благотворительные отчисления, и это делало догадки о смерти бессмысленными. Раньше Гермиона мало задумывалась о судьбе старшего Малфоя, так что не имела достаточно оснований, чтобы сделать хоть какие-то выводы. — Малышка Герми! — Джордж развернулся к ней с широкой улыбкой на лице. — Теперь ты чертовски богата! — Не я, а мой фонд в поддержку домовых эльфов, — мягко поправила она, окидывая Уизли внимательным взглядом. — Что ты здесь делаешь? — Если ты не забыла, то я являюсь владельцем крупной сети магазинов, — изобразив важность, он расправил плечи и выпятил грудь. Гермиона прыснула в ладошку. — Уже сделал благотворительный взнос в мой фонд? — Прости, дорогая, но вся моя благотворительность сейчас уходит в фонды под названием «Лизи». А она нуждается в новой одежде чаще и больше, чем все домовые эльфы волшебной Британии! — Тогда сейчас же убирайся! — шутливо пригрозила Гермиона и тут же улыбнулась. — Брось, малышка Герми! — подлизывался он, состроив невинное выражение лица. — Возможности завести столько полезных знакомств у меня больше не будет. Не прогоняй, молю тебя! — Ладно-ладно, — снисходительно протянула она, но вдруг посерьёзнела и напряжённо выпрямилась. — Кстати, — она выдавила из себя убогую улыбку. — Вам удалось поймать патлатую восьминожку? Рон сорвался с ужина, чтобы помочь тебе вернуть её на место. Какое-то время Джордж смотрел на неё растерянным и уже ни капли не весёлым взглядом, а потом, что-то мучительно обдумав, выпалил: — Ах, да! Точно! Восьми… — замялся он, но тут же сокрушительно рассмеялся. — Мы поймали её. Поймали! — О, вы ведь ловили её всю ночь… — Да, это было долго! — И она обнаружилась в Годриковой впадине? — Верно, так и есть! — И это всё, конечно же, самая гнусная ложь… — Гермиона цокнула языком, разочарованно выдохнув. — Малышка Герми… — виновато протянул Джордж, но оправдаться так и не успел. — Уизли, рад тебя видеть! Как проходит вечер? — Драко Малфой обладал способностью появляться в самые неожиданные моменты. Ослепительно улыбнувшись, он протянул руку и обменялся с Джорджем рукопожатием. — Всё отлично, — растерянно ответил он. — Я, пожалуй, пойду. — Развлекайся! — крикнул вслед Малфой, а потом медленно повернулся к Гермионе. — Почему он называл тебя малышкой? — Рассказать тебе правду? — Гермиона устало склонила голову и взмахнула палочкой, чтобы привлечь к себе ещё один бокал с шампанским. — На самом деле мы любовники. — Какая-то нездоровая тяга к семейству Уизли, — поцокал языком Драко. — Тебе следует провериться у колдомедиков. — Ха-ха, — демонстративно скривилась Гермиона, отпивая из бокала. — Но зачем ходить далеко? Пройдёмте в мой кабинет, мисс Грейнджер. Я должен тщательно обследовать вас. — Поиграй в доктора с Асторией Гринграсс. — Мерлин… — Драко раздражённо потёр переносицу. — Как сейчас помню величайшую ошибку своей жизни: мне было шесть, а ей — пять, когда я пообещал на ней жениться. — Ты должен исполнить своё обещание, Малфой, — с наигранной серьёзностью прошептала Гермиона. — Ты украл её сердце и понесёшь за это ответственность. — Сперва верни мне моё, — и в ожидании протянул ладонь. — Я говорила, что тебе совершенно не идёт быть романтиком? — Гермиона сузила глаза, а потом громко рассмеялась. — А тебе не идёт быть пьяной, — парировал он, хватая её за руку и насильно укладывая тонкую ладонь на свой локоть. — Рада, что мы честны друг с другом, — Гермиона рассеянно оглянулась по сторонам. — Куда ты меня тащишь? — Хочу показать тебе кое-что. Не волнуйся, без твоего присмотра ни один кнат не пройдёт мимо благотворительных счетов. Твои эльфы уже могут претендовать на жизнь в пятиэтажных особняках.  — Судя по тому, скольким людям ты уже успел вскружить голову, на вырученные деньги мои эльфы смогут купить всю магическую Британию…  — предположила Гермиона, а потом прикрыла глаза, пытаясь пережить лёгкое головокружение. — Зачем ты это делаешь? — Делаю что? — Всё, — она махнула рукой. — Приём, благотворительность, ссора с миссис Малфой… Даже для тебя это уже слишком. — Разве не очевидно? — хмыкнул Драко, крепче сжимая её пальцы в ладони. — Благотворительность важна для тебя. Я по-прежнему не понимаю твоей позиции, ведь ни разу в жизни не делал что-то бескорыстно. Даже сейчас… — он хмыкнул, обведя зал глазами. — Но то, что я не способен на такую самоотверженность, ещё не значит, что на неё не способна ты. Моя задача лишь в том, чтобы облегчить этот путь. — Не боишься, что я тебя просто использую? Драко расхохотался, весело взглянув на собеседницу. — В тот день, Грейнджер, когда ты сможешь обвести меня вокруг пальца и использовать в корыстных целях — на что ты, я уверен, не способна, — напомни мне жениться на тебе. — Ты чересчур самоуверен, — мрачно произнесла Гермиона. — Так и есть, — выдохнул он, увлекая её в тёмные сплетения коридоров. Гермиона лихорадочно оглянулась на зал, всё ещё светящийся позади ярким пятном. Малфой казался расслабленным и весёлым, но волшебница знала, что он может быть вполне опасным. Перспектива уединения пугала и заставляла нечто внутри неприятно скручиваться. Они поднялись по изящно высеченной из мрамора лестнице, и последние звуки приёма потерялись среди высоких молчаливых стен. — Я не представляю, как ты можешь жить в таком месте. Здесь жутко и отовсюду веет холодом, — поморщилась волшебница, опасливо озираясь по сторонам. — Аккуратнее, не поскользнись в луже крови невинных тварей, — заботливо предупредил он, и Гермиона, почти не подумав, опустила глаза на пол. Никакой крови там, разумеется, не оказалось. — Ну ты и придурок! — вспылила она и, вырвав руку из цепкой хватки, направилась вперёд. Громким шагам вторил приглушённый смех Малфоя. — Остановись, мы пришли! — крикнул он, и Гермиона, немного помедлив, всё же обернулась. Дубовая дверь справа тихо скрипнула и распахнулась, повинуясь волшебству. Набравшись храбрости, волшебница заглянула внутрь и прищурилась. — Я думала, у тебя тут комната для извращённых сексуальных утех, — процедила она, слегка расслабляясь. — О, нет! — поспешно откликнулся Драко, приглашая Гермиону внутрь. — Она чуть дальше по коридору. — Даже не удивлюсь, если это правда, — закатив глаза, прошипела Грейнджер и всё же зашла в комнату. Дверь захлопнулась, и на секунду вокруг них сгустилась пронзительная темнота. Однако стоило только Малфою прошептать пару заклинаний, как на стенах зажглись магические светильники. Тусклые блики осветили густой бордовый ковёр под ногами и картины, заполняющие стены до самого потолка. Гермиона заинтересованно вертела головой, вглядываясь в пейзажи и портреты, а потом застыла, остановив взгляд на полотне, расположившемся в центре зала. На неё смотрели размытые очертания незнакомки с подозрительно родными глазами и волнами кудрей. Оливковая кожа почти светилась, создавая ощущение нереальности, а лёгкая улыбка на губах девушки была такой беззаботной, что казалось, будто ни одна печаль ещё не омрачила её жизни. — Кто это? — сглотнув, спросила она, приближаясь к картине нерешительными шагами. — Давно в зеркало смотрелась? — обеспокоенно прошептал Драко и мягко усмехнулся. — Ты, Грейнджер. Это ты. — Нет, — отмахнулась Гермиона. — Такой тебя вижу я. Если не веришь, прикоснись к ней. Гермиона оглянулась на Малфоя со страхом. Что-то странное и почти позабытое поднималось в её душе, подобно смерчу. Это было страшно и волнительно, но самое ужасное заключалось в том, что ей хотелось ещё. Протянув руку к полотну, Гермиона тронула его пальцами и тут же отдёрнула, заметив шевеление. Из красок, искусно положенных на холст, с тихим шелестом начали проявляться очертания бабочек. Сотнями они вспорхнули вверх, наполняя галерею трелью полета. — Австрийские магические бабочки… — восхищённо прошептала Гермиона, задрав голову вверх, где цветной ураган начал закручиваться ровной спиралью. — Извлечение мыслей из своей головы — не самая приятная процедура, так что мне понадобилось много времени, чтобы накормить их. Я не знал, в какой образ они сложатся в конце концов… Но портрет вышел восхитительным, и я не заметил в нём ни одного отличия от тебя, — увидев неподдельную радость на лице Грейнджер, Драко улыбнулся и сам. — Это и правда восхитительно, — Гермиона жадно наблюдала за тем, как бабочки, снижаясь, плавно опускаются обратно на холст, образуя прежнее изображение. Спустя столько лет, проведённых в магическом мире, Гермиона не переставала удивляться его красоте. Когда крылья последней бабочки слились с холстом, она шагнула назад и, не в силах больше лицезреть «прекрасную незнакомку», отвернулась. — Ты действительно видишь меня такой? — Я привёл веские доказательства, — Драко невозмутимо приподнял брови, хотя внутри сгорал от странного предчувствия. — Ты прав, — она сокрушённо кивнула, вспоминая слова Рона, так задевшие и без того растоптанное самолюбие. — И в том, что Уизли водил меня за нос, тоже. — Так ты знаешь… — растерянно выдохнул он, неловко хмурясь. — Догадаться было несложно. Сложно было только принять, — грустно улыбнулась Гермиона и, обняв себя за плечи руками, смело взглянула ему в глаза. — Спроси меня ещё раз, — тихо сказала она. — О чём? — Про ужин. Я соглашусь. Только если ты не шутил всё это время. — Это только из-за Уизли? — Малфой сделал шаг к ней, но тут же остановился. Нечто неприятное теснилось в его груди, но Драко не осознавал природу этого чувства. — Это имеет значение? Драко ненадолго замолчал, внимательно разглядывая отрешённое выражение её лица. — Значит, поужинаешь со мной? — Да, — Гермиона выдавила из себя вежливую улыбку, хотя прекрасно знала, что Малфой, разумеется, ни за что в неё не поверит.