Неженка. Самоизоляция.

POV Влада       И чем я думал, когда решил, что если Вадим будет со мной в одном доме, то мы проведем больше времени вместе? Видимо жопой. А скорее членом. По итогу видел я его только утром, когда мы сталкивались в коридоре после того, как он уже приходил обратно с пробежки, либо вечером во время ужина. Почти неделю мы не выбирались из комнат, работая и проклиная ебучую учёбу, которая превратилась в каторгу.        Я проводил родителей, которые оставили нас наедине в ста километрах от города, без машины и с ружьём в доме и вернулся в комнату, с грохотом падая на не застеленную кровать. Я прокручивал в голове рассуждения матери о том, что она сойдёт с ума, если просидит ещё хоть день на даче. Может, стоило тоже уехать? Я спокойно относился к тому, что придется сидеть здесь еще долго, но вот парень за стенкой смущал меня. Я терялся между тем, что хотелось поцеловать его и тем, что очень чесались руки, от желания связать его и отыграться за все прошедшие дни.        Я услышал звук открывающейся двери и шаги. — Всё нормально? — он встал, держась за дверной косяк, — такой грохот… — Да. Можешь помочь? — я продолжал лежать неподвижно, — подойди. — Эм… Хорошо, — он подошёл к кровати, — что мне делать? — Накинь на меня одеяло, — я улыбнулся, обнажив весь ряд зубов, — мне лень. — Идиот, — он потянулся к одеялу, но я схватил его за руку, утягивая на себя, — я так и знал! — А зачем подошёл, если знал, что я такой плохой? — я обнял его, натягивая одеяло сверху, — у меня сегодня нет дел. И вообще до понедельника. Это же еще 2 выходных? — Ага. У меня тоже, — он положил голову мне на плечо, — что тебе нужно? — В смысле? — Ты чего лежишь, обнимаешь меня? Нежишься как девчонка. Что нужно? А…ну да…жопа моя. — Какой ты ужасный, — я закатил глаза, — просто хочу обнять тебя, — я провёл носом по его волосам, вдыхая запах. — Я сейчас усну. Пусти в душ. — Пущу, если обещаешь вернуться, — я смотрел на его лицо, пытаясь уловить все эмоции. — Ладно, — он скептически приподнял бровь, — я пошёл.        Я решил, что нужно встать с кровати, чтобы действительно не задремать прямо сейчас. Выйдя на улицу, я вдохнул свежий прохладный воздух, закуривая сигарету. Стало как-то очень спокойно. Я прошёл вокруг дома, смотря всё ли в порядке, и вернулся обратно. Вадима в комнате не было, но мне показалось, что он уже вышел из душа. Я направился туда и обнаружил, что один дурачок забыл закрыть дверь. Тихо закрыв дверь, быстро снимаю одежду и открываю дверь душевой. — О, господи! — он резко повернулся ко мне, — напугал. — Я страшный маньяк-насильник, — с каждым моим шагом он вжимался в стенку душевой всё больше и больше, — душ ледяной, — я выкрутил кран с горячей водой, — так лучше. — Жарко, — он нахмурился, откинув волосы, прилипшие ко лбу. — Сейчас будет ещё жарче.        Я зачесал его волосы назад, проходясь пальцами по гладким прядям. Вторую положил ему на бедро. Он прикрыл глаза и откинул голову, опираясь на стену душевой. Хочу разорвать его на кусочки и закопать в разных местах, чтобы ни одна душа не знала, где он прячется. Чтобы только я мог, как паззлы, собрать его по крупицам. Целую, шумно выдохнув. Наконец-то, я дорвался до этих губ. Ненавижу ждать. Кусаю за нижнюю. Больно, наслаждаясь стоном. Так, чтобы кровь проступила через тонкую кожу, чтобы он цеплялся за мои плечи, царапая в ответ. Вода согревает, расслабляя напряженные мышцы, наполняя кабинку паром, бьёт струями в спину. Целую его за ухом. Он тянется за лаской. Чудесный. До сих пор не могу привыкнуть к тому, как быстро он покрывается румянцем.        Повторяю языком очертания его шеи и ключиц. Дышит так, будто вот-вот задохнётся. Смотрю в глаза, пытаясь уловить недовольство или несогласие, но сталкиваюсь с прикрытыми веками, дрожащими из-за бегающих под ними глаз, и закушенной губой. Можно. Мне здесь можно всё. Кусаю, оставляя метки по всей груди. Каждое пятно как доказательство безоговорочного повиновения мне. Чувствую, как он ведет пальцами вдоль моего позвоночника, дразня, разжигая и без того ярко пылающий огонь. Глажу бедро, на котором всё это время лежит моя рука, переходя на живот. — Стой, — он перехватывает её, — не надо, — отводит взгляд, — не хочу. — Издеваешься? — опускаю взгляд, смотря на его стояк, а потом вновь смотрю ему в глаза. — Просто, — он делает шаг, меняя нас местами, — просто постой, ладно?        Молча наблюдаю за тем, как он делает напор воды слабее, снижая её температуру, и проводит двумя руками по моей груди. Опускается вниз по рукам и переходит на живот. Прикрываю глаза и откидываю голову, позволяя ему всё, что пожелает его душа. Чувствую, как одна рука накрывает мошонку, а вторая продолжает хаотично двигаться по животу и груди. Он немного сжимает ладонь, от чего в животе стягивается тяжёлый тугой узел, кажется, что мне прямо сейчас станет слишком плохо от того, что слишком хорошо. Именно это я и произношу куда-то в пустоту, потому что ответа не слышно. Только ощущения и шум воды. Чувствую, как головку обхватывает кольцо из пальцев и, неожиданно, ощущаю ещё одно, будто бы лишнее прикосновение к ней, но не спешу открывать глаза. Хочу понять, а не увидеть, что он делает. Язык? Определенно. Ощущаю, как он проводит кончиком прямо по отверстию уретры. Меня обдаёт горячим дыханием и по телу ползёт приятная легкость.        Вода становится совсем холодной, чуть теплее моего тела, но ощущение от теплого дыхания и умелого языка ниже пояса согревают не хуже, чем греет хороший алкоголь. Ведёт примерно так же. Вновь говорю что-то, слыша себя будто со стороны. На ощупь нахожу его мокрые волосы и пропускаю их через пальцы, сжимая на затылке. Чертовски хорош. Оттягиваю голову немного назад, предупреждая. Он понимает и без слов, расслабив челюсть и немного откинув голову. Толкаюсь глубже, наслаждаясь этим прекрасным чувством полного контроля. Сейчас он не принадлежит себе, и я могу контролировать всё, даже его дыхание. Подаюсь назад, отпустив его голову. Он делает вдох и сам пропускает меня в себя на всю длину. Прекрасный. Наслаждаюсь размеренным ритмом, улавливая в совершенно пустой голове одну мысль: «вода холодная». — Подожди. Встань к стене, — он молча делает всё, что я ему говорю, — а теперь просто стой так, чтобы не упасть.        Подхожу вплотную, прижимаясь стояком между его ягодиц так, чтобы свободно скользить. Он немного напрягается, но поняв, что происходит, расслабляется. Обнимаю одной рукой, держа за рёбра, а другой начинаю надрачивать ему, повторяя мои движения. Он прогибается в спине, позволяя целовать и кусать свои плечи. По моей спине катятся холодные капли воды. Жарко. Жарко и мокро. Охуительный парень. Ничего не меняется.        Надолго не хватает ни его, ни меня. Он стоит, опираясь на стенку душевой, в попытке наладить ритм дыхания, я делаю воду теплее. Утягиваю его под горячий душ и целую, пока поток смывает всё безобразие, которое тут творилось. — Иди в постель, — звонко шлёпаю его по ягодице, на что он хмурит брови, но послушно выходит из душа. Медленно намыливаю голову шампунем. Слышу, как гремит стакан, в котором стоят зубные щётки, а через время хлопает дверь. Смываю мыльную пену и выхожу, выключив воду.        Когда я вернулся в комнату, он уже лежал, завернувшись в одеяло. Я заметил вторую подушку, которая чудным образом появилась на моей кровати, и тихо рассмеялся, то ли от какой-то непонятной глупой неловкости, толи от умиления. Забравшись под одеяло и обняв его, я понял, что он мелко дрожит. — Замёрз? — я провёл по его руке, не прикрытой тканью футболки, от чего он покрылся гусиной кожей. — Да сейчас согреюсь. Вода просто холодная была.        Я встал и подошёл к шкафу. Где-то тут было то, что мне нужно. Вот. Моя старая толстовка, которую я почему-то перестал носить, хотя очень любил. Обойдя кровать с другой стороны, я подошёл к нему, присел рядом и потянул его за руки, заставляя сесть. Не знаю, как можно быть таким неженкой, потому что я предпочитал спать вообще без футболки. — Не нужно, — он совершенно не пытался делать вид, что сопротивляется. — Нужно, — я надел на него толстовку, оставляя капюшон на голове, и толкнул в плечо, заставляя лечь обратно, — сейчас согреешься, — лёг обратно, прижимаясь к нему. — Спасибо, — он выдохнул это, почти не шевеля губами, обдав кожу на шее тёплым дыханием. — Слушай, уже суббота? — Угу. — Я хочу пить. — И? — Давай устроим тусовку. Ты вот хоть раз устраивал вписку? — я улыбнулся глядя на его голову, утонувшую в большом капюшоне. Да, эта вещь была велика даже мне. Хоть мы и были почти одного роста, но он, видимо, кашу плохо ел в детстве. — Какая тусовка? Карантин же. Кто к тебе приедет? — он скептично приподнял одну бровь и прищурился. Я заметил, что холод перестал его беспокоить. — Да хоть одногруппники. Спорим? Вот прямо сейчас напишу, — я потянулся за телефоном, перелезая через него, чтобы добраться до тумбочки, и лёг обратно, — спорим? — Смирнов, с тобой спорить, то же самое, что спорить с сатаной. Я просто понаблюдаю.        Я быстро открыл беседу группы и набрал незамысловатый текст приглашения на попойку. Буквально в течение пары минут посыпались десятки сообщений с радостными возгласами и предложениями покупки закусок и напитков. — Я же говорил, — не стоит врать, что я был рад. — Ты же просто хочешь побухать за чужой счёт, — он смотрел всё так же, прищурившись, — дьявол. — Ага, — я улыбнулся и начал записывать голосовое сообщение, — так, слушайте, объясняю ситуацию. Берите бухло и еду, шашлыки приветствуются. Соки и воду тоже. С меня дом, гриль и прочие радости загородной жизни. Жду сегодня часам к трём дня. Можете взять с собой своих спутников жизни, но не больше. Ах да, ближайший магазин в другом селе, так что берите с запасом. Сваливаете на следующее утро. Адрес сейчас скину, — я отправил сообщение, быстро набрал следующее с адресом дома и выключил телефон, убрав его подальше. — Ты же соврал про магазин? — Вадим немного напрягся. — Конечно. Он в 5 минутах пешком. Иначе они, как обычно, не рассчитают и возьмут на разок. А я бухать хочу, — я притянул его ближе, зарываясь носом во влажные волосы. — Как всегда. — Спокойной ночи, — поцеловал его в лоб. — Спокойной, — он мягко коснулся губами моего подбородка.