***
Лекари разводили руками, не понимая, как же вернуть прежнего Вэй Усяня. Если Ханьгуан-цзюнь постепенно перебарывал действие отравы, практически вернувшись к прежнему своему возрасту, то Вэй Ин же так и оставался в детском теле и сознании. И никакого прогресса не намечалось. Сидя уже у себя в цзинши вместе с Усянем, Лань Ванцзи решил пересмотреть все тайники — возможно, все эти действия злоумышленника были лишь отвлекающим манёвром. Всё-таки, Вэй Ин продолжал вечно экспериментировать и что-то изобретать. Но по тайникам всё было на месте, даже Улыбка Императора, припасённая про запас. — Кувшинчик! Хочу! — Вэй Ин, нельзя. По крайне мере, сейчас. — А когда будет можно? — Когда подрастёшь, — услышав уже ставший постоянным ответ, ребёнок нахмурился. Ему очень приглянулся этот кувшинчик, а тут опять всё отбирают и запрещают. Красивую чёрную палочку с кисточкой, которую он нашёл под кроватью, у него забрали и даже не похвалили, что нашёл. А он всего то хотел проверить, съедобная ли она. Меч дяди Цзяна потрогать не дали, сказали, что острый. А теперь кувшинчик… Надувшись, Вэй Ин сложил ручки на груди. Он считал, что выглядит очень грозно, хотя сам Ванцзи не мог сдержать улыбки, картина была весьма умилительной, да и сам Усянь был в таком виде весьма забавным. — Вэй Ин, смотри, что у меня есть, — Нефрит достал из тайника игрушку, протягивая её ребёнку. Вся эта огроменная обида забылась моментально.***
Ночью Усянь никак не мог заснуть — он долго проспал днём, поэтому сейчас ребёнку хотелось поиграть. Но шуметь было нельзя, ночь же на дворе. Осторожно выбравшись из кровати, он проверил, спит ли Ванцзи. Убедившись, что никто ему не помешает, малыш тихо потопал к тайнику, где до этого, как он помнил, и были те самые красивые кувшинчики. Дощечка под полом поддавалась плохо, всё же, детских сил было маловато, но вот упорства было не занимать. Немного попыхтев, Вэй Ин таки вскрыл тайник. Достав оттуда аккуратно один кувшинчик, мальчик начал думать, как бы его тихонько открыть, чтобы не разбудить при этом Лань Чжаня. Да и попробовать то, что ему запретили, было так интересно. — А-Ин взрослый… А-Ин уже большой… Когда наконец удалось добиться заветной цели по открытию кувшина, лицо Усяня просияло. Он принюхался к содержимому: пахло приятно, но резко и незнакомо. Ещё раз оглянувшись на продолжавшего спать Ванцзи, Вэй Ин решился попробовать — не зря же был проделан весь этот тяжёлый путь. Он приподнял кувшин, держа его обеими ручками. В этот момент со стороны кровати послышалось шевеление — проснувшийся Лань Чжань не смог найти ребёнка под боком и теперь смотрел в упор на Усяня, уже поднявшего над собой кувшин. — Вэй Ин! Тот, успев попробовать всего чуть-чуть, от резкого окрика испугался. Выскользнув из рук, кувшин разбился при падении, заливая вином пол и самого малыша. И Ванцзи бы и начал ругать ребёнка, но охватившее Вэй Ина свечение заставило Нефрита чуть ли не подавиться словами. Подскочив с кровати, он тут же кинулся к месту, где еще буквально несколько мгновений назад сидел испуганный малыш Усянь. Но на его месте был уже такой привычный взрослый Вэй Ин, растерянно озирающийся по сторонам. — Л-лань Чжань? В чём дело? Что произошло? — глядя на супруга, он пытался осознать происходящее. — Вэй Ин… Подхватив Усяня на руки и поднимая его с холодного мокрого пола, Ванцзи быстро перенёс свою ценную ношу в кровать, плотно закутывая в одеяло — всё же, в цзинши было довольно свежо, пол был мокрым, а одежды на мгновенно выросшем Вэй Ине не было. — Лань-гэгэ, неужели ты всё ещё стесняешься? — Усянь хитро улыбнулся, глядя на супруга. Объяснений он так и не получил, но вот не подразнить Лань Чжаня было выше его сил. Только вместо ответа получил нахмуренный взгляд, — если что, я ничего не делал! — Как ты себя чувствуешь? — Да хорошо я себя чувствую, в чём дело-то? — Я постараюсь объяснить, — Ванцзи выдохнул, начав пересказывать события последних дней, что-то было со слов брата и дяди, а что-то уже со своих наблюдений. В той части повествования, когда Вэй Ин начал звать Циженя дедушкой, тому одновременно было и стыдно, и смешно. И мгновенно зародился целый рой идей для будущих шуток и розыгрышей…***
Утро в Гусу выдалось солнечным. Лань Цижень оглядывал явившихся адептов. — Доброе утро, дедушка! И в тот момент Лань Цижень не знал, какое чувство в нём сейчас первостепенное. То ли радость от того, что всё закончилось, то ли грусть от того, что тот милый малыш вырос обратно в этого человека. Хотя нет, одно чувство превосходило всё — привычное раздражение. — Вэй Усянь!