Твой любимый серый кардинал

Вика поджала губы, перелистывая однотипные вопросы, она просто устала от безвыходности ситуации. Уже приторные голубые глаза, смотрели с грустью и осуждением. Эфир хотелось потянуть подольше, лишь бы избежать разговора один на один, такого неприятного, и скорее всего безуспешного. Алёхина стала реалисткой после той зимней ночи, и перестала верить в химические соединения, что позволяют сердцу биться чаще. Она понимала что вернуть то, что когда-то было, станет невозможным, либо девушка просто устала верить в счастливый исход. Глаза сверкнули в уголках накопившейся слезой, и стиснув зубы, Вика решила просто закончить эфир, что бы фаны не видели такого состояния сейчас. — Та-а-ак — протянула Юля положив руки на колени, и приняв самую безобидную позу — Так что же значит временное? — бровь машинально поползла в верх, и глаза засветились в освещении только телевизора. — То и значит — Фыркнула Вика закатив глаза, сжав телефон в руке — Сейчас пройдет время, я и ты будем в Киеве, то просто разойдемся как в море корабли — Девушка говорила отчётливо, как будто заучила этот текст, на самом деле так почти и есть, так часто эти слова крутились в голове. — Погоди… Это же мои слова — Чигринец сжала челюсть, она вспомнила эти слова с той ночи. Тогда она сказала именно это, и ушла навсегда… — Верно… И ты хочешь сказать, что я сама не хочу общаться? ты забила эту установку мне в голову словно гвоздь, понимаешь? Я думала тысячи раз о том, что я хочу вернуть тебя, но в мыслях крутилось это, и не только это. Плотно под коркой мозга засели слова, «Это всё было ошибкой» два месяца мы с тобой жили ошибкой, занимались ошибкой, и испытывали ошибку друг к другу. И после этого ты приезжаешь в Краматорск, и говоришь «давай мир», Юля ты мне скажи… Ты ебанутая? — Вика не повышала тон голоса, ничего не делала, просто холодно смотрела в эти глаза, что сейчас испугано бегали по комнате, не уж то Алёхина добилась этого, Чигринец наконец-то подумала что сделала, она поняла что такое, её слова и чувства. Юлю душило это осознание, она не хотела это слышать, слышать правду, такую скупую и больную правду, что давила на итак избитое вдребезги сердце. Наконец здравый рассудок проигрывает, перед тупыми животными эмоциями. — Ты не сможешь меня понять, никогда не сможешь — Рыкнула Чигринец нагло подмяв Алёхину под себя, и сжав запястья на уровне головы девушки — Я бы хотела тебе сказать, как я думаю на этот счёт, но ты всё слышала сама. Но пропустила мимо ушей понимаешь? Я допустила ошибку-да! Но эта ошибка не заключалась в том, что любила тебя, что я делала с тобой. Это не ошибка, не в коем случае… Всё что я сказала в ту ночь, тот поступок был ошибкой. Я хочу объяснить своё поведение, в каждом случае, но именно той ночью я не знаю что мною двигало… Ты мне веришь малыш?.. — Брови выгнулись, и навернулись слёзы, Юля не хотела сейчас плакать, она хотела казаться сильной, но эмоции и все слова, так били в сердце, что хотелось рыдать, выть от боли, и держаться стало почти невыносимо. — Знаешь, я бы хотела верить тебе, но у всего есть лимит Чигринец, и лимит моего доверия ты исчерпала — Вика закусила губу, понимая как больно она сейчас сделала человеку, который ей всё-ещё не безразличен. Это очень странное чувство, вроде она понимает что ей достаточно сейчас сделать пару манипуляций и предмет её обожания снова у ног, но при этом засело плотное чувство, что тянулось отомстить и разбить и так хрупкое сердце. — Поверь мне в последний раз, пожалуйста… Я тебя не подведу, честно… — В голове что-то просто стрельнуло, и боль как-то притянулась ближе к горлу, хотелось не плакать, а просто зажаться и всё. — Ты же понимаешь что я не Макриди, и в такие отмазки я не верю, ты много раз отвергала меня, только скажи мне сейчас. Почему я должна поступить с тобой по другому? — Алёхина аккуратно взяла в руки чужое лицо, что сейчас немного сморщилось что бы не выдавать слёз. -Я…я правда лю.- Не успела и договорить Юля как чужие губы резко и даже грубо, вцепились и не дали даже вдохнуть. Казалось что поцелуй может длиться вечность, холодные руки что мирно лежали на разгоряченном слезами лице, оглаживали пальцами щёки, а умелые губы сводили с ума, заставляя голову кружиться. Юле казалось это сном, тем сном что снились ей так часто. Поцелуй зашёл куда дальше чем прикосновение губ, он стал глубже, он был чувственный, наполненный страстью и болью, которая затекла в дыры разбитого сердца, и дырявой души. Руки Чигринец, аккуратно прошлись по талии проверяя границы позволенного, заходя всё ниже, пока не дошли до края мятой оранжевой толстовки, что пережила всё «их моменты», первые поцелуи, жаркие ночи в гардеробе, драки и ссоры, и даже сейчас эта вещь была с ними, вы их казалось, самый лучший момент. Проскользнув под неё она поняла что Вика не сопротивляется, даже как-то наоборот, подначивает заходить всё глубже, в эту пучину наближающегося разврата и страсти. Хотелось бы сдерживать себя, ибо это слишком большой шаг, но Алёхина всё больше и больше подводила не в то русло, и подаваясь на любые движения. — Стоп-стоп, погоди… — Юля отстранилась сев ровно, пытаясь отдышатся, и что-то вы мямлить. — Что? что-то не так? — Явно разочарованная Вика спросила это без интересно, и сжав край толстовки пальцами, отвела взгляд на окно, где ярко засветился фонарь. — Это большой шаг вперёд, мне кажется я чисто морально не смогу… — Чигринец начала бегать глазами по всей комнате. — О Господи, успокойся… К чёрту всё это, если тебе и мне нравиться, то дерзай — Алёхина закатила глаза, смачно причмокнув. Ей казалось глупым, всё эти этапы и шаги, если у них раньше всё было, зачем топтаться по одной и той же тропинке. Взгляд сверкнул как-то по звериному, и поднявшись девушка обвила руками шею Чигринец, затянув уже в сладкий поэтапный поцелуй, который совсем со временем перерастёт в нечто большее