***
Сакура ускорила ход и почти что убегала от того места, где встретила Намикадзе. Гора была далеко позади, но отвратительное ощущение страха не пропало. Эти голубые глаза. Тот ли это Минато Намикадзе, о котором все селяне высказывались, как о душевном и добром человеке? Она не помнила никого, кто бы сказал хоть одно плохое слово в его сторону. Все восторгались им и его боем, когда за одну секунду полегло более тысячи вражеских шиноби. Твою же мать! Ей ещё таких проблем не хватало! Да и следов чакры Мадары она до сих пор не почувствовала, а ведь он был так нужен ей. На языке вертелось множество не озвученных вопросов. — Долбанный папа Наруто, — прошипела она, перепрыгнув через величественную каменную голову Учихи и приземлившись на другую фигуру, на голову Сенджу. Какие-то крошечные, почти что незаметные капли чакры остались на сером лице Хаширамы, и она могла поклясться, что чувствовала его присутствие. Он был совсем рядом. Будто бы стоял за спиной, смотрел и ухмылялся. Учиха знал, что она из будущего, и не пытался скрыть этого факта. Его даже спасение Обито не разгневало, ни один мускул не дрогнул на его лице, темные глаза оставались такими же пустыми. Харуно задавалась вопросом — какого чёрта происходит в прошлом? Почему всё такое странное и непохожее на то, о чём рассказывали на уроках в Академии? Расстроенная своим провалом она топнула ногой, как ребёнок, не получивший сладкого, и сердито уставилась на Первого Хокаге.***
Он наблюдал за ней, скрывшись в пещере за водопадом. Вода искажала фигуру девушки, и мужчине приходилось вечно щурить глаза. Перед тем, как он снова встретится с ней, необходимо разузнать больше информации о ней. Конечно, она искала его, нуждалась в нём, но ему нужно самолично разобраться в происходящем. Также чувствовал зловещую чакру, которая окружала её, как купол. Поразительно, ведь в джинчурики, Узумаки Кушине, запечатан девятихвостый! Девушка просто не могла физически обладать такой мощной чужой чакрой. Он знал об этой особенности её тела не понаслышке. Тогда как же это могло быть реальностью?! Мысли Мадары были прерваны еще одной знакомой чакрой. Намикадзе. Мальчишка был не единственным, кого интересует розоволосая куноичи, но сегодня он отступит. Найдет её позже, когда будет готов.***
Он снова направлялся к ней, буквально летел среди деревьев. Как он нашёл её?! Господи, куда ей спрятаться от него? У неё есть дела поважнее, чем водить беседы с отцом Наруто! Срочно нужно уходить — кричало сознание, и Сакура уже складывала печати для перемещения, когда слепящая глаза вспышка света промелькнула сбоку и повалила её на землю. Перевернувшись пару раз, она смахнула с лица волосы и уставилась на блондина, прожигая взглядом. Приставучий дегенерат! — Какого чёрта ты делаешь?! — она вскочила на ноги, на ходу вынимая катану из ножей, шаг влево, и девушка чудом успела увернуться от его наполненного чакрой кулака. Ещё бы чуть-чуть и она была бы парализована. Конечно, говорили, что он превосходный боец и всякое такое, но нападать со спины на девушку — это перебор. Плохого мальчика нужно наказать. Харуно обнажает вторую катану, готовая в любую секунду атаковать противника. — Ты ушла, не назвав мне своё имя, — Минато улыбался, хотя, кажется, его пульс зашкаливал. Незнакомка была такой быстрой и ловкой, она смогла увернуться от его атаки. А это только подливало масла в огонь. Сакура сощурилась, её зелёные глаза всматривались в лицо напротив. Он был так похож на Наруто: блондинистые волосы, приятные черты лица, такого же цвета глаза… Но все равно… Что-то было в нём настолько отличимое от её лучезарного друга, что пугало её. Наруто был совсем другим, как ей казалось в тот момент. Жаль, что смерть разлучила их. В отличии от Наруто он не был настроен мирно закончить это недосражение, и за первой попыткой обезоружить незнакомку последовала вторая, закончившаяся не очень удачно для него: с одной из катан стекал, изгибаясь, кровавый ручеёк. У неё получилось ранить его, хоть и не сильно. Она была горда собой и не сдержала едкий смешок, когда блондин покачнулся в сторону, прижимая свободную руку к ране. В груди жгло, но он не мог доставить ей удовольствия потешаться над ним и растянул искусанные губы в улыбке. Это произвело эффект. Поражённая такой наглостью Сакура отступила на несколько шагов назад, открывшись для атаки сзади. — Наконец-таки, — прошептал Минато у аккуратного женского ушка, вызывая мурашки по телу. Как он оказался сзади, Харуно не успела понять, её тут же, словно куклу, обняв за талию, кинули на землю. Как бы ей не хотелось долбануть со всей силы ему промеж ног, она не могла пошевелить даже пальцем — эта блондинистая сволочь сумела парализовать её (и создать обаятельно улыбающегося клона) и теперь, навалившись сверху, разжимала ей пальцы, вынимала катаны и откидывала их в сторону. — Чё-ё-ёрт… — простонала от собственного бессилия Сакура. Её маска росомахи, при падении соскользнувшая из-за слабых креплений, сдавила нос девушки. Харуно пыталась поправить маску, но слабые движения головой не смогли и на миллиметр сдвинуть нагревшийся из-за дыхания пластик. — Сними мою маску! — закричала незнакомка, попытавшаяся вновь пошевелить руками. Безрезультатно. Всё тело парализовано, ей очень повезло, что парень позволил ей разговаривать и не пустил чакру в голову. — Я не могу дышать! Минато прищурился, ожидая, что это будет какая-то женская уловка, чтобы освободиться, и проверил тело на наличие своей чакры. Пульсирующая в венах, заставляющая сигналы мозга не доходит до адресата она до сих пор была в ней и отдавалась приятным покалыванием на кончиках пальцев. Поэтому одной рукой обняв за шею и приподняв голову, резким движением стянул примечательную своей раскраской маску с покрасневшего личика. Оу! Тёмный Минато, развязавший ремень на брюках, присвистнул. До чего же прекрасна эта девушка! — Спасибо, мудачьё, — вместо благодарствия выпалила она, чем и развеселила его, тонкие губы растянулись ещё шире, превратив улыбку в хищный оскал. — А теперь отпусти меня! — Нет. Она хотела ответить что-то до жути неприличное и колкое, но прикусила щёку изнутри, почувствовав, что чужая чакра начала покидать её тело. Ожившие после нападения ноги нещадно болели, и как бы сейчас пригодилась бы Шизуне с её любовью помогать и делать доводящий до оргазма массаж. Стиснув зубы, Сакура напрягла бёдра и, выждав, пока кровь вновь не побежит в обычном темпе по ногам, ударила противника по животу. Наверняка было намного больнее, чем ей, когда собственная чакра начинала разгонять кровь после паралича, но этого Минато к её сожалению не показал, остался лежать на ней, как и минуту ранее, разглядывая запутавшиеся розовые волосы, лишь поставил колено между худыми ногами, раздвигая их в стороны. Зло зарычала Сакура, желая, чтобы этот доведший её до патового состояния папаша свалил ко всем чертям. Пожалевший, что так жестоко обошёлся с ней, Минато сглотнул мерзкий комок в горле, его кадык дёрнулся, ударившись об лохматую розовую макушку. Ему резко стало не хватать её строптивости, её пластичных движений, когда его грудь трётся об её острые, выпирающие через водолазку лопатки, а их ноги переплетаются в битве за главенство и спасение и чувствуется мягкость бёдер, и её сладко солёного запаха пота, его маленьких капель, не спеша скатывающихся по шеи в складки одежды. От всего этого кружилась голова, глаза закатывались, прячась под веками, до жути хотелось вонзить в неё ставший болезненно твёрдым член, отыметь прямо здесь, на промёрзлой земле, рядом со статуями великих шиноби. — Скажи мне своё имя, — не просил, не умолял, а требовал, сдавливая в руках, как в тисках, худенькие запястья. — Не твоё собачье дело, — она послала чакру в руки, и та, наполнив собою предплечья и локти, застыла, будто бы увидев мигающий жёлтым светофор. Сакура нахмурилась. Только же паралич прошёл, что не пускало чакру в руки? С хрипотцой в голосе Намикадзе ответил ей, увидев негодование во взгляде: — Манжеты чакры. — Да как?! Я не видела, чтобы ты их доставал! — теперь она была в бешенстве, будь у неё хвост или шерсть, то это бы всё вздыбилось, как у кошки. Хотя зубки она всё-таки показала, дабы показать своё намерение при удобном случаи укусить до крови. Наверное, будь он нормальным здравомыслящим человеком, то не стал бы вообще ничего показывать, но сидящий внутри тёмный Минато буквально завладел рассудком, без страха закатал рукав и поднёс руку с приклеенными к ней печатями и второй парой манжет к лицу розовой фурии. — Это… Гениально… — она не хотела признавать это, но слова вырвались быстрее, чем она смогла закрыть рот после удивлённого вздоха. Так легко и просто. Гениально. Обычный скотч, обычные печати, обычные длинные рукава джонинской формы. И как только она раньше до этого не додумалась? — Очень приятно, но я хочу услышать совсем другое. Твоё имя, — его глаза следили за её, ставшими от гнева тёмными, мутными, как яд в стеклянной бутылке. — И кстати, у меня времени достаточно. Мы можем хоть до утра тут валяться. Мне-то очень даже комфортно, а тебе? — и медленно спускались вниз, по красным щекам к шеи, с шеи к ключице. — Сакура, — выплюнула имя, будто то было солёной попавшей случайно в рот водой. — Са-ку-ра, — смакуя, произнёс Минато и облизнул сухие от волнения губы. — А я… — Я знаю, кто ты! Минато Намикадзе, будь добр отвали от меня! Я не враг Конохе! — она вновь начала извиваться, походя уже на змею, чем на дикую кошку. Увы, только рядом есть дрессировщик, и ему такое поведение не совсем нравится — эта сучка успела пару раз ударить по бедру, в паре сантиметров от паха. Сакура замерла лишь тогда, когда почувствовала его губы на своей шее. — Что ты творишь?! Минато не ответил ей, его дыхание становилось с каждой секундой молчания всё горячее и горячее, обжигая шею. — Я отведу тебя в Коноху. Как ты прекрасно знаешь, сейчас идёт война, и я не могу отпустить незнакомого шиноби без допроса, — без предупреждения он вскочил на ноги и, потянув за связанные руки, поднял девушку. — Манжеты остаются. Я знаю, ты попытаешься снова сбежать. — Мне нельзя возвращаться в Коноху, — она едва смогла удержать равновесие. Почти десять минут паралича сказались на ней, тело ныло, и крепко схвативший за запястья поверх манжет парень выбешивал. Да куда она убежит в таком состоянии, а?! — Третий Хокаге сказал мне, что если я встречу тебя, то буду обязан привести тебя в деревню. — Лорд Третий сказал, что ты встретишь меня? — она не верила своим ушам. Что за бред? Как Хирузен мог узнать о её появлении в прошлом? Он кивнул в подтверждение своих слов. Ему нет смысла врать, ведь не было ошибки, именно её образ увидел глава деревни в своём хрустальном шаре — «женщина, утопающая в чужой крови и лепестках сакуры». — Раз так, то ладно, — сдалась Харуно. — Ладно? — он с подозрением отнёсся к ее внезапной покорности. — Если Хокаге ждёт меня, может быть, он что-то знает и может мне помочь. Минато не нашёл в её словах никакого скрытого обмана и кивнул, довольный, что не придётся всю дорогу до деревни усмирять эту будоражащую кровь дикарку. Он подошёл к ней вплотную, подхватил под коленями и поднял на свадебный манер, чем смутил Харуно до крайней степени. Такого пожара её щёки ещё не испытывали. — Что, черт возьми, ты делаешь?! — её зеленые глаза вспыхнули гневом. — Мне так будет проще, — усмехнулся Намикадзе, явно не намеренный слушать пререкания шиноби. Деревья мелькали по сторонам, а Сакура, до этого полыхающая ярким пламенем, успокоилась и вглядывалась в даль, молясь, чтобы за следующими макушками елей показались ворота Конохи.***
Минато махнул вытянувшимся по струнке охранникам башни, вышедшим им навстречу. Двое мужчин явно спросонья не совсем понимали, что происходит, и просто, как истуканы, смотрели в оба глаза на прибывших так поздно и невовремя гостей. — Она со мной. Мы пришли к Хокаге, дайте ему знать о нашем приходе, — молодой джонин многозначительно посмотрел на охранников, привыкший к их рассеянности и обращавшийся скорее к членам Анбу, которые скрылись где-то неподалёку и наверняка уже давным-давно отправили лорду Третьему донесение о его возвращении с миссии. — Конечно, Минато-Сама, — вежливо ответил один, с любопытством поглядывая на связанную девушку и подвязанную на её бедре маску Анбу. Теперь будет, что рассказать жене дома. — Благодарю. Джонин дождался, пока придёт от Хокаге ответное письмо с разрешением на аудиенцию, и повёл незнакомку к Башне, всячески стараясь прикрыть её за своей спиной от надоедливых взглядов. Если она была тоже членом Анбу, то наверняка тоже заметила их взгляды, пронзающие, как иголки, со всех сторон. Поглазеть на неё собрался весь дежуривший отряд. — Между прочим, я знаю, куда идти. — Молодец. Увы, только я не могу тебе доверять и позволить ходить свободно по резиденции, — сказал ей с хитрым блеском в глазах. Он нарочно унижал ее, а она скрежетала зубами и пыталась игнорировать расцветшую на его лице ухмылку. Как же был велик соблазн плюнуть ему в лицо! Остальной путь до главного здания они провели в тишине, не решившись больше начинать разговор, а то мало ли Анбу решат в край оборзеть и подслушать? Эти ребята любят доносить до Хокаге обо всём, что происходит в деревне. Но когда они вошли в Башню, Сакура ловко вырвалась из его хватки и побежала вверх по лестнице, наплевав на всех и вся. Чего ей бояться? Тех, кто сидит в тёмных уголках и судачит о произошедшем за день? Ага, испугалась она! Она, можно сказать, у себя дома! Она знала, где располагался кабинет лорда — в резиденции многие годы, кроме цветов в вазах, ничего не менялось. Занавески и те уже с дырками, но стойко весят на двух-трёх крючках уже лет сто. Удивительно, как Шизуне в первые дни своей работы не выбросила их. Заходить в кабинет главы деревни нужно со стуком, с пожеланием доброго вечера, с улыбочкой на лице, и везде у Сакуры были поставлены прочерки, ничего из этого не хотелось делать. Видите ли руки связаны, лицо грязное, а изо рта сейчас могут вылететь только отборные маты по поводу того, что в прошлом творился такой пиздец, какого Харуно не ожидала и какого не описывали в учебниках по истории. Хорошо, что это всё проделал вместо неё Минато. Даже поклонился в знак уважения. — Хокаге-Сама, я привёл ту, образ которой вы увидели в своём видении. Саратоби с интересом посмотрел на девушку. — Почему на ней манжеты чакры? — У нас были некоторые разногласия, поэтому это простая мера предосторожности. — Подлец, — закатив глаза, пробормотала Сакура и скрестила на груди руки. — Что ты сказала, дорогая? — спросил Хокаге. — Я назвала Минато подлецом. Если бы он с самого начала сказал, что я девушка из вашего видения, то нам бы не пришлось сражаться, — она повернулась к сдерживающемуся из последних сил, чтобы не засмеяться в голос, Намикадзе, и пригрозила кулаком. — Будь добр, сними с меня эти чёртовы манжеты, чтобы я смогла хорошенько ударить тебя! Лорд Третий кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание, и жестом попросил джонина снять их. — Вы уверены? Она может представлять опасность, — Минато улыбнулся Сакуре, которая снова зарычала на него, веселя этим его ещё больше, и всё-таки отстегнул чакроподавляющие манжеты. Маленькие пальцы, оказавшиеся на свободе, сжимались и разжимались. Ох, если бы не сидел Хокаге за своим столом и не наблюдал за ними в оба глаза, то она бы с великой радостью вмазала по усатому раскрасневшемуся лицу. — Спасибо, Минато, ты можешь быть свободен, — кивнул старик на дверь, и он, не имея возможности возразить, поклонился и вышел из кабинета. — Итак, как тебя зовут? — вежливо спросил Хирузен, решивший на сей раз сыграть роль понимающего дяденьки. — Сакура Харуно, — её голос не дрогнул, хотя она и беспокоилась и произнёсла родное незвучавшее уже долгое время имя без каких-либо заминок. Вот именно. Она Сакура Харуно, а перед ней помолодевший на два десятка лет Третий Хокаге. Без старческих морщин он выглядел поприятнее. — Ты случайно не родственница Мебуки Харуно и её мужа Кидзаши? — Они мои родители. — Мой хрустальный шар для предвидения играется со мной. Иногда я не могу понять, что он мне пытается показать, но твоё появление видел в мелких деталях. Как и ты мой уход*, ведь так? — он загадочно улыбался, не сводил с гости взгляда и пытался понять, насколько же все в будущем плохо, если невинная на вид молодая девушка так жестоко расправляется с врагами. — Вы мудры в любом возрасте. — Приятно слышать, что с годами мой рассудок не мутнеет. — Только ваше сердце, — с грустью сказала она, вспоминая экзамен на чунина и нападение на Лист одним из его бывших учеников. — Моё сердце? — переспросил, напрягшись. — Прошу прощения, но как бы я не хотела все вам рассказать, но не могу. — Я видел лишь некоторые моменты из будущего и не буду настаивать, но в моей воле попросить тебя больше никому не рассказывать о том, что ты из будущего, и оставаться в тени, пока все не прояснится. Для всех ты будешь шиноби, вернувшемся с длительной миссии, поэтому внутри деревенских стен не надевай, пожалуйста, маску Анбу. — Должно быть, увиденное поразило вас, раз вы так доверяете мне. — Я видел больше, чем нужно, и хотел бы забыть это, — с трудом признался Хирузен. — Не волнуйтесь, я изменю будущее, — в ядовитых глазах появился слабый огонёк уверенности. — Хорошо… Тебя сопроводят до твоей квартиры, и будет предоставлено небольшое пособие. Я не смог узнать у хрустального шара, как долго будет длиться твоя миссия, поэтому, надеюсь, та тёмная личность, которая нужна тебе, вскоре покажется. — А вы довольно много знаете. Я встретилась с ним, но Намикадзе прервал нас, — процедила девушка, её кулаки до сих пор чесались. — Вот как, — мужчина почесал подбородок, в поседевшей голове закрутились шестерёнки. — Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. Привычный жест — постукиванием костяшками по столу, и в кабинет размеренным шагом зашёл один из стоящих снаружи охранников. Хокаге объяснил, где находится её квартира, и вручил свёрток с тем самым небольшим пособием, которым она была недовольна. Пощупав и потискав его, Сакура могла сказать, что в нём где-то с горсть монет.***
Выпуская на свободу из горячего плена клубы пара, дверь в ванную с обыкновенным бесящим скрипом открылась, и из неё вышел расслабленный после быстрой дрочки Намикадзе. Придерживая намотанное на бёдрах полотенце, он прошёл на хлипкий пропахший кошачьей мочой балкончик, чтобы в очередной раз утвердиться в своей правоте. Ещё перед входом в кабинет Хокаге, Минато догадывался, что Хирузен не отпустит Сакуру просто так, старик придумает что-нибудь изощрённое, чтобы усложнить ему жизнь. И вот она, ни о чём не подозревающая, тихо смеющаяся в кулак, под неразборчивый трепет одного из охранников заходит в общежитие. Через некоторое время в квартире под ним хлопает входная дверь и загорается свет. Эй, Хокаге, ты издеваешься, что ли?