Каминари Денки

Денки сидел на диване, поджав к себе колени, и держал кружку чая, медленно помешивая ложкой. Он неотрывно смотрел в одну точку, словно выпадая из этого мира, но так и не прекращая перемешивать давно растворившийся сахар. Не было ни мыслей, ни чувств. Был лишь взгляд, обращённый в никуда. Вдруг плечи парня что-то накрыло, от чего он резко вздрогнул, и горячие капли полетели на его колени. — Чёрт, прости, Каминари, не обжогся? — Киришима подбежал к блондину, быстро обойдя диван вокруг. — Терпимо, — лицо Денки съёжилось, выдавая его дискомфорт. — Спасибо за одеяло. — Ты прости, не думал, что ты так дёрнешься. Я принесу мазь от ожогов, — он хотел было побежать в ванную, но Денки его остановил. — Не нужно, всё нормально. — Тогда принесу что-нибудь переодеть. — Я в порядке, Киришима, — громче сказал он. Каминари выдохнул, похлопал по краю дивана, прося Эйджиро расслабиться и сесть. Повисло молчание. Денки наконец отложил чайную ложку, и принялся попивать свой напиток, ни о чём не думая. В то время, как Киришима не мог нормально успокоиться, постоянно теребя свою потрёпанную за день причёску, кусая изнутри щёку, и постукивая пальцем по деревянному бортику дивана. Его мучает вина. Он чувствует, что во всём произошедшем виноват только он, но объяснить причину не может. Но в чём же дело? Он же спас своего друга от изнасилования, за что он грызёт себе пальцы? Из-за секрета. Теперь он знает то, чего никто не должен был знать. Но они ведь друзья, так? Он же мог рассказать об этом своему другу, правда? Или же Денки ему не доверяет. Возможно, Эйджиро не дорос до такого статуса в его жизни, хоть ему и казалось, что они друг для друга братья. Сейчас они дома у Киришимы. С одного края дивана сидит Денки, укутанный в бардовое мягкое одеяло, и попивает остывший чай. Лицо его не выражает эмоций, а в голове невменяемая пустота. С другого края — Эйджиро. Блондин боком чувствует от соседа исходящее напряжение. Он понимает, сколько всего хочет сказать друг, но тот всё молчит, отвернувшись. В голове красноволосого молодого героя прокручиваются одна за другой свежие воспоминания о произошедшем, будто фото с ленты старой фотокамеры. Когда он открыл дверь кабинки, то совсем не ожидал, что она так легко поддастся и представит перед ним скомканного Денки. Он не ожидал, что при виде него блондин расплачется, обессиленно падая в объятия. Он не ожидал, что Денки начнёт так сильно трясти, словно в лихорадке. И чего уж точно не ожидал Киришима, так это того, что Каминари попросит сделать с ним это! Соблазн был высок. Запах дурманил голову. Предмет воздыханий лежит и трется носом в его шею. Тихо, дрожащим голосом шепчет его имя. Хочет отдаться ему. Но парень смог себя сдержать. Киришима понимает, что это не так и другом двигает лишь животный инстинкт. Он оставил Денки принять подавители, и когда лекарство подействовало, омега, всхлипывая, заснул на плече красноволосого. Исцеляющая леди выписала каждому справку с освобождением и домой вернулись они на такси без новых приключений. — Слушай, Каминари, — неуверенно начал Эйджиро, не смотря на друга. — Забудь. Я не хочу говорить об этом, — брови его свелись к переносице. Блондин громко отхлебнул последний глоток чая и поставил пустой стакан на кофейный столик. — Прости, — Эйджиро чешет затылок, опустив взгляд на пушистый коврик. Каминари старшая вернется с работы только после обеда. Парни дома одни, а один из них так и не позавтракал утром. Живот Денки внутри стянулся, будто туго перетянутым ремнем, а после издал недовольное вурчание. Блондин напряженно перехватил брюхо, смущаясь перед одноклассником. Киришима лишь улыбнулся и встал с дивана. — Посмотрю, чего есть съедобного, — и направился на кухню. Каминари неудобно перед Эйджиро. Ему стыдно за случившееся. Страшно за свои слова, которые тогда наговорил. И ему просто хочется домой. Блондин плавно впадал в мир сновидений и вздрогнул, когда раздался громкий удар чего-то металлического об пол. С кухни последовала тихая ругань. Каминари накрылся одеялом и полусонный поплелся в место, где шуршит и звенит его друг. В просторной поварской комнате стоял деревянный стол с четырьмя обитыми стульями с каждой стороны. Одну из стен полностью прибили верхними и нижними кухонными шкафчиками. Киришима сидел на корточках и копошился в одном из шкафов, совсем не замечая только вошедшего Денки. Золотовласый сел за стол, протяжно зевая, следил за парнем, выискивающим нужные кухонные оборудования. Любопытство загорается в Денки и он, не сдержав молчание, спрашивает, развернув стул к повару: — Чем собираешься меня отравить? — ухмыляется. Кири громко бьёт полной воды кастрюлей по столу. — Я не собираюсь никого травить, особенно тебя, — включает газовую плиту, поставив на огонь кастрюлю. — То, что рассказала тебе мама, была история тысячелетней давности. К тому же я понял свою ошибку. Я умею готовить и через 30 минут ты в этом убедишься, — уверяет Киришима. Берет белый тазик и уходит в кладовую, провожаемый взглядом янтарных глаз. Денки и не думает сомневаться в нём. Ему вообще сейчас ни о чем не хочется думать, но мысли так и переполняют его голову, когда Киришима скрывается за дверью. Он подтягивает к себе на стул ноги, обхватив их, и утыкается в колени. Киришима возвращается через пару минут с полным тазом овощей. Первым он обращает внимание на Каминари и, оставив продукты, подходит ближе к закрывшемуся однокласснику. — Тебе холодно? — беспокойство озаряет его глаза, но Каминари этого не видит. Он дергается, когда чувствует прикосновение к плечу, но сразу успокаивается, подняв голову на парня, что выглядит ещё встревоженней. — …Нет, всё нормально, — запоздало отвечает. Понимает, что эти слова никак не подействуют на Киришиму, но на этом был истрачен весь его лимит. Киришима не собирается докапываться до правды и давить на блондина. Всё и так понятно. Ему очень жаль. Ему хочется смести с Каминарю всю эту грусть в потускневших глазах и снова смотреть на его яркую улыбку, которой он наслаждался каждый школьный день. Он хочет помочь ему выбраться из омута плохих мыслей, не дать утонуть в собственном болоте и дать понять, что все хорошо. Сломать его самопостроенные рамки и показать мир. Но сейчас он смог лишь принести плед и накрыть на его плечи. Ничего при этом не сказав, Эйджиро отошел к своему рабочему столу, продолжив готовить. А Каминари злится, скрывшись в одеяле. Он злится на себя, за то, что заставляет Киришиму чувствовать беспокойство, страх. Возможно, даже обиду. И все это из-за него. Ему самому тошно от себя, от своего беспомощного вида. Ему надоело постоянно чего-то бояться и скрывать правду от неизбежного. Он снова чувствует себя слабым, но укутанный с головой в плед, ощущает себя под нестойкой защитой лишь от одного человека. Киришима не видит его капающих на шорты несдерживаемых слез. Он думает встать и уйти, но почему-то не может сдвинуться с места. И понимает почему. Он хочет, чтобы рядом был Киришима. Хочет чувствовать его теплые объятия и спокойный голос над ухом, шепчущий, что все хорошо. А он поверит и наконец отпустит выскальзывающий канат, который так давно жжёт его ладони. Каминари горько улыбается, не замечая этого за собой. Вроде бы все просто, возможно даже, осуществимо! Но он не может смириться с этой мыслью и просто представляет её, как хороший сон. От того душу и разрезает на пополам. Киришима отвлекается от нарезки овощей, когда слышит слабый всхлип. А затем ещё один. Он оборачивается и тихо подходит к изредка подрагивающему клубку пледа и с ужасом понимает, что Денки действительно плачет. Он рывком сбрасывает одеяло и замирает, глядя в его красные испуганные глаза. По лицу стекают соленые капельки, оставляя после себя влажные реки отчаяния. Кири тянется к нему, но Денки быстро трется лицом о голую руку, лишь небрежно всё размазав. Киришима молчит. Денки не смотрит на него, отвернувшись к окну и громче шмыгая носом. Он хочет встать и покинуть это место, но одновременно желает обратного — остаться с ним. Хочет, чтобы парень над ним обнял его. Но сам молчит об этом и не проявляет никаких действий на пути к желанному. Вроде бы, вот он — его лучший друг, брат по глупым тусовкам и просто человек, которому он может довериться. Но… снова это НО! Стоит между ними, мешая преодолеть эти пару сантиметров. Мешает произнести такие простые слова, засоряя собой голову и просто… просто понять, что они нужны друг другу. Первым сдается Киришима. Но сдается он не проигрывая, а побеждая в этой нечестной схватке с сомнениями. Он садится на колени перед Каминари, уложив свою голову на его ноги. Денки в афиге. В ответ на его немой вопрос, Кири тихо произносит: — Устал, — и блондин замолкает. Каминами чувствует, как в сердце в груди ускоряет свой ритм. Как лицо его слабо, но ощутимо наполняется горячей краской. А Киришима лишь ровно дышит и выглядит… спокойным. Кажется, даже удовлетворенным. Такого Киришиму Денки видит впервые. Нет, он и раньше замечал его в таком состоянии, но не придавал этому значения. А сейчас все по другому. Он считает это глупым. Сумасшедше! Но зачем-то тянется к его голове. Себе даёт оправдание, что ему просто интересно узнать какие они — волосы Эйджиро. Сейчас понимает, что этот вопрос задевал его уже не впервые, а как касается красных кончиков, получает ответ. Они не колючие, как он представлял себе раньше. Не грубые или жесткие, как описывал волосы Бакуго Мидория. А наоборот. Мягкие, гладкие и видно, что хорошо ухоженные. Конечно, как можно оставить такую укладку без внимания? Но Денки всегда казалось, что Кири тратит на свою башню на голове балончиков так пять, а тут будто натуральнее натурального. Он думает о его волосах, поглаживая их и мягко сжимая. Не замечает, как парень под ним сначала напрягся от неожиданных касаний, но затем расслабился, ощущая небывалую лёгкость в животе. Киришима не двигался, боясь разрушить этот хрупкий момент, спугнув Каминари. Он наслаждался его лёгкими поглаживаниями вдоль прически, закатывая закрытые глаза. Запоминал каждую секунду этого момента, удивляясь невероятной легкости рук Денки, не сдерживая довольной улыбки. Шипение вывело обоих в реальность. Эйджиро, вспомнив про рис, подскочил с места, хватаясь за горячуюю крышку кастрюли, а Денки снова смотрит в окно, наблюдая за смеркающимся небом.