Ставка на прикосновение

— Его прозвище — Филин, — сообщил Мори Огай, доставая из картонной папки несколько фотокарточек. На них был изображен молодой человек с волнистыми волосами и резкими чертами лица. — Ямато Такахаши, способность: «Темна ночь перед рассветом». Покинул мафию пять лет назад. Тогда он пропал с радаров, а расставание произошло на мирной ноте — у Портовой мафии не было причин преследовать его. И это было ошибкой. Чуя Накахара нахмурился.  — Пять лет назад — это год спустя после смерти прежнего босса, — отметил он. В кабинете они были только вдвоем. Не были приглашены другие исполнители — даже частая советница Мори, Кое Озаки, не участвовала в беседе; дежурную охрану в этот раз попросили стоять за дверью. Чуя догадывался, какая тема могла потребовать такой конфиденциальности: скользкий вопрос насчет распоряжения прежнего босса о назначении преемника. И это был первый раз, когда Чуя был в кабинете наедине с Мори. Прежде в таких беседах непременно участвовал Дазай. Дазай Осаму — псих, клоун, заноза в заднице, и, по неведомым причинам, любимчик Мори. Хотя, вообще-то, положа руку на сердце, Накахара осознавал причины — что, впрочем, нисколько не уменьшало его желание прикончить бывшего напарника при первой же встрече. Таким образом, с этим кабинетом у него были связаны не только приятные воспоминания, но в целом ему нравилось приходить сюда, на верхний этаж небоскреба. Ему ласкало гордость получать распоряжения из первых рук. Он любил маленькие вечеринки, которые проходили здесь по случаю удачных договоров и других побед Портовой мафии. Наконец, у него вызывал симпатию хозяин кабинета. Учитывая сложные обстоятельства, при которых Накахара присоединился к Портовой мафии, его мнение насчет Мори Огая сложилось не сразу; однако, теперь у него не оставалось сомнений. Для Чуи этот мужчина обладал почти мистическим обаянием: он был Лидером с большой буквы, таким человеком, которым Накахара хотел быть сам. Возраст Мори подходил к сорока, но его густые волосы оставались матово-черными без проблесков седины. У него открытый взгляд и приятная улыбка: больше похож на трудолюбивого бизнесмена, чем на главу преступного синдиката. Сегодня он был одет в темный костюм, атласный галстук и неизменные тонкие белые перчатки; глядя со стороны, невозможно догадаться, что где-то под плотной тканью он держит наготове заточенные скальпели — и насколько молниеносно он способен провести операцию по избавлению от жизни. Мори Огай подробно излагал подвиги Ямато Такахаши, совершенные им за спиной организации. Он был одним из тех, кто не признал власть бывшего хирурга, но, не имея доказательств для того, чтобы свергнуть Мори, не вступал в конфликт до тех пор, пока не подготовился к войне. Уже догадываясь, в чем будет заключаться задание, Накахара испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он будет руководить миссией в одиночку, ведь его напарник и конкурент — который всегда перетягивал заслуги на себя! — больше не имеет отношения к Портовой мафии. Стало быть, это шанс блеснуть перед Мори и загнать в тень призрак соперника. С другой стороны, вести дела такого рода не было профилем Накахары. У него было стойкое предубеждение насчет работы, которую босс собирался ему поручить.  — Мори-сан, я понимаю, что речь идет о предательстве, — он положил ладонь на шею и запустил ногти в волосы, — или, говоря точнее, о восстании. Принимая во внимание серьезность ситуации, — в спокойном до того голосе появилось возмущение: — почему этим делом должен заниматься я?! Мори Огай внимательно смотрел на него, ожидая, есть ли у Чуи еще что сказать.  — Я никогда не работал с Филином и понятия не имею, как обстоят дела у подразделения, с которым он работал. Я не располагаю никакой дополнительной информацией. В мафии есть люди, которые справятся с миссией быстрее и эффективнее. На этом объективные причины иссякли. Оставался еще один аргумент, самый значимый, но его Накахара предпочел не озвучивать. Тот факт, что Чуя крайне не любил лезть во внутренние дела организации, а задание разобраться с заговором предателя, несомненно, к ним относилось. Да, из этого правила о предателях были исключения. Но к тому хмырю у него личные счеты, и к делам мафии они не имеют отношения. Мори опустил подбородок на сплетенные пальцы.  — Я предвидел, что такое решение покажется странным. Но мне необходимо, чтобы этой миссией руководил человек, знакомый с обстоятельствами смерти прежнего босса. Талантливый и ответственный Исполнитель. Тот, на кого я могу положиться, — он остановился с долгим, пристальным взглядом на собеседника. Чуя польщенно опустил глаза. Мори продолжил, отведя в сторону руку в белой перчатке: — Конечно, без Дазая это дело может оказаться сложнее… «Опять херов Дазай», — пронеслось в голове Накахары. Он крепко сжал подлокотники кресла.  — К черту его, я берусь! — выкрикнул он.

***

Отряд «Ночные птицы» во главе с Филином никогда не воплотил свои планы. Как только их локацию удалось раскрыть, Портовая мафия атаковала на опережение. Не жалея патронов, они провели штурм. Сорок минут спустя все было кончено, и на месте событий, пожирая улики и тела погибших, полыхал пожар. Вдалеке слышались сирены городских служб, вызванных бдительными гражданами. Однако, самая крупная дичь успела упорхнуть. Капитан первым сбежал с тонущего корабля — чего-чего, а осторожности Филину было не занимать. В свое время он целый год держал при себе сомнения насчет Мори, ни у кого не вызывая подозрений, для того, чтобы втихомолку начать собственную игру. Так и теперь, пользуясь своей способностью видеть в темноте, он улизнул через канализацию, рассчитывая, что после зачистки он будет считатся для мафии мертвым — и пропадет из сферы их интересов. Чуя преследовал его в одиночку, и в одном из коллекторов Йокогамы произошел решающий бой. Миссия завершилась успешно.

***

Мори Огай поднял черную полированную телефонную трубку. Выслушав сообщение об итогах миссии, он спросил:  — Есть ли пострадавшие?

***

 — Мори-сенсей, вы должны взглянуть на это, — объяснял молодой врач. — Его глаза…  — Не возьму в толк, что вы от меня хотите, — ворчал Мори, следуя за ним по коридору больницы. — Я хирург, а не офтальмолог. Считаю это пустой тратой времени. Если ваши специалисты не могут разобраться, чего же вы ждете от меня.  — Вы просто обязаны!.. — настаивал собеседник.  — Я не отказывался, — оборвал Мори. — Я сказал, что не вижу в этом смысла. Молодой врач открыл дверь нужного кабинета.  — Сюда, пожалуйста. Еще из коридора можно было услышать голос Чуи:  — А? Класть я на это хотел! — он сидел на белой кушетке, энергично жестикулировал и использовал самые выразительные интонации. Шляпа, с которой он практически не расставался, была сдвинута на затылок, лоб закрывали спутанные светло-рыжие волосы; плащ, не продетый в рукава, накинут на плечи. Скорее всего, после миссии Чуя успел сменить одежду: на аккуратном костюме и белой рубашке не было следов приключений. — Я спросил: сколько еще времени мне торчать здесь, и мне по… -Чуя-кун? Тот притих.  — Доброго вечера, босс, — поздоровался он, обернувшись на голос. И в этот момент Мори увидел его глаза — белые и пустые, лишенные и зрачка, и радужки. Мори узнал этот симптом. Он подошел ближе и взял лицо Чуи в ладони, поворачивая к свету, чтобы рассмотреть получше. По периметру глазных яблок было видно темно-розовые ниточки капилляров, а в центре — лишь глянцевая белая поверхность. Не мутное бельмо и не след ожога — его глаза были словно замурованы наглухо и похожи на заготовки для хэллоуинского мармелада.  — «Темна ночь перед рассветом», — произнес Мори.  — Что вы хотите сказать? — переспросил молодой человек за его спиной. Мори обернулся и с милейшей улыбкой обратился к своему провожатому и его коллеге, с которым только что спорил Чуя.  — Я говорю, отпустите пациента — под мою ответственность.

***

Рука Мори была теплой и шероховатой. Чуя шел рядом с ним, стараясь не отставать, и то и дело натыкаясь на что-то или кого-то, то не рассчитав угол на повороте, то пересекаясь траекторией с идущими навстречу. Мори остановился и отпустил его руку. Полминуты спустя прозвенел сигнал и двери лифта открылись. Приобняв за плечи, Мори провел Исполнителя внутрь. Оба не произнесли ни слова с тех пор, как вышли из кабинета. Оно к лучшему: Накахаре нужно было время, чтобы собрать мысли и сколько-нибудь внятно объяснить, что произошло. Сперва все шло по плану: побег главаря был предсказуемым, поэтому его поиски не заняли много времени. Первой неудачей было то, что во время драки Чуя потерял свой фонарь. Это сделало борьбу более напряженной: Филин благодаря одаренности прекрасно ориентировался в темноте, стало быть, если бы ему удалось вырваться, у него было бы больше шансов сбежать, чем у Чуи — догнать жертву. Однако, уйти ему не удалось. Закончив с делом, Чуя все-таки нашел фонарь, но пощелкал кнопкой и обнаружил, что проклятое устройство не работает. Поэтому он запросил поддержки, сообщив команде свое приблизительное местоположение. Когда же помощь прибыла, с обеих сторон возникло непонимание. Чуя недоумевал, какого черта эти идиоты идут в темноте; команда также была в растерянности, ведь они видели, что фонарь Накахары — вопреки тому, что сообщил Исполнитель, исправен и включен. Все это в голове Чуи суммировалось в одну простую фразу: «Я облажался».  — Ходили слухи, что способность «Темна ночь перед рассветом» не так проста, как кажется, — нарушил молчание Мори, — но этому не было доказательств. Разнообразные версии, и все столь же похожи на правду, как рыбацкие байки. Теперь мы никогда не узнаем, был ли реальный повод для остальных историй — но в одной из них оказалось зерно правды.  — Значит, это его способность? — переспросил Накахара. Стало быть, единственный, кто мог вылечить слепоту — эспер с нейтрализующей способностью. За свою жизнь Чуя знал только одного такого. Психа, клоуна и занозу в заднице, который три года как сбежал из мафии. — Мори-сан, а в той истории ничего не сказано о длительности эффекта?  — Увы, ничего определенного, — ответил Мори. Он не стал рассказывать, что в той истории упоминалось, что попавший под проклятие ослепнет навечно. Во-первых, потому что в той же истории среди симптомов упоминались безумие и чешуя на коже — что многое говорило о соотношении правды и вымысла в байках о «Темной ночи». Во-вторых, даже если эффект в самом деле окажется перманентным, было бы жестоко заранее лишать Чую надежды. Движение лифта остановилось. Чуя снова ощутил, как Мори берет его под руку. — Осторожно, здесь лестница, — предупредил он, когда они вышли на крыльцо. «Что за нелепое зрелище», — подумал Накахара, представляя, как сейчас выглядит со стороны: вцепившись в руку Мори, он осторожно перебирался со ступеньки на ступеньку. Путь в больницу был ничем не легче, чем обратно, но почему-то оттого, что за его неуклюжими движениями теперь может наблюдать Мори, к реальным трудностям добавлялось отвратительно-жгучее чувство, от которого холод проходил по сердцу и жар — по щекам. И ведь босс не просто наблюдал — он держал его за руку, подсказывал дорогу и позволял виснуть на себе, когда Чуе случалось оступиться. Они были так близко, что Накахара отчетливо ощущал запах его одеколона — свежий и крепкий, напомнивший лес после грозы.  — Чуя-кун, я бы хотел выслушать подробный доклад в приватной обстановке. Например, у меня.  — Как скажете, босс, — уныло кивнул Чуя. День был напряженным, и, после того, как он проторчал в больнице несколько часов за бесполезными обследованиями, первое, что хотелось сделать, это наконец-то вернуться домой, остаться одному и хорошо выспаться, на время забыв обо всем, что произошло сегодня. А, если учесть расстояние до резиденции Мори и время на разговор, с такой поездкой он сможет попасть к себе где-то перед рассветом. Мори открыл перед ним дверцу автомобиля. Ориентируясь на ощупь, Накахара забрался внутрь. Доклад совершенно не интересовал Мори — все, что необходимо знать, ему уже было известно, а прочие детали не имели значения. То, что было действительно важно, это убедиться, что Чуе не придется провести ночь в одиночестве — теперь ему нужен помощник, чтобы справиться с элементарными вещами, и оставить его без присмотра было просто невозможно. Учитывая самоуверенность молодого эспера, даже опасно. Надежнее всего было бы взять роль помощника на себя. Конфиденциальный разговор был лишь предлогом, который не давал Накахаре шанса отказаться от поездки. Босс Портовой мафии ощущал ответственность за будущее Накахары. Во-первых, заботиться о членах организации было его долгом само по себе. Во-вторых, он видел в случившемся свой личный просчет — в том, что настоял, чтобы именно Накахара взял на себя задание, вопреки довольно здравому предложению назначить члена мафии, лучше знакомого с Филином. И у этой ошибки была ясная причина: Мори, когда так сильно полагался на исполнителя, по старой привычке держал в голове не его одного, а дуэт Соукоку. Они были идеальными напарниками. Прямолинейность Чуи перекрывалась хитростью Дазая, легкомыслие Дазая — принципиальностью Чуи, и стратегия, составленная ими, не имела изъянов. Наконец, взаимодействие их способностей: «Смутная печаль» была мечом и «Неполноценный человек» — щитом. Они словно созданы друг для друга: тот случай, когда целое становится больше суммы своих составляющих. И было наивно считать, что ножницы, лишившись одного из лезвий, будут так же эффективны, как с двумя. Он недооценил риск — это, увы, подтверждало, что лидер организации всего лишь человек и способен ошибаться.