***
Чеён закрывает за собой дверь на ключ и снимает белые туфельки, попутно освобождая волосы от резинки. Паркет холодит ноги, приходится надевать серые с белыми ромашками тапочки, когда-то купленные Джису ей в подарок. Семенит, растягивая замок курточки, на кухню, где шумит вода и слышится звякание посуды, чтобы выпить какой-нибудь холодный напиток. Разум гудит от пережитого за последний час, который сейчас кажется давно происшедшим. Слабый огонёк в груди теплится, заставляя губы расплываться в улыбке. «Боже! Неужели?..» — О, ты пришла! — восклицает Донён, стоящий у раковины с тарелкой в руках, которую он тщательно моет. Вниманию Чеён представляется целая гора посуды на столе, которой, когда она уходила, не было и в помине. Что тут за полтора часа произошло? — Мои друзья приходили, — разъясняет Донён прежде, чем Чеён открывает рот. — я же вчера говорил тебе, что Джонни и Сана придут. — А, да. Я забыла, — Чеён стукает себе по лбу ладошкой. Вчера она, кажется, не слушала вообще Донёна, занятая своими мыслями. — Но откуда столько посуды? — спрашивает она, подходя к холодильнику. Для трёх человек было слишком много столовых приборов. Видимо, знатно повеселились за короткий отрезок времени в её отсутствие. — Слишком много еды было, а смешивать все в одной тарелке не хотелось, — сообщает Донён, чуть не выронив скользкую от пены чашку из рук. — Тебе тоже досталось. — Суши? — Чеён вытаскивает коробочку. — Мои любимые! Спасибо! — улыбается она ему, чуть не прижав их к груди. — Я же не мог обделить сестренку вкусностями, — брат приподнимает уголки губ. — Как прошёл вечер? — Ну… нормально, — Чеён отворачивается снова к холодильнику, чтобы положить суши обратно, точнее, чтобы Донён не видел её заалевших щёк. Сердце громко ударяется. — Мы посидели немного. — С расспросами не доставали? — Нет, — Чеён наконец вытаскивает апельсиновый сок. — Все прошло нормально. «Рассказать ему о Юно или нет?» — Это хорошо, по твоей легкой походке видно, — кивает Донён. — Кстати, — делает паузу, словно проверяет, слушает ли Чеён или нет. — Тебя и Тэён спрашивал. Чеён уставляется на него с застывшим стаканом у рта, словно Донён сказал нечто невероятное. —…Ты встречаешься с кем-нибудь? Она молчит, выбирая слова, а потом вздыхает. В голову лезут сомнения, но она лишь показывает на стулья, предлагая брату присесть. Он закрывает кран и, обтирая руки о полотенце, послушно садится, а девушка подпирает свой подбородок ладонью, медленно произнося: — Оппа, а как ты отнесёшься к этому, если я скажу «да»? — на лице её видна осторожность и боязнь услышать негодование со стороны родственника, но тот хмыкает, серьёзно размышляя над вопросом. — Ты взрослая, я не вправе приказывать тебе или как-то ограничивать, — он улыбается краешком губ, замечая поднявшееся настроение девчушки, — но, если тебя обидят, то я сдерживать себя не буду. — Оппа, — она краснеет от вспыхнувших чувств благодарности к брату, ощущая себя самой счастливой в этом мире, что не хочется его обнять, — я так люблю тебя, ты знаешь? — Знаю, мелкая, — он смотрит ей в глаза и устало кивает, хотя внутри бушуют невероятно нежные чувства к своей младшей, — так что с Тэёном? — Даже не знаю, — девушка цокает, надувая губы, — я же отказала ему, в чём проблема? Почему он до сих пор пытается чего-то добиться? — Постой, — хмурится собеседник, немножко поддаваясь вперёд, — так ты не с ним встречаешься? А с кем? Понимание сквозит в голове девушки, а та застывает, так как видит, что брат немножко перепутал её нынешних спутников. Какие бы она не имела отношения с одногруппником своего брата, она не чувствовала что-либо к Ли, кроме простого уважения. Недопонимание проскальзывает в атмосферу уютного разговора, а Донён поджимает губы: — С кем ты встречаешься? — Ну, допустим, — она неловко склоняет голову набок, — с Джэхёном? — Правда? — Донён прищуривает глаза, уставившись на сестру. Странное чувство одолело Чеён от этого «правда», брат то ли разочаровался, то ли удивился. Не понятно. — Я сказала «допустим»! — То есть? — Ну, почти, — мнётся Чеён под подозрительным взглядом старшего. Все открывать ему нет желания, а Донён требует ответа и не опустит, не узнав хотя бы половину истины. Она на секунду закрывает глаза, пытаясь унять волнение. — Ты когда-нибудь был влюблён безответно? — все её внимание на своей ноге и тапочке, которую она качает. — И мечтал, что когда-нибудь тебе ответят тем же? — Бывало. Ты… — Мне ответили, Донён, сказали, что можно попробовать, ведь нечего терять, правда? — ищет в темных глазах старшего ответ. — Если расставание не будет больным, то да… — Айщ, почему ты сразу про расставание? — Чеён хмурит бровки и скрещивает руки на груди. Она мило дует губки, убирая выбившуюся прядь от лица. Девушка не знает, стоит ли рассеивать сомнения старшего или оставить всё как есть, но говорить прямо сейчас кажется чем-то страшным и волнительным. «Расставание» и будет ли оно у них? Пак не знает, единственное, что она хочет сейчас, это подумать. — Джэхён ответил тебе? — тот щурится, явно догадавшись уже, но интересуясь ради приличия. — Ты уверена? Собеседница пожимает плечами, опуская уголки губ. Становится слишком много вопросов, когда только недавно её сердце трепещало, увеличивая биение, а голова была затуманена мечтаниями. Действительно, уверена ли она? — Ладно, — она вздыхает, — я пойду прогуляюсь, — встаёт из-за стола, очаровательно хмурясь, — сок и суши съем потом, не трогай их, оппа. — Чеён-и, все хорошо? — он прикусывает губу, будто не замечая просьбы, но та отмахивается, поправляя одежду. — Я не хочу как-то давить на тебя… — Все нормально, — она натягивает улыбку, — ты дал мне нужную пищу для размышлений и нужное направление, — кивает, — а вообще, не трогай мою еду, хорошо? — Хорошо, — он заботливо кивает, а она, окрылённая мыслями, выходит из комнаты, попутно одеваясь в лёгкую курточку. На улице достаточно тепло для наступающей весны, ветерок играется с волосами студентки, заставляя её забавно морщится и убирая пряди назад. Настроение скачет туда-сюда на протяжении целого дня, но самым важным остаётся то, что разговоры с Чоном кажутся ещё трогательнее, чем раньше. Ей не терпится написать ему уже сейчас, но она ждёт. Ждёт, когда сможет поговорить, в первую очередь, с самой себе, раскрывая свою душу и истинные желания. Возможно, она боится неоднозначной реакции друга, которая сначала нехило напугала, но разве он способен на такое? Телефон в кармане коротко завибрировал, оповещая о новом сообщении. Мысли все как ветром сдуло, когда она прочитала от кого эти несколько слов, а в груди неприятно закопошилась досада.***
— Почему мне кажется, что им кажется, будто я с того света пишу?! — брюнетка, сидящая рядом с компьютером, сводит брови и, бросив телефон на кровать, скрещивает руки. На не угасшем дисплее отправленные ею друзьям сообщения, которые уже теми прочитаны, но многие из которых не отвечены. — Никакой реакции! Отвечают только через семь-десять минут! — Может, ты их настолько обрадовала, что они так долго подбирают слова? — доносится от паренька, беззаботно развалившегося на низком диванчике и листающего какой-то журнал. — Ты им так редко писала. Я бы тоже ничего не ответил. Момо взглядом впивается в него. Славная поддержка от родственничка, нечего сказать! Шотаро это умеет. Тот, словно не замечая её, спокойно пролистывает страницы. — Но это не повод молчать! — Значит, они ужасно на тебя обижены. — Шотаро! — Что? Всякое может быть, я всего лишь предположил! — невинно хлопает глазами кузен. Момо ещё больше хмурится. Поняв, что через секунду другую выгонят из комнаты, Шотаро вскакивает на ноги, бросив журнал на диван. — Ладно, я пошёл, — констатирует он, заправляя выбившие края рубашки в серые брюки, и покидает Момо с самым невозмутимым видом. «Лучше сгореть, чем догорать», — любит цитировать он слова какого-то известного чувака из далеких восьмидесятых. Дверь за ним хлопается, и Хираи устало вздыхает, потерев виски. Совсем скоро она снова окажется в Корее, среди друзей, которых не видела больше двух лет. Снова будет учиться в стенах любимого универа. И всех по этому поводу известила, кроме одного парня. Пусть для него она станет сюрпризом. Но слишком вялая реакция от дорогих сердцу людей заставила настроение упасть. Юно — понятно, а другие? Чеён, например. «Классно! А когда?» слишком сухо звучит от той, которая была почти сестрой. Джису-онни обещала позвонить, но так и не позвонила, Наён не ответила, Кун тоже. О людях второго круга вообще молчит. Словно все забыли её. Может, и вправду немного обиделись, ошеломлены её внезапным заявлением. Она с ними очень давно не общалась, вечно занятая работой, танцами, учебой. В погоне за мечтой забывать друзей плохо, особенно старых и лучших.