Читать под EMIN feat. JONY «Камин»
— Хён, — шепчет в трубку Чимин. Джин останавливается посреди больничного коридора и вслушивается в дыхание младшего: оно сбито. Ким понимает, что что-то не так, у Чимина что-то произошло. Что-то снова потревожило его. Как только Джин хочет спросить, в чём дело, Пак его опережает и шепчет. — Хён, я беременен, — проговаривает Чимин. У него будет ребёнок… От Юнги… Второй раз за день Пак позволяет слезе скатиться по его щеке. — Что? О чём ты говоришь? — спрашивает Джин, не желая верить в услышанное. — Хён, я не шучу, это правда. — Езжай домой, я скоро буду, — последнее, что говорить старший, перед тем как завершить вызов.***
В двери раздаётся долгий звонок, а потом несколько стуков в дверь. Чимин спешит открыть её для друга. Наконец-то он приехал. Наконец-то он здесь. Тот, кто поддержит, тот, кто скажет, что делать дальше. — Именно поэтому и существуют гандоны! — грубо говорит Ким, как только оказывается в квартире, но потом обнимает Чимина, на котором нет лица. В глазах лишь тоска и просьба о помощи. Они проходят в гостиную. Джин наливает Паку чай и принимается готовить еду. Джин знает, что Чимин должен собраться с мыслями, чтобы рассказать; попросить о чём-то. Пока младший подбирает слова, собирается с мыслями и эмоциями, Ким начинает готовить фрикасе. У Чимина сердце хочет выпрыгнуть из груди. На его глазах появляются слезы, когда он вспоминает слова врача: «Поздравляю Вас, Пак Чимин. Вы беременны.» И с чем тут можно поздравлять? С тем, что Юнги бросил омегу, а потом оказалось, что Пак беременный? По лицу омеги катятся слёзы. Почему всё так неожиданно свалилось на него? Почему всё, что могло случиться, случилось именно сейчас? Почему расставание с истинным, его женитьба и беременность Пака оказались в одной связке всех проблем? Почему то счастье, что так долго искал Чимин, разрушилось в считанные минуты? Почему так много «почему»? — Хён, что мне делать? — наконец спрашивает Чимин у старшего, когда тот выкладывает кубиками нарезанную куриную грудку на раскалённую сковороду. Пак не поднимает взгляд, он всё так же смотрит в пол. Его локти поставлены на ноги, а в руках он держит горячий чай, который согревает руки. — Жить дальше, Чимин, — отвечает друг. На нём тоже нет лица. Он переживает за младшего. На него так неожиданно всё свалилось. — Всё будет нормально, — Ким успокаивает не только Чимина, но и себя. — Всё будет нормально? — переспрашивает Пак. Он ставит чай на столик, который располагается возле дивана. Джин слышит горькую усмешку. Он поворачивается к Чимину и смотрит на него. — Хён, скажи мне, в моей жизни хотя бы что-нибудь складывалось нормально? — практически шёпотом спрашивает младший, подняв взгляд на Кима. Его губы трясутся, а щёки блестят от слёз. — Хён, в моей жизни никогда ничего нормального не было, — его голос трясётся, как руки и губы. — Родился в семье, где издевался старший брат, а потом родители отдали в детдом, в котором надо мной издевались и били. Потом выяснилось, что у меня не будет течек и я не смогу иметь детей, если не встречу истинного. Потом встретил истинного, влюбился. Это оказалось взаимно. Жизнь наладилась, но потом в один момент всё рушится: истинный, который обещал, что никогда не бросит, бросает, потом женится, потом просит не ставить крест на наших отношениях, а потом оказывается, что я беременный. И как после всего этого что-то может быть нормально? — Чимин стирает слёзы, а потом закрывает ладонями глаза. — Лучше бы я умер, когда родился. Лучше бы меня в детдоме до смерти забили. Почему всё проблемы свалились на меня разом: истинный не любит, я беременный. Хочу утопиться в реке Хан, лишь бы не ощущать той сильной боли, которая сжирает меня изнутри. Сейчас я в тупике. Я не знаю, что мне делать. Не знаю, как жить дальше. Не знаю, как растить ребенка. Я не знаю ничего, Хён. Мне нужна помощь. В следующую секунду Джин оказывается рядом с младшим на диване. Ким обнимает Чимина и гладит по спине. Этот жест всегда успокаивал Пака хотя бы на чуть-чуть. — Я буду делать аборт, — резко заявляет омега. Старший перестаёт успокаивать Чимина, отстраняется от него и смотрит прямо в глаза. — Сейчас я не в состоянии обеспечить ребёнка. Я не смогу подарить ему много любви и хорошее детство. — Чимин, ты сам слышишь, что говоришь? — в шоке спрашивает Джин. Заявление Чимина об аборте поразило Кима. — Ты собираешься убить своего ребёнка, которому от силы только три недели. Чимин, ты совершаешь очень большую и страшную ошибку в своей жизни. — Но… — Никаких «Но», Минни. Пройдёт месяц и ты полюбишь своего ребёнка всем сердцем. У него будет самый замечательный папа на свете, и плевать, если не будет отца. Многие дети без отцов растут и ничего. Ты, вон, вообще в детском доме вырос и ничего. Вырос умным, красивым и очень сильным. Я буду помогать тебе. У ребёнка не будет отца, но зато будет очень красивый и заботливый дядя. А если твой ребёнок захочет узнать про отца, то познакомь его с Юнги, когда ребёнок будет совершеннолетним. Тогда он будет уже взрослым и он поймёт причину, по которой он без отца вырос. Но… Ты не собираешься рассказать Юнги о ребенке? — Нет! — резко вскрикивает Чимин, хватаясь за руки старшего и бегает глазами по его лицу. В его взгляде читается паника. — Я боюсь, что Юнги всё время будет находиться рядом, если узнает про ребёнка. Мне будет больно от понимания, что он снова рядом только из-за ребёнка. Я не хочу этого, не хочу. — Но рано или поздно он всё равно узнает. Ты ведь не сможешь спрятать живот на девятом месяце. — Я не расскажу ему. Я просто уеду за границу. Я напишу заявление об увольнении, отработаю последние две недели и уеду. Я не хочу ему ничего говорить. Я не хочу, чтобы он знал о ребёнке. Он не должен ничего знать… Джин, прошу тебя, не рассказывай ему. Умоляю тебя! — просит Чимин в отчаянии. Джин поджимает губы и смотрит на младшего. Он понимает чувства Пака. Он всё понимает. — Хорошо, я не расскажу ему, но пообещай, что расскажешь мне, куда ты уедешь, — говорит Джин. Если даже Чимин решил ничего не говорить истинному и уехать за границу, то Джин должен знать, куда именно, чтобы старший смог навещать Пака. — Обещаю, что я расскажу тебе, как только соберусь. — Хорошо. Я позвоню своей знакомой и запишу тебя на приём к гинекологу. — Хён, не нужно, у вас слишком дорогая клиника. У меня нет таких денег. — Никто не будет платить за приём, не переживай. Я делал операцию мужу знакомой и она сказала, что я могу обращаться к ней. Всё будет хорошо, не переживай, — Чимин кивает и обнимает Джину. Они правятся. Всё будет хорошо.***
Читать под JONY «Лали»
Прошла неделя. Слова Джина оказались правдой — Чимин действительно полюбил своего маленького ребёнка. Он благодарен старшему за то, что отговорил его делать аборт. Сначала было сложно принять то, что через какие-то девять месяцев у Пака появится его ребёнок, и парень всё время хотел побежать в больницу и совершить самую страшную ошибку, которую он бы никогда себе не простил. Но позже Чимин привык, а потом и вовсе полюбил того, кто с каждым новым днём растёт и развивает в ещё незаметном животе парня. Вчера он пошёл на работу и написал заявление об увольнении. Заявление Чимин попросил передать Сехуна. Отдавать заявление на прямую Пак не смог — ему не хватило смелости остаться с Мином один на один. Сехун удивился тому, что Чимин решил уволиться, поэтому стал допрашивать, почему омега принял такое решение. Пак пытался скрыть правду, соврать, но Сехуна не проведёшь. Он задал лишь один вопрос, на который Чимин не смог бы солгать: «Ты беременен?» Пак поднял взгляд на друга и долго смотрел ему в глаза, пытаясь придумать лож, но он не смог, поэтому сказал правду, но потом попросил не рассказывать об этом никому, особенно Юнги. «Почему он не может знать?» — правильный вопрос задал Ли. Чимин лишь сказал, что они расстались, а Юнги, как Сехуну известно, женился, и ребёнок не нужен будет альфе, да и Чимин не хочет, чтобы он знал. Сехун понял омегу, поэтому пообещал ничего не рассказывать Мину. Сейчас Пак спокоен и счастлив, ведь у него есть тот, кому он всегда будет нужен, у него есть тот, кто есть всегда будет любить — его ребёнок.***
Омега накидывает куртку, запрыгивает в кроссовки и выходит из квартиру, закрыв её на ключи. Чимин спускает по лестнице и чувствует, как его телефон вибрирует, уведомляя о новом звонке. — Хён? — спрашивает Пак, приняв вызов. — Привет, Чимин. Не забыл про приём? — спрашивает Джин, идя по больничному коридору. — Нет, не забыл. Вот, как раз из подъезда выхожу, — сказал Чимин, выходя из дома. Он подходит к машине и садится в неё. — Хорошо. Позвони, как будешь на месте. Я пойду вместе с тобой, — говорит Ким, чем удивляет младшего. — Хён, я не маленький. К врачу и сам могу сходить, — Чимин подключает к телефону наушники, надевает их и заводит машину, начиная выезжать со двора. — Позволь мне тебе напомнить, что это не просто врач, а гинеколог. Я не пущу тебя одного. Я волнуюсь за тебя и за Джи Хе — За Джи Хе? — переспросил Чимин, не понимая, кого старший имеет ввиду. — Год назад ты разрешил мне выбрать имя для твоего ребёнка. Вот я и выбрал. — напомнил Ким. — Пак Джи Хе, звучит красиво, ты так не думаешь? — спросил он. Чимин счастливо улыбнулся. Звучит действительно очень красиво. — Ты прав, хён. Звучит просто прекрасно. — Я знаю, Чимин, знаю. В общем, звякнешь мне, как будешь на месте. — Хорошо. Я понял тебя. До скорого. — До встречи, — после этих слов Джин положил трубку.***
«Чимин, всё будет хорошо, не переживай. У тебя будет здоровый ребёнок, вот увидишь» Теперь Чимин не уверен, что всё будет хорошо. Он ни в чём не уверен. Он видел глаза гинеколога, когда та делала УЗИ и смотрела анализы Пака. В её глазах не было надежды на лучшее. Там был лишь сожаление, а на губах печальная улыбка, не предвещающая ничего хорошего. А её просьба подождать немого в коридоре просто выбила землю из-под ног. Чимин вышел из кабинет без улыбки, что встревожило Джина. Гинеколог попросила зайти старшего, чтобы поговорить. После этого и Джину и Чимину стало очень страшно. Ким попросил подождать его в коридоре, а сам зашёл в кабинет, через несколько минут выходя без улыбки. — Хён? — спросил Чимин, подходя к старшему. — Что случилось? — Чимин, поехали домой, — попросил Ким. У Пака сердце словно биться перестало. — Я расскажу тебе всё дома. Неужели может случиться что-то ещё хуже, чем случилось уже?