Разумность.

После того похода, в скажем, огромный по размерам огород и плотный перекус, мне честно казалось, что мы даём кругаля, просто ходим по бесконечному лабиринту, а навигатор в лице лаборанта просто сбоит и тянет время или тратит его, если быть точнее. И как-то совсем незаметно настал тот самый момент, когда змей просто был уже вплотную и почти что лип, а я лишь пытался делать вид, что не замечаю этого, мол, авось отстанет и хрен с ним будет. До крайностей к счастью не дошло, хотя я так же не понимаю, почему мы шли к уже знакомому месту такими тропами и по итогам оказались всё у того же куска зелени. Наверное это можно в шутку назвать Эдемом? Всё же как огромный сад, так или иначе вызывает ассоциации. Змея перед тем как отпустить, потискали, погладили и чуть ли жопу не расцеловали, в этот момент я испытал разве что только противное чувство ревности или скорее тягу к такой же нежности к себе, а потом и отвращение, решая, что лучше уж я пойду первым и не буду больше с ними сталкиваться. Глядишь и сегодня уже найду чем разбить то стекло. Надеяться на чудо смысла нету, так почему бы не попробовать огромной палкой с размаху? Только выждать момент, когда мелкие твари будут внизу играть и шуметь, и шикарно просто будет, потому что сомневаюсь, что смогу с первого удара добиться желаемого. Наверное я выглядел сердито и крайне недовольно, утоптывая в глубь чащи, ну или подлеска, как удобнее. В любом случае в землю наступал я с явной злостью, потому что просто было неприятно. Пальцы и кисти автоматически напряглись, но сжимать руки в кулаки я не стал, а то потом от земли не отмажусь никак. Ещё одной неприятностью оказалось, что место казалось крайне пустым. Твари словно уже наигравшись, улеглись небольшой кучкой на травке, в более менее ровной полянке, а я, как настоящий изгой или отшельник, наблюдал за всем этим из тени и из-за ствола дерева, а те и ухом не повели. План в очередной раз обваливается с треском моего терпения и такой подставы, тихий час они себе устроили. А змей нагнал, но уже с искорками в глазах, явно ощущая свою свободу, а от этого мне становилось только страшнее, от чего как только я его услышал и заприметил, начал уходить, заползая на дерево рывками, пальцам было слегка непривычно и больно. Всё же на них держится весь вес моей тушки. Но змеюка кажется даже и не расстроилась, следуя внизу по пятам, поглядывая своими глазёнками. Теперь понятно, как выглядят питоны, во время слежки за своей добычей. Но мне кажется он не шибко умеет ползать по веткам и стволам, значит замечательно, а в конце просто пикирую от него подальше, к тому ботанику. Но это конечно будет потом. Печалило до сих пор, что я банально не понимал временной промежуток, сколько там банально отводилось на прогулку, ну и возможно мне вовсе урезают это время? Те засранцы на полянке дрыхнут наверное не первый час… Хотя я не обратил как-то внимание, были ли другие учёные в стороне, помимо Серого. Моя невнимательность, враг мой. По толстым веткам я поскакал в поисках нужной части, уже и позабыл где она находится. Главное не светить своим лицом в тени, но думаю это будет сложно сделать, учитывая мою окраску, тут с внешностью крайне не повезло, да, симпатичный вроде, даже для местных, но мне не нравилось, что в тени так не спрячешься. Тут уже были отголоски прошлого, когда сидишь в яме, весь в грязи и не можешь вылезти оттуда сутками, уже потом провонял, а тут кто-то мимо шастает, а выглянуть не хватает духу, потому что в лоб прилететь может. Медалька в зубы такого конечно не стоила, но кто знал, что отправят куда-то в активную точку. Но даже так, моя смуглость в том мире помогала маскироваться хоть как-то. Ну, не считая глаз конечно, но и их я прикрывал очками, всё, идеально, ползи по лесной чаще дальше, авось снайпер перепутает тебя с кучкой дерьма или земли…. А тут, этот хладнокровный легко мог и так и делает, следуя по пятам, иногда, когда я останавливался, чтобы быть уверенным, туда ли я бегу, этот хрен прислонился к дереву, показательно карябая кору дерева… Что, залезть не можешь? Вот и славно. Хотя честно сказать, сначала испугался, когда он так сделал, думал что действительно полезет…. Знакомая поломанная часть ветки, только оттуда уже начинал расти росточек, удивительно, это или меня так долго не было или деревья тут имеют куда более быстрое восстановление своих тканей. Удобно, хотя не думаю, что они так же как и мы, вырубают лес в таком количестве. И ведь всё равно бо́льшую часть кислорода вырабатывает море, а тут я видел только речки пока что, странно, но ладно. Может потом найду карту мира, глобус там, должно же у них что-то такое быть? Не поверю, что они просто существуют и не придумали школы. Возвращаясь к змеюке, я как-то потерял его из виду и это немного навело паники, хотя и хотелось в глубине души забить на это дело, пропал и пропал, но может он спрятался или придумал что-нибудь своей пустой головой… Начал оглядываться и напряжённо замер, в ожидании чего-то страшного и опасного, непонятного, возможно того самого нападения со спины… Эх мои нервишки, видел бы меня старый я, которого я не собирался менять, а приспосабливаться всё же надо. И, да, небольшого шороха хватило, чтобы я наконец увидел эту заразу чуть поодаль, как же он хорошо сливался с тенью листвы, удивительно, и просто припав к земле наблюдал за спящими. Жаль, что стоило ему обратить внимание на мой взгляд, что смотрел аккурат ему в затылок змеюки, так он сразу же дёрнулся ко мне, словно его прям подзывало что-то… Как мне помнится, с собой у меня как раз не было ничего съедобного, не фруктов, ни мёртвых тушек мышек или ещё кого. Запах… Ну нет, если бы от меня разило, то эффект был бы противоположный, так что не знаю. Так или иначе, я просто сложил лапки на дереве, свесив хвост вниз, но всё ещё оставаясь вне досягаемости, просто смотрел. И видимо не зря, потому что змей действительно был не с пустой головой, а бегал глазками так, словно придумывал что-то… –Ха, слушай, может ты как раз знаешь эти команды… Кхм, сгинь, свали, уйди. Было бы славно.– Голос на секунду подвёл, вырвался небольшой хрип, благо отпустило и я вновь разговорился стараясь явно выражать свои намерения тоном, обычно неразумные создания так всё и понимали. Надеюсь этот не будет исключением, иначе будет действовать крайне обидно, лишний раз рисковать и говорить видите ли, а кто услышит и всё. Хотя вроде бы учёные сами сюда не охотно ходят, в отличие от тех вредных надсмотрщиков с палками. Змей странно повёл ухом, поворачивая голову точно мопс или другая животинка. Забавно, что обычно это означало, что тон как раз не понятен и животное пытается хоть что-то понять из мимики, обычно хозяина, но не думаю, что это так уж часто выходит. А я сидел со спокойным лицом, вот же балбес… Но на пробу оскалился, зашипев, не слишком громко. И в мгновение ока, вполне себе милая мордочка змея пошла полосами морщин от агрессии, удивительно, на сколько у него пластичная кожа, что рот открывается до такой степени. Он зашипел в ответ, но громче, злее и словно компенсируя невозможность оказаться на равных, почти сорвал с бедного дерева огромный кусок коры, наверное сантиметров тридцать и это был просто замах двумя лапами… Собственно, не зря я его опасался, как оказалось… Мысль побыстрее свалить оказалось правильной, ради сохранения своей святая святых, жопа, без неё я жить не смогу, а такими темпами змей действительно как-нибудь заползет ко мне, но это же не земля, я быстрее ретируюсь, чем он сориентируется. К тому же, ветки, что выдерживают меня, скорее всего сломались бы под ними поэтому я не так сильно паниковал, чего в принципе делать не стоило. Верно, что я сам опрометчиво того разозлил, но почему бы нет? Чем бы дитя не тешилось, только реветь я не буду, а вот истерить от скуки, тут да. И, скрывшись от недруга своего, с прекрасными рядами зубиков, что загнуты назад и от которых я непременно бы потерял парочку кусочков ручек и ножек, залез на дальнюю ветку, находя нужный переход в кроне. Переплетение веток всё так же радовало меня своими удобствами, словно я какой-то мелкий ребёнок и нашёл подходящее место для постройки своего шалаша из говна и палок. Эх, припоминаю былые времена. Но дальше, мне почти в самый лоб прилетела палка, от которой я чуть ли не инфаркт получил, схлопотав по лицу, но оставшись условно целым. Замах видимо был не слишком сильным. Но откуда… С земли прилетело, конечно, тварь не до ужаса глупая, решила меня всё так же преследовать, но теперь видимо с ярым желанием снять с недоступных для него веток. Что же я ему такого там нашипел? Если он так и не отступил, даже с пониманием, что цель вне досягаемости… Даже так, просто уйду дальше, чтобы точно не достал и не докинул до меня. Так я по крайней мере думал и очень зря, потому что палки-то стали больше, зараза! Спасибо хоть камни не нашёл, умник. А так, начался словно старый и не добрый обстрел по одному фронту, спасался я разве что с помощью крыла, просто предотвращая попадание, а вторым прикрылся на всякий случай, если додумается перейти на другую сторону. И, я наверное походил на какой-то маленький кулёк, из под которого видны одни лапы. Главное было прикрыть голову, но я не учёл, что в таком положении толком ничего не вижу, крылья не оставляли просветов, от чего я действительно проверял путь впереди на ощупь руками…. Хреновенько это конечно. Просто продолжае-е-ем идти!! Я запнулся, чуть не полетев мордой вперёд на эти сучки и ветки, ловя равновесие только благодаря центру тяжести и крыльям с хвосту, ну и тому, что вцепился в первое, что увидел,- ствол дерева сбоку. Судорожно выдохнул. Не то, чтобы это стало катастрофой, но и приятного было бы крайне мало. Лишние повреждения ни к чему. Точнее было просто страшно как-то получить ранение, это лишние хлопоты и проблемы, ограничения разного рода, да и не понятно будет, как отреагирует ботаник… и… Чёрт, эта жизнь от меня никогда не отстанет. Падаю, когда меня сбивает с веток. Попало в голову, я даже не понял до конца, что это вообще было и в глазах всё перемешалось, а потом уже и второй раз прилетело, окончательно сбивая, из-за чего пальцы соскользнули с коры и зацепок, не оставляя выбора вовсе, кроме как упасть. Приземлился на лопатки, от чего выдавило воздух из лёгких. Высота была не такая уж и большая, да и опыт в таком мы вроде имеем, но, всё равно смотрю на подползшего гада с таким непроницаемым спокойствием, что самому становится не по себе. Нет больше уже сил на этого безмозглого, толку ему долбить что-то в голову, если он не понимает. А он навис над головой, так вопросительно глядя, словно вовсе не он сам меня сбил, падаль такая. И приблизился, до такого расстояния, что я был назвал этой наглостью. Но стоило лишь на секунду почувствовать себя чуть легче, так и оттолкнул эту морду ладонью, чтобы подняться на локтях, а уже потом проверить цел ли сам. Да гад настырный, заебал уже… Чес слово. Обожгло висок. На автомате дёрнулся и с удивлением или замешательством взглянул в чужую сторону. А он сидит себе, язык высовывает. И прислонив пальцы туда, где обожгло, понимаю, что влажно, а вернув лапу в поле зрения дошло, что это кровь, всё же покоцали меня слегка, к сожалению… Или счастью. Можно же надавить на жалость и совесть Серого, драматизируя, что этот змей меня чуть ли не убил и что я весь такой бедный и хрупкий, почти погиб под его влиянием? Не треснут ли мне потом за такое? Разве что моя совесть и актёрская игра, что почти на нуле. Да и кричать что-то в роде «на помощь! Помогите! Умираю! Меня чуть не убила эта тварь!» хреновая идея. И как на зло, ощутил, что по скуле течёт, щекоча, моя кровушка. Странное и неприятное ощущение, такое лёгкое, но в то же время напрягает кожу и нервы, что не могут распознать, что происходит. Мда… не хотелось сорить на чистой и экологичной части этого здания. Надеюсь кто-нибудь отравится. Меньше будут сюда своих зверушек пускать. Но пока я сосредоточился на такой мелочи, позабыл о реальности и переведя невзначай взгляд в сторону, замер, потому что гад ползучий замер, гипнотизируя, вновь, словно сейчас вот уже накинется. И он накинулся! Конечно блять. И это была проигрышная борьба, банально потому что меня завалили на спину обратно, придавливая тушей, а ногам не позволили подняться, хвост охренеть какой тяжёлый, падла, срань, ну что за невезение! И эта зараза как-то слишком довольно выглядит, почти улегшись на мне, а я дышать едва могу, слон нашёлся! Пидрила. Вот пытался же как-нибудь без насилия, не трогал, не кусал, не дрался, а эта мразь всё равно лезет и нервы затрещали новыми волнами, угли словно вновь начали обмахивать, подливая канистру бензина. Но нет, моё достоинство пока не позволит сорваться на неразумного, эта образина не кусалась, пока что. Но хвост… Чёрт. Он обвивает мои ноги, хотя это происходит так медленно, что я просто успеваю вытаскивать из по очереди, попутно отталкивая тушку подальше, по крайней мере старался, и в то же время упирался в чужую грудь, стараясь сдвинуть, но это как к столбу подойти и разбежаться, удариться головой. –Как ты меня уже задрал. Свали пока морду не ободрал и в жопу тебе не засунул, ШИШ!!– Получилось пожалуй слишком быстро, слишком зло, но брови уже заложило, уже скалился и старался делать толчки руками сильнее, чтобы хоть немного сдвинуть эту морду, что по прежнему смотрела на меня своими глазами. Спасибо что хоть мигаешь! Но шикать было лишним, потому что он вновь, как в первый раз, в ответ тоже разразился шипением, как какая-нибудь гадюка, только опаснее и громче, он меня точно сожрёт, блять-блять-блять, ну что за дерьмо! Его пасть просто в миллиметре от меня, боже, прости меня за то, что твою тварь поганую живучую убиваю, но закон таков, кто сильнее, тот выживает. Как мантру я это мысленно повторял, направляя кулак к морде, что так и на закрыли. Поберег бы зубки, красавец поганый. И эта рожа только отвернулась, хотя удар был не слабым. Он замер, и пугающе жутко повернул головешку обратно, всё так же тихо шипя, смотрел на меня сверху вниз. Я, отмерев, сразу же понял свою ошибку, нельзя останавливаться, добить или хотя бы вырубить. Второй удар сделал уже второй рукой, но удар смазался, бляха-а-а. Из такого положения бить не удобно, а потом я просто ощутил, понял, что меня ужасно вдавливают в землю и сдавливают. Все мои трепыхания были зря! Потому что нижнюю часть тела всё-таки сжали и сковали, я словно был замурован в бетонные кольца, а он сжимает свой хвост, от чего я испуганно пискнул, дернувшись и поморщившись от боли и страха. Замер, судорожно вдыхая. Я не жертва, я не хочу быть жертвой, но мне хочется орать и психовать, потому что сил поднять кулак и вновь ударить, не было вообще. Ноги начало сводить, уже начинал толком не ощущать пальцев, лишь слабо подергивая мышцами, и то, это сделало только хуже. Адская агония, сплошная боль, что усилилась после мимолётного движения. И я почти заорал, захрипел, а потом просто отвернул голову, обмякая телом. Кулаки на земле сжались. Как глоток воздуха, это возымело положительный эффект и кольца на лапах расслабились, совсем немного, но достаточно, чтобы кровоток вернулся. Я всё ещё жмурился, не зная, что там творит гад ползучий, но потом просто ощутил, что раны вновь касаются, сверкнули болью, но я лишь стиснул челюсти. Ну хлебни моей кровушки и отравись, отстань, отвали, съеби подальше и пиздуй на все дни пять сторон! А гад не травится, ещё немного понервировал и отстранился, к моему огромному счастью! Но не слёз падла, не сдвинулся, а плотнее обвил таз, захватывая и хвост, боль моего копчика… И послышалось очередное шипение, но тихое, совсем лёгкое, вообще не соответствующее данной ситуации, от чего я наконец выдохнул и вновь набрал грудью воздух, медленно, крайне медлительно открывая глаза, ожидая увидеть всякое, но не довольную и умиротворенную морду… По животу мазнуло влажным и тёплым, я встрепенулся, смотря уже широко раскрытыми глазами на то, как у змея из двух складок в начале хвоста вылезает слизь и два хуя, ну ни хуя ж себе. Это в честь чего такой подарочек? Это вот такого давай на мне надо! Я конечно прекрасен и всё такое, но спасибо, на трах со змеёй не подписывался нигде, особенно сейчас, особенно так! И вывалилось хозяйство полностью, прямиком на живот, почти обжигая своей температурой и заляпав этой… слизью… Отвращение? Нет, какое отвращение, после того, как видишь, что твой любимый пёсик трахает игрушку, привыкаешь, но вот от таких огромных, наверное мне от ладони до локтя длинной и крайне широкими стволами, скорее приходишь в ужас и истерику, что вновь накрывает новой волной. Мы оба молчим, замерев. Не то, что бы я ждал от него разумной речи, но и шипеть странно он перестал. Я просто метался взглядом от его дружков к морде, понимая, что это скорее всего будет битва не на жизнь, а на смерть. Или с щитом, или на щите, тут уже не поспоришь. Но, действовать, как-то спешить я не решался, хоть какое-то движение наверное для меня будет сравнимо с прыжком на амбразуру… Причём из боевого припаса у меня есть разве что свои зубы и когти, а это крайне… Крайне глупо, потому что гуманизм и жалость сдерживали, и тут даже не понимаю как и зачем, от чего такое может быть, потому что в такой ситуации, я впервые? Наверное даже прыгать с парашютом на базу было не так страшно, как сейчас, хотя шансы, что он самолично сможет в меня засадить своё хозяйство, крайне малы. Пугает сам шанс позора и боли? Возможно. Чести не жалко, мы давно её потеряли, но страхи и чувствительность, как знать. Наверное, мою запинку сочли молчаливым согласием к продолжению. Действительно, от чего же не начать движение, если самка не против, тц. Лежать беспомощным бревном, надеясь на чудо, пока тебе размазывают по животу смазку и слизь, что словно стягивает кожу… Слишком низко и я согласен рискнуть всем. Взять себя в руки, прикусить язык и не дать адреналину пока что помутнить мозги, рано, ещё рано. Каменное лицо, нейтральность, пока оглядываю всё вокруг, всматриваясь в ветки и стекло. Камеры, нужны камеры. Не знаю, есть ли у них звук, может это вообще могут видеть все учёные, что так и приглядывают за своими питомцами, это наверное наиболее разумный вариант, чем топтаться вместе с ними по земле и в грязи, они же всё же в белых халатиках и туфельках, куда там, до житных опускаться. Так и была найдена первая камера, что висела среди веток почти над нами, округлая, стеклянная, тёмная и крайне неприметная, непонятно, что именно она снимает. А потом пришла мысль, что если не удалось оттолкнуть от себя этого хмыря, то можно столкнуть его в сторону и под собственным весом он скорее всего плюхнется на землю и если я сделаю обворожительный вид и то, что крайне согласен и сам этого желаю, то глядишь расслабится и я его загрызу. Очень тупой и наивный трюк, который я считал разве что шуткой, но надо пробовать всё, пока ты живой, чтобы оставаться живым и дальше, к тому же нехер было лезть к тому, кто явно против такого вот времяпрепровождения. И я постарался повернуть и таз и всё дело вместе в правую сторону, приближая нас к стеклянному и мутному куполу и это вышло с крайним трудом. Ощущение такое, словно я рожаю, тужась как не знаю кто и стараюсь сделать невозможное, пыхтя и задержав дыхание, почти что обдирая землю и погружая в неё лапы. Холодная земля куда приятнее, чем влажное тепло внизу, а змей тактично не останавливается, продолжая медленно и навязчиво двигаться, потираясь и скорее пытаясь буквально втереться в меня собой. Болезненно и неприятно, но он выходит из транса, как только я его просто роняю на бок, от чего кольца пошли движением, во время которого я смог закинуть его прямиком в моду земли, а лапы почти что освободить, резко дёргая ими в кольцах, уже не думая о чужой целостности, если надо было, на пару мгновений замирал, впиваясь когтями на лапах, выпуская их без сожаления и царапал чешую, чтобы потом вновь продолжить извиваться, понимая, что уже скручивают живот и я едва могу вздохнуть от такого давления. Конечно подлый приём вызвал крик, шипение и писк, а потом и слепую атаку лапой, которой запахнулись, но не кулаком, а расправленной пятерней, которой мне задело плечо, которое я не сумел спрятать, будучи зафиксированным в тисках, но благо не по лицу. И я ответил тем же. Не хочешь отпускать? Хорошо, я останусь, но стану твоей частью, разорву плоть и пущу кровь, чтобы действительно открыть тебя изнутри. Впиваясь уже задними лапами намеренно, стискивая, хватая так сильно, как только мог, что становилось больно самому, мышцы просто сводило и находила судорога, но я протыкал прочную чешую, пуская кровь и разрывая уже имеющиеся проколы, занося кулак так, как мне позволяет положение и просто хаотично нанося удары, которые этой твари кажется были нипочём. Удивительно, как меня просто не удавили к чертям, а просто впились в наносящую руку, раздирая своими зубами кожу. Небольшой дёрг и пошла кровища, а я только удивлялся, как не корчусь в агонии и не кричу как резанный, но на первом плане держала одна ярость, только желание крови. Глаза словно горели пламенем, я дышал так, словно воздуха тут почти нет, а я рыба, валяющаяся на берегу, пыхтел и плевался слюнями, накрывая эту морду и прижимая к земле, хаотично двигаясь, разрывая руку ещё больше, но сдавливая череп, впиваясь в кожу ногтями, царапал и всей душой желал проломить ему кости, добраться до мозга и просто выкинуть ненужное тело, оставив гнить его тут, никому ничего не сказав и не показав. Эта образина цеплялась, царапая плечи, предплечья, рассекая кожу на рёбрах и досягая даже лопаток. Оскал становится только шире. Больше крови, больше ярости, уже загребая чужие волосы и стягивая их, очередными ударами добиваясь того, чтобы правую руку отпустили. Вновь замерли, вновь затаились для очередного броска. Ощущаю щекотку по коже, нет никаких сомнений, что это кровь бежит. В тишине слышно лишь пыхтение, тяжёлые вздохи и выдохи, но у змея это выходило более поверхностно, я же словно сидел в душном танке, внутри которого была настоящая баня. Боль всё по прежнему не приходила, мозги были такие же сырые, лишь в глазах так и стоит картинка с кровью. Много крови, много трупов, много всего, чего видеть и вспоминать бы не хотелось. –Давай, змей… Кха, у тебя всё ещё шанс отступить, или добью.– Надломленный шёпот, прерывистые слоги, сложно говорить, когда продолжаешь огромными глотками поглощать кислород, а этого словно было невероятно мало. И смотрю на эту заразу, пока пот капает по ресницам, а может и не пот, не помню, не уверен, что он не успел зарядить мне по лицу или лбу. А гад просто лежит и глазеет в ответ, но совершенно дикими глазами, словно это всё так же стоит того, пронзая что-то внутри. Неужели это то самое эхо чего-то дикого из прошлого, из истинного «я», что заставляет всё живое бороться за свою тушку? Не грядущие планы, не что-то драгоценное, родное, а просто невозможное и непостижимое желание жить, существовать, то что я так и не понял, цепляясь только за свои стимулы, мысли, планы, надежды, спокойствие, всего этого у животных не может быть, у них нет понятия карьера, бизнес, зарплата или работа, так в чём же смысл этой твари продолжать? Спрашивать и пытаться найти ответ бесполезно, когда о тебя просто нагло и жёстко продолжают потираться, царапая уже, делая больно, но места уколов от чешуи и чего-то ещё просто покалывали. Нет значит нет. Дальше ничего не помню, только мутное бурление внутри тела, жар, влагу, расплывчатые движения, разные цвета, а потом был целый алый мутный фонтан и я ощутил, что всего меня покрывает что-то невероятно липкое и тёплое. В груди тяжело бухало сердце, мутное лицо гадюки, а потом меня хватают руки, много холодных рук, а я не сопротивляюсь, становлюсь точно желе, податливым, позволяю меня тащить назад, полося ногами и когтями землю. Окончательно поднять меня не соизволили, вынуждая просто скользить следом, таща за плечи, руки, крылья, словно провинившегося кота. А я всё так же был ослеплён, почему-то хотелось ещё. Со всех сторон слышался непонятный шёпот, гул разных голосов, что создавали непробиваемый барьер, не позволяющий услышать что-то одно, разобрать несколько слов. А потом, после громкого крика шум стал тише, можно было сквозь головной писк узнать несколько фраз. «Разорвал. Шею распотрошил. Фарш. Кровавое месиво. Слишком много крови.» И не понятно одно целое это всё или просто разные непонятные детали. А потом просто громко хлопают двери, пока меня так же куда-то тащат, я почти касаюсь холодного пола коленями. Оказывается после меня остаётся кровавый след, мутный, грязный. Вновь закинули в непонятное место, у меня течёт слюна изо рта, не могу её проглотить, непонятный прогорклый вкус. Перед глазами мои руки на коленях. Я оказывается сижу. Заднице холодно. Мои конечности сплошное темное пятно, а потом сверху пошла вода, тёплая, лёгкая и я отключился от реальности на некоторое время, надеясь, что не усну вот так вот, потому что было сложно отдавать себе отчёт о своих действиях, иногда я не понимал, закрыты ли мои глаза или нет, это я моргнул или вовсе уснул на некоторое время. Вода стала холодной, но отлипнуть от стенки моё тело не могло. Мозги обдало словно льдом, как будто бы давление опустилось куда ниже нормы и меня просто расплющит. –Тц. Какое жалкое зрелище.– зло шипит кто-то. Змей? Но змей не говорит, и он не серый и его силуэт не имел две ноги и уж тем более белый халат, что так резал глаз. Из пучин мыслей вырывают, даже не жалея еле живое тело, вновь устраивая карусель перед глазами и вот я вижу пол, а руку больно тянут. Не могу подняться на ноги, что где-то там неописуемо далеко, вообще их не чувствую, не могу пошевелить ими. Но ощущаю всю тяжесть своей туши. Перед глазами почти белая плитка или что это вообще? А потом замечаю туфли. Красавчик Серый? Пришли меня значит утягивать в ад самолично. Неужели может быть что-то хуже? –Не мучай уже животное, тащи его в лазарет.– голос как извне, не знакомый, но тихий, явно желающий ускорить процесс перемещения. –А что с… Ты понял.– Что, кто-то не хотел называть имён? Уточнять что с твоим любимым змеем? Сокровищем всей твоей жизни? Хах. Плохо воспитывал, из-за чего и поплатился. –Он мёртв.– Видишь? Однозначный и крайне хороший ответ, для меня и для тебя. Ох, как бы этот бред не начать говорить, а потом нервно и надрывно хохотать, срывая живот и диафрагму. Дальнейшего диалога не пошло, но меня потащили, так нормально и не подняв. Кажется вернулся мой статус мешка, а я пока что и не против, ведь толком даже не в сознании, не могу думать, холодно и жарко, мокро, сзади лапы скользят по полу, когти тоже, оставляя после себя неприятный для ушей звук, но мышцы так расслаблены, что я ничего не могу с этим поделать, как-то даже незаметно проваливаясь во тьму, только краем сознания уверяя себя, что слежу за ситуаций, но я даже не видел пути. Пол. Равномерные шаги животного. И не тяжело же и не жалко тянуть меня за лапу с крылом, даже не сбавляя такой резвый шаг. А потом опять швыряют, но нереально тёплые лапы ложатся на плечи, неприятно сжимая, и одна из них тут же даёт пару пощёчин, окончательно приводя в себя. Ощущаю всю яркость ощущений только сейчас. Рука болит адски, рёбра, руки, даже лоб и щека… бегаю взглядом, надо быстрее понять где я и как и что тут вообще происходит. Рука забинтована, на бинтах видны пятна, кровь просачивается. Белый халат напротив, но под ним уже синий пиджак. Морда. Серый. Не скучал по тебе ни разу. Почему меня ещё не вернули Виху? Альфонсу? Чем они могут быть так долго заняты? Или меня в очередной раз просто передали в руки, отговариваясь словами, что скоро заберут, но этого не случится.. Ещё одна пощёчина, неожиданно. Хриплю, откашливаясь и глубоко вздыхая, цепкие лапы всё так же выжимают в стенку и больно впиваются в кожу. Фокусирую взгляд на ботанике. Он тяжело дышит, весь какой-то красный и слишком жаркий, словно печка пышет теплом. Но его зрачки неоднозначно расширены, словно у наркомана, он сглатывает слюну, так же отслеживая мою реакцию, или просто чего-то ждёт, но по итогу просто ещё раз вжал в стенку, убирая руки. Дальше я уже держался сам, сидел на каком-то невысоком ящике, в непонятном кабинете, такой я ещё не видел. Но лаборант стоял между моих лап, оглядывая меня… нет. Обгладывая взглядом и раздвигая оные ещё шире, поднимая мои ноги под коленями. Раздвинул меня рогаткой чёрт. Отчаянье? Смирение? Задержанное дыхание и прямой взгляд на эту морду, что истекал слюной и явно был не в себе, словно действительно под порошком, но для этого он слишком хорошо держится и не валяется в кайфе где-нибудь на полу. Пытаюсь, напрягшись, убрать ноги из его захвата, но не выходит, и видя это, он лишь шире улыбается, как настоящий безумец, противно ведёт пальцами и когтями по икрам. Слегка жжётся. Хмурюсь, непроизвольно прикусываю язык и губу. Надо что-то делать, но второго такого обалдуя я не осилю. А этот изврат как на зло, отступил и огладив стопу, позволил лапам свеситься, под колено больно упирается металлический угол, а потом звякнула бляшка ремня. Шорохи ткани и то, что я едва мог видеть из своего положения, разве что кроме напряжённой морды насильника, хах. Кто же знал, что всё окажется куда прозаичнее. Питомец в хозяина. Или хозяин в питомца. Возится конечно этот хрен нереально долго, а ожидание это действительно нечто более худшее, чем мгновенная расплата или страдание, а тут, разве что смотреть на жалкие попытки выбраться из своего костюма. И закончив, оказывается, что тот без обувки и штаны легко слезают с ног, оставляя того совсем голым ниже пояса. Белья он значит не носит. Не смотря на такое казалось бы хладнокровие, что в мыслях, что на лице, в самой глубине мозга, были мириады мыслей на тему, как всё плохо закончится и что это действительно будет крайне долгим и тягучим адом, даже если он окажется скорострелом и кончит минут за пять, вспоминая прошлый опыт с обозрением моих органов ниже талии, это действительно было ужасно, невыносимо… Ребёнку в душе хотелось рыдать. И взрослая часть не успокоится, если не примет последнюю попытку перед смертью, даже если и душевной, моральной, не физической, а может и ей тоже. Показался розоватый орган, к счастью более мелких размеров, в отличие от змея и в единственном экземпляре. Но не это важно. Главное нанести как можно более болезненный и травмирующий удар, чтобы собраться из состояния желе, во что-то более конструктивное и разумное. Сжимая, напрягая ноги, словно специально раскрываясь шире, подпуская ближе и видя довольную плывущую улыбку, делая резкий выпад и попадая как в паз, так и в живот, выпуская когти, стараясь мазнуть и оцарапать ими как можно сильнее. Вновь повторяется нелепая история и возня, как со змеем… но в этот раз я разве что опрокинул его на пол, оставив лишь помятую шерсть, за которой и не видно, имеется ли кровь вообще. Такое себе. От досады сжимая кулаки. Туша всё ещё слишком тяжёлая, чтобы смочь подняться и я просто сижу в ожидании, слушая недовольные возгласы снизу. Серый явно был недоволен таким раскладом, оказаться на полу, из-за какой-то слишком шелудивой твари, которую сам не смог остановить и уж тем более из-за которой помер любимчик. У него есть поводы ненавидеть меня, но не до такой степени, уважение надо иметь, но не трахать. –Тц, сиди, помалкивай и получай удовольствие, пока я тебе это позволяю!– Хлопнул тонкой ладонью рядом с моей ляжкой, получая громкий звук от металла, кажется внизу что-то даже дополнительно упало, а потом мне заехали по лицу пощёчиной. Я конечно поморщился, цыкнул, но вернул унижающий и даже наглый взгляд на место. Хотелось многое сказать ему в лицо и пожалуй терпение моё истощалось слишком быстро, даже непривычные изменения, но я их даже как-то с благодарностью принимаю, если это поможет мне выжить и пережить это всё. –Змея своего ты тоже трахал? Он говорил, что ему до одури нравится?– Плюю ему без застенчивости в лицо, делая выпад, опасный, глупый, безрассудный и плачусь за слишком большой для меня ценой. Потому что задетый за живое ботаник вжимает мой таз в железку и без лишних слов вколачивается внутрь меня, даже не примеряясь, кажется даже рвёт что-то. Крик, начал орать как резанный, пока не прекратили мой вопль боли, на горле сжались тиски. Казалось, что ещё чуть-чуть и шея просто переломится, давили, что глаза словно уже выпадали из орбит, давили на кадык. Тело трясёт, судорожно вертится голова. Не вздохнуть, не выдохнуть, нельзя двинуться, закричать. Давиться слюной и умирать от режущей боли. Первый толчок и одна рука уходит с шеи, позволяя съехать вниз, а лаборант благородно подтягивает ближе к себе. Таз с ногами поддерживают чужие плечи. Вторая лапа оттягивает сжатые в кулаке волосы, заставляя выпрямиться. Исполняю, точнее это делают за меня, вытягивая в струнку. Шея пульсирует, глаза и виски, всё что ниже, просто болит. –Я догадывался, я знал что ты разумный. Хах, нужно были лишь надавить. Мои догадки были верны. Аха-ха.– Опущенная макушка и нечеловеческий смех, до ужаса обречённый и наполненный чем-то надломленным. Говорилось явно не мне, или по крайней мере я не старался слушать, сосредотачиваясь на дыхании, что походило больше на приступ, как будто бы я астматик или что хуже. Ужасно. Просто ужасно, отвратительно, мерзко. Очередной толчок и я дергаюсь, лапы поджимаются от боли, я вытягиваю шею, заламываюсь, сжимая челюсть так, чтобы казалось бы, было больнее, чем есть на самом деле, чтобы это глушило другую боль, чтобы разуму было легче. Не думать о том, что там внизу, не думать о бедрах, что вжимаются в мои, не думать о влаге между ногами, о том, что я ощущаю, как вниз по заднице что-то стекает, а потом слишком громко капает на пол, разбиваясь, не слышать, как тяжело бухает в груди сердце, как бьётся венка в виске, как вздох отдаёт хрипом. Не подмечать, как этот ирод делает ещё один толчок и млеет от удовольствия, запрокидывая голову назад, мыча от ощущений, а я только как рыба на берегу приоткрываю рот, с немым звуком. –Знаешь…– Ещё один толчок. Резкий, глубже остальных, злорадствует и издевается, измывается. –Меня всегда бесило, что Вихамиэль, как бы я не старался, на шаг выше и быстрее меня. Куда бы я не пошёл, там он лучше меня во всём. Я так много отдал, чтобы заполучить тот уже почти вымерший вид, с редким окрасом и умом…– Череда движений, хлюпанье, боль, шлепки, лапа вновь возвращается на шею, вдавливая в угол, слегка придушивая и заставляя смотреть на себя. В глазах скапливаются слёзы. Влага течёт по щекам. –Но тут появляешься ты, самый мало изученный, разумный, умный, не такой как все. Оставляя меня вновь в тени, плевать на мои труды, на то, что я добился от того испытуемого, всё внимание тебе и «Господину Вихамиэлю».– Сарказм и язва льётся из него фонтаном, пока он продолжал двигаться и умудрялся даже немного жестикулировать, явно игнорируя тот факт, что я уплыл давно в пучину ада, вновь с кровавой пеленой перед глазами, полностью ощущая его каждое движение, что просто отдавалось кровавым месивом. –Ну что же ты замолк? Выходит не такой у нас ты и особенный, не так ли? Обычная говорящая шавка.– Шёпот в самое ухо. Он давит своим весом вниз, прижимаясь и лишая возможности как-либо шевельнуться, хотя кто сказал, что я вообще смогу это сделать, хотя бы подняться, если при одном движении ног, внизу всё полыхало, а этот хмырь только прижался плотнее, входя до максимума. Ощущаю, как он дышит, как его грудная клетка давит на меня, хотя он тонкий как зубочистка… Дальше шла только муть, только одни сплошные пятна. Что-то можно было распознать только тактильным контактом, когда душили, били, пытаясь привести в чувства, но я уже утратил эту нить разума, чувств, своей разумности. Не хотелось находиться тут. Хотелось впихнуть этому наглому оборванцу осколочную гранату в пасть, а ещё лучше связку лезвий, чтобы точно прочувствовал всю боль и постоянно как-либо дергать, мешать оставаться в безопасном положении. Заставить страдать. Казалось, что этот ад длился вечность. Всё слилось в одно ощущение, раздражающее, постоянно, не уходящее. А потом, если мне тогда не показалось, началась тряска, что казалась детским лепетом с тем, как вбивался в мою тушу этот гад, точно потерявшись связь с этим миром, просто забвенно трахая, скуля и роняя слюни. А потом он просто замер, стремительно войдя и взижимаясь в мои бёдра так, что казалось, останутся не только синяки, словно он хочет сломать мне кости. Кончает. От этого осознания мутит и начинает воротить, словно из желудка в глотку ползёт противный червь, состоящий из сплошной кислоты, что прожигает себе путь и его не остановить. Хотелось бы блевануть на этого урода, но было нечем. Пустые рвотные позывы, что только делают больно и неприятно ощущаются, но выдавить из себя нечего, разве что комком желчи плюнуться. А он, гордо выходит, что даже тянет за собой. От пустоты не становится лучше, неприятно, склизко, грязно, слишком влажно, слишком противно, отвратительно. Не от того, что трахнули и кончили, не от того, что это сделал другой мужик, но от того, что это было недобровольно, от ощущения использованности. От того, что ботаник смотрит сверху вниз, возвышаясь, подойдя вплотную, на сколько ему позволяла железка, чтобы упереться в неё тазом, а лапы расположить аккурат по бокам от моей головы. Я уже лежал, пускал слюни из-за пустой рвоты и обливался слезами, хотя и не рыдал. Не было соплей, не было истерики, просто вода текла, а я смотрел своими стекляшками в его больные, всё ещё полные желания и извращения глаза. Мало будет ему просто пороха в жопу насыпать и поджечь… На дыбу его и просто вывихнуть конечности, а потом и оторвать, вновь пришить, протаранить спину, пройдясь по спинному мозгу, не позволять умереть, оживлять из раза в раз, видеть его муки и слышать крик. –Так смотришь… Неужели тебе было мало и хочется ещё? О, можешь не отвечать, я знаю, что это так.– Усмехается, приближая свою морду, между нами теперь и муха не пролетит, застрянет. А он внимательно смотрит, разглядывает детали, наслаждается до сих пор. А я поджимаюсь, ближе к стене, позволяя ему наверстать и это расстояние, чтобы накинуться с остервенением, вгрызаясь в кости лица, надламывая хрящ носа, кусая. Слишком уж соблазнительная возможность мести, чтобы просто так её упускать, чтобы остался след навсегда. Чтобы помнил о своём поступке и это видели другие. Он вьётся ужом, кричит и шипит от боли, булькает кровью, разорванный нос уже хлещет кровью, мешая ему нормально вздохнуть, в рот льётся это самое тепло, то что уже успокаивает. Что в прошлой жизни были руки в крови, убивал, ранил, калечил, то и в этой мало изменений, так же приходится прорывать себе дорогу и бороться за свою жизнь. Лаборант борьбы не оценил, ударом под дых отшвырнул назад, но я сжал челюсть, забирая его нос с собой, просто откусывая и сплевывая в сторону, вытирая тыльной стороной ладони губы, гадкий на вкус. А потом вновь встряхивает, огромный толчок, что почти вбивает в саму стену, ударился затылком, услышал как звучат мои мозги и писк… Ботаника вовсе унесло в шкаф, надеюсь он почти убился или по крайней мере разбил голову. Встал грохот, секундное знакомое шипение, нет, свист. Ложись. На пол, не важно как съехать, наплевать, что устроился прямиком на туше этого гада, главное прикрыть голову я потому что дальше разносится только взрыв. Так падают огромные снаряды. Слишком близко, чтобы не занесло. Это прилетело слева, а потом ещё и два раза громыхнуло с другой стороны. Огоньки перед глазами засверкали, вновь это предчувствие смерти, как на службе, только тут умереть было не так страшно. Дверь вынесло, стены почти обвалились, нас засыпало материалом. Побелка, куски бетона, его крошка, относительно лёгкое. И поднявшись с туши, замечаю, что Серый в сознании, но называть его больше так не хочется, вообще его помнить больше не хочется. Он лежит, прижимая ладони к пустоте вместо носа, всё так же текла кровь, капли на полу в пыли. Мы в пыли, но на мне этого даже толком не видно, а на нём заметно. Его глаза полны страха, зрачки сузились, как радостно от этого осознания. Колени держали с трудом, я не был уверен, что ноги меня вообще поднимут, хотя ощущения не были вовсе критичным я пока действовал новоприбывший адреналин в крови, глуша ощущения от разрывов. Рука оказывается вновь кровоточила… Я отползаю, чтобы заглянуть в разрушенный коридор, через пустое пространство дверного проема и не вижу ничего кроме обломков, пыли. Нет людей, нет криков, не знаю, может все уже давно ушли… Паника не ощущалась, но предчувствие было нехорошее. Было когда-то одно из моих прозвищ «Чуйка», потому что чувствовал то, что не мог объяснить другим и спасал так свой отряд, часто, просто тянув за собой. Кровавое месиво? Нам туда надо, значит пойдём, обязательно надо. А потом базу разбомбили, а врагов оказалось не так уж и много там, где описывался ад. Просыпаться в ночи, с тем же чувством, будя всех из отряда, что начинали понимать, что надо прислушиваться. Накрыли тлеющие огни, а рядом оказывается проходила группа врага. Накрыли их и добили. И так много, очень много раз. После чего, сейчас, вновь ощущаю то же самое, но действительно не знаю, что мне делать? Что мне сейчас делать… И от безысходности утыкаюсь в пол лицом. Пускай придёт сейчас мой очередной конец, но и этот мудак пускай умрёт. И действительно бахнуло, заволокло дымом, вдохнув который закашлялся. А потом полувскрик. И пылюга, что осела, открыла вид на прорванную крышу этажа. Часть плиты свалилась вниз, прямиком на падлу. Как радостно плещется в груди чувство возмездия, злорадства, вся та язва, что ждала такого момента наконец может вылезти. И подойдя ближе, шаг, режущая боль, ещё один хромой шаг, и ещё парочка, через усилие и я могу увидеть рожу этого говнюка. Хохот срывается с уст, наконец разрядка напряжения. Он смотрит с испугом. Что, неужели неприятно ощущать себя беспомощным дерьмом? А напротив так и блещет ненормальная улыбка. Видно как ему больно и некомфортно. И тут понимаю, что ему переломало как минимум руку и ещё возможно челюсть, но это так же может быть вывих, в любом случае основной обломок пришёлся именно на тело, что было конкретно так придавлено и пара рёбер у него точно сломано или как минимум дали трещины, а это довольно неприятное ощущение. И наклонившись, я решил сказать ему пару слов на прощание, не буду его добивать, чтобы лежал так дальше, без возможности внятно позвать на помощь и снять с себя цементную глыбу. –Что, в первый раз? Ну ничего, не волнуйся, я не буду тебе мешать. Насладись смертью сполна. Пока-пока, пупсик.– И махнув пару раз ладонью так, чтобы он мог это видеть, начал подходить к тому, что осталось от дверного проёма. Глядишь и уже сейчас всё обвалится. Из за стен было видно их держащие конструкции, удивительно, что это было не дерево. В тех же старых жилых домах, может, так, прошлого десятилетия или двадцатилетия, точно использовали деревянные балки, но они гнили, а жильцы об этом точно не знали, а проверки такого как не было, так и нет, а сам я увидел это на примере разве что нашего семейного дома, перестройка стен, их проверка, какая несущая, а что можно убрать и переделать, меняя старое бревно на железную опору. И тут так же блестел металл. Там была и проводка вроде как, но это наверное всё же были какие-то трубы или дополнительная поддержка материалом. Так или иначе я убрался оттуда побыстрее. Оказывается не так уж и далеко меня утащили, если за углом я вижу разгромленный рай. Горелая и разорванная древесина, крупные, толстые осколки стекла, железки. Одни сплошные обломки. И было невозможно не наступить на парочку почти микроскопических частичек стекла… к хромым ногам добавились и куски стекла в шерсти, что хоть как-то спасала и в стопах. Я старался идти у самой стены, медленно подходя к горелому участку зелени и разорванному куполу, придерживаясь одной рукой, чтобы случайно не упасть и не убиться как настоящий неудачник. Если после всего что случилось меня можно назвать удачливым конечно… Хруст материала, из-за давления на него сверху, пока я наступал, напрягал меня, потому что в абсолютной тишине, в одиночку это казалось слишком громким шумом, слишком…. Напрягающим, словно сейчас на этот шум из-за угла или дыры какой-нибудь выскочит непонятная тварь, а может и целая стая и меня сожрут в одно мгновение. Те самые детские страхи о зомби и призраках, а у меня ведь просто воображение разыгрывается. Перед глазами всё ещё частично плыло, но до своей цели я добрался, только сейчас вспоминая, что у меня есть крылья… Наверное это такой парадокс, забывать о такой части тела во время беды, потому что обычно у людей такого нет и улететь от опасности не предоставляется возможным, а тут надо за… какое-то время привыкнуть и постоянно себе об этом напоминать… Не уверен сколько прошло с того момента как я тут оказался, но запомнить сей факт я тоже не смог. А крылья как на зло целые, хорошо конечно, хотя с их размером я мог вполне спокойно отбиваться от ботаника, что и удручало. И расправив «вторые руки», на пробу сделал пару движений. Не то, чтобы я был уверен, что долго продержусь в воздухе, но и наконец уйти отсюда надо. Хотя в какой-то степени хотелось найти своего учёного, почему-то хотелось узнать выжил ли он со своим шкафом или их тоже завалило и они пали в пучину ада. Наверное из-за их более менее хорошего и мирного отношения я не испытывал к ним какой-то злости или неприязни, хотя в некоторые моменты и хотелось дать некоторым персонам по рукам, но в своём большинстве были только нейтральные мысли по этому поводу. Выпархнуть выпархнул, как полудохлый лебедь, но сил и второго дыхания хватило на крайне короткий срок, может парочку минут, чтобы просто отлететь на некоторое расстояние от здания, смотря через спину на то, что от него осталось. И это, когда-то наверное мощное здание выглядело почти как муравейник, одни дырки… только потом насторожило, что все они находятся с одной стороны и к счастью я летел по другому направлению. Нет, может конечно те, кто бомбил это здание и мои друзья в теории, но при наличии у них оружия, предпочту вообще никуда не соваться и прожить жизнь в лесу. Всегда же есть возможность стать каким-нибудь божеством у тех дикарей. Их детишек жрать буду, благодать. Хах. На деле же к ним тоже лезть не стоит, разве что только изредка брать пару вкусняшек… И на том силы кончились и пришлось почти что пикировать вниз, натыкаясь на ветки и крону деревьев, но на самом деле это более лучшее решение чем пустое пространство. Ветки с листьями облегчили и смягчили падение, хоть и не на большой скорости, но за особо большие сучья было удобно хвататься и затормозить. Направившись на землю я бы просто… вскопал бы землю и может быть ещё что-нибудь себе повредил. Но даже так, я наделал шуму, потому что ноги и руки не держали и моя тушка почти полетела вниз с излюбленными фразами «ёбтвоюмааааа́ааааа́ть». Спасли широкие крылья, что тупо не пролезли там, где пролежала моя тушка… но перепугался я знатно, неуклюже и лениво переворачиваясь и уходя в сторону, уже с намерением слезть с дерева, прям как ребёнок, жопой вниз, ногами ощупывая путь и свалившись на землю с облегчением, частичным, но облегчением. Душевным… Задница всё так же болела и хотелось помыться как можно быстрее, а руку вязало от застывшей крови, неприятное натяжение… Сидеть у дерева было не лучшей идеей, но я переводил дыхание, о котором только сейчас вспомнил как дурак, потому что полёт действительно неожиданно забирает много сил, хотя глядя на птиц так и не скажешь. Ну с другой стороны я не птица и не столько же вешу, потому мне наверное тяжелее и ещё с непривычки… Говяно. Надломленный хруст ветки и вновь тихие шаги, шорохи тканей и какое-то совсем еле слышимое позвякивание. Кому бы приспичило в потьмах, а сейчас уже стемнело и ни зги не видно, походить по округе и полюбоваться природой? Я притаился, перебравшись ближе к кустам, замер, прищурив глаза, они так или иначе выдадут меня, но так шанс уменьшался, я вижу, меня скорее всего тоже. Это был солдат в обмундировании, он тащил что-то непонятное и явно тяжёлое, зачем-то внимательно оглядывая окрестности то и дело снимая очки. И в такие моменты его глаза светились. Ох мальчик, не знать о том, что после очков ночного видения глазки светятся позорно, потому что обычно после такого как раз и ловят пулю в лоб, а глазки отличные сигнальные огни для прицела. Но я так мог хотя бы не терять его из виду, а он кружил и топтался, придерживая рядом с мордой маленькую коробку, рация скорее всего. –Обьект средне-большого размера… длинные уши, светлая расцветка, оперение. Брать?– А потом секундное молчание. Он меня как-то увидел? Как он меня увидел? Как он умудрился сделать такой вид, словно и не заметил вовсе? И как он мог так тихо шептать, что я услышал лишь малую часть фразы, всё равно видя, как его губы произносят звуки, но не способен вообще их услышать, как и ответ с той стороны тоже. Видимо многие создания воспользовались такой ловушкой и кое-как сбежали, а теперь шныряют в округе как и я и это неплохая возможность для ребят вернуть нас, не смотря даже на то, что здание разбомбило. Или возможно всё же бо́льшая часть всего строения находится под землёй и всё в порядке или же у них есть парочка других баз и они просто туда всё уцелевшее перевезут… но таким товаром являться не прельщало ни разу. Ружья я не видел, обычно оно ещё на бойцах висит с помощью специальной веревки или шнурка иногда, ведь оторвешь и оторвут голову уже тебе… но вот его бронежилет конечно являлся проблемой. Даже если не видно сейчас, я думаю, что скорее всего с пустыми руками этого кота не отпустили бы сюда. Может у него дротики или сетка какая припрятана, но идти на него в наступление было крайне глупо. Что же тогда? Мы сейчас просто смотрим друг на друга, а в моей голове одно месиво. Что делать? Что мне делать, чтобы достать до него и не добиться в конец самому? Правильно, играть жертву, что свято верит этим упырям и хочет, чтобы помогли эти высшие прямоходящие создания. Тут уж повезло, что я мог сделать печальную мину со взглядом, что скорее всего разрывал им сердце от печали. По крайней мере так я себя оценивал и наверное даже… переоценивал, кхм. Но это не важно. Главное, что я душераздирающе пискнул, медленно выползая из тени кустов, замирая, неуловимо следя за реакцией, всё так же глядя в глаза, но глядя так печально, так… сопливо, ужас прям. Ну согласитесь, кто бы на месте этого ловца не растрогался. Это же как если бы вышел на улицу, не ловить конечно оленей и гризли, но всё же, и к тебе из последних сил идёт, хромает кот, весь в крови, тощий, хрупкий на вид и прочее, ну кто бы его бросил? Какая гадина? И играя по такому сценарию, солдат действительно замер, удивлённый, а потом в глазах проявляется сочувствие. Да, правильно, погрузись в свои сожаления, подпусти ближе. А так и случается. Он опускается на колени, марая защиту на ногах, но ему это не важно. И тихонько подзывает в ответ. Смилуемся уж над этим созданием, ещё немного побудем в образе, для пущего эффекта притягивая раненную и забинтованную руку к груди, пытаясь неуклюже подойти на трёх своих оставшихся. Но это было действительно трудно, потому что по большей части играть и не нужно было… ноги действительно едва меня тащили… а тут ещё на четвереньках… ужас. Но медленным темпом всё же добрался до кота в каске, теперь хотя бы это вижу. Так доверчиво потянулись лапки в мою сторону, что так уж и быть, подстроился, позволяя себя погладить по макушке, изображая настоящего кота, прикрывая глаза и тыкаясь лбом в ладонь с усилием. И меня приобняли, гладя по спине. И не описать мне всего спектра эмоций, что я ощутил и от чего сам удивился. Отвращение, мерзко скребущее душу и разум, желание как можно скорее убрать эти лапы от себя, выкарабкаться и просто бурлящая злоба, что всё так же искала способ выйти, но если я сделаю всё слишком рано, то будет однозначный провал… А справиться с солдатиком я смогу разве что так, нож в спину, пока кот полностью уверен, что я в нём нуждаюсь, что мне нужна его помощь и что сам по себе опасности я не несу. Пока ему не скажут, что я разорвал питона конечно же. Приобняли, чужое плечо крайне близко, как и слишком глупо открытая шея. Это же шикарно. Покойся в грязи малыш. И под доверительное «пур-р-р» со своей стороны просто без запинки впиваюсь в его шею, стараясь прокусить как можно быстрее, чтобы тот не шумел и лишние мгновения не страдал, не привлекал лишнее внимание, если его дружки тут где-то рядом, а так скорее всего и есть… просто пускаю фонтан крови, прокусывая почти всё горло. Он не мог дышать, просто умирая от кровотечения. Гортань с трахеей я ему точно сломал и разорвал… а потом и крупные венки прихватил. Не помню, сонная артерия там или яремная вена, но хлещет конечно фонтанчиком и в тот же миг беднягу стало неимоверно жалко, что я решил уж надкусить или как-нибудь повредить ему позвонки с нервной системой. Отключится, парализует, умрёт. Всё равно итогом будет смерть. Не знаю имеет ли он какую-нибудь связь с тем, что происходило в этом дерьмовом месте, да даже если он невинен, это будет расплатой, очень маленькой расплатой за ту всю боль и агонию, что прожигала тело насквозь… В такой момент я не был уверен, совестно ли мне за такой поступок и что я ещё медленно и тягостно из раза в раз прокручиваю из своего нутра в самое сердце. Как будто бы прям… что-то. Но «что-то» так неопределенно и описать это как-то невозможно. –Эй, Гасти! Ты где? Наша смена закончилась, пошли. Передали, что тут всё чист.. о… – И как в любом из фильмов ужасов, я, весь в крови и со сверкающими глазами поворачиваю голову на 180 градусов, с открытым ртом, откуда видны клыки и кровавые разводы на них. Увидел меня уже. Случайный соучастник, но так же и след и свидетель для меня. Допустить этого конечно же нельзя. Надеюсь я выглядел достаточно жутко, чтобы его парализовало, не удержав оскал, шире, ещё шире. Наползает красный туман на глаза, адреналин и очередное новое дыхание. Вот когда-нибудь оно закончится и сгину я ещё раз, на том и прощай дивная жизнь моя. Набрасываюсь на него, пока он видимо заворожился чудесным алым фонтаном прямиком из шеи товарища. Эх, у него такая мягкая шубка была, жаль, я не могу различать оттенки во тьме, запомнил бы окраску на будущее, шубку бы какую сделал из похожей шерсти. Но подняться оказалось куда тяжелее и я упустил свою возможность и нужный временной промежуток, видя, как чужая морда свирепеет от… хах, печали, как я тебя понимаю дружок, но и такое в жизни случается и плевать уже на те печальные несбыточные планы твоего мёртвого дружка. Беременная жена или может повышение. Не шли ли вы намеренно на эту работу, понимая, что можете в любой момент умереть? Это же логично, так позволь облегчить тебе участь тоже. Отхожу чуть в сторону, уже намеренно медлю, сплевывая сгусток крови, рассматривая своего противника. Такой же котик, но более тёмный, сложно его выделить на фоне тьмы и леса. Но он так же без какого-то особого оружия, с палкой грознее бы смотрелся, а не с бегущими слезами, что текут по щекам. Вон как кулачки сжал, молодец. Скоро подключится слепая ярость, где можно просто уклониться от его атак и как-нибудь извернуться и убить. –АХ ТЫ ТВАРЬ!!! СУКИН ТЫ СЫН И ГОРЕТЬ ТЕБЕ В БЕЗДНЕ!!!– И бежит с кулаками, тощий, слабый, замахивается хорошенько, слишком долго. Быстрый рывок и уклон вниз, удар прямо в нос, без замаха, просто резкий выпад кулаком, чтобы он опешил, но при ударе что-то хрустнуло, видимо очередной хрящик. Почему бы не сделать это своей фишкой? Откусывать на память носы? А котик теряется, не удерживая равновесия, совсем слепой из-за своих жалких слёз и попыток вытереть как их, так и кровушку. Слабая жертва. Признаю свою слабость, просто отпуская себя, не помня толком ничего, кроме красной пелены, кулак, что бьёт содрогающееся тело в кадык, уже вмяв его в остальную часть гортани, а сама шея представляла из себя сплошную вмятину или отбивную. Он не сопротивлялся уже. Не двигался. Хотелось ещё, ещё убить когда-нибудь от злости и ярости, но с шипением оторвал себя от этого, в последний раз позволяя себе взять чужое ухо и с силой дёрнуть черепашку на камень, резко, сплошной рывок и новый хруст. Теперь надо поспешить. Шипение. Непонятные фразы, балаканье. Раздражает. «РеДв-Й… Ре́В-Й! З-ви́С!». Что-то там у них было же да? Рация.. Да, рация. Потрошу его карманы какие вижу, пока не нащупываю наконец нужный предмет, просто отламывая антенку, и не важно какой толстой она была или прочной, отломалась легко, а оставшееся я закинул куда-то, не помню куда. Это и не важно. Теперь я уже поменял курс. Лес, сплошной лес, но ещё нельзя взлетать или может я вовсе не смогу подняться ввысь после такого марш-броска, поэтому просто бежим по мере возможности, почти на каждом шагу спотыкаясь, не смотря под ноги, больно наступая на корешки или камни. Не важно, не важно, просто быстрее уйти как можно дальше. Краем глаза вижу речушку, отлично, просто вдоль неё в медленном темпе бега и продолжу свой побег, посреди ночи звуки плеска воды хотя бы чуть-чуть проясняют мой взор, алая дымка сходит. Вот что значит агрессия в физическом проявлении. По мере продвижения ноги начинают уставать, горло словно всё ободрано и болит, дышать невозможно почти, а делать перерыв я не собираюсь, потому что надо добежать хотя бы до более менее неприметного места… или ещё что-нибудь придумать. Но потом подмечаю впереди что-то неясное, не могу разобрать, пока совсем не подбегаю впритык, сбавляя темп. А это был камуфляж на сетке, сверху ещё едва виднелась проволока. Чуть сдвинул материал, что имитирует листву и пригляделся. Какое-то небольшое по общим меркам здание… крыша стеклянная или что это вообще, но не суть. Похоже на старый склад, заброшенный старый склад. Вокруг было тихо и не было света от слова совсем, значит действительно можно обосноваться тут. Не думаю, что такое обветшалое и замызганное здание стали бы использовать. В потолке не было одного фрагмента, не понятно открыли его или украли, а обшивка здания вроде как была белой, но… это уже почти не видно из-за ржавых разводов и пыли с грязью, ещё и в принципе мох и ржавчина… Не важно. Если внутри сухо и есть листва, для ночлега мне этого хватит. Отхожу от ограды на добрые пять метров, чтобы немного перевести дух и с прыжка уже как минимум взлететь. Это оказалось шумным делом, потому что полёт оказался не нормальным, а полудохлым, вновь как пьяный и полудохлый лебедь приземлился рядом с дырявым окошком, стараясь не съехать вниз. Ноги и руки подрагивали… Ужас, я просто ужасно устал… сейчас это чувство пробрало полностью. Гляжу в черную пустоту, пока она не становится прозрачной и вот уже видно чистый пол, разве что пара веток, ну и славно. Без задней мысли прыгаю, потому что неимоверно хочется отрубиться и поспать, а о последствиях подумать только после пробуждения. Приземляюсь на свои лапки как кошак, хотя это отголоском двинуло в ключицах, неприятно, но перья на крыльях взяли на себя часть скорости падения, замедлив, так что не так смертоносно. Осматриваюсь и понимаю, что совершенно ничего не вижу. Дальше того окошка света, что просвечивает из дыры, а дальше просто тьма, не считая более… блеклых квадратиков, словно стекло чем-то изнутри покрашено или просто материал такой… а потом движение во тьме. Снова. Как вы уже заебали, почему в любом дохлом и живом уголке этого зловонного мира, когда не нужно, есть кто-то живой?! Просто уже рычу как больной, шиплю и чуть ли не слюной давлюсь, выгибая спину, дыбом торчат перья с шерстью, а я выгибаю шею, скалюсь. Я просто переполнен злобой и усталостью, уже просто на грани. И от такого отчаянья даже и не помнится, как кинулся на эту тварь, сталкиваясь, не зная размеров, не помня ничего, не видя, не чувствуя. –Как вы меня уже заебали сволочи! Твари! Бесславные ублюдки!– кусаться, пытаться рвать и метать, цепляясь за что-то ужасно мягкое и белое, с желанием оторвать или порвать, поранить. Но уже ничего не различал, понимая, что оказался на спине, холодный пол освежил, как и ощущение давления на тело и шерсть в лицо. Пинался, старался скинуть, но словно скала, а не туша. Бесит, бесит, бесит, злит, изводит. А потом руки, много прикосновений, словно у твари действительно есть руки, а я словно в тисках, уже с желанием сбежать как можно быстрее, но невозможно двинуться, как и поранить, как бы не впивался когтями. Блеклое воспоминание о том, что я буквально утопаю в мягком пухе, такой белый, а у меня уже нет сил сопротивляться и бороться. Лапы опускаются, руки дрожат словно у меня припадок, а потом тьма.