Разумность.

– Чёртов…. Ха… Предложение принесёт всеобщее благо, но, нет, надо медлить и спорить.– Губы сами произносят вредоносные фразы, пускай и стараясь избегать особо грубых выражений. Пускай никого рядом не было, пускай это было лишь моментом собственного уважения. Пара передних крупных лап сама несла меня вглубь нашей территории, «базы», как её любили называть. И никого из этих кошек не заботило как близко мы находимся к «вражеской» части, их лаборатории или нечто похожее. Высовываться было опасно, особенно сейчас, по перехваченному сигналу было чётко и ясно сказано, что здание разрушено. Бомбы или что-то другое, но такое же смертоносное. Пожалуй, я никогда не был хорош в военных делах. – Но и отклонять моё предложение глупо. Нам нечего ждать. Нужно менять место нашего дома как можно скорее. – В памяти всплывает чёрная недовольная морда. Этот кот… Он кого-то искал, ждал. Возможно какая-то важная шишка? Тогда почему ещё не прибыл на место? Или такой же везунчик как и я? Навряд ли, кому ещё может так повезти, не говоря уже о том, что он так же максимально бы скрывался. Иначе не видать ему хорошей жизни, лишь лабораторные опыты. Старые полосы на теле заныли от прожитых ощущений. Однозначно это был бы не самый приятный опыт. И что-то мне подсказывает, что пантера не могла доказать в полной мере, что то существо которое они искали или ждали, было таким же полноценно разумным. Не говоря уже о другом мире. И так, в собственных мыслях, лапы сами уносят тело в самую дальнюю часть здания, заброшенный сарай с застеклённой крышей, пробитой в некоторых местах. Но место было столь уединённым и тихим, что это становилось соблазном, просто так повернуть назад. Было уже довольно темно, даже для моих новых глаз. Не сказать, что столь крупному существу могло бы что-то грозить, но рисковать не стоило. Наставления команды нельзя было игнорировать, как и предупреждения, что это место самое близкое к чужой базе. Тогда почему бы просто не уйти отсюда? На этот вопрос мне так и не ответили. И в такие моменты мне кажется, что эти кошачьи мутят там что-то без моего ведома, и это явно что-то нехорошее. Только к сожалению у меня не было настоящих доказательств этих злых мыслей, а их доброе отношение в мою сторону только подкупало мою душу с разумом. Не говоря уже о том, что пожалуй они единственный мой оплот, мой спасательный круг, которому я могу в той или иной степени доверять, и не бояться, что меня пустят под нож или сдерут шкуру, а позже повесят на стенку. Иронично, что как мне сказали, моя белая, довольно плотная шкура, очень ценится охотниками на большую утварь. От того становилось ещё больше не по себе. Но, к счастью, в большинстве случаев достаточно просто припугнуть мелкое создание, чтобы оно умчалось прочь, по крайней мере это работало почти всегда. Почти. Теперь сбоку поддувает гуляющий ветер, часть здания уходила в небольшое углубление, овраг или ущелье, куда нормальные существа и тем более жители городов соваться бы ни за что не стали. И там же было продолжение, уже новое, надёжное и крепкое, переделанное, и за тьмой с сыростью скрывалась база. Кто мог знать, что какой-то добрый кошак окажется не просто богатеем, а действительно… не плохим существом? Человеком? Всё ещё сложно было выбрать для этих пушистых антропоморфов название. Повезло и с тем, что он не был сумасшедшим гением, как некоторые, к которым не повезло попасть, лишь отслеживая функционирование мозга. С каждым годом, постепенно думать становится всё сложнее, вне зависимости от нагрузки, печальное зрелище, но тело и масштабы мозга берут своё, тут спорить не приходилось, пока пантера старательно колола стимуляторы и искала выходы. Вдали слышится какая-то возня, почти подозрительно. Оглянувшись вокруг можно найти только старое разбросанное сено и ветки с травой, что уже прорастала в некоторых местах, где природа пробивала пол. Стоило ли просто вернуться назад? Через почти полностью тёмную шахту? Если это какие-нибудь солдаты, охрана или обычные дикие животные, то они навряд ли последуют за мной. Всё же, шахты опасны, можно просто задохнуться или в случае особого везения, стать жертвой обвала тоннеля. Им же никто не скажет, что проход новый и после некоторого расстояния, где обычного человека уже бы настигла паника с диким страхом, есть неприметный поворот с дверью, за которой уже следует вполне современный коридор, всё ещё в трубах и балках, но не сразу же всё обставлять плиткой и красивыми лампами? Всё же, логичным решением было бы спрятаться. Хотя бы попытаться слиться с сеном и стеной, темень играла на руку, даже не смотря на ночной свет исходящий от звёзд и некого подобия нашей Луны. Шорохи становятся громче и на их фоне происходит будто бы отдаленная борьба. Так удачно, что ночи в этой глуши тихие, и судя по громкости, действия могло происходить довольно далеко. Кошачьи возгласы, после атаки, при нахождении жертв, это можно было бы назвать логичным, но… Что-то было не так, чуйка подсказывала, становилось не по себе. Я притаился. И очень вовремя, умещая свои габариты ближе к столам сена, где мог надеяться на небольшую маскировку. Когда зазвучали спешные шаги, не равномерные, тяжёлые. Раненый пытался убежать от врага? Плохо, плохо, очень плохо! Таким тем более нельзя попадаться на глаза. Я был готов действительно отступить и пробежаться до другого, более безопасного входа в штаб, возможно даже до самого здания добежал, но стены сарая содрогаются. Металлические листы прогибаются с противным звуком, а когти не менее ужасно скребутся по стеклу. Какая-то тварь? Глаза мечутся по стеклянной крыше, этим прозрачным, но грязным от времени квадратикам в рамах. И там же, еле удерживаясь, странное существо, что у свете Луны казалось полностью чёрным. Неужели какая-то мистика? Тут есть черти? Или так вдарило адреналином, что мерещится всякое? Ответ я узнал, когда существо не элегантно приземлилось на пол, даже не паря, просто почти падая. Завоняло кровью, и этот запах бил так сильно в нос, что хотелось отвернуться подальше. В то время существо тяжело и громко пыхтело, возможно мне даже слышался какой-то шёпот. Точно от испуга, ведь животина кое-как стояла на четырёх лапах, и я могу лишь сказать, что, пожалуй, он мог больно бить крыльями и хвостом. Перья при желании могли быть неплохим оружием, если это касалось маховой части оперения. Что-то глухо капало, но в слабом свете было не видно источник. Только из-за интенсивности запаха я мог предположить, что то, была вероятнее всего кровь. А под лапами неподвижного гостя правда были некие мутные пятна, о цвете было сложно говорить. Под лапами зашуршало, не вовремя, даже неосознанно, возможно тело само желало убежать прочь. Но заметив это, шум, посторонний звук, глаза метнулись обратно в сторону визитёра. Оно наблюдало. И разные глаза подобно фарам мигали под тусклым светом. Не мигая… О всевышний… это должна была быть просто полуночная прогулка, а не поиск приключений на хвост. Было бы в сто раз лучше, будь это просто раненый зверёк , что тут же бы убежал, спасаясь от хищника и меня, пускай раненый, но живой, как и я. Но, это… мог ли это быть хищник? Громкий, немного тощий, но… явно агрессивно настроенный. И эти игры в гляделки длятся не долго, когда следует нападение. Не такое резкое, как могло бы быть, что позволило отодвинуться, отскочить от его пускай и маленьких, но когтей. Может и вовсе бешеный? Больной какой-нибудь? Если он был сильно ранен, то я правда, мог бы попытаться убежать… Очередной неуклюжий прыжок с чужой стороны, пока мы не начали кружить по помещению подобно тому, как это происходило на аренах или разного рода боях. Я был больше, я мог бы раздавить его, победить, откинуть, но шанс того, что он заразный напрягал. В одном мире и так достаточно болезней от которых нет эффективного лечения и антидота, а тут совершенно другой, почти идентичный, не думаю, что многое поменялось в этой сфере. Возможно этот момент дал существу передышку, ведь теперь прыжки были более отчаянные, и целился тот в шею, тело. Казалось, что прибавилось резвости и ловкости. Сомневаюсь, что это закончится хорошо, если я буду просто уклоняться от чужих атак. А это становилось всё труднее, резко меняя стороны отхода и по сути просто уклоняясь, убегая, но продолжая кружить по территории. И, очередной прыжок становится для существа решающим, когда с ответным пинком удаётся откинуть его назад. Адреналин бежал по телу, а тело дорожало, как и ноги, руки… Почти толком не осмысливая это, я уже наскочил на него, прижимая довольно гибкие, человекоподобные конечности к полу. Лапы стараются держать чужую пасть полную острых зубов подальше от себя. Один укус мог бы и убить, этого допустить нельзя. И так, придавив тварь к полу, я не мог сказать, что собирался делать дальше. С высоты своего роста, с длиной шеей, я мог наблюдать картину внизу, как слабое тельце всё ещё бьётся в попытках выбраться. Лицо… У него было лицо. Какой-то развитый вид? Возможно тут тоже водились существа напоминающие орангутангов… возможно… Чуть более хищные? Мутный вид рассеивает свет, стекла пропускали и усиливали свет от звёзд, луны, ночи. И я вновь взглянул на лицо того, кто сейчас пытался напасть на меня и на удивление потерпел поражение. Лицо… брови… Всё в ссадинах, царапинах. Крылья бились где-то по бокам, хвост позади. И теперь под собственными ладонями ощущалась влага. Этот глупец истекал кровью и всё равно продолжал бодаться? Что это будет за глупая смерть? Невинное создание, глупое… По крайней мере мне так казалось, пока эти маленькие, но острые челюсти пытались укусить меня, яростно шипя. Только, ухо обожгло ругательство. Знакомое ругательство, выражение далеко не отсюда. Глаза округлились от удивления. Неужели послышалось? – Эй. Эй-эй-эй. Давай, проснись на минутку.– Почти судорожно шептал я. Ладонь и пальцы хлопали, крутили, даже щипали чужое лицо, челюсть, пытаясь вернуть невезучее создание в сознание. Что если он умер? Это же будет не моя вина? Чисто технически я его не убивал, а защищался, и если это всё же просто дикое существо, то тем более самооборона. У нас же не средние века, тут свиней на суд вызывать не будут. – Ш-ш… Дерьмо…– Раздалось шипение внизу, и очередная ругань. О хвала сену, этот живчик говорил и пока что ещё дышал. Теперь вставал вопрос, что с ним делать дальше. Приподнявшись, открылась не менее ужасная картина с разорванными тканями. Наглядная картина насилия отпечаталась в глазах, лучше бы я этого не видел, и потому старался больше не смотреть ниже пояса этого мелкого дружка. Надо поспешить. В ночи разбирать нечего. Пускай всю ситуацию разбирает главный. Если вдруг это окажется просто слуховыми галлюцинациями, я окажусь глупцом, что при этом выжил, пускай и крупно испугавшись, если же крайне повезёт, и задохлик окажется ну хотя бы чуть-чуть говорящим, с радостью толкну его в качестве замены того, кого искал кошак, буквально перекапывая все джунгли и всевозможные места, лаборатории, дома, аукционы. Мужик мог так истязать себя, и глядя со стороны мне совсем не понять его жертвенности, я в принципе, и не старался. Поднимая уже притихшего, успокоившегося гостя, руки притянули его к груди, перехватывая второй парой, более мелкой, чуть больше его собственных, но сил в них было достаточно, чтобы выдержать его вес. В худшем случае я просто принесу труп, хотя этого мне вовсе не хотелось. Пускай, он просто погреется о мой мех, пока я несу его на базу… Утро вечера мудренее. Сырой, кровавый, тощий, холодный. Так можно было описать эту тушку, что я нёс под своей грудью. Кровь пачкала мех, засыхала, холодила и просто была неприятной. Я старался держать неплохой темп, выбирая из всех зол ту самую шахту, заворачивая как можно скорее. Знакомый проход, лёгкое, жёлтое освещение и трубы, много труб и коридоров. Прямо, налево, ещё прямо, направо, чтобы наконец выйти вглубь строения, на вид старого, но на самом деле дальше по коридору будто начиналась цивилизация. Хорошее освещение, ровная плитка под лапами, и такие же современные двери, некоторые с замком, некоторые нет. Мне же нужно было в мед.отсек, а самый близкий… был ли тут вообще такой? Сложно сказать. Зверёк в руках начинал что-то бубнить, но вовсе не сопротивлялся пушистому плену, наоборот, возможно ещё больше расслабился. Меня беспокоило то, что я не знал, плохо это или хорошо. Потому ускорил шаг, больше блуждая по коридорам, нежели действительно ориентируясь. Спасали лишь небольшие знакомые надписи на стенах, дверях. И запах. Отчётливый запах аптеки, препаратов и санитарии. Так и было найдено спасение. Двери резко расходятся и моя тушка проходит дальше, довольно низко для меня. – Помогите быстрее!– Звучит раздражённо, и так оно и было. Когда из-за шкафов и занавесок вылетает пара работников, их чуть не хватает сердечный приступ от испуга. И кто мне не поверит, что я так же боялся этого мелкого засранца? Хотя, делаем скидку на то, что я больше, а это страшнее, видимо. – Ох великий… Это всего лишь ты.– Бедные кошечки выдыхают, сиамские, с чёрными мордочками и ушками, близняшки. Впрочем смотреть некогда. – Да, да, да, я. Быстрее, я тут принёс… Потом объясню, я не знаю, он умирает кажется… Я не знаю что делать.– Сплошная тарабарщина из моего рта, но это не важно. Сёстры подрываются, стоит им увидеть красные пятна, и капли, что появлялись на полу слишком быстро. Они требуют поднести его поближе, чтобы переложить на кушетку, почти что стол, так я и поступаю, второпях, но стараясь делать это хотя бы не грубо. И тут же отворачиваюсь. Слишком чёткая и ужасная картина для моих глаз, разорванная промежность, что даже непонятно, что где, и слишком много крови. Кошечки что-то говорят, быстро доставая оборудования, разные антисептики и вещества для более лёгкой обработки. Мелькнул бинт, какие-то иглы и шприцы. – Надо зашивать! Тут больше нечего сказать, кровь будет сложно остановить.– В итоге объявила одна из сестёр, действительно вдевая ушко тонкую металлическую нить. И когда только они успели надеть перчатки, халаты, шапочки, маски, даже очки? Женщины этого места могли поразить своей скоростью. – Тогда мне следует уйти?– Становится неловко, скорее всего я туту буду лишь мешать. Умелые лапки тем временем уже обрабатывали место вокруг разрыва, знакомый цвет йода, пускай и называется тут по другому. – Нет! Ты его принёс, ты теперь и помогай! Сами отдуваться мы не будем!– Хором ответили двое кошечек, довольно зло. Не стоит портить их отдых. Иного варианта не остаётся. Но я всё ещё стараюсь не смотреть на кровавое месиво… это выше моих сил. – Давай! Не мешайся под ногами и подавай марлю с ватой! Иначе сейчас этот везунчик от потери крови откинется, пока ты глаза отводишь!– Вновь почти кричит одна из кошечек, от чего я чувствую себя ещё более подавленно чем прежде. К лапам двигается большой ящик, точнее пинается впопыхах, пока умелые лапки уже начали соединять разорванные лоскуты ткани. Уэ… – Ладно, ладно.– Вторая пара рук открывает ящик, всё белоснежное, стерильное, мягкое, но любоваться некогда, стоит только отвлечься и злая тёмная лапка тут же требует ещё одну порцию ткани, чтобы заткнуть небольшое кровотечение… От мысли об этом сводит желудок, повезло же этому живчику, что он в отключке. Сестрички наверное и так и так не стали бы заморачиваться по поводу обезболивания…. Так что, наверное так даже лучше. Собственноручно стараюсь не выбиваться из ритма, и становится легче, когда очередной шов соединяет кожу, крови становится всё меньше и меньше, как и смысла моего здесь присутствия. Когда же всё становится ещё тише, взгляд бросается на усталых Сиамок, и только потом на морду того, кто же пытался на меня напасть. Жухлый, пернатый, шерстяной и довольно тощий. Не сказать, что прям жуть, но и не крайняя милашка, хах… – Всё. Сейчас уберёмся и забирай его.– Говорит та, что поодаль, достает ведро со шваброй. Вторая же обрабатывает ещё раз кожу с мехом, благо в паховой части пушка не так много, иначе бы его пришлось экстренно ещё и брить. Пхах, ну может это было бы неплохой платой за проделанную работу, весёлое зрелище. Если не думать о том, что могло случиться, навряд ли его так разорвало зубами другого существа, даже хищника, шею проще прокусить нежели прикрытый живот и пах. Теперь в меня толкают ту самую швабру и ведро с водой, химия уже внутри. Только сейчас можно заметить как сильно мы тут всё испачкали. Пол в кровавых разводах, кушетка, многие инструменты, что уже отправили на стерилизацию. Лучше уж действительно намывать пол, нежели участвовать непосредственно в работе с… изрезанной кожей, мышцами, там же столько всего, столько прослоек и это всё надо учитывать… ужас, ужас. Тряпка на конце швабры становится всё более красной, но пол стал заметно чище, значит я не так уж и плох в уборке. И облокотившись на палку, тело берёт небольшую передышку, маленькие лапки устали. – И где ты только его нашёл? А? Тебе же придётся брать за него ответственность.– Доносится со стороны старшей кошки. – Ха… Не думаю, что это важно, но да, от старших влетит.– Крупная лапа чешет шею. Стоит придумать какую-нибудь отмазку, но во что мне могут поверить? Во многое конечно, но… Ой, ну я шёл, шёл, и такой вот клад нашёл, а если точнее он свалился рядышком с неба. Не шибко убедительно. Пантер будет явно в ярости… – Думай скорее о том куда его деть, и как бы его швы не разошлись.– – Пф, сразу молнию приделай, чтобы наверняка.– Ухмыляюсь, по крайней мере до тех пор, пока не бьюсь головой о потолок, и шипя, возвращаюсь к намыванию половой плитки. Но девушки шутку оценили, посмеиваясь и кивая. Возможно они сочувствовали моему положению, зная как другие могут категорично отнестись к такому событию. Частично, но это было видно в их переглядках, эх, Линда и Синди, жёлтые и синие глазки, только так их и отличают. Но, в данной ситуации всё же виноват я, и спихнуть такое на кого-нибудь другого не выйдет, к тому же… вдруг случится чудо и он понравится главному злому коту, хах. По крайней мере я буду на это надеяться, очень сильно… Пол сияет, скрипит от чистоты. Сестрички тоже привели себя в порядок, переодевшись в обычные халаты под которыми была будничная одежда. Всё чего коснулась кровь было отправлено в стирку, хорошую стирку… – Ну, ладно. Сколько уже времени? Как долго мы тут сидим?–. Я честно старался разбавить эту нейтральную тишину, и в то же время действительно беспокоился о времени. Если я ещё и задержусь, то меня размажут по полу вместо коврика. – Хм, уже почти восемь часов, ты тут около часа. Беги, пока не стало поздно.– Предупреждает младшая, пожалуй с более милым характером из них двоих. И она права, стоило ускоряться. Потому я киваю. За это время моего ночного гостя успели завернуть в большое полотенце вместо одеяла, которого не было. Забинтовать ему таз, обложить ватой, хотя чувствую, позже, это будет крайне болезненно отходить от влажной кожи. Дверь с хлопком открывают, даже сразу не крича, по этой тишине становится и так всё понятно. Кошечки второпях отходят в свой уголок, где обычно пили чай, чтобы чужие нотации и упрёки не коснулись и их самих. Я же… не решаюсь повернуться, под шкурой льёт уже третий град пота. Как так получилось, что этот кошак нашёл меня именно сейчас? Какое неудобное положение. Моя туша полностью загораживала ему обзор на причину моей задержки и молчания, но как бы об этом сказать? – Ну что? Скажешь что-нибудь в своё оправдание?– Пантера недовольна. Этот кот мог быть крайне добрым и щедрым, редко встречал таких и при первой жизни. Но мне крайне не нравилась обратная сторона его медали, ведь в противовес к его доброе дополнением служил целый ящик взрывчатки, эмоциональной взрывчатки. Я слышал, что у него была какая-то трагедия в прошлом, какая-то травма, возможно потеря близкого человека, не уверен, и теперь он кажется даже работает со специалистами, чтобы проработать это. Но это же не значит, что я должен быть частью сие процесса. Он частенько спасал меня из неприятностей, когда я только появился в этом месте, опять же, спасённый им. Может у него синдром спасателя? Уж больно самоотверженно он бросался спасать всех несчастных. Моему мозгу не понять логики его поступков. Того, что он так беспокоится, хотя я не буду отрицать, что я всё же благодарен ему, но опекать не стоило. А особенно не стоило делать вид, будто бы я какой-то ребёнок, что требует воспитания и наказания! Я взрослая и самодостаточная лич..! – Ну?– Его недовольный тон возвращает обратно на землю. – Ах… Эм… Панти, понимаешь, тут какое дело…– Уверенность улетучилась так же быстро, как и появилась. Как бы тут ещё по жопе не получить, с таким недовольным попечителем. – Ты уж постарайся объяснить это достаточно убедительно, чтобы я вновь кого-нибудь с тобой не отправлял в сопровождение. – Рычит, злой, очень злой. Даже поворачиваться не хочется. И ведь не кричит, а всё равно страшно становится. Иронично. Такой маленький, но злой как чихуахуа, и ведь действительно становится не по себе, будто бы эта мелочь схлопнет мою тушу за пару секунд. Такое конечно навряд ли случится, но неприятно определённо будет. – Как ты помнишь, я отошёл проветриться… И там произошла ма-а-аленькая неприятность…– – Проветриться, и ты пропал более чем на час!– Отрицать бесполезно. – Такое определённо тоже есть. Кхм.. Но ты же сам учил доброте и взаимовыручке, и мне подумалось, что тебе даже понравится возможный результат.– Решившись повернуться к нему боком, даже не осознаю, что меньшие лапы мнут друг другу ладони и пальцы, переплетаясь из-за волнения, но всё же я открываю ему обзор на пациента, что очень даже успешно пережил сшивание. Вроде бы. И при всём этом стараюсь всем видом показать, насколько мне стыдно и неудобно перед ним. Или скорее… неловко. Да, этот чёрный и пушистый кот отвечал за меня, заботился, лечил и в принципе смог выкрасть из чужих неприятных рук, пока я умирал от сепсиса. Но он был так не серьёзен со мной, будто с ребёнком, даже когда открылась тайна моего развития и прошлого. И не смотря на здравость и позитивную реакцию, он продолжал относиться ко мне как к своей дочери, совсем мелкому карапузу. Сколько ей было? Три? Шесть? Мелкая и маленькая. Но я таким не был, и даже сейчас, ещё продолжая привыкать к своим габаритам мне было бы страшно случайно задеть своего, можно сказать, даже, друга, товарища. Его морда недовольная, брови с вибриссами, так и мягкие щёчки, почти злобно дёргаются, а голубые глаза сверлят меня взглядом. И всё это меняется в мгновение ока, стоило ему только заметить силуэт сбоку. Сначала это просто недоумение, удивление, а потом и шок, что морда вытягивается, словно он сам не верит своим глазам. Что? Неужели я выиграл в лотерею везения? Не важно. Это не важно. Главное, что всё его внимание прилипает к живому существу, да так, что он действительно дёргается в его сторону, подходит, даже в некотором роде судорожно. Обходит металлический стол, чтобы взглянуть ближе, сбоку. И я вижу, что по его морде бегут слёзы. Такую нежность в его глазах я видел разве что после того, как очнулся сам, после операции, когда мне зашивали таз и бока от широких порезов, и когда он смотрел на свою дочку, с которой слишком долго мог не видеться из-за работы. Всегда это почему-то разрывало сердце, а сейчас и вовсе рвало на куски. Только сейчас могу увидеть, что лицо существа даже странно белое, уставшее, бледное. Слишком сильные человеческие черты, даже непривычно, но эти тёмные синяки под глазами выглядят так… знакомо, почти по родному. Воспоминания прошлой жизни дают о себе знать и не важно как долго я могу быть тут. И пушистые лапы мягко касаются лица, подушечки обводят лицо существа, бледную и острую скулу, глаза, лоб и брови. И в этом мягком, мимолётном движении было столько заботы. Всё же, этот кот был слишком добрым и мягким. Когда-то он плакал точно так же, когда при небольшой стычке меня задело, совсем не сильно, но из-за обильной кровопотери ситуация была хреновая, а поблизости толком ничего не было. Как часто этот кот боялся кого-то потерять. И он ничего не говорит, лишь старается придвинуть чужую голову ближе к себе, так, чтобы не потревожить зашитые раны, и так, чтобы можно было обнять этого незнакомца. Я молчал, не решаясь подать голоса. Что я мог сказать? Существо было мне незнакомым, и в таких ситуациях я был не силён. Даже на похоронах толком и не находил что сказать, а тут, какое-то милое воссоединение которому проще не мешать. Так продолжалось некоторое время. Что-то да щипало под грудью, такое знакомое. Была ли то вина? Или боль? По утрате или воссоединению. Даже не смотря на некоторые воспоминания, я не помнил точно, кем был в прошлой форме, что я делал… почему и как попал сюда. Но базовые знания остались, и я этому уже рад. Когда же шмыганье стало редким, я обернулся. Оценка ситуации сейчас была очень кстати. Пантера уже вытирала слёзы, видимо приходя в себя и убирая лишнюю эмоциональность. Уверен потом он вновь вернётся к этому состоянию и не будет отходить от новенького. В том, что этот везунчик останется с нами, не было сомнений. Кем же он был? Кот ни разу не упоминал о ком-то таком напрямую. Да, он говорил, часто говорит, что ждёт или ищет, что надо подождать, но ни разу, что это кто-то из существ, из живых, что у причины есть те же крылья или хвост. Но при этом слишком явно убивался. К счастью не глуша свою печаль в алкоголе. Друг выпрямляется, кажется ему правда стало легче. – Хмф, хорошо, это достойная причина для задержки.– Тут же его взгляд смягчился. Можно считать это победой. И заслышав тишину с мягким тоном старшего, сестрички выглянули из-за своего угла. Оттуда пахло чаем и каким-то печеньем, они не теряли время зря. – У него стабильное состояние. Мы выпишем обезболивающее внутривенно и вы можете забирать его в больничное отделение.– Спокойно сказала старшая из сестёр делая небольшой глоток своего ароматного напитка. – Хорошо, спасибо вам за вашу работу.– Благодарит Панти и я тоже киваю в знак благодарности, пускай они и справедливо заставили меня помогать им и работать с ними, отлично зная, что я не переношу вид крови и всякого такого ужаса. Сиамки быстро достают нужные ампулы из своих шкафчиков, довольные и похвалой и таким хорошим разрешением событий. Да, вы можете делать вид, что не рады и тому факту, что вас не завлекли в чувство вины по причине задержки. Младшая подходит к коту, записывая на их общем языке рецепт и указания, что позже передадут другому персоналу. Я не был силён в медицине, но думаю там было расписано то, сколько и как часто это нужно было давать, что это вообще из себя представляет и всё такое. Это не заняло много времени, к счастью. И когда мы выдвинулись, кушетке откидывают блоки на колёсиках, позволяя свободно и легко вывести нашего пациента из небольшого лазарета. Удивительно, как обычные мед.сестры быстро справились с такой задачей. Пожалуй до старших врачей я бы и не успел добежать, очень повезло, что здешняя медицина хороша, как и подготовка, подход к работе и своему делу. В целом, я был доволен итогом, скажем, развязкой. Изначальный план был в том, чтобы уговорить кота принять новое создание, привязать его к тому, чтобы было спокойнее и можно было двигаться дальше по их собственному плану и жить спокойно. Но всё пошло как-то проще, легче. Можно сказать неожиданный сюрприз жизни, что это оказался кто-то, кого Пантер знал, и видимо сильно любил и был и так привязан. Колёса не скрипят, лишь тихо катятся и сопровождают нас лёгким шелестом. От молчания становится неловко, чувствую себя так, будто бы действительно перед ним провинился и кот обижен на меня, но, это вроде бы не было так, а ощущение прилипло слишком сильно. Может дело было даже в том, что я осознавал, как сильно этот старичок переживал за меня, пускай и здоровую тварь в нынешнем теле, но всё же… Это было тем, что мне не дано понять, по крайней мере сейчас уж точно. Мы двигались по длинному коридору относительно недолго, наконец выходя из мира белых однотонных стен и холодного света. Лазарет был приятно мятный, пускай иногда и напоминал сумасшедший дом для всяких не от мира сего. Иронично, что именно тут я первый раз и очнулся, не правда ли? Хотя и просто сумасшедшие тут тоже иногда бывали, и я уверен, что остальные просто старательно делают вид, что не видят, совершенно не замечают этого. И под «этим», я имею ввиду странное, даже напрягающее поведение. Возможно это мой мозг, подсознание, тело, что угодно барахлит или тупит, но всё же от чего-то было не по себе. Но по мере того, как шла жизнь, эти странности происходили всё реже и реже, но я с радостью скину это на то, что просто кошак стал чаще приходить на базу, всё реже и реже появляясь дома. Возможно теперь, когда он был пуст, в этом почти не было нужды. Уже знакомые койки, просторный кабинет и наконец… Наконец!!! Высокие потолки, где я мог выпрямиться, расправить шею и не удариться о потолок. Иногда я задаюсь вопросом, сделаны ли тут трёхметровые потолки чтобы пациенты в случае чего не повесились? И ведь было на чём. Милые лампы по длине всего коридора меж коек, но те были слишком высоко, чтобы достать до них, и слишком маленькие для меня, скорее уж умру от тока, нежели от перелома шеи. Хах… но да ладно, не буду об этом, не скажу, что я не видел, как некоторые действительно пытались совершить задуманное, но это было больше забавно. Кхм. У самого окна виднелось свободное место, туда мы в шесть рук переложили нашего ненаглядного гостя, судя по реакции друга, конечно. Такой заботливый и трепетный, словно родной сын. Стоило ли мне уже показательно ревновать? Или может быть кривиться от отвращения? Как знать. Пока что я просто поглядывал на ночь за окном, так темно. Но в то же время так ярко. Звёзды, плотными пучками толпившиеся в небе, это было так красиво и так незнакомо. И самое печальное, что моё прошлое «я», точно и чётко помнит мутную мечту – увидеть звёзды… И я не знаю почему. Ведь когда я их увидел в первый раз, в первую ночь здесь, я ничего не ощутил, никакого восторга или трепета, это было что-то простое, скучное. Не вызывающее у меня почти толком ничего. Так странно, и мутно. И потом на окно усаживается нечто тёмное, костлявое и тухлое. Ох, это началось опять. Я едва ли делаю вид, что замечаю жуткое существо на окне, отводя взгляд в сторону. Конечно, я немного перегнул, говоря, что это было единственное свободное место… свободные места тут были везде, просто у кота была какая-то мания или принцип, ложить подопечных у окна. Была ли это маленькая надежда на то, что потом это существо выпадет оттуда и убьётся? Ладно, не стоит об этом думать, снова начинает мутить, только от одного представления о блинчике внизу. Хотя, были мы не так уж и высоко. Эта небольшая часть здания выходила на лес, улицу, будучи намного дальше от чужой лаборатории, и на деле это здание было рабочим, просто на бумагах говорилось одно, а в действительности совсем другое. Но, опять же, я не желал копаться в этом. А коты, что тут ходят, слишком громко об этом говорят, и как на зло, мой острый слух мешает мне спокойно жить. Как же правило, меньше знаешь – крепче спишь? Не говоря уже о том, что дольше и скучнее живёшь, а приключений я не искал вовсе. Существо накрывают одеялом. А мелкая дохлая птица всё ещё сидит на подоконнике, наблюдает, боже. Глаза продолжают оглядывать пустые койки, многие работники могли просто приходить сюда спать, но сейчас было совершенно пусто. И навозившись с существом, кот вновь выпрямляется. Нужно было позвать персонал, чтобы они поставили капельницу с обезболивающим и в целом рассказать тем, что успело произойти, иначе, они, пожалуй… могут не очень прелестно отреагировать. Но тот замечает краем глаза существо, всё же… – О-о-о…,– он мягко вздыхает, издаёт такой мягкий звук умиления, полностью поворачиваясь к окну,– ну ты только посмотри кто к нам прилетел. Правда же милашка? Такая беленькая, милая, чудесная. Разве нельзя считать это хорошим знаком? Всё чаще и чаще с вами вижу духов, удивительно.– Кот говорил с таким восхищением, нескрытным, честным, что это обезоруживало. Я не хотел и не стану говорить ему, что в его глазах, это скорее всего милое и пушистое существо, на деле в моём виденье является не более чем белым скелетом, с чёрными глазницами, но такими пристальным и пугающими, и вместо перьев, есть только какие-то остатки… чёрные, или тёмно-синие, что почти прозрачные и невидимые во тьме наружности. – Кхм, да. Но надо поспешить и позвать персонал.– Надеюсь, это звучало достаточно убедительно и достаточно естественно, а не так будто бы я пытался перевести тему, но так это и было. Потому, именно я иду за работниками, оставляя позади себя сентиментального кота. Что ж, он всё равно должен насладиться этим моментом и в одиночку, поэтому даже не смотря на то, что кабинет персонала довольно близок, я не спешу. Совсем не спешу. Ладно, я сажусь возле их двери, просто выжидая некоторое время, чтобы самому прийти в чувства и дать Пантере время. Но тут не было часов, и я сдвинулся с места тогда, когда мне казалось, что уже прошло достаточно. Даже если на деле ему этого и не хватит. Наверное, никогда не будет достаточно. Но, я стучу в двери, достаточно широкие и большие, и на стук быстро отзываются. – Да, да, кто там? Что случилось?– Звучит знакомый голос. Прекрасная женщина выходит из-за двери. Мейнкун, если не ошибаюсь, или просто очень похожа на таковую породу. Кошечка в очках, довольно крупная и милая, рыжая в полоску. Каждый раз видя её глаз почему-то любуется зрелищем и душа наливается радостью. Не сказал бы, что это влюбленность, просто именно она смотрела за мной первые недели пребывания тут. И заметив мою крупную фигуру тут же расплывается в улыбке. – А, это ты, Вит. Что-то случилось? Ты далековато забрался.– Всегда было непривычно, когда она вновь и вновь начинала относиться ко мне как к пациенту. Но она относилась так ко всем. Никогда не знаешь кого принесёт на этот раз. – Привет-привет, мы там новенького привезли. Кот остался с ним и у него же инструкции от мед.сестёр, ему нужно поставить капельницу.– Ответ не менее дружелюбный, и меньшая лапа машет ладошкой от радости. Пожалуй из многих эта дама была самой приятной из собеседников. И уже вместе мы выдвигаемся обратно к палатам. Первым делом я заглядываю, чтобы осмотреться, вдруг упомянутый кошак уже разрыдался и выплакал всю душу, а мы помешаем ему. Но к счастью он просто ожидает, смирно сидя рядом и оборачивается, кивая и взмахивая лапой в приветствии. Удивительно как быстро он мог успокаиваться, иногда это даже пугало. – Так-так, снова принесли жизнь в нашу обитель. Давайте инструкцию, посмотрим что можно сделать.– Это последние слова на которых я заостряю внимание, прежде чем уйти в собственные мысли. Новенький не сильно меня волновал и цеплял. Да, определённо было интересно узнать, как эти двое связаны, но… не сказать, что это крайне сильный интерес с моей стороны, хах. Я бы сказал, что это небольшое любопытство в сторону Пантеры. Друг мало чего рассказывал, а это был неплохой шанс задать вопросы, ему самому или этому везунчику, там как получится. Вместо помощи я просто сажусь рядом. Плюс или минус большого размера, это я уже не знаю, но в хрупких вещах, точных и мелких, я едва ли мог им помочь, даже своей меньшей парой лап. Позади, в стене металлическая вставка, от потолка до пола, плотно прибитые металлические листы, и там можно было даже увидеть собственное отражение. Каждый раз это выбивало из своей колеи. Моё новое тело. И я не мог сожалеть, ведь своего старого я и не помнил. Как оно выглядело тогда? Сложно сказать. Но в металлическом отблеске можно увидеть всё тело, полностью и даже больше. Длинная шея, большое тело, и всё, всё в пушистом мехе, белом, почти как первый снег. Лишь одна морда напоминает о былой человечности. Не сказать, что это редкость, среди диких видов, иметь некие человекоподобные черты. Не говоря уже о том, что они были частичные, не полные. Да, были белые брови, нос, но диковатый, животный. Губы, рот, но опять же деформированный, расходящийся почти как у змей, широко и опасно. Не говоря уже о размерах… Всё же некоторые проходы были закрыты для меня не из-за запретов, а по больше части из-за размера. Ведь стоя на лапах я достигал плечами двух метров, а с учётом шеи в привычном состоянии выходило вовсе под два с половиной. И, это, пожалуй учитывая, что на двух лапах прямо стоять я и не мог, строение тела, позвоночника не позволяло. Но даже так, я был пушистым красавчиком. – Эй, тащи сюда свою пушистую задницу, то что ты принёс его сюда, не отменяет твоего наказания. Расскажешь мне, что именно произошло.– Кошак заприметив моё самолюбование действительно не мог этого не выделить, уже топая в сторону выхода. За больным уже ухаживала кошечка, проверяя остальное состояние. Они быстро управились, рядом с койкой стояла капельница, по прозрачной трубке медленно бежала прозрачная жидкость. Загривок поднялся только одной мысли как иглой протыкают вены. Определённо я рад, что не видел этого. – Да неужели? Мне думалось, я откупился!– Вторю таким же тоном. Вот так цапаться было одним из не многих приятных для меня занятий, но кажется Панти тоже всё устраивало, в такие моменты он будто бы оживал. Чёрный пердун. Последний раз обернувшись к милой кошечке я киваю и прощаюсь меньшей лапой, пару раз махнув, прежде чем приняться догонять ворчуна. Эта беседа будет долгой, как мне кажется, ведь он обязательно не просто спросит про историю, детали, почему я там был, зачем, но и выпотрошит душу нравоучениями и о том, что он предупреждал не шататься в той почти заброшенной, разваливающейся и богом и всеми духами забытом месте. Разве что в противовес я мог бы добавить, что не забреди я туда, не нашёл бы его ненаглядного… дружка? Питомца? Вот тут и у меня назрели вопросы, так что не только моя туша будет отдуваться. Возвращаясь к началу здания, базы, мы заходим в просторный холл. Выдыхаю с наслаждением. Приятное освещение, мягкий ковёр под лапами и самое главное высокие потолки с огромными, широкими диванами. Как тут не запищать от радости? В первый раз попав сюда я не слезал с приятной мебели как минимум пару часов, просто отсыпаясь или валяясь. Слишком приятное занятие, и ведь даже если кто-нибудь захочет сдвинуть, у него это не получится. Эти разочарованные лица котов были чудесны. Устраиваюсь на своём облюбованном месте, растягиваясь. Это вовсе и не выглядит так, будто бы сейчас меня буду почти допрашивать. А это будет так. Была уж у этого кота какая-то маньячная жилка или пунктик на устрашение, но это делает только хуже и мои истории становятся наркоманией, не только с роялью в кустах, но и под слоем пива с кальмарами. Наводим больше красок, лишь бы отстал, хотя иногда интересно рассказать скучную версию, реалистичную, и что самое интересное, он не всегда верит. Может с третьей попытки. – Так что? Мне начинать?– Пожалуй это больше напоминало ребёнка, что выучил стих и хотел рассказать его родне… – Да. С самого начала.– Он садится рядом, как не удивительно, с чашкой мятного чая. Коты, что с них взять, и ведь старался выглядеть серьёзно, хмурился, будто я собираюсь на карте показывать ему где заложил бомбу. – О, ну день начался с того, что я– – Не с такого глубокого начала. Ты понял о чём я. Как ты его нашёл?– Шутка не удаётся, кот сразу понимает, куда я клоню и перебивает. Но это не отменяет мою довольную улыбку, что осталась на морде, пока большая лапа подпирала голову. Уж больно он серьёзен. – Ну, вообще это он меня нашёл, точнее свалился…– – Ха… Давай всё по порядку. Куда ты делся на так твоей называемой «пятиминутной прогулке»?– Брови непроизвольно двигаются в сторону и чуть выше. Наверное моя морда стала слишком хитро выглядеть, поэтому я постарался смягчить свою заинтересованность. – Ладно, ладно. После того разговора я хотел потушить огонёк, ну ты понял, да? Что мы не сошлись во мнениях. И я забрёл в старую часть, что выходит очень близко к нашим «соседям»,– меньшая лапа делает небольшие кавычки, обозначая нужное слово,– а уже там всё пошло на пере косяк.– – Ох мята… Надеюсь тебя никто не видел? Это же тот заброшенный стеклянный сарай? Тогда передали, что эти собаки выпустили патруль, чтобы обследовать местность рядом. Ты же понимаешь, как это было опасно?– Его лапа протёрла морду, будто бы он мог потеть и стереть своей лапкой капли влаги. Но он определённо переживал, уже явно устало ссутулившись в кресле. – Да, я знаю, но я не думал, что они зайдут так далеко. И я никого не видел, да и они навряд ли смогли, слишком далеко. Я слышал только тихие крики и… ещё что-то. Я не уверен и проверять не стал.– Заверил я кота. Почему-то, теперь, когда это всё прошло, былая ситуация уже не так ярко ощущается, по сравнению с тем страхом. Будто бы это был пустяк, даже если я сомневался в том, что выживу… Необычное чувство. Возвращая взгляд на кота, вижу, что после небольшой паузы он слегка дёргает лапой в воздухе, давая понять, что игре нужно продолжить рассказ. – Так вот. Потом я услышал шум, сначала просто шаги, и хотел уже уходить оттуда, пока не поздно, но этот…,– Пантера поднимает на меня свой взгляд, заставляет подбирать слова,– этот вид… существо, да, уже забралось на стеклянную крышу и свалился вниз. И в темноте я надеялся, что смогу слиться с фоном, сеном или стеной, они же тоже светлые были. Но в итоге… Не шибко вышло, и он разозлился ещё больше.– – Что насчёт его ран?– Мне хочется прикрыть лицо лапой, но я этого не делаю. Хах, неужели он додумался до идеи, что это… ЭТО, сделал с ним я? – Ты что. Думаешь это был я?– Тон стал серьёзнее. Ложных обвинений мне не хотелось, тем более в таком ужасе. –…– Кот замолкает на некоторое время, глубоко вздыхая. Неужели правда были сомнения на мой счёт? Он ведь отлично знал, что я далеко не боец и крупное тело ничего не решало, я всё ещё был трусливым травоядным. – Мужик… Серьёзно?– Возможно в моём голосе было слишком много разочарования и надежды, от чего ему стало ещё больше не по себе. Ладно. Я не хотел бы ссориться ещё больше в такой момент, слишком неоднозначный, что для меня, что для него, что для всей компании. Может быть этот случай и будет бить дальше по моему доверию, но я постараюсь забыть. Смещу это на то, что в порыве защитить близких люди думают на всех. Конечно, тот кто нашёл, самый главный подозреваемый. Конечно. – Не важно… Я всё время уклонялся, он пытался меня задеть или укусить, но я видел как с него течёт кровь и… мне стало дурно от её количества. Ну и я зажал его, придавил к земле немного, а потом поняв, что он не в себе, поспешил к Сиамкам. Дальше ты знаешь. Мы зашили его. Потом пришёл ты.– Пятна крови, что всё ещё оставались на моём меху, чётко давали понять, что это не ложь. Ещё как минимум потому что кроме груди и лап красных пятен нигде и не было. Будь я жестоким правонарушителем, пожелай вспороть ему пузо или ещё что, то все руки были бы в следах, пах, живот и прочее. Неоспоримые доказательства, потому, я всё ещё оставался белым и пушистым, хотя бы в чужих глазах, ментально. – Хорошо…– Он выглядел более менее довольным, получив информацию, но даже так, о чём-то думал. Переживал. Слишком отчётливо это было видно, хвост метался позади него, нога дёргалась вверх и вниз. – Выкладывай.– Больше просьба, чем приказ. Дружеская просьба. – Просто… Нашли тела мёртвых солдат. Пока тебя не было, наши нашли несколько близ того сарайчика и шахт. И я подумал… мало ли…– Он не договорил, но явно речь шла не о самом хорошем раскладе. Но я подумал совершенно о другом. Убил ли тех солдат этот везунчик?.. Если да, то не опасен ли он для нас? Может, какой-нибудь режим берсерка, когда его вовсе не остановить? Эта мысль пугала даже больше варианта, что солдаты могли вытворять такое с ним, всё же это жестокие лю… коты. Да, коты… Люди тоже жестокие, и всякое бывает, но тут они мало чем отличаются от нас. Одновременно в голове играло и сочувствие к товарищу, можно сказать другу по беде, что тоже попал не в те руки и настороженность… ведь, в таком случае следующими жертвами могли оказаться и мы. – Ха… Утром узнаем. Наверняка «они» уже занялись этим.– – Думаешь? Возможно реконструкция здания вместе с уборкой улик – намного более важная задача. Хорошо, если про трупы они и вовсе забудут и не станут ничего отслеживать. А нам нужно перекрыть тот выход. Чтобы не нашли.– – Хочешь сделать обвал?– – Почему нет? Хотя бы поверхностно, до труб и коридоров подсобок, чтобы не откопали, большего и не надо.– – Да, звучит логично.– Беседа вновь затихает. Возможно мне стоило дать ему немного времени, чтобы успокоиться? Обдумать всё это. Без прикрас, это был большой косяк, нас могли бы выследить по кровавым следам существа, если только в ближайшее время жизнь не будет мила к нам и ливень не скроет всё это. Но даже так, я сомневаюсь в нашей безопасности, только говорить об этом не буду. У старика и так нервы шалят, что страшно становится. – Ха… Всё, выдохни спокойно, всё будет хорошо. Шанс того, что им действительно будет до этого дела довольно мал…– – Но что если? Это и не даёт мне покоя. Нельзя позволить им обнаружить…– – Его?– Спрашиваю прямо, ведь это уже начинало раздражать, но я старался держать лицо. Так или иначе это было интересно. Небольшой шанс покопаться в его натуре. Он качает головой вверх и вниз. – Да, но и тебя тоже.– – Ладно. Но что в нём такого? Почему ты так себя ведёшь с ним? Кто он?– Панти делает глоток из кружки. Сейчас самое время не сводить с него глаз, я и так знаю слишком мало о его жизни и прошлом, а помимо него тут толком и некого доставать. Знаю лишь, что у него есть дочка и бывшая жена в некоторой степени, ух уж их странные кошачьи законы. И… что-то в роде бойфренда? Кто-то шептался об этом, нахваливая. И по описанию я подозреваю, что это тот змей милашка, его телохранитель, но я не собирался ввязываться в именно «эти» их делишки. Теперь же всё становится интереснее. Кот такой нервный, даже подавленный, и от такого интереса уже я чувствую себя гадюкой, которую пригрели на груди. Но, если так посмотреть, то он сам ни в жизнь бы не рассказал об этом, пока не спросил бы. А откуда бы мне знать о… таком? Может быть потом мне и будет стыдно, что я воспользовался возможностью, но это будет потом, а сидеть в неведении мне не нравилось намного больше. – Я… Купил его на аукционе. Когда он в первый раз сбежал от «них», Ромас поймал его и почти добрался до нашей части, но его «товарищи» с той стороны направили его в другую сторону. Он сообщил об этом и я купил его, забрал. Я догадывался, что он такой же, как и ты…– Он делает более тяжёлый вдох, я не перебиваю его и молчу, чтобы услышать продолжение.– Он… Не знаю, мне всегда что-то мешало, словно он какой-то магнит неудач или типа того, всё время что-то случалось и это был первый раз, когда я ощущал за кем-то такую сильную ответственность… Мне казалось он играет и я всё никак не мог подловить его на этом. И даже так, я сильно привязался из-за всех этих переполохов, а когда он пропал… Стало ещё тяжелее.– Подытожил он. Не скажу… Что эта история тронула, но очень даже удивила. Я слышал и знал, что и по ту сторону у нас тоже есть свои люди, но с такого ракурса это было интересно узнать. Значит Ромас, неплохой кошак, как-то общались. – И поэтому ты не хотел спешить и менять тактику?– – Да…– Вспоминая тот вечер, теперь я могу понять почему он так разозлился, стоило кому-нибудь предложить настольных захват чужой территории. У него, безусловно, было достаточно ресурсов, чтобы провернуть это. Но он злился и каждый раз находил другие предложения, более миролюбивые и в то же время кропотливые, энергозатратные. Разумеется, он отвергал бомбёжку зданий и чужого предприятия, облаву или зачистку своими отрядами, уничтожая всё на своём пути. А почему? Потому что во всех случаях, если этот везунчик был у «них», то он бы пострадал, и теперь, после того снаряда, или что это было. Закладка бомбы от кого-то другого? Он нервничал ещё больше. Переживал за своего подопечного, удивительно. Домашняя зверушка. Хотя, ладно, что я ворчу. Будь у меня попугайка или крыска за пару миллионов или миллиардов, я бы тоже нервничал и грустил, когда питомец влезал бы в очередную жопу. – Ха… Ладно, я тебя понял. Но почему ты не рассказал об этом раньше?– – На это были свои причины.– Сухой ответ, который запивают чаем. Как бы он не начал им спаиваться. Но я держу молчание, можно сказать оказываю давление на интересного мне персонажа. Ха… в большинстве случаев это работает, и этот момент не стал исключением. – Я не хотел распространяться об этом, ладно? Потому что без явных доказательств нельзя утверждать, что он такой же и может я уже просто схожу с ума, в попытках продвинуть это исследование.– Он начал откровенничать, подливая ещё кипятка с заваркой себе в кружку. Теперь пазл и правда складывается в единую картину, удивительно. Но, у меня всё ещё были вопросы. Конечно, я слышал, что кошак ведёт разработку лекарств, от тех же проблем с памятью, что замедляют старение мозга и влияют на некоторые болезни, что нельзя просто вырезать из тела как ту же опухоль. И при встрече, знакомстве, когда грубо говоря, из меня выпытывали правду, считая это бредом, прежде чем я попал в его лапы. Только тогда он уже вёл разработку всего этого… Значит он уже знал и о более ранних случаях попаданцев? Это то, что меня беспокоило, если я был не единственным, и если каждый из нас в итоге забывал своё прошлое, себя… И он старался предотвратить это. Только… Мне кажется это не имело смысла. Ведь какую судьбу нам дальше жить? Мы не были такими же как они, не могли нормально работать или завести ту же семью, своё хозяйство, это привлекло бы слишком много внимания. Как если бы какая-нибудь макака или шимпанзе вдруг стали бы разумными, начали бы читать, писать, вести блог или ферму. Слишком странно, слишком много внимания и опять опыты. А его жизнь не вечная… Рано или поздно это бы кончилось, и может потом, через десятки лет, нашёлся бы такой же перец как и старик, что о давал бы делу всю свою душу и шерстинку. Удивительный кот. – Был ли кто-то до нас? В таком случае.– – Были… И много. С небольшими интервалами, может где-то раз в лет пять, или где-то так.– – И у всех наблюдался регресс активности мозга?– – Да, и в зависимости от развитости тела выпавшего вида, этот процесс замедлялся или ускорялся. Я… Пробовал много способов, использовал разные средства, постепенно пробуя всё новые и новые… Существующие лекарства, витамины, это ничто. Они едва имели эффект разве что при постоянной активности, беседах, играх, загадках. Но как ты понимаешь, это не тот результат.– Его глаза бегали по комнате. В такие моменты он терял всё своё величие, пускай и в костюме, с рубахой и галстуком, но такой непонятый. Даже мне было сложно понять его положение, далеко не завидное. – И что происходило в конце?– Я спрашиваю не задумываюсь, тут же понимая, что ляпнул, но было уже поздно. Возможно только что я создал очередную сессию с его психотерапевтом… Он стал ещё более подавленным, хмурым, сжав руки между собой отложив чай в сторону. Определённо, я капнул туда, куда не следовало. От чего сам напрягся. – Они просто... Ха… Знаешь, это, как. Когда ты ещё вчера говорил с ними, о их самочувствии или прошлом, и с трудом, но они отвечали тебе. А утром… Они просто становились животными, и… И всё, их душа, их разум, они угасали до того примитивного уровня, до их прихода в этот мир, когда животное жило ещё само по себе. И я… Я не знал, что мне делать. Я чувствовал, будто терял частичку своей семьи, себя. Я не мог ничего сделать, ничего, и я просто каждый раз смотрел, как они помнят всё меньше и меньше, как… Они медленно угасают один за другим. Становятся дикими и больше нет смысла держать их дома…– Его вдохи становятся всё короче, пока я не замечаю, что он начинает плакать, слёзы катятся по его скулам и усам, пока он убивается душевно, покрывая морду лапами. Казалось, что он хотел спрятаться от всего или разорвать свою личину, чтобы не помнить этого.– Они не помнили меня, даже намёка на то, сколько лет мы были рядом. Они становились частью семьи и я был с ними до последнего. Но… Я… Я пытался, всегда пытался, надеялся, что они вспомнят хотя бы наше доверие, проведённое время, когда мне или им было плохо, как мы просто сидели и болтали, играли… Но каждый раз ничего не происходило, чуда не было. Я был чужим для них, а они для меня. Точно такие же внешне, но в голове пусто…– Он продолжал плакать и шмыгать носом, в душе раздирался ком вины и боли. Скорее всего он готовился морально потерять и нас тоже… Я спускаюсь с дивана, сползаю, чтобы подойти ближе. Пускай я не очень любил физический контакт, но его объятия всегда были приятными и успокаивали меня, когда в очередной раз я подрывался с фантомными болями или от страха, что за мной вернутся и всё продолжится. Подходя ближе, мне не нужно звать его или приглашать, когда он сам встаёт и тянется к моей груди, и я сажусь, чтобы второй парой рук обнять его в ответ. Такой крошечный, маленький и живой. Я обнимал его до тех пор, пока ему не становилось лучше, как это когда-то делал он. Тёмные лапы цеплялись за клубы белого меха и его совершенно не смущали алые пятна или слипшиеся пряди. А я ждал, просто ждал, подставляясь под сопли и слёзы, теперь понимая, что пожалуй этот кот сделал для всех нас намного больше, чем мы могли бы представить. Только со временем содрогания сходят на нет, пока лапы продолжают цепляться за мой мех. Удивительно, но это даже не больно, он не столь чувствителен и можно сказать не такой уж и мягкий, напоминая шкуру какой-нибудь дикой лайки, с чёрствой шубой, довольно грубой, но гладкой, только в моём случае завитки и пучки торчали в разные стороны. В свою же очередь мне сложно было представить, куда деться от чужих чувств, ведь даже не испытывая их самостоятельно, я мог понимать, что чувствует этот кот. И он был таким… плюшевым и мягким, что пока мысли роились в моей голове, я не мог не гладить его. Ощущение, будто бы он домашний котик… его уши были особенно мягкими, боже… живая игрушка на ножках. Но я старался не переборщить, всё же он был живой и я выступал тут в роли утешения, не стоит забывать о его переживаниях. – Полегчало?– Я старался, чтобы это звучало не цепляюще, более мягко и тактично. Не сказать, что эту персону так уж легко обидеть, просто в данный момент он был наиболее уязвимым, и я не желал лишний раз его ранить или доставать, особенно душевно. И морда отлипает от моей груди, влаги толком не чувствую, и мысль о том, что я буду весь в чужой влаге не смущала и не отвращала, так или иначе я пойду смывать это всё с кровью. Пантера смотрит некоторое время на мою морду, прежде чем отвести взгляд в сторону и усмехнувшись, всхлипнуть в последний раз, вытирая запястьем влажные глаза. – Да. Спасибо…– Вдыхая, уголки его губ приподнимаются и он улыбается, если не сказать, что даже ухмыляется. Влага всё ещё наполняет его глаза, та печально блестит, но он щурится в некой радости. Было сложно определять его эмоции, всё же это можно было сравнить с человеком, но отличия так или иначе были. Не сдерживаю ухмылку, загребая эту милую плюшку обратно в свои лапища. – Ну не могу-у, ты такой милашка-а…– Бурчу, приподнимая его в своих объятиях, действительно такого лёгкого и миниатюрного. – Просто это ты гигант.– Только и отвечает, повиснув. – А ты и не против как посмотрю.– – Как я могу быть против. Ты большая подушка обнимашка.– – И сопливый платок, да?– Поддеваю, прежде чем наконец отпустить его. Иначе, зайди кто-нибудь в этот момент, и ситуация стала бы намного более неловкой, чем могла бы быть. Всё же не каждый день видишь, как главу какой-то важной компании держит и обнимает огромная тварь, а этот довольный дядька весело дрыгает ножками и хвостом, постепенно приходя в себя. – Конечно.– Таким же тоном отвечает кошак, похлопывая пару раз мою грудь, только сейчас понимая, какой беспорядок он устроил. – Ой, я и правда замарал тебя немного, извиняюсь.– Он не успевает поменять настрой на стыд или печаль, прежде чем я успеваю отмахнуться от этого. Ему не стоило беспокоиться. – Всё нормально, я и так собирался помыть свою шубу.– – Уверен?– – А тебе нравится мой новый пятнистый стиль в кровушку?– Скалюсь ещё шире, почти позируя и выставляя это произведение искусства на показ. Пускай это едва можно было бы считать хорошей шуткой, но Панти действительно усмехается. – Ладно, ладно. Иди уже тогда. Я пойду дежурить.– Отходя на пару шагов назад, его лапа возвращается к чаю, поднимая кружку со стола и спокойно допивая содержимое. Меня тормозят его слова. – Что? Прогоняешь меня и опять сутки напролёт будешь сидеть у койки?– Одна бровь непроизвольно приподнимается, выражая ещё больший вопрос в тоне и мимике. В моей памяти ещё свежо воспоминание того, как при моём пробуждении он точно так же караулил, и никто не мог его оторвать. Но, кажется, по рассказам той милой кошечки, главного врача, его иногда выпирали из палаты, чтобы он поел и поспал нормально, а не убивался, лишь бы отследить что-то или записать. Конечно, очень интересно слушать бредни человека под наркозом… С другой стороны, не опознай меня ещё при самом начале как вменяемого, он правда бы поймал меня на том в больнице. – Неужели хочешь составить мне компанию и присмотреть за новеньким? Когда это ты стал таким добродушным?– Ставит руки в боки, отлично, понимая, что этого не случится, вот же китик. – Нет, тебе кажется. Но я так уж и быть подумаю.– Кидаю уже в дверях, выходя. На самом деле действительно взвешивая решение и склоняясь в сторону помощи. За чужую доброту и помощь нужно было платить, а смотреть со стороны как этот добряк опять сутками сидит у больного, что спит и дышит, было бы слишком… Нагло? Интересно когда это понятие появилось в моей самодовольной личности. Иногда мне казалось, что это тело так на меня влияет, или общество. Обстоятельства заставляют меняться, может, я даже буду шутить, что сейчас стал своей наиболее лучшей версией, после того наглого и весёлого молодого человека. Хах, как тут не поменяться… Сколько лет прошло. – Конечно, конечно.– Уже эхом звучит из зала, где кот остался, ему тоже нужно было привести себя в порядок, умыться скорее всего, причесаться или что они делают. Пускай не верит моим словам, позже я прогоню его спать и отдыхать, сменяя караул. А… чёрт, я так и не спросил, как зовут этого везунчика, но ладно, ещё успеется. Большой просторный душ находился не так уж и далеко, и пожалуй то, что мне особенно в нём нравилось – его габариты, где даже моя не скромная туша могла бы легко пройти. Большая площадь, в плитке, но со множеством шершавых выпуклостей или ковриков, чтобы никто никуда не уехал по скользкой поверхности, толком отсутствующие острые углы. Но и раздельных кабинок не было, только небольшие нижние пластины на уровне паха или бёдер. Не знаю как дела обстояли в женском душе, но здесь меня всё устраивало. Можно было спокойно сесть или лечь, просто подставляя макушку под струи воды, как бы странно это не выглядело и забыться в этом, смывая весь тяжёлый день и воспоминания о нём. Пускай в ванной поплескаться мне не светит, банального душа или шланга было достаточно, чтобы намочиться, становясь облезлым белым котом. Я мог выборочно намылить шкуру только там, где были кровавые следы, но решил, что проще и быстрее будет вымыться полностью. И с четырьмя руками сделать это было намного проще чем с двумя. Меньшие намыливают, стараясь оттереть и разделить пряди, где совсем всё плотно слиплось, большая же смывала. Мыло, шампунь, приятная пенка. Всё смывается и светлый мех, мокрый, от чего ещё тяжелее, продолжал лежать разными пучками. Самый спорный момент, отряхивание, к которому я так и не привык, ведь даже с этим продолжал выглядеть как ободранный кот… Слишком нелепо. Влага стряхивалась, и вместо опущенного положения, шерсть поднималась, торча вертикально… Ужас. В такие моменты я старался не смотреть в зеркала, чтобы лишний раз не напоминать себе какое это комичное зрелище. Всё равно хмурюсь, пытаясь хоть немного, но сгладить этот беспорядок, чтобы не пахнуть какой-нибудь мокрой псиной и просто быстрее высохнуть, растирая тело полотенцем, достаточно большим, чтобы оно ложилось на площадь всей спины, не считая шеи и хвоста. Да так с ним и выходу, на последок вытирая лапы. Мокрые следы на гладком полу такое себе. Вдруг потом меня настигнет злая уборщица со шваброй, что вместо тряпки будет использовать мою шкуру, и плевать, что я больше любого жителя этого мира, в плане, нормальных жителей, эти бабки страшны везде! Видали мы как-то смельчаков, что пытались ей перечить, а в итоге их гоняли по коридорам, под конец нагоняя и давая шваброй по заднице, ну или отпуская бежать дальше с испуганным сердцем и выходящей из тела душой. Славные были воспоминания, но я предпочел бы их заесть. Там можно скоротать время, высохнуть, а потом уже идти выгонять кота из злополучной палаты. Я возвращаюсь, и как ожидалось, главного нет на месте. Кто бы сомневался, что он сразу пойдёт выполнять свой долг няни или дежурного, кому как удобнее. В первое время тут было действительно некомфортно, но сейчас я будто в своём родном доме, сразу же бреду к широкому холодильнику, наверное даже это была больше морозилка? Отдельный склад сокровищ, фрукты, мясо в упаковке, даже сладости с овощами были разложены по разным отсекам внутри. Названия всего этого я не пытался выучить, вообще. Лень? Лень. Другие названия привычных котам фруктов напрягал их, а потом и они втянулись, подшучивая и поддерживая эту тему, продолжая называть вещи своими именами, но мы кажется понимали друг друга. Я взял то, что больше всего напоминало мне яблоко, конечно вкус был… хм… Больше как у груши? Не важно, я всеядная харя, поэтому не заморачивался по поводу вкуса или вида, если меня потом не тянуло от этого блевать, меня вполне устраивал такой расклад. Распластавшись уже на знакомом диване, похрустывая импровизированным яблоком, доставая из нижней полки небольшого столика, где раньше покоился чайник с заваркой, небольшой блокнот. Было удобно вести небольшие записи, особенно когда языки миров отличались, и что они не могли прочесть мой почерк, что я их. Опять же, это ни капли не волновало меня, точнее, пока что мне это вовсе было не нужно. Из всех возможных надписей я запомнил разве что пару коротких или средних каракуль, что предупреждали, разрешали или запрещали. «Опасно», «Выход», что там ещё было… Всё равно не так уж сложно ориентироваться по ситуации, а в город, крупный или маленький, возвращаться я не спешил. Мне там делать было нечего, если не сказать, даже, опасно находиться там. Пусть местные жители и скажут обратное, что это им опасно быть рядом со мной. Пролистывая блокнот, расписанные страницы с двух сторон, ещё в самом начале, такие старые и потрёпанные. Единственная вещь которую я не хотел бы потерять. Особенно после слов… про память. Признаться, честно, я уже многое позабыл с того времени и только этот блокнот, и то, что я время от времени перечитываю свои же пописюльки освежает мои воспоминания. Может частично благодаря этому я ещё что-то помнил с первых встреч. Тогда было правда страшно, и эти белые листы стали небольшим утешением. В металлических кольцах, что держали и скрепляли страницы, покоилась ручка. Её тоже достаю, когда дохожу до пустого пространства. Вскоре там появляются небольшие пятна. Я пытался что-нибудь записать, но каждый раз не находил новых слов. Что я мог сказать? Сегодня мне повезло найти любимку друга из прошлого, что он так усердно искал и теперь у меня не одна, а две проблемы? Ну, может, с проблемами я загнул, но это не отменяет того, что в очередной раз надо будет искать с кем-то общий язык, а я это ненавижу всеми фибрами своей души. Так уж повелось. И уже не замечая, лапа злостно начинает чертить разные каракули, гримасы. Сначала злобная птичка, у которой торчат зубы и язык из клюва. Пожалуй, таково было моё первое впечатление от столкновения с везунчиком. Ну похож же! Конечно прям настоящего клюва у него нет, но это не отменяет перьев и крыльев… Так всё переходит от злых смайликов к попытке разобрать чужую анатомию. По памяти рисовать сложно, но я правда стараюсь вспомнить, как выглядел его хвост и крылья. Мог ли он полноценно летать? Глупый вопрос, но всё же, мало ли, у каждого вида были свои причуды. И заканчивая его многочисленные перья, не шибко довольный результатом, вымещаю недовольство в очередной роже, на этот раз стараюсь точнее и более человечно изобразить его лицо, пускай и злое, кривое, недовольное и с высунутым языком. Пхах, неплохо, неплохо, такой результат мне понравился больше. Я развлекался зарисовками и записями ещё некоторое время, увлекшись, давно съев яблоко полностью, с сердцевиной, пока не понял, что полностью высох и чужие наброски заняли уже пару листиков. Нужно было закругляться, что я и сделал, поднимаясь, пряча драгоценный блокнотик на своё законное место. Не задумываюсь, я оглядываюсь. Помимо большого зала с диванами, креслом, чуть дальше было пространство со шкафами, полностью забитое книгами, и панорамное окно, достаточно большое и широкое. Иногда было приятным делом заглянуть в него, но сейчас я растерялся, уже светлело, пускай светило ещё не взошло. Нужно было поспешить прогнать кота спать с его насиженного места. А то опять будет жаловаться на боль в спине, хотя сам виноват, что спит где и как попало. Тут кошачьи правила с жидкостью не работают. На пол пути замечаю, что полотенце всё ещё лежит у меня на спине, от чего приходится задержаться, сделать полноценный круг, чтобы потом не получить по пушистой жопе… Ткань вешаю сушиться в прачечной и теперь уже ускоряюсь, бреду к знакомым дверям, это заняло не так уж и много времени. Входя, наблюдаю уже знакомую картину. Кошак сидит на стуле у стены, рядом с окном, держа на свету страницы книги, спокойно читая сложив ноги друг на друга. Пожалуй, это было лучше, чем бы он просто сидел и переживал за этого пернатого везунчика. – Так и знал, что скучаешь тут без меня, но не думал, что от печали прилипнешь к своим сопливым романам!– Довольно тихо восклицаю, подходя ближе, когда голубые глаза удивлённо на меня смотрят. Видимо он и правда не ожидал меня тут увидеть, ведь обычно, я спал, как всегда, или надоедал кому-нибудь другому. Но и это ведь был необычный случай. – Хах, ну почему ты всегда считаешь это сопливым романами?– Книгу закрывают, откладывая к себе на ноги. Он довольно усмехается, но кажется не собирается ничего говорить по поводу моего присутствия тут, что само по себе, правда неожиданность. – Потому что по твоей моське это видно.– Усаживаюсь рядом, с другой стороны, напротив койки и его самого, тут было больше места и я мог вновь развалиться. – Да ну тебя. Моё предложение научить тебя читать всё ещё в силе, знаешь ли. – Теперь уже ворчит, мягко и дружелюбно, но всё же ворчит. – Конечно, чтобы убедиться, что весь шкаф заставлен чем-то милым и трагичным. Откажусь.– Не скажу, что правда хорошо разбирался в литературе или обложках, но всё же у меня правда был некий период, когда я интересовался не только тем шкафом, но и небольшой библиотекой, опять же, той, что собрал этот пушистый друг. Но стоило мне на очередной твёрдой, шершавой обложке увидеть какую-нибудь кошечку на балконе, в поле, или отсылки на бал, платья, розы или что угодно другое, что могло хоть как-то навеять романтику, это всё больше отвращало. Конечно, я ему так и не сказал, что нашёл и для себя кое-что интересное, в лице большой и толстой энциклопедии. Эх, там были такие красивые камушки… минералы, горные породы. Жучки конечно тоже некоторые завлекли, но не суть. Эта тайна умрёт вместе со мной. По крайней мере в ближайшее время. – Ладно, ладно, ты всё такой же упрямый и вредный, а мог бы давно согласиться и научиться, самому было бы не так скучно.– – И стал бы таким же пердуном как ты, что читает книги карауля у койки. Но тебе уже пора спать, так что освобождай место.– – Прогоняешь меня?– Мягко смеётся, но встаёт со стула. – Ещё как.– – Какой жестокий, ужас, кого я спас. Хах, хорошо, тогда до дня, я приду и сменю тебя.– Наигранно закатывает глаза, это даже не обижает, он всё равно весело ухмыляется, взмахивая лапой на прощанье. Днём… Ага, конечно, чуть свет солнца озарит здание, прибежит как миленький, персонал ещё спать будет, а он как самый ответственный прилипнет к этому помещению. Спасатель… лечится ли это? Наверное нет. – Да, да. Не смей появляться раньше обеда.– Угрожаю ему в след, пока дверь тихо не закрывается. И всё затихает. Птиц за окном не слышно, не знаю даже, водятся ли они тут крупными стаями? Дух не в счёт… Не хочется вспоминать об этом жутком зрелище. Но в остальном всё спокойно, часов тут нет, чтобы скрасить эту тишину тиканьем, тело на койке не двигается, продолжая мирно спать. Наверное, если бы он был более бледным, я бы посчитал, что он умер, или вовсе не дышал. Но к счастью признаки жизни он иногда подавал, на удивление, морщась и пуская слюну. За этим довольно скучно наблюдать, пока существо не творит всякие глупости под эффектом лекарств, но я подожду, пока он не проснётся. Это зрелище пропускать нельзя. Было время подумать. Спать не хотелось, ибо успел вздремнуть днём, перед той стычкой, после которой и случилось это всё. Были ли у меня ещё незаконченные дела, что можно было совместить с чем-то? Сомневаюсь, иначе бы я вспомнил. Но и просто так покопаться в себе тоже было неплохо. Тут пахло медикаментами, немного пластиком и кровью со спиртом, или чем-то подобным. Теперь было легче воспринимать чужие ранения, когда его зашили, это просто были швы плотных ниток и плоть. Это не так сильно дёргало, в отличие от открытого мяса и крови. Тем не менее лишний раз я не смотрел на пациента. Мне нужно было просто поваляться тут до дня. Всё равно рано или поздно утром сюда заглянет персонал, не обязательно те Сиамки или главный врач кошечка, кто-нибудь ещё, а там уже поменяют кончившееся лекарство на новое, сейчас пакет был ещё на половину полон, беспокоиться было не о чём. Кроме скуки… Очень сильной скуки, но я старался рассуждать, а не просто скучать, подпирая морду лапой. Лучше уж этому везунчику правда быть таким же человечным как и я, и надеюсь он не будет каким-нибудь ботаником… Хотя зануды и задиры ещё страшнее. Нет. Ну, за что-то же Панти его так сильно полюбил? Действительно сильно привязавшись к этому куску перьев… Или может он хотел домашнего попугая? Боже. Слепящие солнечные лучи напоминают о времени. Так и наступает день, а я стараюсь менять позы, чтобы ничего не затекло. Продолжая сидеть и ждать чуда, не сказать, что блюдю за каждым вдохом больного, но успел уже рассмотреть его лицо и тело. Худощавый и побитый, что следовало ожидать. Сам я тоже был тут не в самом лучшем виде. Двери позади тихо открываются, когда заходит знакомая морда. – Какие коты, трёхцветная красавица. Какими судьбами?– Встречаю взмахом лапы знакомого кота, довольно крупного и пушистого. Его шерсть, символично, да, была трёх разных цветов, от чего он выделялся на фоне остальных, однотонных и простых меховушек. – Да начальник сказал, что нашёл своё чудо, пришёл посмотреть, а тут ты, белый ватник.– Он отвечает тем же, подходя ближе и наши костяшки стукаются друг об друга в полноценном приветствии. Потом его взгляд осматривает койку, самого везунчика. Он кажется удивлённым, и в то же время слишком довольным. Я не удерживаюсь от вопроса. – Что? Почему ты так смотришь на него?– Он фыркает. – Просто узнаю, знакомая морда. Это ведь я его тогда во время охоты почти донёс до нас, но пришлось пойти по другому пути из-за ребят. Интересно, помнит ли он меня?– Его лапы скрещиваются на груди, сам он довольно лыбится, что показываются клыки. Точно, это ведь он, совсем позабыл, пока часами напролёт думал о чем-то другом. – Тебя то? Сомневаюсь. Вот если бы это была какая-нибудь милая киска, вот тогда было бы о чём говорить.– – Ой помолчи, пушистый ватный шарик, твою харю он тем более испугается.– – Это что, спор?– Не выдерживаю. – Именно.– Отвечает пушистый здоровяк. – Оо, отлично. Что получает победитель?– Кот некоторое время стоит, потирая свои усы пальцами. – Хм. Сможет помыкать проигравшим на протяжении недели.– – Так и скажи, что просто хочешь посмотреть как я буду выполнять твои приказы и потом ты просто разленишься и сделаешь из меня огромную лежанку.– Я откровенно ворчу, уж слишком прозрачны его намерения, учитывая, что ему действительно нравится моя шуба. На удивление. – Это так очевидно??– Он смотрит в замешательстве, глаза расширяются. Кажется он был опечален тем как легко его план раскрыли, но я лишь усмехаюсь. – Конечно не-е-ет.– Тяну, пока нашу идиллию не рассеивает открывшаяся дверь позади. Зашёл наш главный трудяга. – Что, опять спорите? Могли бы позвать для разнообразия и меня.– Его лапы, пускай и в обуви, но бесшумно приближают его к нам. Жуткая манера котов, что сохраняется даже так, от чего становится не по себе. К этому нельзя привыкнуть, всегда пугаешься, если они не дают о себе знать заранее. – А что? Время обеда уже настало? Или ты не выдержал и нарушил мой наказ?– Вместо приветствия просто киваю ему, в то время когда сами же коты пожимают друг другу ладони, явно крепко, если не жёстко, обмениваясь парой фраз. Всё же они довольно давно не виделись напрямую, может неделю, пока Ромас был по другую сторону баррикад. – Как я мог, это бы ранило твои чувства слишком глубоко.– Говоря это, чёрный кот гримасничает, приближаясь к койке, соответственно к моей персоне тоже. – Ты всегда это делаешь.– Так же саркастично отзываюсь, цепляя его стопу хвостом, но не слишком сильно. Как уже говорил раньше, такой обмен любезностями действительно мог скрасить пустоту и скуку, ведь именно так ощущалось это место. Не слишком многолюдное. – Фу, ведёте себя как женатая парочка.– Под конец не выдерживает Ромас, наигранно поднимая лапу, будто бы сейчас задохнётся от нашего присутствия. – Так и скажи, что завидуешь, тебе то такой дурью маяться не с кем.– Язык высовывается в игривом жесте, вновь высмеивая его. Удивительно, как быстро мы столпились и в некоторой степени окружили кушетку. Разговоры продолжались ещё некоторое время, и я пожалуй мог только слушать, делая вид, что мне и дела нет до их забот. Только это было совершенно не так. Дело было, и очень даже сильно. Особенно когда тема заходила про разработку разного рода препаратов, технологий, так же, когда один передавал другому отчёты по поводу экспериментов. Нет, конечно это не были «такого» рода эксперименты, где страдали и умирали существа, нет. Скорее просто проба техники, если я правильно понимаю их понятия. Эта парочка котов разрабатывала большую внутреннюю и отдельную от основной сеть, может быть базу данных, но для чего, я так и не понял. Это меня и беспокоило, это меня интриговало. Пускай недостаточно сильно, чтобы рискнуть и спросить, но чтобы подслушивать, маскируясь тем, что дремлю подобно ленивому коту на диване. – М… Черевашки…– Доносится со стороны койки. Надо же, черева… Чего? Просыпаюсь, чтобы удивлённо приподнять шею, глядя на везунчика, он уже открыл глаза и разглядывал нас. Двое котов тоже замерли, удивлённые резким пробуждением больного. Они растерянно моргают, я тоже, но нам не кажется. И больные речи под обезболивающим продолжаются. – Мур-рзек, м… пушистй… И голубоглзка…,– его язык еле ворочается, произнося слова одно за другим. Уши непроизвольно напрягаются, осознанные слова, речь. Теперь я не мог спорить с котом на тему того, действительно ли этот везунчик такой же. И он продолжил, поочерёдно проходят взглядом по всем присутствующим, доходя и до меня.– Белая… морда… Статуйк ожила…– И на том заканчивает, щуря свои глаза, зрачки в которых кажется сейчас полностью закроют радужку. – Ага! Я говорил, он меня узнает!– Воскликнул Ромас, когда больной притих, поднимая лапы в радостном жесте. – Да в смысле?! Не считается!–