Ошибки прошлого...

Разозлённый Пятый вновь оказался на кухне, с грохотом открывая и закрывая деревянные скрипящие дверцы верхних шкафчиков. Он заметался по комнате, запуская руки в тёмные волосы, сильно сжимая их, теперь Пятый был точно взъерошенный озлобленный зверь, готовый набросится на каждую проходящую мимо жертву. В порыве гнева он не заметил сидящую Ваню, которая с опаской и непониманием поглядывала на брата. — Пятый… — тихо позвала она его, привлекая его внимание, тот резко вздрогнул, словно и впрямь, не заметил. — Что?! — грубо ответил Пять, но как только он увидел знакомые черты лица, изменившееся в гримасе волнения, замолк. — Ой… Прости Ваня… Я… Не сразу заметил… — Пятый выглядел потерянным, будто охватившая его ярость заставила забыть о происходящем вокруг, хоть он и не подавал виду, было понятно, что «неожиданное» появление Вани во время его жёстких порывов эмоций заставило его немного смутиться. — Ничего. Что-то случилось? — Мягко с теплотой спросила Ваня, вставая из-за стола. Она направилась к нижнему ящику, потянувшись за ручку, она достала то, что, судя по всему, и искал Пять. А именно небольшую банку с кофе. Поставив чайник на плиту, она вернулась за стол, дожидаясь кипения. Пятый продолжал стоять на месте, рассматривая банку, словно на ней было написано нечто очень важное. — Пятый… — ещё раз позвала она, так и не получив ответа на свой вопрос. — Всё нормально. Просто не лучшее начало дня. Это в принципе не имеет значения, это не важно. — Пять подсел к Ване, всё также крутя в руках баночку с его излюбленным напитком. — Ну… Ты просто так был зол… — М-да… А ты чего так рано встала? — Ваня неловко, но приветливо улыбнулась. — Я всегда рано вставала. К тому же я рано уснула, почти сразу после ужина. А ты я смотрю не очень… — подметила Ваня, оглядывая его «картофельные» мешки под его глазами, сравнимые с черным углём синяки и взъерошенные волосы, которые резко контрастировали с его привычными уложенными. — Ну… Как сказать, спасибо Клаусу… — он отстраненно взглянул на лестницу, вспоминая слова Клауса и его проделки. — А что спать не давал? — поинтересовалась Ваня. Чайник громко и противно запищал, от чего Пятый схватился за голову, сморщиваясь в раздражении. Ваня поспешила утихомирить чайник, после взяв полотенце и сам вскипевший чайник, подошла к столу, где в кружке Пятого уже был насыпан расстворимый кофе. Горячая струя из чайника быстро наливалась в чашку, смешиваясь с кофе. Бархатистый звук воды приятно отзывался в ушах, белый пар с кофейным запахом ударил в нос, который успокаивал Пятого и приподнял ему настроения. Когда Ваня закончила с этой процедурой, Пять нагнулся к кружке с кофе, исходящий горячий аромат нагревал кожу лица: нос, щёки и верхнюю губу. Нижней он ухватился за краешек чашки с внешней стороны. Сделав первый обжигающий глоток, Пятый ответил на поставленный Ваней вопрос кротко. — Да… Что-то в этом роде… — прогнусавил Пятый, хмуря чёрные густые брови, становясь для него уже в привычной манере. Немного подумав ни о чём, он заговорил вновь, но уже тихо и спокойно. — Но скоро всё закончится и… И меня уже ничто не потревожит… — А ты думал, что будет потом? — спросила Ваня, её тёплый родной взгляд задержался на мальчишке, для него это было что-то успокаивающе. С самого детства Пятый знал, что единственный, кто мог кого-то выслушать без презрения, без подколов, так это Ваня. Она была тихой и одной из тех, кто его меньше всего раздражал. Поэтому хоть и по-своему он выражал любовь к сестре, сам того не замечая, он становился мягче. Он любил всех членов своей семьи, без сомнений, но если надо было поговорить о чём-то серьёзном и душевном, то Пятый обратится к Ване. Пятый задумался. Он не знал, что будет потом, в том смысле, когда они спасут мир от апокалипсиса, преследующей Комиссии и от других прочих проблем. — Нет… Я полагаю, что жизнь станет нормальной и… Обычной? Каково это жить обычно? — спросил он, делая ещё один обжигающий глоток горячего напитка. — В каком смысле? — Ну… Я большую часть жизни провёл среди руин и пыльного воздуха… Потом некоторое время работал на Комиссию времени… Я не разу не жил, как все… Это не в обиду, но я думаю, ты больше знаешь об обычной нормальной жизни. Что они делают? Как вообще всё устроено? Как живут? — Ну… Нормальная жизнь — тоже дерьмо… — замялась Ваня, она редко выкидывала подобные ругательства, от чего Пятый ухмыльнулся. Как же он скучал по всем и по обычным семейным разговорам, которых ему приходилось делить с Долорес. — Конечно, не так всё плохо, как в твоём случае с апокалипсисом, но своих минусов хватает. Пятый внимательно слушал рассказы Вани о повседневной жизни. И узнал достаточно много. Каждое утро люди встают в раннее утро, чуть ли не до восхода солнца, чтобы собраться и позавтракать, и идти на работу, в школу или в университет. И всё отличается. После отработанного дня люди отдыхают… По-разному. Кто-то предпочитает напиваться в барах до потери пульса, кто-то сходить прогуляться по парку, кто-то зависает в торговых центрах… — А что в них такого? — А? — В этих торговых центрах? Ваня рассказала и о них. Каждый торговый центр — нечто. Место, где есть всё или почти всё. Конечно, он знал о его существовании, но он никогда бы не стал тратить время впустую, находясь там, Пятый просто не знал, что там делать столько времени. Кинотеатры, универмаги, магазины, отдых и развлечения… Всё об этом он узнал из рассказов Вани. — И куда же ты ходишь? — Я иду домой. — Пятый удивлённо вскинул бровь, казалось бы, большой выбор, но у всего есть лимит. Ваня пояснила, что иногда она бывает в небольших кафе, где играют лёгкие мелодичные блюзы, где у столика за окном можно наблюдать за громыхающим ливнем или следить за заходом последних солнечных лучей, запивая чаем с пирожным. Но больше всего Ваня предпочитала оставаться дома, где есть уют и покой до нового рабочего дня, где время можешь потратить за книгой или за её любимой скрипкой или, погрузившись в сон, досматривать любимую передачу по телевизору, ощущая собственную свободу и ритм городской жизни. Потом Ваня поведала о ещё одной прелести. О семье. — Вы и есть моя семья. — на что Ваня слегка смущённо улыбнулась. — Да, но я не про это… — она начала, что люди сходятся с друг с другом, испытывая трепетное чувство. Они ходят на свидания и проводят много времени вместе. В такие моменты люди верят в судьбу, верят, что всё так и должно было случиться. Они создают свой семейный очаг, где может быть всё, что они сами захотят. Захотят вместе. Иногда даже не важно, что они хотят, лишь бы были вместе. Заводить семью с тем, с кем хотел бы привести всю оставшуюся жизнь до последних дней. Порой это сложный выбор, но если ты не сомневаешься ни в чём, то скорее всего ты обречён на счастливую жизнь. — Я так понимаю, ты описываешь мечты о хорошей жизни. Реальность суровее. Даже пример с Эллисон, она сейчас разводиться. — заявил Пять, который всегда был реалистом. — Нет. Поверь, многие разводятся, но есть и люди, встретившие счастье. — Это и есть счастье? Ладно. Но я уверен, что ты рассказала лишь плюсы… — Да. Есть проблемы. Например, квартплата. Ты должен помимо развлечений платить за свет, воду, газ и прочие удобства. Выплачивать страховку, штрафы, долги… Да это не считая проблем, которые могут возникнуть, такие как похороны или пожар, потоп… Потому что ругаться с соседями мне не очень-то и нравиться. — Что ж, в это я верю куда больше… — улыбнулся Пять. — Спасибо, хотя бы я что-то знаю об этой типичной повседневности. Ваня улыбнулась. Сверху послышались шаги. К ним спустилась девочка. Но теперь она выглядела намного привлекательнее. Румянец вернулся на прежнее место на щеках, волосы были заплетены в небольшой венок, а дальше спускались вниз обычными прядями. Под пышным веером чёрных ресниц уже ярко зажглись искры небесно-голубых глаз, в отражении которых можно разглядеть, словно в зеркале лица Пятого и Вани, сидевших за столом. Синяков и след простыл. Тонкие брови приподнялись вверх, когда Де-8 увидела знакомые фигуры. Девочка улыбчиво помахала рукой, присоединяясь к их компании. Пятый не сводил с неё глаз, впервые он видел её такой, возможно, свою роль сыграла новая причёска, а возможно, просто хорошее поднявшееся настроение. «Она бесподобна…» — промелькнула мысль в его голове, но сразу же встрепенулся, словно стараясь выкинуть похожие мысли, надев новую маску безразличия. — Хорошо выглядишь. — улыбнулась Ваня, девочка подсела рядом. — Спасибо. На Эллисон по утрам вселяется стилист и парикмахер, я просто прошла мимо, а она потащила за собой. — А ты не смогла отказаться. — ухмыльнулся Пять, отводя взгляд в окно, услышав щебетание птиц. — До меня дошёл слух, что ты хочешь новую прическу… И ещё надо что-то объяснять? — нахмурилась девочка, обидчиво сложив руки на груди, поджав нижнюю губу. Ваня тихо захохотала, Де-8 «обижалась» недолго. — Но тебе хоть нравится? — поинтересовалась Ваня. — Тебе очень идёт. Тяжело вздохнув, Де-8 угрюмо ответила Ване. — В этом-то и проблема… Что мне идёт… — она чуть помедлила. — и мне нравится. «И мне…» — услышав собственные мысли, Пятый громко поперхнулся, чуть не разлив кофейный напиток. Де-8 и Ваня странно покосились в его сторону. — Что не так? — спросила девочка, но Пятый откашлялся в кулак, глаза заслезились от неотствающеоо кашля. Как только он спокойно вздохнул, поправляя воротник, спросил, проигнорировав её. — Где остальные? — они слегка удивились, но Ваня уже начала отвечать на поставленный вопрос. — Ну… Лютер вроде ещё спит… Клаус был на балконе… — Эллисон после своего мастер-класса, — произнесла Де-8, указывая на голову. — пошла в душ. — А Диего куда-то ушёл. — неуверенно закончила Ваня, сжимая и разжимая запотевшие ладони, опустив глаза на его чашку. — Куда? Сейчас отец должен проснуться, если, конечно, он вообще ложился, куда ему приспичило? — Он не сказал. — ответила Ваня. Повисла тишина. Пока не послышались тяжёлые равномерные шаги.