sacrifice; l'affection

***

                     На деле, для Куна это серьезное потрясение. Мало того, что его ученик относительно тяжелый в плане обучения, так ещё и сроки вздумали резко сократить. Дело неотложное и это понятно, но в то же время и дополнительная нагрузка. Не то чтобы он не готов, но из-за этого придется сделать определенные изменения в графике занятий. После совещания очередная медитация начинается с того, что Янян первый приходит на привычное место. Небольшая полянка под деревом устлана густой травой. Каждый день они встречаются тут в девять утра и проводят около получаса вместе. Доверие формируется долго и муторно, но кажется, что Янян достаточно близко к тому, чтобы позволить Куну залезть в голову, если тот попросит для дела. Когда-то он что-то упоминал про проработку неуверенности в себе. — Прости, что опоздал. На губах краткая извиняющаяся улыбка, а после по привычному сценарию они усаживаются на расстеленное покрывало лицом друг к другу. Между ними расстояние всего шаг, но даже в такой близости уже не чувствуется дискомфорт. — Нам нужно поговорить, Янян, — неожиданно заявляет Кун и потирает ладонью шею, чем выдает неуверенность, а может, и нежелание расстроить своими словами. — Слушаю. Что-то случилось? — Я... Не знаю, — только заметив волнение на лице Яняна, говорить Куну становится сложнее, ведь последнее, что нужно, это чужое расшатанное эмоциональное состояние. — У нас есть примерно две недели , затем ты отправишься сразу на первое задание вместо экзамена. До этого времени мне нужно научить тебя контролю, потому что твоя роль там будет не последней. — Что... что? — после минуты молчания следует ответ. — Остальные Dream тоже там будут. Дело просто... не терпит отлагательств. Для меня это тоже стало шоком, поверь. У нас большие проблемы с мафией. На лице появляется смятение, а потом, опустив голову, Янян жмурится, сжимая пальцы на коленках. Нужно несколько минут, чтобы подавить тревогу, которая стремительно разрастается в груди. По телу неприятная дрожь смятения проходит. — Ты думаешь, я смогу? — смущенно говоря, Янян перебирает край штанины и нижнюю губу прикусывает. Он, правда, сомневается в себе. — Конечно. Ты делаешь большой прогресс с тех пор, как оказался тут, — вполне серьезно отвечает Кун и руку вперед выставляет, поднимая ладонью вверх. — Ты мне веришь? Мы справимся. Просто нужно постараться. С небольшой заминкой осторожно руку в ответ тянет, а после укладывает в чужую широкую ладонь. На первой тренировке по медитации Кун первый раз прикасался к нему, что отпечаталось в памяти и всплыло прямо сейчас, в момент, когда это начинает смущать. — Я доверяю тебе, Кун-гэ. Расскажешь мне после занятия подробности, хорошо? — и улыбается так смущенно-смущенно, словно это не слова о доверии были, а признание в любви. На деле, ускоренные тренировки даются Яняну безумно сложно, и он это понимает уже к концу первой недели. Относительно выдыхаются и остальные младшие агенты, на которых тоже возложена ответственность. Все наставники переходят в напряженный режим, чтобы успеть подготовить своих учеников перед заданием по полной. Происходящие изменения Кун отмечает себе в голове всегда. Возможно, в нем присутствует некоторая гиперопека, от которой он часто достаточно уязвим, поэтому мало кто об этом знает. Сейчас он замечает, как Янян постепенно становится все более уставшим. У него под глазами синяки становятся все темнее, а на утренних занятиях концентрация ни к черту. Кажется, что он вот-вот сломается как хрупкая ваза, разобьется, если на него надавить ещё немного. Кун не давит. Ближе к ночи в очередной день они отдыхают вместе в общем зале. Постепенно подбираются холода, но в здании всегда поддерживается комфортная температура. Янян расслабленно лежит на диване и чуть ли не засыпает, когда один остается. От звука шагов почти что подрывается, но сразу замечает, что это Кун. — Всё хорошо, расслабься. — Прости, я испугался. — Это я виноват, — отрезает Кун и качает головой. Он знает, что Янян боится внезапных громких звуков, поэтому ему стоило зайти тише. Это не слишком хорошее качество для агента, но тут не поделать ничего. Такие особенности нужно долго и упорно прорабатывать. Взгляд Яняна падает на небольшую тарелку, которую Кун почти сразу опускает перед ним на стол. Раздается приятный аромат, который заставляет живот громко заурчать. — Что это? — Токпокки с сыром, твои любимые, — с улыбкой отвечает на вопрос и кратко треплет по волосам в мягком жесте, прежде чем уйти к полке с книгами. Пока Кун выбирает вечернее чтиво, Янян палочки берет и подцепляет рисовую сардельку и отправляет в рот. Она язык приятно обжигает, а соус, как оказывается, прекрасно дополняет своим вкусом блюдо. Медленно прожевав, Янян тянется уже и за второй, потому что почти не поел в обед, а время близится к полуночи. — Во-первых, это божественно. Во-вторых, я же не говорил, что это мои любимые? — Говорил, — под нос себе усмехаясь, Кун перебирается на мягкое сидение к дивану. — Когда только приехал, кажется, день на третий. Ворчал, что тут не дают токпокки с сыром, а это твоя любимая корейская еда. Легкое удивление забирается в сознание, потому что даже такие мелочи Кун запомнил. Янян затихает на какое-то время, из-за чего в комнате слышится лишь постукивание палочек о тарелку, а также шелест перелистывания страниц. Внезапное чувство опасности холодной водой на голову выливается, почему-то дыхание перехватывает и завязывается под солнечным сплетением. В волосах путается легкий порыв ветра из окна, кажется, что тот сорвал вазу с подоконника, но это лишь фантазия. Выпадение из реальности, Янян задыхается. Палочки падают в тарелку, а тревога разрастается в быстром темпе, вокруг горла смыкаясь словно лианами. — Эй? Янян давится словам, и срабатывает ощущение, будто это совсем не его тело, а реального мира почему-то не существует. Руки немеют, но в следующий момент ладони касаются чужие пальцы. Приходится дернуться. — Посмотри на меня, — тихо, но твердо говорит Кун, уже оказавшийся сидящим перед ногами Яняна. — Посмотри на меня. Я тут. Слышишь? Дыши, пожалуйста. Смотри на меня и дыши. Прикосновения в реальность приводят немного, тревога замедляется, стоит начать размеренные вдохи делать. Паника не успевает затопить слишком сильно благодаря чужой быстрой реакции. Это уже всерьез заставляет Куна начать переживать. Обычно после тренировок все младшие агенты приходят и вырубаются сразу мертвым сном, но сейчас Яняна мучает бессонница, что ему не свойственно. Ночь даже тише, чем обычно. В третьем часу ночи в груди опять чувствуется резкая тревога, отчего Янян подрывается и судорожно дышит, прижимая руку к груди, чтобы сердцебиение успокоить. Пальцы немного подрагивают, а тело ватным ощущается. На висках выступают капельки пота, которые неприятно щекочут кожу, стекают до линии подбородка. В голове крутится слишком много мыслей. Так как в задании ему отведена далеко не последняя роль, накатывает паника, что он не справится, не сможет, подведет всех. Даже если на занятиях прорабатываются страхи и самооценка, этого всё равно недостаточно. Янян просто не может поверить в себя. Поверить, что он вообще что-то может. Спустя минут десять непрекращающейся сильной тревоги Янян берет телефон и встает с кровати. Кун говорил ему приходить в любое время, когда что-то пойдет не так. Если до этого надобности не было, сейчас хочется воспользоваться этой возможностью. Комнаты наставников находятся на верхних этажах, в левой части здания. Идти не так уж далеко, поэтому буквально через несколько минут перед глазами предстает высокая деревянная дверь. Следует шумный вдох, а после звук поворота металлической ручки. В комнате царит мрак, неудивительно, ведь на часах довольно позднее время, когда все нормальные люди спят. Сквозь сон Кун ощущает, что кровать прогибается под чьим-то весом. Он думает, что ему кажется, до момента, когда слышит встревоженный голос Яняна. Приоткрыв глаза, старается рассмотреть и удостовериться, что это все-таки не галлюцинации. Затем следует облегченный выдох. — Иди ко мне, — шепчет, уже немного приходя в себя, и одеяло откидывает, ладонью хлопая рядом. Пока соображать начинает, в голове себе делает предположение, что Яняна мучали кошмары или тревожность, ведь прошлая паническая атака буквально недавно произошла. Удивительным остаётся то, что это первый раз, когда он решил прийти. — Что-то случилось? — тихо спрашивает Кун и рукой обвивает инстинктивно на уровне плечей, создавая ощущение защищенности, а также комфотной обстановки. Позволяет почувствовать некоторую зону удобства, давая выговориться. — Я боюсь, что у меня ничего не получится, — немного растерянно рассказывает, когда удобнее устраивается и утыкается в плечо широкое. От Куна всегда исходит аромат черники и бергамота. Почему-то этот запах ассоциируется для Яняна с чем-то домашним. — Это... так много ответственности. Мне страшно, что я подведу всех. Помнишь Тэён-хён сказал мне, что ты один без команды словно бесполезный кусочек пазла? Но если какой-то пазл будет неправильным, то и картинка не соберется. Тяжело вздохнув, Кун молчит. Он какое-то время раздумывает, а после свободной рукой осторожно подцепляет чужой подбородок, чтобы заставить посмотреть в глаза. В темноте незаметно, как щеки Яняна краснеют от чего-то. Так в простых наставнических отношениях не поступают. От этой мысли в животе приятно сводит. — Хэй, ты молодец, — очень тихо говорит, не желая разрушать атмосферу. — Даже если тебе тревожно, даже если ты боишься, это нормально. Сомневаться абсолютно нормально, слышишь? Мы пройдем с тобой вместе этот путь. Я буду постоянно подстраховывать тебя на задании с остальными старшими. Когда мы были вашего возраста, мы переживали те же эмоции, но, как видишь, сейчас каждый из нас тут, — наклонившись, Кун целует в лоб и улыбается, поглаживая по волосам. — Я всегда с тобой, я же обещал, — совсем на шепот срывается к концу. Засыпает Янян через полчаса в полном спокойствии, сопя в чужое плечо. Тревога отпускает его. Только Кун засыпает под утро.