Двуличие

Распахиваю глаза и резко сажусь на кровати, шумно вдыхая. Моё тело полностью покрыто потом, а сердце бешено стучит. Не сразу понимаю, где нахожусь, но по большому окну и дорогим шёлковым простыням быстро соображаю, что это гостиничный номер, в котором я провела весь прошлый день. Меня охватывает необъяснимое беспокойство и внутреннее напряжение. Оглядываюсь вокруг, не понимая, как здесь оказалась. Последнее, что я помню — концерт, но теперь я лежу в постели. Наклонив голову, замечаю, что на мне до сих пор вчерашняя одежда, за исключением джинсовой куртки. Она аккуратно сложена на стуле у противоположной стены, а кроссовки стоят у входа. Картинка перед глазами немного расплывается, что говорит об отсутствии контактных линз. Когда я успела их вынуть? Закрываю глаза и утыкаюсь лицом в ладони. Острая боль в районе виска заставляет резко втянуть воздух сквозь стиснутые зубы. Ауч. Вылезаю из постели, чувствуя сильное головокружение, что совершенно не помогает моему и без того спутанному сознанию. Прохожу в ванную, включаю свет и внимательно смотрю на себя в зеркало, сразу замечая причину дискомфорта. Левый висок покрывает небольшая белая повязка. Упираюсь руками в мраморную столешницу и наклоняюсь ближе к зеркалу, чтобы получше себя рассмотреть. Как только касаюсь пластыря, подцепив липкий край пальцами, тут же вздрагиваю от режущей боли. Под тонкой тканью виднеется глубокая рана и чёрные стежки, которые свидетельствуют о том, что мне наложили швы. — Не-ет... — разочарованно стону, думая о шраме на лице, мгновенно нахмурив брови, отчего кожа натягивается, вызывая неприятные ощущения. Как долго я была без сознания? Должно быть, достаточно, раз мне успели наложить швы. Сразу ли меня отвезли в больницу? Но почему сейчас я в гостиничном номере, а не в палате? Если первую помощь мне оказали не врачи, то кто? Возвращаюсь в спальню и замечаю свой телефон, лежащий на прикроватной тумбочке. Странно, что он стоит на подзарядке, но я не заостряю на этом внимание, так как у меня больше тридцати неотвеченных сообщений — что очень важно. Выдёргиваю шнур и подношу устройство к лицу. Первым делом открываю чат с Мариссой, видя десяток обеспокоенных посланий. Марисса: Что случилось? Я видела видео. Марисса: Пожалуйста, напиши мне, как получишь сообщение. Марисса: Я начинаю волноваться. Марисса: Эйвин!!! Марисса: Боже, ты меня пугаешь! Этот ролик уже повсюду, и, если ты до сих пор не очнулась, я действительно начинаю переживать. Остальные сообщения не отличаются от предыдущих, лишний раз доказывая, что подруга каким-то образом узнала о моём падении. Кажется, я потеряла сознание; моё последнее воспоминание — неспособность сделать вдох и… Стоп! Мар что-то писала про видео. Она сказала, что видела ролик... в интернете? Желудок сводит от волнения, а пальцы уже набирают запрос в поисковике. Я вбиваю «Двуличие», в надежде, что найду то, что мне нужно, но также втайне молю об отсутствии видеозаписи. Возможно, Марисса ошиблась или говорит о чём-то другом. Не проходит и минуты, как я натыкаюсь на заголовок: Фотограф «Двуличия» падает в обморок на концерте в Филадельфии прямо во время выступления! Нервно прикусив внутреннюю часть щеки, прислоняюсь к изголовью кровати. Я неспешно подтягиваю колени к груди и с неким волнением нажимаю на кнопку воспроизведения. Видео снято фанатом из первого ряда, стоящего прямо перед Гарри. Одна картинка сменяется другой. Вдруг появляется фрагмент с общим планом, во время которого я сильно ударяюсь виском об угол звукоусилителя, а в момент столкновения с полом, музыка и пение резко прекращаются. Первый ряд наполняется взволнованными возгласами — единственные, кто видят происходящее. К моему бесчувственному телу бросается техническая группа и охранники в жёлтых жилетах. Гарри тут же делает пару широких шагов и замирает у края сцены, смотря вниз. Найл и Луи медленно идут вперёд, а Лиам привстаёт с места, пытаясь понять, что происходит, и куда устремлено внимание его друзей. Меня окружает толпа мужчин, скрывая вид от зрителей, они поднимают моё бесчувственное тело с пола и уносят за кулисы. В зале стоит непрерывный гул, но я не могу разобрать ни слова из-за дрожащей картинки. Камера вновь переключается на парней, которые озадаченно переглядываются между собой. Они перекидываются парой фраз; затем Гарри подходит к микрофону, на ходу снимая с себя гитару. — Мы вынуждены ненадолго прерваться, — произносит он, кладя инструмент на пол и быстро удаляясь со сцены. Найл, Луи и Лиам следуют за фронтменом, оставляя публику в недоумении. На этом видео обрывается. Экран телефона резко темнеет, отображая моё обеспокоенное лицо. Опускаю гаджет на матрас, осторожно обхватывая голову руками. Поверить не могу, что отключилась на концерте. Я почти ничего не помню. Всё, что мне известно, — это то, что я не могла дышать, но это не было похоже на приступ астмы. Голова шла кругом, а сердце безумно стучало в груди. Однажды мне довелось потерять сознание, но это было очень давно, и я не получила травм при падении, чего не скажешь о втором разе. Надеюсь, у меня не останется шрам, но если всё-таки произойдёт худшее, то я смогу скрывать недочёты кожи за волосами. Любые ссадины и порезы, полученные мной в прошлом, оставили тонкие белые рубцы, и заработать ещё один на лице совершенно не входило в мои планы. Вновь хватаю телефон и быстро пишу Мариссе, чтобы она не волновалась. Я: Привет. Прости, я только проснулась. Всё в порядке, мне наложили пару швов. Поверить не могу, что в интернете есть видео... Так неловко :( Кладу телефон и перевожу взгляд на часы на тумбочке: восемь тридцать шесть утра. Понятия не имею, должна ли я кому-нибудь позвонить и сообщить, что очнулась. Может быть, Сэлу? Он менеджер, а значит, вероятно, именно он взял на себя ответственность за моё благополучие после падения. Нужно связаться с ним и сказать, что я в порядке. Может, он расскажет мне, что произошло? Судя по видео в интернете, группа прервала концерт и ушла со сцены, но ведь в конце концов они вернулись, верно? Шоу не могли отменить из-за моего глупого падения. В противном случае — это ещё одна вещь, которую Гарри непременно использует против меня. Внутри вновь вспыхивает паника, надеюсь, парень не держит на меня зла. Это глупо — злиться на то, чего я не могу контролировать, например, обморок, но как известно, Стайлс — человек со скверным характером. Вибрация телефона вырывает меня из раздумий — должно быть, это Марисса. Хватаю устройство и понимаю, что сообщение прислала не подруга, а Райан. Райан: Я слышал, ты устроила собственное шоу. Усмехаюсь и качаю головой. Я: Тебе смешно, что я разбила голову? Через секунду приходит ответ. Райан: Ты раскроила себе голову? Вот дерьмо. Я: Мм… Пара швов. Райан: Мне очень жаль. Я: Да, мне тоже. Уверена, останется шрам. Райан: Это сделает тебя крутой. Я: Но я этого не хочу. Райан: У людей не всегда есть выбор, порой это просто происходит. Я: Кто сказал? Райан: Я не знаю... Иисус. Я: О боже... Райан: Что? Это правда. Я: Ты утверждаешь, что Иисус действительно сказал: «Люди не выбирают, крутые они или нет». Райан: ... Я: Помоги нам, Господи… Райан: Я уверен в своих словах. Я: Конечно, конечно. Райан: Ты издеваешься надо мной, когда я пытаюсь понять, всё ли с тобой в порядке. Я: Ха-ха, так и есть. Вообще-то всё в порядке, просто немного больно... Райан: ... Я: Что? Райан: Весёлая ночка? ;) Я: Идиот. Райан: Прости, не удержался. Я: Ага. Следом получаю сообщение от Мариссы, заставляющее переключиться на другой диалог. Марисса: Слава богу, с тобой всё в порядке... Очень жаль, что пришлось наложить швы. Я: Да, я немного злюсь из-за того, что упала в обморок и заработала шрам, но жить буду ха-ха Внезапно я слышу шум у входной двери, отчего мой желудок переворачивается. Застываю на кровати, наблюдая за тем, как ручка дёргается и медленно поворачивается, после короткого звукового сигнала. Не знаю, почему продолжаю сидеть, но я просто не в силах сдвинуться с места. Наконец, дверь распахивается. Внимательно слежу, как Луи с опущенной головой проходит внутрь, словно это его номер. Крепко сжимаю одеяло в кулаках, приоткрыв от волнения рот, но не произношу ни слова. В правой руке он держит небольшую синюю сумочку, а левой осторожно закрывает дверь. Повернувшись на месте, он поднимает голову, встречаясь со мной взглядом, вмиг замерев, будто удивившись моему присутствию. Может, он перепутал комнаты? — Привет, — бормочу единственное, что приходит в голову. Парень просто смотрит на меня, не двигаясь с места. — Не ожидал, что ты так быстро очнёшься, — спокойно говорит Луи, на этот раз сбивая с толку меня. Подождите-ка, он собирался ко мне зайти? Это не ошибка? — Прости, что? — робко задаю вопрос. Моя правая рука сильно сжимает телефон, а сердце бьётся невероятно быстро. В присутствии Луи я чувствую себя неуютно. — Мне нужно осмотреть твою голову, — парень подходит к краю кровати и садится рядом со мной. Я вздрагиваю, когда незваный гость оказывается так близко, но, кажется, он совсем этого не замечает. Луи ставит небольшую сумочку на кровать рядом с собой и расстёгивает молнию, демонстрируя кучу медицинских приспособлений. Я внимательно наблюдаю за тем, как он молча перебирает инструменты. — Зачем тебе меня осматривать? — шепчу я. Он снова игнорирует мой вопрос, хватая бинты, пластырь и что-то ещё, по виду напоминающее лазерную указку. Его кейс похож на переносную аптечку, но более усовершенствованную. Где он её взял? Луи поворачивается ко мне. Я всё ещё опираюсь спиной на изголовье кровати, по-прежнему встревоженная происходящим. В руке он держит небольшой фонарик. — Ближе, — короткая фраза слетает с его губ. Без понятия, что происходит, но решаю послушаться, осторожно подползая вперёд. Его ноги стоят на полу, а тело повёрнуто ко мне; лицо гладко выбрито, а волосы растрёпаны, как будто парень только что проснулся. Он включает фонарик, наклоняется и подносит его к моим глазам, изучая зрачки. Затаив дыхание, стараюсь не шевелиться, в попытке привести в порядок беспокойные мысли. Должно быть, я сплю или ещё не пришла в себя, потому что Луи никак не может сидеть здесь и проверять мою реакцию на свет. Это точно сон. Парень выключает фонарик; я сразу жмурюсь, перед глазами всплывают разноцветные круги. Он так и не ответил на мой вопрос. Распахиваю веки и вижу, как Луи убирает небольшой предмет и вновь поднимает голову, протягивая руки к моему лицу. Я не двигаюсь, следя за тем, как он фокусируется на моём виске. Парень начинает осторожно отклеивать повязку; чувствую лёгкую боль, сморщившись от дискомфорта, но не успеваю и глазом моргнуть, когда секунду спустя марля, покрытая кровью, оказывается в его руке и отправляется на прикроватный столик. Луи удерживает мою голову неподвижно, изучая швы. У меня вновь перехватывает дыхание, я всё ещё нервничаю. — Ты что... врач? — спрашиваю я, когда он вскрывает упаковку с чем-то похожим на спиртовые салфетки. Вопрос вновь остаётся без ответа. — Будет немного больно… — тихо произносит Луи, свободной рукой удерживая меня за затылок. Подносит влажную ткань к моей ране, заставляя слегка дёрнуться, но всё не так ужасно, как я успела представить. В конце концов, зашитое рассечение — не открытая рана: ощущаю лёгкое жжение, только когда средство просачивается между стежками. Медленно выдыхаю, привыкая к небольшому покалыванию. Через несколько секунд Луи убирает салфетку, промокнув рану сухой тканью. — Швов всего пять, и они, кажется, хорошо заживают, — очень тихо бормочет он, хватая маленький кусочек марли и прикладывая его к рассечению. Аккуратно удерживая её на месте, другой рукой пытается вскрыть упаковку с пластырем. Покрытые татуировками пальцы теребят пакетик, но безуспешно. — Давай я, — забираю сашет из рук парня и ловко отрывая край. — Спасибо, — хрипит парень. Мгновение спустя протягиваю ему тканевый лейкопластырь; Луи осторожно сжимает липкий край и подносит к моему виску. Я слежу, как сосредоточенно парень заклеивает мою рану. Его дыхание спокойно, в ярко-голубых глазах отражается солнечный свет из окна. Опускаю взгляд на серебряное кольцо в уголке его нижней губы, мерцающее от каждого движения. У него очень мягкие черты лица, светлые глаза, чувственные губы, но острые скулы. Судя по нашим с Луи взаимодействиям, он почти никогда ничего не говорит. Мы не часто с ним пересекаемся, но, как мне кажется, большую часть времени парень держится отстранённо. После успешного наложения повязки он отдёргивает руку, переключая внимание на аптечку. — У тебя кружится голова? — спрашивает Луи. — Н-нет, — отрицательно мотаю головой. — Тошнит? — аккуратно складывает вещи в кейс. — Нет. — Видишь чётко? — застёгивает молнию. — Я сейчас без линз, но да, — слегка киваю. — Хорошо. Вот, возьми, — парень протягивает мне пачку пластырей и бинтов, кладёт их в мою раскрытую ладонь и отворачивается с невозмутимым видом. — Луи, подожди... — Постарайся не порвать швы, — он перебивает меня, поднимается с места и направляется к выходу. Не успеваю опомниться, как его ладонь обхватывает металлическую ручку, широко распахивая дверь. — Луи! — восклицаю в надежде, что он притормозит и даст мне хоть какие-то ответы. К счастью, парень замирает и поворачивается ко мне лицом, стоя в дверном проёме. — Швы… это ты их наложил? — бормочу под нос, вероятно, уже зная ответ. Он молчит, потупив взгляд в пол, прежде чем заговорить. — Я сниму их через неделю, — заявляет парень, в который раз игнорируя заданный мною вопрос. Когда он практически закрывает дверь, я вновь его окликаю. — Луи! — вижу, как голова парня проскальзывает в щель. Удивительно, что он действительно остановился. Холодный взгляд фокусируется на моём лице, ожидая, что я продолжу. — Спасибо, — озвучиваю искреннюю благодарность. Он смотрит на меня в течение секунды, выдав очень маленький, почти незаметный кивок, прежде чем полностью закрыть дверь. Конечно, на большее я и не рассчитывала. Оставшись в одиночестве, поворачиваюсь к окну, глядя на утреннее небо Филадельфии. Подтягиваю ноги к груди, кладу голову на колени, попутно любуясь пейзажем. Я всё ещё не до конца понимаю, что только что стряслось. Почему Луи мне помогает? Это похоже на сон, ведь всё то, что сейчас произошло, — какая-то бессмыслица. Луи не мог осматривать меня… как врач. Очевидно, парень самостоятельно зашил мне голову, и я вообще не была в больнице. Складывается впечатление, будто он знает, что делать, словно где-то этому учился. Бред… Луи не может быть врачом. Так ведь? Он гитарист в панк-рок группе, проворачивающий незаконные дела, о которых мне только предстоит узнать. Как он может быть ещё и доктором? Я всегда видела в нём типичного молодого музыканта, но, судя по всему, внешность бывает обманчива. Мысленно возвращаюсь в день, когда застала парней за кулисами с тонной наркотиков, деньгами и избитым незнакомцем. Я отчётливо вспоминаю, как Гарри подозвал Луи, чтобы убедиться, что заложник не умер. Парень подошёл и проверил пульс мужчины, будто был единственным, кто обладал необходимыми знаниями. Как, если бы в этом заключалась его работа... Я что, свихнулась? Или этот человек действительно имеет медицинское образование? Не думаю, что общественности известен этот факт. Очередной скрытый талант? Эта группа не перестаёт меня удивлять; она шокирует новой информацией, которую я узнаю каждый день. У них есть секреты, которые мне, возможно, никогда не суждено узнать, и медицинское образование Луи — лишь вершина айсберга. Мой разум начинает строить леденящие душу теории. Я ложусь, свернувшись на кровати калачиком от внезапно накатившей тревоги — чувство, которое испытывает человек, когда нежелательная мысль всплывает в его голове, посылая по телу нервную дрожь. Если Луи втайне является врачом, то на что, чёрт возьми, способны остальные?