Адская близняшка.

      Она смеялась. Сидя на мятой постели она обхватила руками голову. Как же глупо... От чего ее пробирали смешки? От того, что она только что причинила невыносимую боль? Не оправдала надежд Аомине? Да наплевать. Сейчас он не был ей нужен. Рору понимала, насколько она мерзко поступала, ведь ее сердце сжималось в тугой комок с каждым глотком дыхания. .       Глухо заморосил дождь. Капли сначала были маленькими и режущими, будто тысячи микроскопических ножей, но потом дождь перерос в стену ливня. Дикого, необузданного, как и вся природа. Прохожие давно уже спрятались под навесы с яркими вывесками, а те, кто изловчился захватить свой зонт еще с утра, торопливо бежали до метро.       Аомине очнулся. Он остановился около набережной после продолжительного побега от сущего кошмара. Что же я такого сделал, раз заслужил это? - спрашивал Дайки у самого себя. Его грудь вздымалась при тяжкой отдышке. Мокрая от пота и дождя футболка полностью облепила торс парня. Кроссовки наполнились дождевой водой.       Все, чем начал дорожить Аомине, рухнуло. Ладно, если бы были какие-то непреодолимые препятствия для их с Рору отношений, но их нет. Вместо этого глупая детская привязанность к брату, принятая за чистую и светлую любовь. Ну не может быть такого! - проносилось в голове у юноши. Разве я не лучше его? Разве я не одареннее его? Почему моя душа настолько сильно болит даже не при упоминании Рору, а при произношении вслух ЕГО имени?..       И тут что-то, подобно грозовой молнии, пронзило Дайки: Рору была всего лишь поводом, неким катализатором для понимания того факта, что Аомине слабее и хуже своего вечного противника, "Императора" с неизменно сумасшедшей улыбкой - Акаши Сейджуро...       На набережной появилась фигура. Ее внезапное присутствие вывело Аомине из запутанных самокопаний. По холодной, мокрой от ливня набережной шла девушка. На ней был короткий шифоновый сарафан и... ничего более. Незнакомка босыми ногами наступала в лужи и смеялась. Смеялась настолько истошно, громко, и, порой театрально, что казалось, будто у нее сию же секунду остановится ее сердце и она рухнет наземь, подобно брошенной кукле.       Аомине стоял как вкопанный. Он пригляделся. В лохматых черных волосах он заметил серебристые ленточки. На бледной тонкой коже проступали синяки, ссадины, порезы. Выпирающие ключицы. Болезненные черные круги вокруг глаз. Острые, черты лица, будто наспех вылепленная скульптура.       Либо рожденный без любви ребенок.       Так же наспех вылепленный кем-то. Возможно даже под чем-то.       На вид лет тринадцать. Она остановилась недалеко от Аомине, пристально и с неподдельным интересом вглядываясь в его лицо. Через миг она сорвалась с места в сторону юноши. -Спаси меня! Умоляю! - прогремело звонким визгом на всю набережную.       Девочка с размаху влетела в Аомине и прижалась к нему. Парень опешил. -Эй! Да что с тобой, больная дура?! -Скажи мне, что я живая! -Жива...я? - в трансе повторил Дайки и опустил взгляд на сумасшедшую девицу. Неожиданно для себя юноша чуть не утонул в чистой безмятежности, которая скрывалась под сизой пеленой ее глаз. Длинные темно-серые ресницы воздушной дымкой окаймляли и без того совершенные глаза. Широкие, совсем не очерченные брови придавали лицу рассеянное очарование. Маленький рот с пухлыми губами застыл в размазанной и глупой улыбке.       Юноша вскрикнул и толкнул безумную на землю. В его горле застрял комок презрения и гнилой обиды. Сейчас он был готов защищаться. Даже от этой худощавой девочки. Дайки как можно быстрее развернулся и зашагал прочь от незнакомки.       Она увязалась за ним. Семеня за высоким и крупным парнем девушка вприпрыжку старалась обогнать юношу, но тщетно. Аомине все быстрее и быстрее подавался вперед. - Гуляй-ка к черту отсюда, девочка! - уже который раз он рявкнул на нее, но той было глубоко наплевать на возражения своего названного спутника. -У меня нет дома. Почти. -Почти? - изумился Аомине, понемногу усмиряя свой пыл. -Можно ли назвать домом коробку с окнами, в которой ты сам себя запираешь?       Молчание. Незнакомка продолжила. -Я сирота при том, что я почти каждый день видела мать. Потом я сбежала.       Аомине изумился еще сильнее. -Получается ты не сирота, раз видишь свою мать!       Улицу снова пронзил истерический смех. Дайки вздрогнул и просмотрел на окрестности, залитые холодным солнцем заката. -Можно нескромный вопрос? -Валяй. -Ты бы стал называть матерью женщину, которая трахается каждый день с разными мужиками, при этом заставляя меня все это лицезреть? Та бы стал называть матерью ту женщину, которая на мое двенадцатилетие в качестве подарка преподнесла мне разбодяженный героин и грязные шприцы?       Аомине затошнило. -Прекра... -Ты бы хотел жить, если каждый день тебя просят искренне умереть?..       Дайки зашатало. Для него это были тяжелые, отвратительные и грязные слова. Несмотря на достаточно суровую внешность и хамоватое поведение, юноша рос в любящей и очень дружной семье. Аомине до безумия любил маму и папу. Раньше они на выходных ездили к бабушке в Киото. Каждая поездка к бабушке сопровождалась знойным солнышком...       Его хрупкий, но прекрасный мир треснул на всплывшей в мыслях улыбке мамы. Все воспоминания как будто конфетти взмыли вверх, открывая новую реальность. Обшарпанная квартира. Час ночи. Глухие судорожные толчки, сопровождаемые пьяными стонами и всхлипами. Запах спиртного... -Прекрати! - Истошно завопил юноша, схватившись за голову и падая на колени. -Что именно? - недоумевала девочка. -Прекрати говорить мне это! Между прочим, я хочу к себе домой, в теплую постель! Туда, где чисто и уютно! Отцепись от меня, ради бога! - Аомине развернулся и зашагал прочь, но вдруг услышал сильный, гулкий стук падения позади себя.       Парень резко обернулся. -Девочка?!.. ...       Акаши лежал на пыльном полу, беспомощно глядя на потолок. Его школьная форма превратилась в грязные лохмотья. Из-за истерики, которая случилась у него после смертоносной поножовщины, у юноши случился полный упадок сил. Катарина лежала рядом, уложив голову на грудь Сейджуро. Она улыбалась. И нельзя понять, что было в ее голове: страх, сожаление, любовь, месть - ее улыбка было абсолютно пустой и ничего не выражающей оберткой.       Акаши, когда очнулся, был удивлен, что Катарина лежит рядом, слегка приобняв того.       Неожиданно парень вскочил. -Твое кресло!       Катарина приподнялась и посмотрела на Акаши. Ее взгляд изменился. -Не беспокойся об этом. Я хотела задать тебе другой вопрос...       Акаши снова сел рядом и обнял девушку. -Задавай, - произнес он, - я отвечу на каждый твой вопрос.       Катарина немного помялась, покраснела, но тихо выпалила слова в гулкую тишину библиотеки. -У тебя уже было "это"?       Акаши вздрогнул. -Что за вопросы, Катарина?!       Девушка рассмеялась, повернулась к Сейджуро, посмотрела в его глаза и коснулась своими губами губ юноши. -Давай займемся сексом, - спокойно произнесла она и вновь поцеловала Акаши. Парень подался ей навстречу, обхватывая своими руками ее хрупкое тело.       Они слились в страстной буре, охваченные потоком неопределенной химии, чистого адреналина. Акаши, судорожно дыша от сладких и таких новых чувств, совсем забыл о трупе, который, кстати, исчез...