«Фальшь и лицемерие производят большее впечатление, нежели истина» Эрих Мария Ремарк «Тени в раю».
Тёплое апрельское утро было принято жителями города Ньютон не лучшим образом. Вернее — ужаснейшим. Убийство. Убийство в семейном городке. Что может быть хуже? Убийство ребёнка. Как-то давно при въезде в город на обочине недолго стояла табличка. Там не указывалось, сколько всего жителей в этом городке и не писалось так заманивающе: «Добро пожаловать в Ньютон, оставайтесь с нами подольше!», а может быть там был маленький и забавный анекдот — совершенно не относящийся к этому городку и его жителями? Вовсе нет. Вопреки всему этому табличка гордо держала на себе буквы, что выстраивались в такое дотошное: «Сообщество семей, семья сообществ». Сюда съезжались молодые парочки, чтобы вскоре завести семью, мамочки и папочки ждущие пополнение, даже уже состоявшиеся семьи когда-то спрятавшиеся от шумного мегаполиса, навсегда оставались в этом приветливом месте… Приезжали они со всех больших и маленьких городов. Подумать только — бросить всё в Бостоне — квартиру, работу, знакомых… И ради чего? Ради уютного семейного городка, что действует словно по теореме тяготения своего тёзки — Ньютона. В городе было всё — развивающие кружки, высококвалифицированные репетиторы, секции, школы боевых искусств, футбольные клубы… Рай. Рай для детей. И родителей, что радовались, казалось бы, самому незначительному успеху своего чада. Каждую мать охватывал восторг от того, какие прекрасные ладошки были отображены на слегка помятом от усердия листе. И каждая из тех женщин с чувством гордости в груди, вешала листочек творчества на самое видное и ценное для их семьи место — холодильник. Вы бы, наверное тоже сгорали от счастья, если бы ваш ребёнок притащил в дом очередную бумажку, которыми были заполнены все ящики и шкафы.Разве нет? Людям не раз доводилось слышать об этом необычном месте. Говорили разное, но всё сводилось к одному: «Ньютон — прекрасное место для того, чтобы растить детей». Семьи покрывали все расходы, перебирали горы бумажной волокиты, что даже во снах не снилась, перетаскивали все вещи в свои новые норки… А после, когда с глаз слетала навеянная чужим мнением пелена предвкушения, они начинали постепенно разочаровываться в унылой и однообразной жизни в городке Ньютон. Но новые жители не опускали рук и так же, как и остальные, с улыбками на лицах, рассказывали своим близким о Рае для детей. И насколько все они были потрясены новостью о том, что на их провинциальный городок обрушилось такое несчастье. Паника охватила всех. Детей, взрослых. И если же первые в большинстве своём думали «Почему не я?», то последние пристыженно благодарили судьбу за то, что это был не их ребёнок. Ньютон был славным городком, как и его жители, однако… Чего-то всё-таки ему не хватало, так чего же?***
Тёплое апрельское утро сменилось дождливым вечером. Если бы эмоции пахли, то город бы полностью был погружен в смрадный запах ужаса. Если бы эмоции были видимы глазу, как туман, к примеру, то ужас скользил бы от человека к человеку, пробираясь через щели дверей, плавно перетекая из комнаты в комнату, он бы поглощал всех и вся. В этот вечер салоне автомобиля было невыносимо тяжело дышать. Невидимые, колючие цепи обмотались вокруг лёгких и не позволяли сделать глубокий вдох. Мужчина устало прикрыл глаза, погружаясь в размышления. Длинные пальцы то нервно постукивали по рулю, то обхватывали и сжимали с такой силой, словно хотели вырвать его с концами. На секунду Эндрю Барбер представил нелепую картину, окажись он героем какого-нибудь низкосортного фильма, где машины наделены искусственным интеллектом, то он бы уже давно валялся на обочине безлюдной дороги и ждал своей погибели от колёс разбушевавшегося автомобиля. Откинув глупые мысли, Эндрю на последок проверил всё, что ему было необходимо и, накинув поверх головы пиджак, захлопнул дверь машины, начав пробираться сквозь дождь прямиком к дому напротив. Стучать не нужно, ведь сегодня это место ждёт гостей… Переступив порог дома, Барбер на ходу отряхнул пиджак и остальные намокшие вещи. Он окинул коридор ничего не выражающим взглядом, пригладил свою густую бороду и сделал пару шагов вперёд, как вдруг до его слуха донёсся удивлённый, с примесью восхищения, полушёпот: — Это же Эндрю… Эндрю Барбер, первый заместитель нашего прокурора, - ранняя тема разговора моментально потеряла свой былой окрас, сменяясь новой яркой, более интригующей. - Редко вижу его в таких местах… Мужчина повернул голову и увидел знакомую ему женщину, но вспомнить, как её зовут, да и вообще, кто она такая, он, к сожалению, не смог. Не захотел. Барбера мало волновали перешептывания и взгляды, направленные в его сторону в этот момент. А вернее — его это совершенно не волновало. В этих стенах Барберу было крайне неуютно, посади его в клетку с гиенами и стало бы в разы интереснее. «Энди, тебе этих гиен мало, новых подавай?» — подумал он и натянуто улыбнулся Робу, что, завидев знакомого, сразу двинулся к тому навстречу. — Кого я вижу, Энди, ты? — Роб уважительно пожал руку мужчины, рассматривая того будто впервые. — Давненько мы с тобой не пересекались, н-да, беды сближают… — Да, ситуация сейчас не из простых, — Эндрю посмотрел по сторонам, выискивая глазами и сугубо из вежливости поинтересовался: — Как там тётушка Гвэнн, с ней всё в порядке? — Ох! Как хорошо, что ты спросил, — Роб расцвёл, приятно удивлённый вниманием со стороны такого человека, как Эндрю Барбер. — Тётя пошла на поправку и она передаёт тебе спасибо за то, что ты ей тогда помог… — Да, не каждый благородный рыцарь смог бы поднять стокилограммовую тушку, что подвернула ногу, гоняясь за дворовой псиной… — голос притих, после оказавшись чуть ближе, продолжил с большей гнильцой: — И потом дотащить её до ближайшего медпункта. Разговор мужчин был прерван одной из подруг его супруги Лори. — И я рад встрече, Тоби, — Барбер кинул извиняющийся взгляд на Роба и едва заметно усмехнулся. Они поняли друг друга без слов, ведь перед ними стояла никто иная как Тоби Ланцман. После, обернувшись к блондинке и приподняв брови, он спросил: — Где Лори? — Ах, она там, успокаивает мамаш… — небрежно махнув рукой в сторону входа в гостиную, что загораживала толпа людей, Ланцман отвела печальный взгляд. Кивнув головой в знак благодарности и, похлопав Роба по плечу на прощание, Барбер ушёл в том направлении, где, предположительно, находилась его жена. Люди были повсюду, они как пыль забились по углам и словно ждали, пока их не сгонят оттуда веничком. Разговоров было много, до Эндрю долетали обрывки фраз, из которых удавалось понять немного, но достаточно. Обсуждали всё то, что только могли. Родители рассказывали о том, как не могли уснуть по ночам, сидя возле кровати своего ребёнка и не смыкая глаз, вливали в себя столько успокоительного, что едва стояли на ногах. При этом смачно попивая алкоголь, щедро разлитый по бокалам. Наконец, пройдя в гостиную, Барбер увидел весьма странную картину. Жену, вокруг которой столпились другие женщины, они будто змеиный клубок оплетали её, готовые вот-вот удушить в своих объятиях. Большинство из них рыдали, если не все, конечно. Энди застыл на месте, ему не сильно хотелось всматриваться в чужие, но вроде такие знакомые лица. Увидев мужа, Лори наконец-то смогла вздохнуть полной грудью и, извинившись, удалиться от огорчённых матерей. — Привет, Энди, — она приобняла Барбера за шею и едва касаясь своими губами поцеловала в щёку, после проговорила так, чтобы услышал только он: — А я тут психологом подрабатываю. — Я заметил, — мужчина скептически оглядел обстановку и с надеждой посмотрел в карие глаза. — Поехали домой? Лори вздохнула и нервно начала покусывать губу. Капля за каплей раздражение просачивалось через её пальцы, сжимавшие края пиджака. — Энди, я хочу остаться. Сейчас непростое время и многим из нас нужна поддержка… — Она положила свою руку поверх мужской и начала всматриваться в толпу, потом что-то обдумав, продолжила: — Ладно, езжай домой, а меня подбросит Тоби. — отыскав подругу, Лори жестом показала, чтобы та подождала её на месте. — И захвати с собой Джейкоба, ему видите ли тоже здесь не нравится. Весь в тебя. Оставив лёгкий поцелуй на губах мужа и помахав ему рукой, Лори направилась к Тоби. — Хей, а где он? — окликнул Барбер удаляющуюся жену, при этом шустро осматриваясь по сторонам. Десятки людей и ни одного Джейкоба. Растерянность мирового масштаба на лице Эндрю Барбера позабавила женщину. — На втором этаже, там же и твоё пальто, не забудь забрать. — Так кого не забыть? Пальто или сына? Барберы рассмеялись. Мрачные женщины на мгновение остановили свои беседы, цепким внимание ухватившись за парочку. На лицах промелькнуло осуждение. Эндрю мысленно покривился и, отряхнувшись, будто пёс после грязной лужи, двинулся на поиски любимого чёрного пальто. Ну и разумеется, куда же без сына. Отыскать своё пальто оказалось очень трудной задачей. Эндрю находил всё. Всё кроме этого. В нос ударяли приторные запахи сладкого женского и мужского парфюма, а глаза слепили яркие цвета. Если Барбер правильно понимал, то сейчас он находился в комнате младшей сестры убитого мальчика. На её кровать было безжалостно свалено множество вещей прибывших в дом гостей. Но опять же его вещи среди остальных не было. В голове промелькнула весьма ребяческая затея — махнуть рукой на поиски и уже когда люди разойдутся, хозяева сами со временем вернут находку. «Глупости. Лучше оставить пальто где-нибудь в таборе, чем здесь» — Думалось мужчине. Нет, Барбер не ненавидел этих людей, просто… порой люди раздражали его, особенно такие. — Ох, вот и ты, — довольно улыбаясь, Энди вытянул из-под розовой куртки в белый горошек свою чёрную драгоценность. — Ну что за безвкусица? — откинув куртку подальше, он с трепетом накинул пальто поверх пиджака, затем тихо вышел из комнаты, не до конца прикрыв за собой дверь. — Энди? Барбер вздрогнул. Он, как нашкодивший ребёнок, начал озираться по сторонам, с опаской вглядываясь в тёмные углы. Недалеко напротив этой была ещё одна дверь. Видимо, именно она вела в комнату Бена. Там, на кровати подростка, словно статуя — бледный, неподвижный, с какими-то неживыми глазами сидел Дэн Рифкин. — Ох, Дэн, добрый вечер, я просто искал пальто, уже ухожу… — мужчина потянулся к железной ручке, чтобы прикрыть дверь и не мешать Рифкину смотреть в стену. — Энди, постойте, присядьте. — Нет-нет, что вы, я уже… — Присядьте. В голосе Дэна слышалось надрывное отчаяние, поэтому Барбер собравшись с силами, прошёл в комнату, взял ближайший ко входу стул и аккуратно поставил напротив кровати на которой сейчас сидел Рифкин. — Есть какие-нибудь новости? — мужчина так и не повернулся к Энди, продолжая сверлить пустым взглядом пространство перед собой. — По сравнению со вчерашним днём. Барбер поджал губы, подбирая правильные слова. Дело не стояло на месте, работа кипела, расследованием занимались все подразделения. Улик не хватало, информацию собирали буквально по крупицам. Требовалось время. Мало или много… никто не знал. Барбер был уверен лишь в одном. В том, что рано или поздно он доберётся до правды. Почесав затылок мужчина поднял полный сочувствия взгляд и ответил: — Как только поступит новая информация мы сможем продвинуться с мёртвой точки… — обещал то ли себе, то ли отцу погибшего Энди. — Продолжим работу над делом и найдём ублюдков, совершивших это... Обещаю. Взгляд Дэна вовсе окаменел, будто застыл навечно, как и застыл взгляд его сына. От этих мыслей и воспоминаний Барбера передёрнуло. — Я всегда любил эту комнату. Джоан не может здесь находиться, с тех пор как… — он не смог договорить, но затем продолжил. — В последнее время я провожу здесь очень много времени… в раздумьях. Эндрю бегло осмотрел комнату, неосознанно сравнивая её с комнатой своего сына. Совершенно разные. Словно мёртвый мир и живой. — Понимаю… — Мы приехали сюда с женой из дали, здесь безопасно… — Дэну хотелось смеяться от своих же слов, он прикрыл веки. — Было безопасно. Энди слегка кивнул в знак согласия, но он даже не был уверен, что Рифкин это заметил. Спустя секунды раздумий и гнетущей тишины, в которой слышалась ходьба часовой стрелки, Дэн вновь заговорил: — Но я не понимаю, почему этот человек совершил такое? — голос дрожит, рябью разлетается по комнате и ударяется в стены, что увешаны плакатами сборной по баскетболу. Барбер наученный работой, понял, что дело может дойти до срыва и поэтому спохватился: — Дэн, прошу, послушайте… — Нет, поймите же, я не поплакаться решил, я человек рациональный. И у меня есть вопросы… Не касаемо улик и расследования. Просто вопросы, - Рифкин клацнул зубами, смахнув слёзы. - Другие вопросы. Барбер внимательно изучал убитого горем мужчину. Нельзя было позволить Рифкину копить эмоции внутри себя, иначе они поглотят его, не оставив после себя и косточки. — Бен был хороший, очень хороший. — Рифкин повернулся к заместителю прокурора, в его взгляде стояли застывшие слёзы. — Он был ещё совсем ребёнком… Кто мог быть так зол на него? Кто? Кто так ненавидел его? А самое главное — за что?! Жадность, а может ревность? Но… мы же тоже испытывали эти чувства, но не убивали за это! Мы бы не смогли, а есть люди, которые могут. Почему… Почему так? — Я не знаю… — Барбер выдыхает, стискивает зубы и смотрит поверх мужчины, на полку с медалями и кубками. — Не знаю, Дэн. Прошёл десяток минут, с тех пор как Энди находился в этой комнате, она давила на него, стены давили. Весь дом давил. Дэн задавал много вопросов, приходилось отвечать, где-то лгать, где-то уклоняться от ответа, а где-то говорить правду. Горькую, причиняющую боль правду. Рифкин расспрашивал об убийцах, о том, как Эндрю приходилось с ними общаться, о чём те ему говорили… Также Рифкин расспрашивал о людях с похожей ситуацией. Что с ними сейчас, что было с ними тогда. После того, как мужчина, кажется, уже расспросил обо всём, что его интересовало, он задал весьма необычный в данной ситуации вопрос, но такой часто мелькающий в жизни Эндрю: — Я знаю вашего сына, его же зовут Джейкоб, верно? — Да, верно. Джейкоб. Почему-то именно сейчас ему не хотелось затрагивать тему о сыне. Только не сейчас. — Видел его пару раз у школы. Он славный парень. Красивый, рослый… — Рифкин улыбался так, словно сейчас рассказывал о своём покойном ребёнке. — Наверное, вы с супругой им гордитесь? — Гордимся, — невольно на лице у Энди расцвела искренняя улыбка. Наверное сейчас для этого было совсем не подходящее время, но перед Барбером возник образ Джейкоба, ждущего его около школы. Тёмные пряди волос, что так привычно на ветру выбиваются из причёски; бледная кожа и пасмурные глаза, что наполняются живыми эмоциями, когда видят отца. Действительно, красивый. — Он весь в Вас. — Да, мне часто это говорят… — Вы на всё готовы ради него, правда? Сердце приятно сдавило. От чего в груди стало больно и тяжело. Джейкоб. Джейкоб его мальчик. Его. Энди не пришлось даже задумываться над вопросом, который задал Рифкин. Он и сам когда-то задал себе похожий…***
— Я не могу понять где он, — Лори озадаченно смотрела на мужа и разводила руки по сторонам. — Джейкоб просто взял и убежал, Энди! — Чёрт бы его побрал, — без злобы обеспокоенно выдохнул мужчина и посмотрел вдаль, где заканчивались дома. — Я догадываюсь, куда он пропал… Выдался действительно прохладный вечер, сегодня Джейкобу исполнилось целых шесть лет. На праздник было приглашено немного гостей. Старшая сестра Лори, её дочь — Сара, и Тоби — новая подружка его жены. Ну и противная же она, думал Барбер о той блондинке. Также Тоби привела с собой своего племянника, кажется, его зовут Джеймс. Даже если это не так, то мужчина всё равно будет звать его Джеймсом, в своих мыслях, конечно, не все же новые имена ему запоминать… Эндрю только вернулся с изнурительной работы, но уже не застал именинника на своём месте. Сердце неприятно надрывалось, а лёгкие кололи ледяные иглы. Барберу удалось отпроситься у начальства на пару часов раньше, чтобы провести этот вечер в кругу семьи. Видно судьба придерживалась других планов. Мужчина удерживал в руках увесистый подарок и оглядывая округу, думал о случившемся. Лори сказала, что всё было в порядке, до определённого времени… По её словам, они с сестрой и подругой болтали между собой о новой искусственно-выведенной породе собак со сложновыговариваемым названием. В то же время наблюдая за детьми, что спокойно играли в саду… Спустя какое-то время Лори услышала со стороны сада громкий и непонятый звук, она выглянула посмотреть, чтобы проверить детей. Но в саду находились только Сара и Джеймс, а Джейкоба с ними не было. Они перекидывали друг другу мяч - один из сегодняшних подарков сына. — Ребята, а где Джейкоб? — Лори встала рядом с ними и начала подозрительно вглядываться в кустики. — Вы, наверное, в прятки играете? Сара и Джеймс перестали кидать друг другу мяч, с непониманием уставившись на маму Джейкоба. Прошла неловкая секунда молчания, послышался шелест травы под ногами. — Оу, да, поняла. Это не похоже на прятки, — женщина сложила руки на груди и подняла брови. — Так… — Он убежал, — подал голос Джеймс. — К-куда убежал? — Лори вытаращила глаза, резко оборачиваясь назад, затем влево и вправо. — Без понятия, куда-то за тот дом… — он небрежно кивнул головой в сторону соседского дома, что стоял слева от их собственного. — Мы не знаем, что на него нашло, наверно шесть лет дают о себе знать. Дети переглянулись и продолжили перекидывать мяч. Лори раскрыла рот, не зная чему больше удивляться: высказыванию такого же, как и её сын мальчишки или сложившейся ситуации. Женщина поняла, что их бесполезно расспрашивать и самостоятельно двинулась на поиски сына. — Энди, я пыталась найти его, правда, но он как сквозь землю провалился! — жена не находила себе места, срываясь на слёзы. — Давай вызовем поисковый отряд, прошу. — Лори, успокойся, я же говорю, что знаю, где он, — Барбер был как никогда раньше уверен в своих словах, он знал Джейкоба как никто другой, поэтому не впадал в отчаяние. Почти. — Если я окажусь не прав, то мы конечно же сразу вызовем помощь. — Я расспросила этих оборванцев, — Тоби вмешалась в разговор, подходя ближе к паре и указывая на Сару с Джеймсом. — Говорят, что Джейкоб сам во всём виноват. В чём именно? Непонятно. — Сара, что вы сделали такого, что Джейкоб убежал? — в разговор встряла Мари — мама девочки и по совместительству старшая сестра Лори. — Крошка, мама не будет ругать. Сара потупила взгляд, ведь не каждый день из-за неё в свой день рождения убегают именинники. Дети продолжали молчать. Джеймс угрюмо сверлил взглядом свои маленькие кроссовки, будь они разумными, то уже давно бы сгорали от любопытства «Что же мы не так сделали? Не вовремя распустили свои шнурки? Или позволили противному камушку поранить пятку?». — Так, понятно. У самых отпетых преступников легче выведать информацию, чем у вас… — Эндрю с осуждением и суровым видом посмотрел на детей, затем обратился к жене: — Присматривай за ними в оба глаза, чтобы они ещё кого-нибудь не довели, а я за сыном. Обняв Лори, словно в последний раз, Барбер, вдыхая полной грудью ароматы улицы, побрёл к их секретному месту. «Ну, если в сторону соседей побежал, то точно там» — делал выводы Энди, пробираясь через ухоженные кусты их сада. Спустя несколько минут ходьбы он оказался на их месте. Преодолев крутой спуск мужчина зашагал прямиком к большому дубу, что рос у небольшого озера. Дерево было весьма необычным. Вернее сказать деревья. «Сиамские-близнецы» — так они с Джейкобом называли это место. Барбер предположил, что корни деревьев ещё с малолетства сплелись вместе, после несколько десятков лет их стволы тянулись вверх к свету, будто обогнать друг друга. В конце концов их макушки, как и корни — стали единством. Дуб напоминал закруглённую арку. Его ветви, словно крыша — спасали от дождей, от горячих лучей солнца и от назойливых насекомых. Массивные корни переплетались в осторожные узоры, словно не природа это всё сотворила, а анонимный скульптор — мастер своего дела. Сиамских-близнецов кольцом окружали кусты, что проросли все как по струночке, в ореол обогнув и не задев деревья своими ветками. Они были высотой с самого Эндрю, из-за чего ему можно было прятаться в их ветвях вовсе не пригибаясь. Здесь не было слышно пения птиц. Так как и самих птиц здесь просто-напросто не летало. Сверчки тоже редко навещали эту местность. Здесь царила тишина, иногда прерываемая тихим смехом отца и сына, шелестом дуба, чьи ветви нежно убаюкивал ветер. Тишина. Барбер порой удивлялся этому странному явлению. Всё здесь странно. Это место странное и от того оно им так нравится. Их собственный райский уголок. Только их. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Последние лучи с жадностью охватывали всю округу: пробегались по тихой траве, касались тёмной глади озера, с трепетом оглаживая макушки дубов, точно прощаясь. Лучи не обошли и мужчину, как старого друга, они приняли его в свои тёплые объятия. Уходящий огненный шар отражался в глазах Барбера, ещё немного и ныне голубой взгляд мог бы показаться золотым. Барбер как охотник — без резких движений, чтобы не спугнуть добычу, неслышно подошёл к дереву. Запах дуба наполнил лёгкие, заставляя всего на секунду с наслаждением прикрыть глаза. — Тук-тук, есть кто? — мужчина заглянул в щель, что образовалась между стволами дубов. — П-папа? Сердце Барбера сжалось от открывшейся картины: его ребёнок сидел, облакатившись спиной на левый ствол дерева, он обнимал своими хрупкими руками не менее хрупкие ноги, прижимая колени к грудной клетке. В его серых, словно сталь ножа, глазах, застыли капельки слёз. Эндрю нравилось называть их пасмурными, поскольку он любил дождливую погоду, а глаза сына напоминали ему всё самое лучшее. — Ты всё-таки приехал? — шмыгая носом и хлопая мокрыми от слёз ресницами, прошептал Джейкоб. Эндрю опешил, приподнимая брови, затем уголки губ дрогнули в улыбке. — Конечно, — он протянул руку вперёд и пальцами зарылся в тёмные волосы. — Что случилось с моим мальчиком? Джейкоб молчал, потом сделал то, от чего Энди опешил вдвое больше. Он резко поднялся на ноги и обнял отца за шею, прижимаясь с такой силой, что мужчина не мог сделать и вздоха. Или его дыхание перехватило из-за рук, что стискивали шею в объятиях, словно боялись отпустить. Энди не мог ругаться, потому что Джейкоб выглядел сейчас таким невинным и беззащитным. От этого в груди щемило, а на душе скребли оголодавшие коты. Джейкоба хотелось защитить. «Что же те паршивцы сделали с ним?» — не понимал мужчина. — Они сказали… что ты забыл про мой день рождения. Я не поверил, но потом стало темнеть, а тебя всё не было и… — отвечал Джейкоб на немой вопрос, затем надёжней обхватив отца за шею и обвив своими ногами его талию, мальчик полностью прижался к широкой груди. — Ты ведь не забыл, правда? Дети порой бывают такими жестокими, даже не осознавая этого. — Ох… Джей, ну ты чего? Разве я мог забыть? — Барбер прикрыл глаза и вдохнул запах шампуня, ладонями продолжив успокаивающе гладить по спине сына. — Если бы я забыл о твоём празднике, то купил бы тебе тот подарок? Эндрю кивком головы указал на коробку, что стояла подле них на плоском камне. Нежная белоснежная обёртка, заворачивающая в себя подарок, едва заметно переливалась в лучах уходящего солнца. Порывы ветра легко игрались с ленточками большого голубого банта. Мальчик счастливо улыбнулся, завороженно посмотрел на Эндрю и, снова всхлипнув, счастливо уткнулся в его шею. — А кто любит Джейкоба? Барбер зазывающе посмотрел на сына и приподнял брови, тот, отстранившись от теплой грудной клетки, взглянул в ответ. В пасмурном взгляде сияли самые яркие огоньки. — Папа любит! Мужчина улыбался, как последний дурак на Земле. Это была их маленькая традиция, начавшаяся ещё когда Джейкобу было только три года. Каждый вечер эти фразы были последними, что говорили они друг другу, после, уткнувшись носиком в одеяло и обнимая подушку, сын погружался в сон. Маленькому Барберу не требовались какие-либо заверения в любви отца. Он знал, что тот его любит и это не обсуждается. Папа никуда не денется, по крайней мере его. В этом диалоге по большей части нуждался сам Энди, ведь сам он рос без отца. Конечно, по большей части ему было плевать на то, сколько у него было родителей, хватало тепла и воспитания матери, но неприятный осадок внутри всё равно остался. Всю свою любовь Барбер старался отдавать сыну, хотел показать тому, что папа всегда будет рядом. — Я люблю тебя, Джейкоб, просто знай об этом.***
Ради своего мальчика он пойдёт на всё и даже чуточку больше. — Правда, — пришлось поднапрячь связки чтобы голос не дрогнул. Не получилось. — На всё. — Да, верю… — Дэн отпил виски из своего стакана и как-то странно взглянул на собеседника, будто что-то заметил в его виде. — Оу, Вы не хотите выпить? Рифкин смотрит выжидающе, с надеждой в глазах. — Нет-нет, что Вы, я за рулём.***
Автомобиль плавно ехал по ночному шоссе. Он, словно единственное живое создание, мчался посреди мёртвой, застывшей улицы. Всё здесь было мёртвым, весь этот городок. На этот раз Барбер не пытался выкрутить руль, держался за него так легко, словно и не касался вовсе. Непринуждённо. Со стороны казалось именно так. Рядом, на пассажирском месте, сидел Джейкоб. В тёмном салоне его лицо освещал лишь яркий экран телефона. Голубоватый свет мягко обволакивал лицо подростка, оглаживал нежные линии лица, вроде ребёнка, но иногда такого взрослого. Барбер не до конца понимал, что же делало его мальчика таким рослым. Кажется, начитанный, всегда обо всём знающий взгляд. Да, точно он. Скулы только начинали появляться, подбородок был аккуратным, как и нос, а губы… Для Энди эти губы одна из главных загадок света. Ни у Лори, ни у него самого не было таких пышных, алых губ. Порой хотелось коснуться их подушечками пальцев, просто потрогать, правда ли они такие мягкие? Брови. Ещё Эндрю безумно нравились тёмные брови Джейкоба. И тот шрам, что находился на одной из них, придавая необычную форму. Всё это в нём сочеталось так же, как сочеталось в дорогом музейном экспонате. Безумно красиво. — Джейкоб, может уже отвлечёшься от телефона? — мужчина постукивая пальцем по баранке руля, взглянул на поникшего и чем-то обеспокоенного сына, после переводя взгляд обратно на дорогу. — Ты обещал больше не сидеть в нём, когда я за рулём. Чувствую себя шофёром… Подросток вздёрнул подбородок, перестав яростно тыкать пальцами по экрану. — Прости, пап… — Джейкоб убрал телефон в карман толстовки и поджав губы, устремил взгляд в окно. — Ничего, — Барбер аккуратно вырулил, продолжив плавно гнать машину по дороге. — Как дела с уроками? — Нормально, но мама заставила дочитать «Над пропастью во ржи»… — голос сына был хриплым, скорее всего, от волнения, которое охватило весь город и передавалось как злосчастный вирус, каждому взрослому и ребенку. — Хотя нам задали эту книгу только на следующую неделю. Джейкоб перевёл всё своё внимание на руки отца, держащие руль. Задумчивый взгляд скользил от кистей до кончиков пальцев, что иногда поглаживали баранку руля. Видимо, мужчина даже не замечал, что делал. За рулём многие меняются. Кто-то становится агрессивнее, резко выворачивая свою машину и обгоняя чужие, наплевав на правила и на других водителей. Кто-то же наоборот становился очень чутким и внимательным к дороге, не упуская из поля зрения все дорожные знаки. А кто-то как его отец. Садясь за руль машины он расслаблялся, обычный мир переставал для него существовать, будто бы и не было никаких проблем… убийств. Могут ли пальцы быть привлекательными? «Да, определённо». — в точности гром проносится в голове подростка. — Хм, и как тебе книга? В салоне машины приятно жужжит, уютная теплота и аромат мужского одеколона позволяют расслабиться. Джейкоб наблюдал за руками отца как дворовой кот за бабочкой. — Нравится, — ответил он, моргнув. — Прости? — Эндрю не совсем понимал сына, вернее, его сухой ответ. Раньше Джейкобу нравилось взахлёб рассказывать о прочитанных им книгах. Он выделял все плюсы и минусы, подчёркивал сильные стороны. Эндрю метнул вопросительный взгляд в сторону сына, удивляясь его простому «нравится». — Так, больше я тебя одного в том цир… доме не оставлю, он плохо влияет на нас всех. Джейкоб рассмеялся и взмахом головы откинул длинную чёлку, что постоянно лезла в глаза, назад. Мягкий румянец появился на щеках. — Извини, — подросток смотрел вперёд, в глубину ночи, туда, до куда не доставал свет фар. — Я просто задумался. — Ну так как тебе книга? — Довольно интересно, — Джейкоб отвернулся к окну, затем вновь вернулся к отцу. Энди заметил огонёк в глазах сына. — Ты знаешь, что означает его имя? — Чьё? Сэлинджера? Барбер удивлен. Неужели Джейкоба настолько зацепило произведение, что он решил отыскать настолько бессмысленную информации об авторе? — Нет, Холдена Колфилда, героя книги, — Джейкоб, убедившись, что отец был весь во внимании и готов слушать, продолжил: — Мисс Спранг говорит, что его имя символично. Вроде… «холден» значит «держись», а «кол» — это вагина. А «филд» — это ржаное поле из стиха. Энди уже не удивлялся, насколько непринуждённо сын мог рассказывать о вагинах, которых стоило держаться на ржаных полях. Временами ему становилось сложно воспринимать Джейкоба как ребёнка, поскольку тот вёл себя так, будто уже находился в старшей школе. — Ха, я и не думал об этом… — Мне кажется это странным… Книги, которые нам задают, полны метафор, сравнений и символов, — Джейкоб улыбался своим словам. — которые мы должны понять, хотя какая вообще разница? Барберы встретились взглядами. — Просто рассказывай историю, кому нужно это всё расшифровывать? — парень словно задумался о чём-то своём. — Лучше говорить прямо. Джейкоб не замечал того, как волосы лезут в глаза, а мужчина смотрел и понимал, что хотел сам убрать тёмные пряди за ухо. Волосы сына были такими же, как у Лори, немного непослушные, тёмные, как уголь и мягкие на ощупь. Мягче. — Ты прав, — Энди понял, что ещё, помимо взгляда холодной стали, делает его сына старше. — Лучше говорить всё напрямую… — Да? Это реально меня раздражает. Не знаю… — подросток прислоняется лбом к прохладному стеклу, из-за чего волосы прикрыли блеск глаз. — Одно в этой книге правда, что большинство людей фальшивы. Последние слова наполнены желчью, так хорошо скрытой под лёгким раздражением. Но мужчина и не заметил вовсе, все его мысли были заняты угольными волосами, пальцы покалывало от желания прикоснуться к мягким прядям. Эндрю не в силах был заставить себя и прекратить давить на подростка своей чрезмерной заботой. — Например, даже сегодня, — Джейкоб посмотрел на отца, быстро прикрывая глаза. — Думаешь, что сегодня люди вели себя фальшиво? — мужчина не понимает к чему клонил сын. — Некоторые, да, — подросток усмехнулся, сжимая в пальцах края толстовки. — И особенно дети. Эндрю нахмурился, не сразу, но до него дошёл смысл сказанных слов. Половина людей, находившихся в доме Рифкинов, даже не знала, кем именно являлся убитый мальчик. — Я не говорю, что они не огорчены, но они вели себя так, как от них этого ожидали их родители и другие взрослые, — Джейкоб снова перевёл взгляд на дорогу, что-то высматривая. — Вели себя так, как видели это в кино или где-то ещё… Понимаешь? Эндрю понимал. Как никто другой понимал. Подобным образом вели себя не только ребята, но и их родители. Полные сочувствия глаза, а в них ураган ликования: «Не мой, не мой ребёнок!», вылетавшие из уст однотипные слова поддержки и излюбленная всеми фраза: «Всё будет хорошо». Ничего уже не будет хорошо. В большинстве своём родители не выдерживали насильственной гибели своего ребёнка. Ничем хорошим это никогда не заканчивалось. Находившиеся в доме, вели себя друг с другом как давние друзья, но это было далеко не так. Все они пересекались лишь на собраниях, бесконечных футбольных и баскетбольных матчах. Они не разговаривали друг с другом о чём-то кроме своих детей и их успехов, перекидывались лишь дежурными фразами, льстили, но не более... И когда Барбер переступил порог дома, оказываясь в этой дружеской иллюзии, что так хорошо поддерживали гости, то ему стало как никогда тошно. Энди не проведя в доме и часу, уже мечтал лишь об одном: вырваться из той лицемерной атмосферы, забрав сына с собой и уехать от дома за несколько километров, наслаждаясь тихой ночью. Оказалось, что не только он думал об этом. Сын отчасти был его копией. — Полностью с тобой согласен. Эндрю получал большое удовольствие, когда находился в компании сына, особенно ему нравилось, когда они оставались только вдвоём. Тогда Джейкоб переставал обижаться на весь мир, прекращал играть роль хмурого подростка. Делился своими безграничными эмоциями, мыслями, смотрел своими доверчивыми глазами, и просто заставлял сердце мужчины биться быстрее. — А если кто-то обвинит их в лицемерии, — Джейкоб хмыкнув, закатил глаза. — То этот кто-то будет выглядеть в их глазах как последний козёл. Барбер с нескрываемой усмешкой посмотрел на сына, прокручивая в голове его слова. — Ты поел? — Да, немного. Барберы переглянулись и улыбки синхронно расцвели на их губах, они поняли друг друга без лишних слов.***
—… ну и врач выдаёт ему, э… — подросток запнулся, не успевая за мыслями, с горящими глазами и пылающими щеками, смотря на отца. — Ну пластиковый стаканчик с крышкой… — Контейнер, — подсказал старший. Эндрю сделал глоток кофе — сладкий, сегодня он слишком сладкий. Непривычно. Джейкоб не отводя взгляда, смотрел неотрывно, словно что-то запоминал. Будь они в каком-нибудь бульварном романе, то глаза эти описывались бы как пасмурное небо, за которым виднелся яркий огонёк. Огонёк от маяка, что стоял посреди тихого и нежного океана. Порой огонёк светил так ярко, что Энди казалось — огонёк вот-вот готов превратиться в большой пожар, мгновенно расправляющийся со своим маяком, съедая его горячими языками, а затем и вовсе иссушая глубокий океан. — Да, контейнер, — Джейкоб облизнул губы и усмехнулся, выгибая бровь. — В общем, врач даёт ему контейнер и говорит: «Принесите сперму завтра на анализ». В глазах плескались те самые игривые огоньки, он хоть и смущался, но продолжал, не обращая внимание на всю пошлость. Эндрю же, предвкушая что-то необъяснимое, сменил ракурс и теперь его взгляд полностью был прикован к подростку. — Надо же… — мужчина водил по ободку стакана кончиком пальца, внимательно наблюдая за руками, что сжимали вилку. Барбер помнил мягкость и чувствительность бледной кожи. Всё-таки это было плохой идеей доверить сыну нарезку салатов. Джейкоб тогда точно также без передышки рассказывал о каких-то магнитных бурях и их воздействие на летучих мышей. В итоге подросток не уследил за ножом из-за чего острое лезвие прошлось вдоль ладони. Эндрю среагировал моментально, достал аптечку и приступил к обработке раны, затем, перевязав руку бинтом, он смог расслаблено выдохнуть, притягивая дрожащего Джейкоба к себе. Тогда на их кухне повсюду были капли крови, что-то попало на паркет, что-то в миску с салатом, а, а что-то впиталось в кофту мужчины. — Так вот, старик идёт домой и на следующий день возвращается с пустым контейнером. Старик говорит: «Слушайте, доктор, я попробовал правой рукой — ничего не получилось. — Джейкоб делал вид, что в руках держал тот самый контейнер и удивлённо вскидывал брови, раскрывая рот. — Потом левой, тоже ничего не получилось. Барберы улыбались. Энди делал это в предвкушении наверняка неожиданной развязки, а Джейкоб пытался сдержать рвущийся из лёгких смех как раз таки из-за знания концовки. — Жена попробовала правой рукой и ничего не получилось. — Серьёзно? — мужчина закусывает губу, решая проглотить придуманную в ответ шутку. Только не при Джейкобе. — Попробовала левой рукой — не получилось. Она позвала соседку, — Джейкоб развёл руки в стороны, качая головой. — та попробовала правой рукой — всё равно не получилось, затем левой… — сын надул губы, затем нахмурил брови. — Но никто из нас так и не открутил эту чёртову крышку! Ветер от сквозняка нежно прошёлся по тёмным волосам. Эндрю рассмеялся, наверное, если бы не Джейкоб, что так хорошо описывал эмоции героя, передавая всё его отчаяние, то Барбер и не смеялся бы так искренне. Джейкоб определённо был бы хорошим актёром. Их заразительный смех прервала официантка: — Пожалуйста, для вас стейк и телячьи щёчки. — Да, спасибо. — Спасибо. — Приятного аппетита, — её взгляд упал на мужчину, затем на его обручальное кольцо. Интерес в глазах моментально затух. — Смешно, определённо смешно. Мне понравилась развязка, она весьма… - Эндрю покачал головой. - Неожиданная. Подросток не мог прекратить любоваться яркой улыбкой. Сердце отбивало может странный для кого-то, но только не для него ритм. Ему безумно льстило, что отец так заразительно смеялся с его шуток. Джейкоб Барбер любил эти моменты. Они были такими живыми и вовсе не фальшивыми. Прекратив смеяться и улыбаться во все зубы как придурок, Энди вновь поднял глаза на сына. Тот, кажется, не замечал этого, опустив голову и устремляя взгляд на свою порцию, решая, к чему бы для начала приступить. Его ребёнок ещё так юн и невинен. Ему всего четырнадцать. Что, если бы… Что, если бы тем тёплым утром нашли не Бена, а… Нет. Нет, ни за что. «Вы на всё готовы ради него, правда?» Джейкоб поднял голову и их взгляды пересеклись. Они смотрели неотрывно, разглядывая, что-то подмечая для себя. Эндрю любовался пасмурным небом, что пропускало свет огоньков, находящихся посреди тихих океанов. А Джейкоб пытался понять, что же видил он. Малахитовый лес, что покрыт ледяным туманом? Определённо — нет. Он не мог понять, что видел в отцовских глазах, сколько бы не смотрел. Каждый раз что-то новое. То, что хотелось долго, не отводя глаз, разглядывать и гадать, что же там находилось? Он мог бы делать это целую вечность. Каждый думал о своём, слова в голове хоть и отличались друг от друга, но смысл их был один. «Вы на всё готовы ради него, правда?» На всё. На всё и даже больше. Дождь не прекращался и на этот раз он не раздражал, не вызывал брезгливого отвращения. Дождь успокаивал, словно мелодии, чёрным по белому написанные на листах, капли падали на поверхность окон и тихо скатывались вниз, обгоняя друг друга и порой соединяясь воедино…