***
В своем шатре Франсуа д’Альбре, коннетабль Франции и главнокомандующий армией, готовился дать себе небольшой отдых и немного поспать. В течение последнего года удача сопутствовала ему во всех делах. Сначала давний соперник де Буа отошёл к праотцам, потом король доверил коннетаблю вести английскую кампанию. Время для вторжения было выбрано идеально, когда Ричард вместе с армией сражался в святой земле и не мог быстро вернуться. Шпионы сообщили д’Альбре о войске принца Джона под командованием сэра Джаспера, но коннетабль не сильно переживал на этот счёт, так как у него было четырехкратное численное преимущество и тяжелая конница. Французский главнокомандующий был уверен, что сумеет дойти до Лондона ко дню Рождения своего короля и преподнесёт ему Англию в качестве подарка. Высадившись на юге Англии, французы начали свое продвижение вглубь страны. Д’Альбре вёл кампанию по всем правилам военного искусства, не спешил и не гнал солдат до изнеможения. Ничего не предвещало беды, пока французы не дошли до Ноттингема. Решив атаковать утром, д’Альбре приказал разбить лагерь. Ночью коннетабль проснулся от взрывов. Несколько палаток загорелось, из других выскакивали разбуженные солдаты. Кругом раздавались крики, что напали англичане. "Чем они стреляют?" - пронеслось в голове у д’Альбре прежде чем его самого отбросило взрывной волной. Едва застигнутые врасплох французы сумели кое-как организоваться, как все смолкло. На самом деле Гисборн был бы рад продолжить, но порох закончился, а для полноценного боя у него было слишком мало людей. Днем ранее, когда рыцарь ломал голову над тем, как лучше нападать на французов, к нему неожиданно пришла сарацинка София с тетрадью в руках. - Милорд, - обратилась взволнованная девушка, - вы помните алхимика, который обещал раскрыть секрет пороха? - Да, только позже он передумал, - Гай покачал головой. - Не помогли ни уговоры, ни пытки. - Он записал все в тетрадь, - медленно произнесла сарацинка. - Хочешь напомнить мне, как Гуд увёл эти записи из-под носа... - внезапно Гисборн осекся и пристально посмотрел на предмет в руках девушки. - Робин хотел уничтожить тетрадь, но я ее сохранила, - София говорила так, будто искала оправдание своему поступку. - Я, Уилл и Люк будем помогать уводить французов, но перед тем, как я уйду, - она протянула тетрадь Гаю и тут же снова дернула ее обратно. - Все изобретения должны превращаться в оружие? - Когда речь идёт о защите своей земли, свободы или близких, все средства хороши, - мягко ответил Гисборн. - Дай угадаю, ты мучаешься чувством вины, думаешь, правильно ли я поступаю, что отдаю этому злодею секрет, способный принести много горя. - А вы злодей? - с сарказмом спросила сарацинка. - Я политик, - Гай сделал шаг ей навстречу. - И на самом деле я не лучше и не хуже, чем главнокомандующий французов. Каждый из нас преследует свои интересы, которые иногда пересекаются с желаниями других людей, например, твоими. Можешь использовать тетрадь сама, а я помогу наладить производство пороха. Будешь в гуще всех событий, получишь богатство, влияние, а также прилагающуюся к ним головную боль и кучу недоброжелателей. Или оставь записи алхимика здесь и живи тихо, мирно со своим плотником, лечи больных. Правильного выбора не существует. Весь вопрос, чего ты хочешь? - Вы ведь станете применять порох не только как оружие, но и в шахтах, чтобы облегчить труд людей? - уточнила София. - Да, разумеется, - подтвердил Гай. - Увеличение доходности шахт тоже в моих интересах, как и защита Ноттингема. Девушка быстро положила тетрадь на стол перед рыцарем и ушла не попрощавшись. "Эх, еще бы денька два, - Гай стал читать записи алхимика. - Не могла она прийти пораньше?!" Порох, глиняные шарики с ним внутри и маленькие катапульты делали в большой спешке. В результате оружие получилось примитивным, большого урона не нанесло, но сильно разозлило врагов, чего и добивался Гисборн. Гоняться за англичанами ночью французы не стали, но на рассвете пришедший в себя д’Альбре первым дело приказал найти лагерь "английских собак". Вскоре посланные разведчики сообщили, что лагерь найден, но англичан там уже нет, и, судя по следам, они отступили на север. "Застать врасплох, атаковать, а потом уйти? Чем вообще думает этот Джаспер?" - ломал голову коннетабль Франции, не подозревая, что до армии принца Джона не один день пути, а якобы покинутый лагерь сделали люди Гуда. Когда французы двинулись в нужном направлении, Робин испытал прилив сил. Впервые за долгое время он снова почувствовал себя воином, рыцарем, защитником своей страны, а не грабителем. Вся его команда снова была в сборе, и к ним присоединились другие готовые сражаться за свою землю люди. Удачное начало вдохновило Гуда на целую серию диверсий. Все они представляли для французской армии не большую угрозу, чем комариные укусы, но сильно раздражали. Д’Альбре пришлось усилить охрану лагерей и приказать ставить палатки плотнее, так как по ночам французов систематически обстреливали. Атаки были короткими, а потери несущественными, но из-за них солдаты не могли нормально выспаться и больше уставали. Уведённый обоз, отравленная вода - все эти фокусы выводили главнокомандующего из равновесия. Д’Альбре мечтал о генеральном сражении, но снова и снова находил не английскую армию, а лишь следы ее присутствия.***
Весь последний год сэр Джаспер был как на иголках из-за разговоров о готовящемся нападении французов. Искушённый в интригах аристократ сумел добиться поста главнокомандующего армией несмотря на отсутствие военного таланта. В Англии он считался самым страшным человеком после принца Джона, так как ни у кого из лордов не было такого количества солдат. Джасперу не раз приходилось гасить мятежи, но с таким численным преимуществом, что проиграть было сложно. Он также выполнял разнообразную грязную работу, чем заслужил особую благодарность. Так, чтобы укрепить свою власть, принц Джон отдал распоряжение, что, если некоторые его доверенные наместники умрут не своей смертью, города, где те служили, следует разрушить в назидание другим. Среди прочих этот приказ относился и к шерифу Ноттингемскому, а в обязанности Джаспера входила проверка наместников. Когда Вейзи исчез, Джаспер несказанно обрадовался возможности на законных основаниях снести старый город, чтобы появился выгодный контракт на строительство. Тогда же английский главнокомандующий познакомился с сэром Гаем Гисборном, помощником шерифа. Джаспер с удовольствием наблюдал за попытками найти Вейзи и по своей привычке внимательно прислушивался к сплетням в замке. Очень скоро он узнал о тянущейся любовной драме между Гаем и Мэриан, после чего стал следить за событиями с удвоенным интересом. Когда леди Найтон отказалась бросать жителей Ноттингема, а Гай не пожелал уходить без нее, Джаспер чуть не прослезился, но все равно отдал приказ начать атаку. "Какой замечательный сюжет для баллады! - думал главнокомандующий, считая, сколько денег получит за восстановление разрушенного города. - Прекрасная леди и влюблённый в нее рыцарь погибают вместе". Его планам не суждено было сбыться, так как в последний момент шериф нашёлся. Джаспер был вынужден уйти ни с чем. К своему удивлению, спустя некоторое время, английский главнокомандующий получил от Гисборна письмо. Заинтересовавшись, он вскрыл печать. Письмо оказалось не очень длинным, но содержало такие острые, саркастические замечания, что Джаспер смеялся до слез. Он ответил Гисборну и переписка стала регулярной. Разбирая почту, Джаспер первым делом выискивал письма Гая в надежде хорошо посмеяться и отвлечься от работы. Знал бы он, с какой неохотой Гисборн садился их писать. Сэра Джаспера Гай считал ушлым интриганом и испытывал к нему даже не злость, а, скорее, брезгливость. "Такому писай в глаза, он утрется и скажет, что это божья роса", - так в разговоре со своим помощником Гисборн охарактеризовал главнокомандующего принца Джона. Тем не менее, влияние сэра Джаспера было очевидным, потому что за ним стояла армия. После истории с исчезновением шерифа Гай решил перебороть себя и попытался добиться расположения главнокомандующего. "Ничего личного, только политика", - повторял себе Гисборн, когда в одиннадцатый раз садился сочинять первое письмо. За время их краткого знакомства Гай успел заметить, что Джаспер относится к людям, как к персонажам книги. Подобно читателю, он испытывал радость, гнев и горечь, но все эти чувства были неглубокими. Казалось, что окружающие были для Джаспера лишь героями какой-то вечной пьесы, которыми он играл по мере своих возможностей. Именно эту черту Гай надеялся использовать, чтобы сблизиться с неприятным ему человеком. Небольшой текст рыцарь переписывал не один десяток раз, пока его главный критик Алан не сказал, что получилось достаточно интересно и смешно. Джаспер сам не заметил, как они с Гисборном начали обращаться друг к другу по именам. Он стал считать Гая если не другом, то хорошим приятелем. Иллюзий относительно этих отношений Джаспер не питал. Намётанным глазом он замечал, как между легкими ироничными историями проскальзывают вполне серьезные вопросы об армии принца Джона. "За удовольствие нужно платить, - рассудил сэр Джаспер. - Гисборн хочет быть в курсе событий. Пусть будет до тех пор, пока продолжает меня веселить". Больше всего Джаспер боялся объединения своих врагов, поэтому старался предугадать их действия и не упускал случая столкнуть лбами влиятельных лордов при дворе. Эта тактика приносила плоды, пока не заговорили о французах. Джаспер тут же сообразил, что если слухи подтвердятся, воевать отправят его, а разница между французской армией и небольшими замковыми гарнизонами исчисляется десятками тысяч человек. Известие о том, что сбылся его худший кошмар, пришло к английскому главнокомандующему вместе с леди Гисборн. Вначале, когда ему доложили о неожиданном визите Мэриан, Джаспер изумился и обрадовался возможности разнообразить армейские будни. - Миледи, - вежливо приветствовал девушку главнокомандующий, - не ожидал вас здесь увидеть, но готов всячески служить. Как поживает ваш муж? Он очень остроумный человек. - Да, милорд, этого не отнять, - Мэриан невольно улыбнулась, вспомнив, как Гай едва ли не воет, когда видит письмо от Джаспера и с ужасом понимает, что придется сочинять ответ. Леди Гисборн хотелось отбросить светские манеры и сразу начать говорить про французов, но разум и интуиция в один голос подсказывали девушке, что с эгоцентричным Джаспером необходима другая тактика, так как если начать сходу призывать его защитить Англию, Джаспер, скорее всего, сбежит вместе с армией, чтобы дать себе время уйти от ответственности. В дороге Мэриан обдумывала, как начнёт разговор, и поняла, что, прежде всего, ей нужно укротить собственное сердце. "Светская кокетка скорее сумеет договориться с таким беспринципным человеком, чем пламенная валькирия", - сообразила леди Гисборн. Отметив царившее в лагере спокойствие, Мэриан догадалась, что про французов Джаспер еще не знает. Девушка обменивалась с главнокомандующим любезностями, спрашивала о здоровье его родственников, делала ненавязчивые комплименты, улыбалась, шутила, несмотря на то, что ее нервы были натянуты до предела, а внутренний голос кричал о потере драгоценного времени. "У меня одна попытка!" - напомнила себе леди Гисборн, когда при встрече с Джаспером ей захотелось взять главнокомандующего за грудки и погнать палкой сражаться с врагами. Самому Джасперу общество Мэриан нравилось все больше. "Понимаю, почему Гисборн так долго ее добивался, - думал главнокомандующий, глядя на девушку за ужином. - Интересно, что она хочет попросить, и насколько верна мужу?" Желая очаровать собеседницу, он стал хвалиться своими титулами. - Могу представить, сколько прекрасных леди ждут вашего внимания при дворе, - похвалила его леди Гисборн, внимательно выслушав оду, которую аристократ пел сам себе. - После победы и закономерных почестей от принца Джона вам вообще придется прятаться от женщин, - непринужденно добавила Мэриан, решив, что настало время переходить к главной теме. - Какой победы? - Джаспер резко напрягся. - Над французами, конечно. До нас дошли слухи, что они высадились на побережье и направляются сюда, - Мэриан изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал легко, словно она говорит о новом платье. - Не сомневаюсь, вы с вашими связями знали о вторжении еще загодя, а до нас новости доходят медленно. Такова уж судьба всех провинций. Джаспер переменился в лице не менее шести раз: краснел, бледнел, серел, потом начал обмахиваться рукой, как веером. - Как же тут душно, - только и смог произнести главнокомандующий. Ум подсказывал ему немедленно бежать в столицу, пока не пришел приказ от принца Джона изгнать французов. "Только бы успеть, - пронеслось в голове у Джаспера. - Попрошусь в отставку под благовидным предлогом, а там, глядишь, найдётся самоубийца, который позарится на должность главнокомандующего". - Я, как и большинство женщин, ничего не понимаю в военном искусстве, - продолжила Мэриан. - Объясните, сэр Джаспер, почему вы намерены встретить врага западнее? Тогда французы окажутся зажатыми между двух лесов и не смогут в полной мере использовать свое численное преимущество, я угадала? - Что? - переспросил ее немного отошедший от шока аристократ. - Прошу, чтобы мне было чем блеснуть на приемах, расскажите о вашей тактике, - девушка невинно хлопала глазами. - Вы поставите лучников на флангах и прикажете укрепить позиции кольями? - Зачем? - Джаспер выглядел заинтересованным. - Так, кажется, делали турки, чтобы противостоять тяжеловооруженной коннице, - Мэриан играла кубком, - хотя я никогда не задумывалась над подобными вопросами. - Да, да, - главнокомандующий поспешил согласиться, не желая выглядеть слабым перед женщиной. - Я намерен использовать рельеф местности и тогда... - он выжидающе посмотрел на собеседницу. - ...грязь свежевспаханного поля не позволит французам маневрировать? - подсказала леди Гисборн. - Вот именно! - согласился Джаспер. - У французов есть небольшое численное преимущество в тысячу конников, но, я уверена, этот факт не сделает вашу победу менее эффектной. Принц Джон, наверняка, произведёт вас в герцоги. - Возможно, - главнокомандующий покачал головой и задумался. На самом деле французов было намного больше. Мэриан соврала, чтобы приободрить собеседника. Пришибленный новостью Джаспер быстро забыл про красоту леди Гисборн и вежливо выпроводил девушку, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Он взял карту и принялся считать дни с момента высадки французов. "Как скверно все обернулось, - мысленно ругался Джаспер. - Приказ от принца, наверняка, уже в пути. Мое возвращение в столицу может быть расценено как бегство. С другой стороны, что если все же встретиться с французами? Тысяча конников это вам не четырехкратный перевес. Можно рискнуть". Чем больше Джаспер вглядывался в карту, тем более привлекательной ему казалась идея сражения на узкой полоске. Главнокомандующий вызвал к себе своих капитанов и рассказал им предложенный леди Гисборн план, как будто бы придумал все сам. Капитаны подтвердили, что тактика может сработать, и каждый них внутренне удивлялся, что в кои-то веки Джаспер думает, а не приказывает, как обычно, атаковать в лоб. Мэриан в ту ночь не спала. Снова и снова она вспоминала свой разговор с Джаспером и анализировала каждое слово. "Я была слишком прямолинейна? Или, наоборот, слишком долго выжидала?" - спрашивала себя девушка не в силах отвлечься даже на минуту. Сопровождающий ее Алан в это время следил за штабом главнокомандующего. Он видел, как входили и выходили капитаны. Когда оруженосец рассказал об этом леди Гисборн, та немного успокоилась, но все равно до утра не сомкнула глаз. С восходом солнца, когда Джаспер приказал выдвигаться в то место, куда ему указала Мэриан, девушка мысленно отпраздновала свою личную победу.***
Спустя несколько дней нервного марша на север Франсуа д’Альбре встретился с сэром Джаспером в поле между зарослями и болотами. Коннетабль выстроил своих людей в три линии. В первой линии располагались тяжеловооруженные рыцари, за ними стояли лучники и пехота. Сначала д’Альбре хотел поставить лучников в авангард перед тяжелой конницей, но пошел на поводу у своих рыцарей, заявивших, что простолюдины не имеют право первыми вступать в битву. Конница являлась основной силой всей шестнадцатитысячной французской армии, но составляла лишь два процента. Тысячи набранных из простолюдинов пехотинцев оказались в арьергарде, так как решительные французские рыцари, подогреваемые жаждой мести за своих погибших в предыдущих битвах с англичанами родных, настояли на сражении в первых рядах боевого порядка. В тесном пространстве рыцари и их дружинники вынуждены были встать плотно. Стрелкам и копейщикам места среди них не нашлось. Увидев французскую армию вживую, сэр Джаспер едва не упал в обморок от страха. Остановило его только присутствие леди Гисборн. Неопытный в военных делах, находившийся на грани паники, английский главнокомандующий искал почву под ногами и обрёл ее в Мэриан. Девушке хватило двух слов, чтобы Джаспер, подобно марионетке, начал отдавать нужные распоряжения. Англичане расположились на узкой полоске земли, ограниченной крупными лесными массивами. Воины центра встали в линию четыре человека глубиной и в двести солдат шириной. На флангах были поставлены английские и валлийские лучники, укрепившие свои позиции рядами деревянных кольев, врытых в землю под острым углом к противнику. "Гай, надеюсь, твоя тактика сработает", - мысленно обратилась к мужу леди Гисборн, глядя на готовых к битве солдат. Из-за споров о построении французы долго не атаковали, что дало англичанам возможность закончить вкапывать колья. Английские стрелки открыли огонь и за несколько минут три первых французских рыцарских отряда были расстроены градом стрел. Французская кавалерия тут же пришла в движение, но успешной атаке помешала слабая дисциплина рыцарей и замедляющая скорость лошадей грязь. При построении пехоты французские лучники и арбалетчики оказались за воинами ближнего боя, поэтому не могли увидеть врага, и были не в состоянии повлиять на ход битвы. Английские стрелы не пробивали тяжелую броню рыцарей, но представляли смертельную опасность для лошадей. Всадники вылетали из седел прямо к ногам английских солдат, которые их добивали, используя прорехи в доспехах. В результате французы не выдержали обстрела и стали отступать, сминая на своем пути шедшую позади пехоту. После первой неудачи коннетабль д’Альбре лично возглавил атаку спешившихся французских рыцарей. Под градом английских стрел французы вынуждены были идти по вязкой грязи в тяжелых доспехах. Несмотря на незначительные потери от стрел, наступающие рыцари были обессилены пешим переходом и с трудом могли управляться с собственным оружием. Падая на землю, они уже не могли подняться и становились добычей легковооружённых английских солдат. После трёх часов боя французы понесли тяжелые потери. Многие рыцари погибли или были взяты в плен. Д’Альбре потерял треть своей армии, а если считать вместе с ранеными, то больше половины. До вечера было еще далеко, когда англичане торжествовали полную победу. Ещё недавно трясущийся от испуга Джаспер воспарял духом и произнес перед своими воинами цветистую, вдохновляющую речь. Д’Альбре после поражения принял решение отступать. Если судить только по количеству, то остатки армии коннетабля вполне могли дать отпор войску Джаспера, но главная проблема французского главнокомандующего заключалась, в первую очередь, не в числе погибших, а в сломленном боевом духе выживших. Когда французы повернули обратно на юг, Джаспер начал преследование, так как даже он понимал, что нельзя позволять врагу бродить по английской земле. Одновременно с ним проводить французов в обратный путь решил Робин Гуд, чьи партизанские методы довели до нервного истощения потрепанное войско коннетабля. У английского главнокомандующего возникали мысли дать еще одно сражение, но на мыслях все и заканчивалось. Постепенно обе армии снова оказались вблизи Ноттингема, где Джаспер первым делом отправился искать Гисборна. Гай не знал, чему радовался больше, победе над французами или возвращению Мэриан. Все время, пока жена отсутствовала, Гисборн ужасно волновался и корил себя за то, что позволил ей уехать. Когда же первый восторг прошел, он вспомнил про недобитых врагов. Теперь уже перед Гисборном встала дилемма: позволить французам уйти или атаковать их еще раз. Рассудив, что, если враги уплывут, то вполне могут обогнуть остров и высадиться на западе, Гай выбрал второй вариант. Уговорить Джаспера не составило труда. Как только Гисборн напомнил, что армия никогда не ходит без казны, глаза английского главнокомандующего загорелись от жадности. Дать сражение Гай решил на побережье и настоял на том, чтобы французам специально оставили лазейку для бегства. Мэриан тоже горела желанием сражаться, но получила от Гисборна четкое "нет" с объяснением, что переговоров они с Джаспером вести не намерены. Когда девушка по своей привычке начала спорить, Гай ответил, что разговаривает с ней не как муж, а как командующий обороной Ноттингема, и она, как любой другой житель, обязана подчиняться. Оставив недовольную леди Гисборн в Ноттингеме, Гай с Джаспером двинулись на восток к морю вслед за французами. Разбив лагерь на побережье, д’Альбре дал условный сигнал дрейфующему флоту в виде столба дыма. Капитаны моментально его заметили, так же как и англичане. Вторая битва для английской армии оказалась не такой сложной, так как у французов больше не было тяжелой конницы. Сражение началось с атаки французов на правый фланг английской армии. Англичане почти сразу стали отступать. Подумав, что сражение идёт успешно, французы кинулись их догонять и попали под огонь стрелков. Когда вместе со стрелами прилетело несколько бомб, воины д’Альбре бросились к кораблям. Убегающие солдаты увидели оставленную Гисборном лазейку и позабыли обо всех ценностях, кроме собственной жизни. Джасперу и Гаю в качестве трофея досталась казна французов. Когда до места сражения добралась Мэриан, там уже не было ни одного француза. Первые несколько часов после ухода английской армии она сидела в Ноттингемском замке, но потом вспомнила точные слова Гая: "Ты не сражаешься. Это приказ". "Я и не собираюсь сражаться, - быстро нашла себе оправдание леди Гисборн. - Буду только помогать раненым". После победы в лагере англичан царило оживление. Несмотря на то, что предстояло хоронить убитых товарищей, настроение у воинов было приподнятым. Сознание того, что они прогнали захватчиков с родной земли, затмевало душевную боль от смертей и физическую от ран. Как только Мэриан вошла в лагерь, почти сразу услышала знакомый с детства голос: - Привет, сестренка! - Робин! - воскликнула обрадовавшаяся встрече девушка. - Ты здесь?! - Все сейчас радуются победе, им не до меня, - объяснил Гуд. Мэриан подошла ближе и замерла в нерешительности. - Иди уже сюда, - Робин по-братски обнял девушку. - Ты же знаешь, я не могу долго на тебя злиться. - Прости меня, я виновата перед тобой, - искренне произнесла Мэриан. - Характер у твоего благоверного, прямо скажем, на любителя, но, если ты с ним счастлива, то я за тебя рад, - разбойник широко улыбался. - Я счастлива, - подтвердила девушка. - Давай, как в детстве? - Она подняла правую руку с оттопыренным мизинцем. Робин перекрестил свой мизинец с ее, и оба одновременно произнесли: - Мирись, мирись, мирись и больше не дерись, а если будешь драться, то я буду кусаться. Было так здорово отбросить всю шелуху из обид и снова на мгновение стать детьми. Робин и Мэриан знали, что друг при друге могут быть какими угодно: смешными, капризными, плаксивыми, безрассудными, но всегда родными, братом и сестрой. - Сестренка, а ты уверена, что тебе можно здесь находиться? - хитро спросил Робин. - Я так понимаю, Гисборн на твои попытки оспорить славу амазонок смотрит не так лояльно, как мы с сэром Эдвардом. - Умом можно добиться большего, чем мечом, - возразила Мэриан. - Теперь я веду бои другого рода. - Это хорошо, - разбойник облегченно выдохнул, - а то уже надоело тебя спасать. И все же, если захочешь отдохнуть от политики, знаешь, где меня найти, - он подмигнул девушке. - Не беспокойся, - в той же шутливой манере ответила Мэриан, - я прослежу, чтобы тебя не повесили. Вдвойне счастливая от того, что помирилась с названным братом, леди Гисборн пошла искать мужа. В своем шатре Гай промывал полотенцем рану на лбу. Когда вошла Мэриан, он ничуть не удивился. - Вот что ты за человек? - упрекнул супругу рыцарь. - Разве можно на тебя полагаться? - Давай уточним, - возразила леди Гисборн. - Мне было приказано не сражаться. Я так и сделала. О том, чтобы сидеть в замке, разговоров не было. Видишь, - она подошла ближе и с хитрой улыбкой посмотрела любимому в глаза, - я подчиняюсь приказам командующего, но слишком беспокоюсь за своего мужа, чтобы оставаться в стороне. - Да, с тобой нужно тщательно выбирать слова, - Гай поцеловал жену. - Ругаешь меня за риск, а сам? - Мэриан осторожно протерла ему лоб. - Так ли необходимо было кидаться в бой? - Солдаты будут по-настоящему преданы только тому командиру, который делит с ними все тяготы, - объяснил рыцарь. - Отсиживание в штабе прощается разве что старикам. Воинам важно знать, что тот, кто посылает их на возможную смерть, сам не боится сражаться. - Не поспоришь, - девушка обняла супруга за шею. - Знаешь, продолжение рода Гисборном тоже важно. Возьми пару выходных. - Ужас, Мэриан, когда ты стала такой пошлой? - с наигранным осуждением произнес Гай. - Правильно говорят, с кем поведёшься, от того и наберешься, - игриво ответила девушка. Через день после битвы Джаспера догнал королевский приказ вступить в бой с французами, а еще месяц спустя Ноттингем взбудоражила новость о том, что едет сам принц Джон. Гисборн увидел в этом визите возможность избавиться от сумасшедшего шерифа, чья болезнь уже была очевидна всем окружающим. Останавливаться в замке принц не пожелал, но согласился принять Гисборна в своем походном дворце. Готовясь к аудиенции, Гай решил придерживаться своей любимой тактики и говорить только правду, но не всю. По приглашению личного слуги принца Джона Гисборн зашёл в большой шатёр. Младший брат короля Ричарда сидел за широким письменным столом. Волнистые волосы Джона доходили ему до ушей, усы и борода были аккуратно подстрижены, а в глазах отражалась бесконечная усталость. Принц был одет по последней моде, что выглядело немного странным в походных условиях. Роскошная корона на голове только портила образ, потому что в ней Джон казался пришибленным. - Ваше Высочество, - Гай поклонился, как требовал этикет. - Уже Величество, - поправил его король. - Мой брат Ричард погиб в святой земле, - Джон посмотрел куда-то в сторону. - Убит стрелой в шею при штурме крепости. Вот такая простая смерть после всех покушений, интриг и восстаний. Гисборн был рад смерти Ричарда точно так же, как и принц, но решил, что будет лучше соблюсти негласное правило и не говорить плохо о покойниках. - Мои соболезнования, Ваше Величество, - осторожно произнес рыцарь. - На войне никто не может быть в безопасности. - Да, это так, - Джон перевел взгляд на собеседника. - Брат много чего натворил, но все придворные в один голос твердят, что я с моим умом смогу легко все исправить. Вы с ними согласны? Жизненный опыт Гая подсказывал, что сильные мира сего терпеть не могут двух вещей: грубой лести и грубой критики. От того, насколько точно проситель сумеет найти золотую середину между двумя крайностями, будет зависеть благосклонность к нему власть имущих. "Соглашусь и стану в глазах нового короля одним из многих прихлебателей, но возражения могут быть истолкованы как сомнения в уме монарха, - рассуждал Гисборн. - Хорошая проверка, Ваше Величество, но я уже проходил подобные". - Для того чтобы сделать Англию самой благополучной страной в мире, нужен не ум, а волшебная палочка, - спокойно ответил Гай. - С помощью ума возможно лишь постепенно восстановить экономику после войны. На мгновение на усталом лице Джона появилась легкая улыбка, знак того, что ответом он доволен. - По дороге сюда я видел, как на придорожной поляне Вейзи лаял и требовал косточку у своих слуг, - рассказал король. - Очевидно, шериф сошёл с ума. Давно его мучает этот недуг? - Сколько себя помню, он все время боролся с болезнью, - Гай изобразил сожаление. - Последние несколько месяцев шерифу стало совсем тяжело скрывать свое состояние. - Разве? - усмехнулся Джон. - Я не верю в совпадения. Вы подстроили нашу встречу на дороге, потому что сами метите на место шерифа, я прав? "Опять подвох, - сообразил Гисборн. - Согласие будет выглядеть как чёрная неблагодарность, ведь я воспитанник Вейзи. Отрицание - как попытка доказать, что король недостаточно прозорлив". - Только вы, Ваше Величество, решаете, кто подходит для должности шерифа, а кто нет, - произнес Гай, не отводя взгляда. - Большинство моих придворных постоянно твердят о том, как не надо делать, и никто не посоветует, как надо. В отличие от них Вейзи действовал, а не высказывал бесконечные опасения, чтобы сойти за умного, - посетовал король. - Граф Лестер и сэр Джаспер говорят, вы тоже человек действия. Победа над французами это доказывает. Итак, какую награду вы хотите? - Хочу я многое, - Гай не верил, что говорит подобное, - но попрошу у вас жизнь Робина Гуда. - Как?! - Джон не смог скрыть своего удивления. - Он же причинил вам столько беспокойства. - Он брат моей жены, - объяснил Гисборн. - А, тогда ясно, - король понимающе кивнул. - Всегда есть какой-нибудь брат, норовящий впутаться в неприятности. Мне это знакомо. Что ж, будь по-вашему. Можете реабилитировать Гуда и снова сделать его лордом, если хотите. Счастье заботиться о старине Вейзи тоже оставляю вам, граф Суссекс, так как, я полагаю, вы справитесь с обязанностями шерифа намного лучше. - Это большая честь, Ваше Величество, - поблагодарил Гай. - Когда приведёте ваши новые земли в порядок, жду вас в Лондоне, - продолжил Джон, - там тоже много работы. - Я ваш слуга, - ответил Гисборн. "Ага, конечно, а я и Ричард были лучшими друзьями и никогда не ссорились, - мысленно иронизировал король. - Волк при всем желании не сможет стать служебной собакой. Я вижу, кто ты, Гай Гисборн, но сейчас мне нужен твой талант организатора". "Вы не глупы, Ваше Величество, но вам не хватает уверенности и твёрдого характера, - рассуждал рыцарь, - поэтому вы постоянно будете попадать под чьё-то влияние. Надеюсь, это буду я". Перед уходом Гисборн еще раз поклонился.***
В Ноттингемском замке леди Гисборн критически смотрела на мужа, оценивая, правильно ли он надел новый костюм. - Мэриан, мне в этой одежде неудобно, - проворчал Гай. - Как удобно, ты будешь по стройкам прыгать, - отрезала девушка, - а на совет лордов нужно одеваться соответственно. - Лентяи и бездельники, - прокомментировал Гисборн. - Неудивительно, что Вейзи сошёл с ума. - Хватит бухтеть, - мягко остановила его супруга. - Ты получил все, что хотел: богатство, власть, меня. - Из всего этого я пока доволен только тобой, - Гай провёл ладонью по щеке жены. - Властью я уже объелся, а богатство не на что тратить. Серьёзно, я бы с удовольствием завёл огромную конюшню, разоделся бы в шелка и пил лучшее вино, но в Англии после войны нет ни того, ни другого. Про вина вообще помолчим. - Так может в отставку? - подколола его Мэриан. - Вот еще! - отмахнулся Гисборн. - А как же рудники? А еще пять задуманных мануфактур? А дороги? Потом налоговую систему нужно менять не только в Ноттингеме, а по всей Англии, потому что все взаимосвязано. Подход Джаспера к командованию армией тоже оставляет желать лучшего. И вообще, я уже знаю, какой дом хочу в Лондоне. - Тогда вперёд, к бездельникам, - благословила его леди Гисборн. - Ох, придется идти, - картинно вздохнул Гай. - Пока тебя не успели вывести из себя, скажи, могу я сегодня поговорить с братом? - поинтересовалась Мэриан. - Брату своему можешь передать, что как только ему надоест изображать из себя лесную нимфу, он может вернуться жить в Локсли. И, пожалуйста, проведи с ним разъяснительную работу, чтобы не ввязался в восстание, - предупредил Гисборн. - Какое восстание? - девушка насторожилась. - Какое-нибудь точно будет, - Гай говорил совершенно серьезно. - Среди баронов полно тех, кто думает, что любая болезнь лечится заменой головы. Восстановление после войны долгий процесс, и если мы, англичане, начнём воевать друг с другом, то французы... - Гай, совет лордов проходит в другом месте, - прервала его рассуждения Мэриан. - Извини, - Гисборн поцеловал супругу прежде чем уйти. "Вечером обрадую тебя такой новостью, что ты моментально позабудешь про своих лордов, дороги, мануфактуры и солдат, - думала девушка, провожая мужа. - Подозрения закрались давно, но я молчала, чтобы не выдать желаемое за действительное. Теперь я уверена, что в Лондон мы поедем втроем".