✵
Тэхён, сидя на кухне за ноутбуком, слышит звук подъехавшей машины и улыбается — сейчас дом снова наполнится весёлым хохотом и топотом ног — это не может не радовать. Ёнджун с мелкими ездил к родителям и младший не видел его почти пять дней. Омега побыстрее сохраняет незаконченный эскиз и закрывает крышку, поднимаясь с насиженного места. Но, вопреки ожиданиям, звонких голосов отчего-то не слышно. Мужчина вздыхает: если так, видимо дети в чём-то провинились и Ёнджун с присущей ему строгостью отругал их. Тэхён не любит наказывать и тянет обычно до предела, но зато его муж за провинности отчитывает согласно тяжести содеянного и, не редко, сверх меры. Тэхён накидывает огромный широкий шарф, потому что только недавно переболел гриппом, а на улице октябрь, и идёт разбираться. Правда, далеко уйти не выходит. Он даже не успевает одеть шапку и ботинки, как дверь распахивается и его чуть ли не сметает с ног волной счастья, феромонов и перевозбуждённых взглядов, когда Ёнджун, скинув мокрое от дождя пальто, бросается навстречу. Пол уходит из-под ног в самом буквальном смысле, а альфа, вдоволь накружившись по холлу с мужем на руках, целует холодными губами везде, где может достать. Тэхён щурится довольно, подставляясь, и спрашивает, когда его наконец отпускают: — А где дети? Не говори мне, что они стоят на холоде и ждут пока ты наиграешься. Ёнджун сияет, как начищенный таз, и снова тянется за поцелуем. Тэхён уворачивается и он приходится прямо в бровь. Старший смеётся раскатисто и обнимает крепко-крепко, а после ласково жмётся губами к макушке и шепчет туда же: — Я оставил их у папы, — и добавляет, прежде чем Тэхён дёргается с рвущейся чередой бесконечных «а как же…» — Все выходные мы с тобой вдвоём, а вечером в воскресенье отец привезёт их — одежда сменная есть, с уроками тоже помогут — я всё продумал. Тэхён хмыкает, невольно расслабляясь, и говорит, чтобы Ёнджун помыл руки и садился ужинать. Сам он не ест, только смотрит на альфу, подперев щёку ладонью. Ему словно грустно отчего-то, но он старается гнать непонятные чувства прочь. Ёнджун поднимает голову от тарелки и смотрит пронзительно прямо в глаза, а после улыбается и подмигивает. — Я сам тут закончу. Младший кивает мягко и говорит в ответ: — Тогда я в душ. Он долго стоит около зеркала, распаренный и слегка покрасневший после тёплой воды, и вглядывается в собственное отражение, аккуратно проводя расчёской по отросшим волосам. За стенкой шумит вода — Ёнджун моет посуду, а Тэхён думает о том, что именно в такие моменты ему не хватает детей. Его проказники как никогда умели поднять настроение, если было замечено, что папа грустит. Годы практически не сказались на внешности. Из зеркала на него смотрит состоявшийся красивый омега, уверенный в себе, будто с лёгким светом из-под ресниц. Тэхён напоследок улыбается отражению и проскальзывает в спальню, забираясь под одеяло. Через пятнадцать минут высокая фигура вырастает на пороге и долго методично раздевается, вешая в шкаф поочерёдно галстук, рубашку и брюки, пока Тэхён наблюдает за ней из-под полузакрытых век. Кровать рядом слегка прогибается под весом родного тела и тёплое дыхание приятно щекочет шею. — Я так сильно скучал по тебе, — говорит Ёнджун и трётся носом о подставленный затылок. Тэхён почти неслышно шепчет «я тоже». Жмётся к крепкому торсу спиной, но его переворачивают за плечи и омега видит перед собой ласковые, немного встревоженные, карие глаза. — Что с тобой? Эй? Не удовлетворившись вялым пожатием плеч, Ёнджун хмурится и тянет мужа ближе. Тэхён шипит, морщась от неосторожного касания, и альфа строго спрашивает, сдвинув край пижамного воротника с его плеча: — Откуда? Тэхён смотрит на фиолетовый синяк и пытается вспомнить. Ах, да… — Я упал со стула, хотел убрать на шкаф коробку с детскими книгами. Ёнджун недовольно цокает языком, склоняясь ближе, и омеге щемит все внутренности. Какое тут может быть уныние, когда он наконец-то рядом, снова обнимает, греет своим теплом и нежно целует ушиб, поглаживая запястья. Тэхён улыбается своим мыслям и, оторвав голову старшего от собственного плеча, тянет ближе, встречаясь с ним губами. Альфа шумно выдыхает и тут же подминает мужа под себя, легко касается кончиками пальцев над поясом штанов и проходится цепочкой поцелуев от уха до края челюсти. В каждом его жесте сквозит нетерпение и мальчишеская страсть, но Тэхён смягчает её лаской, мягко и влажно касаясь языком чужого. Даёт почувствовать привязанность и любовь, от которых Ёнджун сжимает зубы и, разорвав поцелуй, утыкается лбом в тонкую шею. Дышит туда шумно и влажно, прижимается губами к краю метки, а после одним движением садится и стягивает штаны. Лёгкий рельеф пресса напрягается под рукой омеги, когда он, следом за старшим, избавляется от одежды и тянется к боксёрам Ёнджуна — ему хочется альфу сегодня целиком и полностью. Даже если он никогда не пробовал, сейчас ведь не поздно начать. — Что ты делаешь? — сквозь зубы выдыхает тот, перехватывая его ладонь, уже опустившуюся на твёрдую выпуклость. Тэхён поднимает взгляд из-под упавшей чёлки и кивком откидывает её со лба. — А на что похоже? — и, наклонившись, лижет самым кончиком языка, на пробу, покрасневшую головку чужого члена. Бёдра Ёнджуна вздрагивают, но он усилием воли удерживает себя на месте, чтобы не помешать младшему, и, шипя, запрокидывает голову назад, ощущая мягкие толчки языка в уретру. Тэхён аккуратно сжимает в руке член альфы и проходится вверх и вниз, оттягивая кожу, тянет время, потому что взять в рот страшновато. Он обводит пальцем головку, слегка надавливая на чувствительную щель, вырывает из Ёнджуна низкий короткий вздох. Старший смотрит на него сверху и его взгляд полон горячего желания и живой похоти. Это словно подталкивает омегу к краю. Он смыкает плотно губы вокруг ствола и ведёт вниз, заглатывает всё глубже, расслабляя горло. Уголки рта печёт и немного затуманивается взгляд, но наградой за это служит долгожданный прерывистый стон и вцепившиеся в волосы дрожащие пальцы. Лёгкая боль подстёгивает нервные окончания и сам Тэхён возбуждается ещё больше, надавливает языком на выступающую вену и наконец пропускает так глубоко, что набухшая головка касается горла. Ёнджун издаёт громкий непонятный звук и тянет его вверх, врезаясь искусанными губами в чужие. Чувствует себя на языке и напирает голодно, вылизывая нёбо, кусаясь. Омега с тихими стонами отвечает, плавясь под напором, и жмётся ближе к чужой груди, усаживается на колени старшего. Тот подаётся бёдрами вперёд и их члены соприкасаются внизу как попало, трутся друг о друга, и всё это настолько слишком, что Тэхён дергается, выпустив измученное «ха-а», и без сил утыкается в шею альфы. Ёнджун обновляет метку сильным укусом и спрашивает у прогнувшегося в спине Тэ севшим голосом: — Детка, прокатишься на мне? Тот только кивает, поскуливая от наглых пальцев, задвигавшихся внутри следом за вопросом. Смазка стекает по бёдрам в каком-то сумасшедшем количестве, хотя, они ещё почти ничего не сделали. Ёнджун давит ногтем на чувствительную точку внутри, массирует, всасывая в рот чужое колечко в ухе, и Тэхён не выдерживает: толкает его на спину, словно в тумане, тянется за презервативом, вздрагивая каждый раз, когда широкие ладони проходятся по его бёдрам, и рвёт упаковку. Альфа шипит от быстрых движений и холодных пальцев, которыми он растягивает латекс по напряжённому члену, а Тэхён, пристроив его ко входу, медленно опускается сверху, заламывая брови от боли и наслаждения. Они теряются в сладком мареве. Не осознавая себя, омега движется на члене и стонет от потрясающего чувства заполненности и того, как крупная головка с каждым движением трётся о простату. Он чувствует Ёнджуна каждой клеточкой. Приоткрыв глаза, встречается с ним мутным взглядом и наклоняется ближе, чтобы снова прижаться к губам. Ему всегда будет мало поцелуев альфы. Всё происходит как-то странно быстро, словно громадная волна поднимается из глубины тела, заставляя непроизвольно заламывать пальцы и ступни, и запрокидывать голову от подступающего наслаждения. Тэхён протяжно стонет и позволяет старшему трахать себя самому, проводя через оргазм. Он словно не принадлежит себе в этот момент, чувствует только сжимающие его бёдра крепкие руки и слышит тихий рык на ухо. Ёнджун жмётся носом к его щеке, проникает слишком глубоко и чувственно, шипя от впившихся в плечи ногтей, и вскидывает бёдрами один, другой раз… Тэхён осознаёт себя лежащим на альфе, который всё ещё слегка подрагивает от силы оргазма, и его лицо такое красивое сейчас, переполненное наслаждением и лаской, когда он открывает глаза, что младший просто всё. Не может сдержать себя. Касается губами нахмуренных бровей, трепещущих ресниц, покрасневших щёк. Шепчет тысячу слов, которые сами вырастают в его душе и рвутся наружу. Ёнджун дышит хрипло и глубоко, и крепко-крепко прижимает к себе под тихое «чёрт, люблю».***
Дживон хмурится, с опаской наблюдая за папой, и переглядывается с Сону. Тот осторожно касается тонкой бледной руки: — Эй, ты в порядке? Тэхён кивает немного устало и давит улыбку, пытаясь осилить ещё один кусочек приготовленного младшим сыном обеда. Его тошнит от любимой моркови, хотя буквально десять минут назад всё было хорошо. Ёнджуна дома нет — они с Бомгю курируют важный проект в министерстве, и без его теплых объятий и приятного запаха тяжело переносить непонятные ощущения вдвойне, а Кай, сидящий рядом с детьми, смотрит как-то уж очень многозначительно и говорит альфам получше жевать, а не болтать. Восьмилетний Мингю непонимающе смотрит на старших, а после спрашивает громким шепотом у Хюнина: — Папа, Тэхён-хёну нехорошо? Тот гладит омегу по голове и весело говорит: — Всё пройдёт, правда ведь, Тэ? Тэхён соглашается и, полный энтузиазма, налегает на очередную порцию жаренных овощей. Только дети успокаиваются, а Кай принимается расспрашивать их о школе, омега бледнеет, зеленеет и выскакивает из-за стола. Сону слегка приподнимает бровь и убирает его тарелки. Хюнин Кай совсем уж натянуто улыбается и, оглядываясь на распахнутую дверь ванной, просит их прогуляться во дворе. Когда он заходит внутрь, Тэхён уже умывается, сплёвывая в раковину, и полощет рот. На Кая он смотрит только тогда, когда тот подходит совсем близко и молча подаёт полотенце. Глаза у старшего большие и мокрые, не искаженные гладью зеркала. Кая передёргивает от мурашек, бегущих по спине, и неприкрытых эмоций, которые прочитать — легче лёгкого. Тэхёну страшно. — Тест делал? Пожимает плечами, обнимает себя дрожащими руками. Его волнение передаётся младшему. — Так чего тянуть? — Кай тянется к верхней полке небольшого шкафчика и достаёт аптечку, — Лучше перестраховаться. Тэхён мотает головой отрицательно и явно не стремится забрать упаковку из рук друга. Кончиками пальцев поглаживает низ живота и бормочет, как в бреду: — Нет, ты не понимаешь, этого не может быть — мы предохранялись! Хюнин Кай молча кладёт тест на край раковины и выходит, прикрыв за собой дверь. Он понимает старшего, незапланированный ребёнок — дело серьёзное, да ещё и в том возрасте, когда уже не особо рожают, а старшему сыну на днях пятнадцать лет. Но в то же время, он в Тэхёне уверен. Тот ошибок не наделает. Омега выходит из ванной вместе с использованными полосками и идёт в сторону кухни. Кай молча останавливается на пороге и следит за тем, как Тэхён выбрасывает тесты в мусорку, разогнувшись, устало выдыхает и облокачивается бедром на столешницу. Кай говорит осторожно, пытаясь ободрить: — Знаешь, Тэ, ведь бывают бракованные тесты, — про существование бракованных презервативов вспоминать он не решается, — Может ещё сделаешь? Кан кивает и спрашивает подозрительно спокойно: — Четвёртый? Да хватит уж, я понял, — а потом прикрывает глаза, — Надо на узи сходить. — Не рано? — Да какое там рано, ему уже месяца два с лишним точно, — фыркает в сторону, глаза отводит, — Что Ёнджун скажет? Он сейчас и так занят, куда нам малыша… Хюнин хлопает его по плечу и советует отдохнуть. На улице Мингю подбегает к нему и возбуждённо тараторит: — Папа, я поймал лягушонка — смотри! В его резиновых высоких сапожках плещется вода, а подошедший следом Сону смотрит виновато. Кай всегда удивлялся тому, как его взбалмошный сын может привлекать к себе внимание серьёзного, спокойного не по годам альфы. Сону слишком слаб перед младшим, не может отказать ему в проказах и частенько оправдывает перед родителями. Дживон ёжится на ветру и, запахнувшись в куртку, снова утыкается в телефон. Он последние дни совсем оттуда не вылезает, это даже Кай заметил. — Где ты его взял, горе моё, ноябрь на дворе, — вздыхает омега и забирает мокрое земноводное из рук ребёнка, — Давай отпустим. В машине протрёшь руки антисептиком. Мингю складывает губки в круглую «о». — В машине? Папочка, мы уже уезжаем? Хюнин Кай, не удержавшись, щёлкает его по носу и говорит весело: — Мы едем в торговый центр. Все вместе! Мингю тут же визжит радостно и, схватив за руку краснеющего Сону, тянет его за собой к машине. Дживон лениво поднимается со ступенек и засовывает телефон в задний карман джинс. Тянется, подходит к старшему вразвалочку и спрашивает: — Я тоже с вами? — получив кивок, стреляет внимательным цепким взглядом из-под ресниц, — А папа? Кай хмыкает: — Залезай.***
Домой Ёнджун возвращается в приподнятом настроении — у них с Бомгю всё сложилось и теперь дела пойдут в гору. Не терпится рассказать Тэхёну. Он выходит из машины и закрывает ворота. Повернувшись, замечает на крыльце мужа и, не в силах сдерживаться, улыбается ему широко и машет рукой. Омега неуютно ёжится, заматываясь глубже в тёплую шаль, но выдавливает подобие улыбки в ответ. Его тошнит с самого утра и болит живот от бесконечных волнений, спасибо Каю, что увёз детей. — Тэхён-и, что с тобой произошло, родной? — младший вздрагивает, сообразив, что даже не заметил как альфа оказался рядом, и прячет похолодевшие от страха пальцы в длинные рукава свитера, — И не надо обманывать, я всё прекрасно вижу. Расскажи мне. Глаза Ёнджуна такие знакомые и лучатся беспокойством, но Тэхёну страшно, как будто перед ним стоит человек, готовый убить его в любую секунду. Он мотает головой в ответ, нехотя позволяя обнять себя, и старается не прижиматься к старшему. Ему кажется, что тот чувствует слегка выпирающий животик и начинает кружиться голова. Не хватало ещё грохнуться в обморок. — Я расскажу тебе, не волнуйся, — шепчет Тэхён, пытаясь успокоить не только Ёнджуна, но и себя заодно, — Пожалуйста, поверь мне. Просто подожди немного. — Мне не нравится всё это, — хмурится альфа, а у младшего земля уходит из-под ног, — Твой запах немного изменился, Тэ. Что-то серьёзное? «Серьёзнее некуда» — думается Тэхёну, но он лишь качает головой. — Пойдём в дом, мне холодно, — звучит неубедительно, но Ёнджун, на удивление, тут же соглашается. Вечером, лежа в постели, Тэхён просматривает ближайшие записи к знакомому врачу и решает, что проконсультируется с ним, прежде чем делится новостью с альфой. Первого декабря он всё же лежит на кушетке, а доктор Чан подготавливает приборы для начала процедуры, и ему по-прежнему кажется, что Ёнджун не одобрит, пусть промолчит, но в душе всё равно будет недоволен. Омега проносил ребёнка всего три месяца, а живот уже такой, будто все пять — за полмесяца увеличился в два раза быстрее; хорошо, что старшего не было дома последние недели и он не замечал серьёзных изменений, только Дживон удивлённо смотрел на папу и наверняка молча удивлялся его внезапной тягой к безразмерным вещам. Они договорились, что сегодня, вернувшись из командировки, Ёнджун заберёт его неподалёку от клиники, якобы из кафе, в котором они сидят с Хюнин Каем. Кстати, он тоже здесь — улыбается со стула рядом с врачом и пялится на экран. Тэхён глубоко вздыхает и пытается отпустить себя. То, что он беременный — сомнений, конечно, нет, но резкая неприязнь ко многим запахам, бессонница и стремительно растущий живот вызывают опасения. Когда он приоткрывает один глаз, чтобы взглянуть на Кая, сердце невольно пропускает удар: тот переглядывается с господином Чаном неуверенно и выражение его лица сложно определить одним словом. Аккуратно натягивая обратно толстовку Тэхён с опаской наблюдает за тем, как доктор, кряхтя, включает печать снимка и молча начинает выписывать рекомендации. Хюнин Кай будто снова вернулся на семнадцать лет назад, такие у него большие и детские глаза, пока он поглаживает пальцем ладонь Тэхёна. Тому всё это уже начинает не нравится, он переводит испуганный взгляд с одного на другого и спрашивает, против воли уязвимо прижав ладонь к круглому животу: — Что такое? Не молчите, чёрт возьми, что с моим ребёнком?! Доктор Чан усаживает его на стул и спокойным голосом бормочет: — Тэхён-ши, не волнуйся, ты ведь знаешь, что это вредно для малышей. Всё замечательно, просто придётся очень тщательно выполнять все мои указания и, конечно, не стесняйся просить о помощи, ты не обязан справляться со всем один. И пока в голове у омеги звенят эхом эти слова, Кай засовывает в его папку с медицинской картой свежее фото и говорит ласково, словно пытается уложить его спать: — Тэхён-и, у вас будут двойняшки. Кажется, он теряет сознание. После непродолжительного обморока, аккуратного спуска под руку с Хюнин Каем по лестнице и прощания с вахтёром, Тэхён сидит рядом со старшим в машине и не может заставить себя разжать объятия, руки словно сами плотным кольцом сомкнулись на шее альфы. Тот улыбается и называет его ребёнком, говорит, что скучал, и рад, что Тэхён хоть немного набрал вес за его отсутствие. Омега не знает с чего начать и наконец отстраняется. Ёнджун нежно щиплет его за пухлую щёчку и спрашивает: — Ну что, котик, поехали? Ты не представляешь как я хочу домой. Сону писал, что приготовит нам что-нибудь вкусное. Айщ, этот малый талантлив! И Тэхён молча протягивает ему снимок. Вот так, без предисловия, без подготовки, просто суёт в руки их будущее и, не желая видеть, как будет меняться лицо альфы прячет собственное в его плече. Некоторое время в машине тишина. Потом над ухом раздаётся удивлённое «о?» и шуршание бумаг с медицинским заключением. Тэхён весь превращается в слух и осязание, зажмурив глаза, пытается определить, что чувствует старший и как может отреагировать. Всё оказывается намного проще. Ёнджун аккуратно откладывает папку на заднее сиденье и скользит теплыми руками ему под толстовку, ощупывает большой живот со всех сторон, касается губами за покрасневшим ухом. Тэхён чувствует его улыбку кожей и сам улыбается, ещё глубже зарываясь в мягкую ткань. Альфа вырисовывает неведомые узоры кончиками пальцев и Тэхён уверен теперь, что его глаза сияют. «Люблю дурака» — чувствует он буквы на своём животе и смеётся, выдохнув свободно. Действительно, стоило ли ему чего-то боятся, когда рядом столько близких людей сразу.