Спасите души наши от джей-рокера Наташи

Наташа проснулась от того, что кто-то настойчиво тряс её за плечо. Она спросонья не совсем соображала, где находится, но потом вспомнила, что летит в Японию с фестиваля Кубана. — Вставай, засоня! Приземлились! Яковлева схватила сумку и вышла следом за Версалями. Девушка еле-еле отходила от долгого сна, и только в аэропорту к ней полностью вернулась способность мыслить трезво. И только сейчас Наташа вспомнила, что не позаботилась о том, где она будет проживать. — Наталья-сан, вот что ты за человек? — напустился на неё Камиджо, — Ты с самого начала должна была об этом подумать, а теперь что? Одна в чужой стране, одно спасает, что язык знаешь! — Ну не злись, — Яковлева состроила невинную моську, — На отель денег у меня нет, а если на улице буду жить, в полицию заберут… Камиджо посмотрел на Наташу и ненадолго задумался. И в самом деле, не оставлять же её на улице без средств к существованию! План в крашенной голове созрел в одну секунду. — Вот как мы поступим: сначала забронируем тебе номер в отеле. — А платить кто будет? Мне нечем, — закапризничала Ната. — Я не договорил. В отеле ты жить не будешь. Ты будешь жить у меня. — Юджи, ты сошёл с ума! Зачем я тебе, у меня же шило в одном месте, мешать буду, да и сидеть на твоей шее! — Я сказал «Будешь жить у меня!», и это не обсуждается! Наташе ничего не оставалось делать, кроме как согласиться. Первым же делом парочка, распрощавшись с остальными, двинула в отель. Наташа должна была проживать в одном из номеров как туристка, но Камиджо, «заселяя» её, сказал, что привезёт девушку позже, когда покажет ей город. Выйдя из отеля, музыкант сел в машину, которую прислал таксопарк, и поманил за собой Наташу. Та села следом, и машина повезла их по длинной заковыристой дороге. Ближе к полудню машина привезла парочку к одному из токийских домов. Камиджо расплатился с таксистом и повёл Яковлеву на свой этаж. Наташе казалось, что конца и края не будет, ибо лифт в доме был сломан и пришлось идти пешком. — Ну мы скоро? Я заколебалась… — И я заколебался! Скоро будем на месте! Наконец парочка остановилась около одной из дверей. Камиджо пошарил в карманах, достал ключ и вставил его в замочную скважину. — Проходи в дом. Сумку в гостиной можешь оставить. — Спасибо, зай, — Наташа сама не заметила, как позволила себе подобного рода нежность, — Ой, прости! — девушка покраснела. — Да ладно, всё нормально. Кофе будешь? — Буду! Музыкант ушёл на кухню, а Яковлева решила осмотреться. Квартира напоминала ей дворец: казалось бы, здесь живёт один человек, так зачем столько комнат? У девушки от эстетического оргазма даже слюнки потекли, как вдруг на кухне раздался грохот и громкое «Аййй, черт побери!» Ната почувствовала неладное и пошла на грохот. — Солнце, что случилось? — Ну вот, занозу получил! — Камиджо показал Наташе раненую руку. — Ну египетская ж ты сила! Как ты умудрился? — Пошёл тебя к столу звать, споткнулся об стул, зацепился об дверной косяк и вот, пожалуйста! Аййй, больно, черт! — Так это дело оставлять нельзя! — Наташа судорожно вздохнула, пытаясь сообразить, как лучше поступить, — Занозу нужно вытащить, иначе нарывать будет! По глазам Камиджо Яковлева поняла: он страшно боится и паникует. Да и сама девушка не знала, как будет извлекать занозу из его руки: вида крови она не боялась, но не любила этого всего, а по рассказам брата извлекать занозу — это ещё и больно. Она обзвонила всех версалей, но Хизаки сослался на то, что ему не на кого оставить кошку, Теру сказал, что боится вида крови, а Юки сослался на отъезд. Осталась последняя надежда — Масаши. Уж он-то сможет поддержать друга и немного облегчить такой неприятный момент. — Слушаю… — Масаши, это я, Наталья-сан. Срочно нужна твоя помощь. — А что случилось? — Камиджо занозу получил. Ты сможешь его подержать, чтобы не брыкался, пока я эту гадость из его руки извлекать буду? — Без проблем, я как раз тут недалеко, скоро буду… — Жду, — Наталья сбросила вызов. Девушка вернулась в гостиную. Камиджо лежал на диване и стонал от боли: инородное тело вошло не так чтобы очень, но всё же глубоко. Наташа села рядом и погладила его по белым прядям. — Сейчас Масаши придёт, мы вытащим эту гадость из руки, и тебе легче будет… — А его ты зачем позвала? — Он тебя подержит, пока я её достану… Ты же не хочешь заражения крови? — Нет, я ещё совсем не старый, жить-то хочется… — Вот это я понимаю: настрой! — Яковлева доставала из своей сумки пинцет, спирт, йод, пластырь и бинт. Звонок в дверь отвлек Наташу от обработки пинцета. Это пришёл Масаши. — Привет, Наталья-сан! Где наш раненый боец? — В гостиной на диване. Чай будешь? — Не откажусь. Спустя пару минут Яковлева протянула басисту кружку с чаем. Масаши быстро осушил её и глазами показал девушке, что пора перейти к делу. Наташа взяла ватку со спиртом и слегка протерла рану. Камиджо застонал от боли и попытался вырваться, но Масаши держал его крепко. — Пусти меня, или я за себя не отвечаю! — Наталья-сан меня просила, чтобы я тебя подержал, вот я и исполняю! — Ну смотри! Как бы потом глаз тональником не пришлось замазывать! Наташа закончила обработку пинцета и поднесла его к ране. Девушке хотелось поскорее закончить это всё, но и слушать болезненные стоны молча она тоже не могла. — Солнце, сейчас будет очень больно, просто потерпи немного… Не смотри на рану, лучше закрой глаза и отвернись. Масаши, держи его крепко и не давай вырваться! Яковлева захватила пинцетом конец занозы, торчащий наружу, и стала вытягивать его из раны. Камиджо заскулил от сильной боли и заерзал на диване, благо, Масаши и Наташа не давали ему сбежать. — Аййй… Дьявол! Чёрт побери! — Не поминай Сакурая всуе! — пригрозил Масаши, — Заноза не онкология, вытащить её — один миг, а рана затягивается быстро! Яковлева продолжала доставать занозу из раны, а внутри её раздирали противоречивые чувства. Она и материлась про себя, что эта гадость слишком большая и кривая, поэтому так плохо достаётся, и взывала к высшим силам: «Господи, молю тебя, облегчи его боль!» Наконец Нате удалось достать из руки версалевского вокалиста длинную кривую гадость и бросить её на стол вместе с пинцетом. — Ухх… — Наташа вытерла со лба пот, — Слава тебе Господи! Нет, ну посмотрите, какая большая и кривая! То-то она так плохо доставалась! — Наталья-сан, у меня кровь пошла, — Юджи открыл глаза и посмотрел на рану. — Чёрт побери! — девушка схватилась за лоб, — Сейчас руку перебинтуем, и все будет хорошо. Ната взяла со стола ватку со спиртом и промокнула место, где каких-то пару минут назад торчало инородное тело. — Не больно? — Сейчас нет, только щиплет немного… — Это нормально, — Наташа взяла йод и смазала рану, — Сейчас немного пожжет, — девушка наклонилась поближе и начала слегка дуть на смазанное место, чтобы жжение было не таким сильным. В какой-то момент Наташа почувствовала лёгкие, почти невесомые прикосновения к своим голове и шее и не сразу поняла, что Камиджо гладил её здоровой рукой. Девушка не ожидала такой нежности с его стороны. Она перебинтовала его руку, для верности заклеив двумя пластырями, и поднесла к его губам банку томатного сока. — Сделай пару глотков, и тебе совсем полегчает. Музыкант послушно потянулся к банке, но в этот момент рука Яковлевой дрогнула, и сок пролился прямо ему на грудь. Наташа поняла, что серьёзно накосячила и в любом другом случае огребла бы пиздюлей, начала слизывать сок. В какой-то момент Камиджо остановил Наташу, взяв её за подбородок и где-то с минуту вглядываясь в её лицо. Девушка как девушка, ничего особенного. Но какой-то бесенок в ней всё же был, что не могло не завести даже самого закоренелого эгоиста. Наташа в это же время пыталась быстро думать обо всём, что происходит. Мысли в голове судорожно бегали от «Бля, бля, бля, вот я косорукая!» до «Натаха, не смей влюбляться!», и при том последняя мысль намного чаще. Да, за всё время Юджи стал ей другом, но здравый смысл-то никто не отменял. Вот и Яковлевой совесть нашёптывала, что Ками вдвое старше и вообще нафиг оно надо, когда в сердечке Мана?  — Наталья-тян, ты чего? — вернул её к реальности голос Камиджо, — Уже минуту смотришь на меня стеклянными глазами. — Задумалась, извини, — девушка сглотнула, даже её голос стал как-то потише, — А рубашку я тебе потом постираю. Правда. Юджи, видя такие изменения в чужом поведении, тоже пытался сделать какие-то выводы для себя. Ната мало того, что его друг, так ещё и довольно милая девушка но… Юджи остановил возраст. Вряд ли Наташе будет всё время интересно с человеком старше. — Не переживай, — видя чужое задумчивое лицо, мужчина улыбнулся, — Ради спасения можно пожертвовать и рубашкой. Только кофе теперь наливаешь ты. — Ну окей, нет проблем, — улыбнулась Яковлева, но её улыбка была скорее нервной. Масаши наблюдал за происходящим и посмеивался над наивностью друга и неловкостью девушки. «Вляпаются оба, а потом будут шастать ко мне по очереди, чтобы посоветоваться, как быть! Я же не жилетка!» От мыслей его отвлек голос Яковлевой: — Масаши, ну что ты встал в углу, как неродной?! Иди сюда, кофейку попьём! — Да я, наверное, пойду, и так уже задержался… — Ну уж нет! — резко сказал Камиджо, — Ты с нами выпьешь! Или я обижусь! — Ну ладно, уговорил! За чашкой кофе троица сидела до вечера. Громкий мужской смех не смолкал ни на секунду: Наташа решила повеселить музыкантов историями из своей прошлой, школьной жизни. Особенно громко смеялись над тем, как какой-то год назад Александра Сергеевна, Наташина преподавательница по обществознанию, искала у неё в сумке дневник, перевернула её всю вверх дном, достав практически всё содержимое, и угодила рукой в мышеловку. — Ахахахахаха! — Масаши вытер глаза кулаками, — Судя по твоим рассказам, школьная жизнь у тебя была весёлой! — Так ты до сих пор и не рассказала, что дальше было! — вмешался Камиджо, — Александра Сергеевна нашла твой дневник или нет? — Нет, не успела. Звонок прозвенел. Да она бы всё равно его не нашла: я его благополучно забыла! — Ната засмеялась. — Но то, что она рукой в мышеловку угодила… Это же, наверное, больно! — Ну, не больнее, чем заноза! Масаши всё чаще и чаще поглядывал на часы. На улице темнело, и автобусы в такое время ходили через раз. — Засиделся я тут с вами… Домой пора! — Да ладно тебе! — вскинулся Юджи, — На улице пока ещё светло, домой успеешь… — мужчина посмотрел на часы, — Егиииипетская сила! Уже так поздно! — Я про то же! — отозвался Масаши, — У тебя и так уже постоянная гостья живёт, а тут ещё я! — Ладно, иди, не смею задерживать. Слова, сказанные версалевским басистом, сильно расстроили Наташу. С одной стороны он был прав: в доме версалевского вокалиста она и правда была гостьей. Но с другой стороны он мог бы и промолчать. Хотя бы из вежливости. А сколько раз она за весь день вспомнила про Ману? В разговорах ни разу, подсчитала девушка, а мысленно — раз двести, если не больше, ведь для неё он был всем. А он… Он ни разу за всё то время, что они летели в самолёте, не сказал ей ни слова, ни полслова, не удостоил даже мимолетным взглядом. За все три дня Кубаны они тоже мало контактировали, ибо Мана лежал с отравлением, а Ната пару раз зашла к нему, и то, пока в домике не было остальных. Она к нему со всей душой, а он… А он, если и уважал её, то только как поклонницу, и в другом качестве её совершенно не рассматривал. Поэтому, дождавшись ночи и убедившись, что Юджи уже заснул, Яковлева легла на диван и заплакала. Нет, даже зарыдала. От одной мысли, что Мана её совершенно не воспринимает как девушку, у неё сжималось и болело сердце. Она рыдала так, что не заметила, как хлопнула дверь спальни. — Эй! Наталья-сан, ты что, плачешь, что ли? — А какая разница? — всхлипнула Яковлева. — Так, рассказывай, кто тебя посмел обидеть! Это ты из-за того, что Масаши ляпнул? Так он обычно сначала говорит, а уже только потом начинает думать, так что не обижайся на него! — Это не из-за него. Это из-за Маны, — Яковлева упала на подушку и разрыдалась ещё громче. — Да перестань ты реветь, египетская сила! — не выдержал Камиджо, — Мана тут с какого боку-припеку?! — Я ему не нужна! Пока мы были на Кубане, особо не контактировали, и то, я пару раз у него была, пока не было в доме остальных! А в самолёте пока летели, так даже не посмотрел в мою сторону и ни слова, ни полслова не сказал! Я к нему со всей душой, а он ко мне как к пустому месту! Яковлева рыдала так, что Камиджо показалось, что её сердце вот-вот разорвётся на мелкие части. Он обнял её со спины и прижался к ней всем телом. — Ну всё, всё, успокойся. Забудь про Ману, он недостоин того, чтобы ты из-за него плакала. Сколько я его знаю, он никогда особо не умел обращаться с дамами. — Ты это серьёзно? — Нет, блин, специально так сказал, чтобы ты разочаровалась! Я абсолютно серьёзно! Мана всегда был таким. Ну всё, хватит, не разводи воды, у нас нет пожара! И давай пододвигайся! — В смысле? — Наташа ушам своим не поверила. — В коромысле! Я что, с краю спать должен, как бедный родственник?! В эту долгую ночь Наташе ну никак не спалось. Камиждо прижимал её к спинке дивана, организм не перестроился на новые часы, мысли о Мане мешали, так ещё и телефон мирно сопящего Юджи разрывался от смсок! И кому же не станет интересно, кто так яро написывает версалевскому вокалисту? Вот Нату и заинтересовало. Пришлось, конечно, потрудиться, чтоб поднять гаджет с пола и не разбудить Ками одновременно. Момент икс, Яковлева открыла экран блокировки и… Содержимое скрыто. Но девушке хватило одного — это была куча сообщений от Кайи в твиттере. Зубастые колёса в башке тут же завертелись. У этих двоих либо будет скучная рабочая встреча, либо что-то интересное. План созрел быстро — запрятать куда-то диктофон. А ещё лучше вшить в одежду. Только сначала его надо купить. Так что девушка поставила себе будильник на пять утра, положила телефон под ухо и попыталась заснуть. Но заснуть ей так и не удалось. Как раз в этот самый момент Камиджо толкнул Наташу локтем прямо в грудь. Приснилось, видать, что-то. Яковлева просипела «Поаккуратнее» и встала с дивана, чтобы пойти в ванну и нанести маску на лицо. Будильник она отключила, ибо смысла вставать в пять утра уже не было. Нанеся маску на лицо, Наташа мышонком проскользнула к дивану и только хотела улечься, как тут проснулся Юджи и увидел… то, что увидел. — Егииипетская сила! Ты в какое болото упала? — Да никуда я не падала, это маска для лица… — Наталья-сан, меня чуть кондратий не хватил, и всё благодаря тебе! — Ну прости, что так получилось! — Яковлева состроила невинную моську, но в маске это стало выглядеть и устрашающе, и смешно одновременно, — Что ты смеёшься? Я что-то весёлое сказала? Камиджо не ответил. Наташа хмыкнула и, обиженно пробурчав «Да ну тебя!», улеглась обратно. Какое-то время эти двое спали молча, но вдруг откуда-то с пола раздался звонок. Камиджо взял трубку, а Наташа навострила уши, надеясь подслушать что-то действительно интересное. — Кайя, черт тебя дери, ты совсем? Время видел? Ночь на дворе, я сплю! Что-что?.. Нет, в клуб не пойду, другие планы! У тебя всё?.. Да никуда я не тороплюсь, спать просто хочется! Всё, давай, пока! Сбросив вызов, версалевский вокалист вернулся на диван. Наташа, сделав вид, что просыпается, развернулась. — Кто это в такой час спать не даёт? — Кайю убить мало! Спрашивал, пойду ли я с ним в клуб… Да зачем мне это? Я вообще планировал отсыпаться, так нет же, нужно было меня разбудить! — Ну не злись, не злись. Хочешь спать — так приляг и поспи, вот и всё! А я пока пойду смою эту хрень с лица! — Будь так любезна — смой! А то я каждый раз вздрагиваю, когда смотрю! Пришлось Наташе послушаться Юджи и смыть маску с лица. Остаток ночи ей не спалось — в голове вертелись мысли о том, что же может связывать Ками с Кайей? Поэтому примерно к семи утра, пока версалевский вокалист видел десятый сон, Ната сбегала до ближайшего магазина за диктофоном и в панике начала быстро думать, куда вшить и вообще стоит ли? Но любопытство оказалось сильнее дружеских чувств и совести — через двадцать минут маленький диктофон уже был скрыт между слоями ткани пиджака в районе подплечников — там мужчина вряд ли его почувствует.  — Доброе утро, Наталья-чан, — Юджи потянулся и заметил, что девушка в уличной одежде, — О, ты гуляла? Там не холодно?  — Прохладно, лучше надень пиджак, если куда-то идёшь, — с совершенно невинной улыбкой Ната подала другу вешалку с пиджаком и, когда он скрылся в спальне, чтоб переодеться, вздохнула с облегчением. Оставалось только ждать.