Спасите души наши от джей-рокера Наташи

The Gazette, потрепанные и уставшие после выхода на бис, вошли в гримерку. Они рассчитывали, что будут выступать от силы минут сорок, но в небесной канцелярии плевать хотели на их планы. — Ёлки зелёные! Как же я заманался! — вздохнул Руки, — Горло болит и шею тянет! — Така, хватит! — остановил его Широяма, — Ты думаешь, у меня пальцы и спина не болят? Болят, ещё как болят. Но я же терплю. Матсумото вынужден был послушать Аоя и притих. И действительно: грех жаловаться, когда остальные тоже далеко не в самом лучшем виде! А особенно паршиво было от того, что ползала смеялись над ними из-за песни, которую они пели первой. Слушая жалобы Руки и сидя за диваном, Наташа еле сдерживала возмущение. Кроме того, она была весьма удивлена тому факту, что Юджи каким-то чудом смог тоже влезть к ней за диван, но пришлось терпеть. — Ему лишь бы пожаловаться! — тихо шептала она подельнику, — То у него горло болит, то в Краснодаре публики мало… Ну что это такое, а, Юджи?! Твои ребята вообще ни разу не жаловались, по крайней мере, я ни разу не слышала! — Юу, ты точно воду брал? — послышался голос Рейты через пару секунд после пшиканья открывающейся бутылки, — Мне кажется, что-то не так. — Успокойся. Бутылка же не вскрыта, — отмахнулся тот, не желая тратить нервы и время. Оставалось только ждать. И ждать весьма недолго. Через минут десять пустая бутылка улетела в мусорку, а захмелевший Акира плюхнулся на диван и продавил его. Но на этот раз пронесло. Ещё пара сантиметров вниз, и он бы сел Наташе прямо на ноги. А потом началось самое интересное. — Така, устал? — удивительно, но язык у Рейты ещё не заплетался, — Иди сюда, пожалею. Таканори проигнорировал его, занимаясь какими-то своими делами, в противоположном от дивана углу небольшой гримёрки Уруха что-то еле слышно обсуждал с Каем. Но подвыпившего Сузуки вообще ничего не смущало и не останавливало. Когда Руки проходил мимо, мужчина схватил его за руку и утянул на диван. Така только и успел вскрикнуть, и тут же принялся возмущаться полушепотом: — У тебя голова где, Акира? Мы с тобой не дома, и ты, кажется, пьяный. — Кто пьяный? — тут же перешёл в оборону Рейта, — Это тебе всё кажется. Наташа, сидящая за диваном, аж оторопела от слов Руки. — Ёперный театр! — вырвалось у неё. — Тихо, а то попадёмся! — шикнул сидящий рядом Камиджо, — Не стоит обращать внимания, для них это обычное дело! — мужчина вдруг долбанулся об выступ на стенке, — Египетская сила, ну и выступы здесь! — Терпи! Ты знал, на что идёшь, — шёпотом сказала Яковлева, но вдруг осеклась, — Постой! Что значит «для них это обычное дело»? — Да ладно, не бери в голову, это я просто так сказал… — Ну уж нет! Сказал «А» — говори «Б»! — Ну просто Руки с Рейтой… того… этого… — А, поняла… Что? В смысле «того-этого»? Они вместе? — Что-то типа того… — И я это узнаю только сейчас?! — начала заводиться Ната, но Камиджо схватил её за руку и попросил замолчать, ибо намечалось подслушать что-то интересное. — Эй, вы бы хоть нас постеснялись, — вклинился в разговор явно недовольный Уруха, — У нас ещё пять минут до автографов, всё успеваете попить-поесть и прочее? — Прекрати нудеть, — судя по тому, как жалобно скрипнул диван, Акира поднялся и на нетвёрдых ногах принялся ковылять к Койю, но не доковылял — добрый Руки схватил своего незадачливого кавалера за руку и потянул на себя, чтоб усадить на диван, но тот не удержал равновесия и плюхнулся задницей на пол. — Ёлки! Така, мать твою, ты что меня так за руки хватаешь?! Оййй, моя жоооопааааа! — Сузуки с ожесточением начал тереть пятую точку. — А я что, виноват, что ты такой тюлень? — парировал Таканори. Наташа, сидящая за диваном, засмеялась было, но осеклась и притихла, получив от Камиджо тычок локтем в бок. — Тише ты! Не пали контору! А то услышат — и всё пропало! — Ой, а сам-то еле сдерживаешься, аж рот от смеха перекосило! — Всё, хватит, Наталья-сан! Слушаем дальше! — подельники затаились в ожидании. Но пока что ничего интересного им услышать не довелось — кроме охов и вздохов Акиры из-за ушибленной задницы. Но тут Уруха выпил полбутылки воды и спустя минут десять вполголоса затянул: — От Волги до Енисееея, Леса, косогоры да стееепи… Недолго думая, Акира присоединился к нему, и оба уже пели с заплетающимися языками. Широяма переглянулся с Каем, не понимая, что происходит. А Наташа тихо смеялась в ладонь. — Ой! Ой! Я сейчас выкачусь из-за дивана! Ну почему всех, даже японцев, в пьяном виде всегда на ЛЮБЭ тянет? — Вот не знаю! — ответил Камиджо, содрогаясь от смеха, — Хотя Атас вроде бы пели трезвыми! — Я про то же! — Наташа вытерла глаза. Хоть заговорщики и говорили шёпотом, но сильно захмелевший Акира всё-таки услышал шорох и странные звуки в районе дивана. Он перестал петь и заплетающимся языком спросил у Аоя: — Юу, ты слышал это? — Что именно? — недовольно отозвался Широяма, который в мыслях уже растерзал Рейту за то, что отвлек. — В районе дивана какой-то странный звук, как будто кто-то или смеётся, или шуршит пакетом… — Акира, тебе что, заняться нечем?! — вскипел Аой, — Да ты ещё и пьян! Вот тебе под воздействием и мерещится всякое! — Нет-нет, Юу! — вмешался Кай, — Я тоже слышал… На счастье Наташи, мозги у неё работали быстрее тела. И, закончив запись на диктофоне, она закинула её на гугл диск, чтоб наверняка. Юджи рядом хотел что-то шепнуть, но Яковлева приложила палец к губам. Она решила идти ва-банк. Включить видеозапись было легко, а вот тихонько установить телефон под нужным углом, не делая шума — задача посложнее. Мобильник то и дело приходилось поддерживать, чтоб он не упал, зато ракурс был неплохой. Кроме ног, более менее, хоть и снизу, можно было узнать Газеттов, а по голосам и подавно.  — Говорю же, пойдёмте. Потом проверите, — отрезал Аой таким тоном, который не предполагал ни споров, ни компромиссов. Даже Каю теперь не удастся его переупрямить. Вскоре мужчины ушли, топот и голоса в коридоре утихли, и Ната, мысленно поблагодарив Аоя, опасливо высунула нос из-под дивана и осмотрелась. — Ну, чего там? — услышала она шёпот Юджи. — Всё чисто. Ноги в руки, другие части тела — туда же, и бегом отсюда. Выйти незамеченными оказалось легче, чем войти. Толпа была вся сосредоточена на артистах, выстроившись в очередь, и подельники смогли выскользнуть за дверь.