Безумие

Ричи никогда никому не подчинялся. Ему были не свойственны мысли о рабах и хозяевах, никаких догадок он не строил и сам не хотел быть на высоте, доминировать над кем-то. Каждый человек должен иметь такую свободу, какую он заслужил, и сам Тозиер — как он считал — совершенно не должен был находиться в этой школе. Даже школой не назовешь, если честно. Сырые бетонные (иногда каменные или кирпичные) стены давили каждый раз, когда Ричард смотрел на них, даже когда кидал совсем кроткий, мимолетный взгляд.В спальной комнате, где парень по идее должен был чувствовать себя более или менее защищенно и расслабленно, напряжение все равно не отпускало его. Пальцы вжимались в жесткий матрас, чуть ли не проделывали в нем дыры, а плечи вжимались в шею каждый раз, когда Тозиер слышал посторонние звуки. Соседи оказались роботами, что выполняют каждое указание старосты, что бы он ни сказал. К нему все обращаются на вы, почитают и уважают, хранят, как зеницу ока, словно кроме Эдварда (именно так его нужно было называть, ведь если кто-то осмеливался сказать «Эдди», выговор о хамском поведении уже лежал на столе директора) никого вокруг не было. Ужасно было осознавать, что рано или поздно и самому Ричи, с роду не подчинявшемуся всеобщим правилам, придется слушать этого… дьявола. Майк и Бен — соседи Ричи — много рассказывали о том, что становилось с учениками, которые так же, как и кудрявый, пытались идти против устава. И сейчас подобное ему кажется сказками, просто байками, придуманными для запугивания таких же бесстрашных новеньких. И все бы было ничего — Тозиер действительно смог бы учиться — дело в старании, смог бы с горем пополам закончить школу и пойти своим путем, но каждый раз ему кое-что мешало сосредоточиться на уроке. Каждый. Чертов. Раз. *** Ричи щелкает ручкой, не осознавая, как же это раздражает сидящих рядом учеников, и качает ногой под партой. Глаза перемещались от кирпичных стен к полупрозрачным шторам, но в конце концов фокусировались на учительнице — миссис Брондери. Это была женщина средних лет не самой приятной наружности, но чтобы услышать то, что она говорит (скорее, прочитать по губам), периодически приходилось пялиться на нее чуть ли ни в упор. Кажется, она никогда в своей жизни не улыбалась, ее брови были сдвинуты близко к переносице, а благодаря тому, что Тозиера из-за плохого зрения посадили на первую парту, было возможно разглядеть мелкие волоски, торчащие в разные стороны. Бывало, что женщина подходила прямо к его парте и опиралась руками о столешницу, и только благодаря этому ее сбивчивая речь становилась разборчивей. Ричи был готов вытерпеть и это. Но уловить цепочку исторических событий, о коих без особого желания вещала миссис Брондери, было сложно. До безумия сложно. Особенно когда твою спину буквально сверлят взглядом, таким прожигающим, внимательным и даже презрительным. Все это кудрявый действительно чувствовал своей спиной, от чего каждый раз ерзал на стуле и с силой сжимал ручку в потных от напряжения руках. В какой-то момент это стало настолько невозможным, что столь тяжелое испытание наконец-то захотелось прервать. Взять в свои руки. Кудрявый резко поворачивается и тут же натыкается на взгляд Эдди — такой злостный и, кажется, даже насмешливый. Что, неужели это доставляет ему такое удовольствие? И на всех ли новеньких он так пялится, буквально не сводя глаз ни на мгновение? Тозиер передразнивает шатена, корча такую же гримасу вечно недовольного парня, а после, закатив глаза и поняв, что на них смотрит миссис Брондери, отворачивается обратно. До конца урока напряжение не покидало тело Тозиера, но поворачиваться в сторону Каспбрака снова не было желания. Опять глядеть на его недовольное лицо, пылающее злостью и переполненное неприязнью к каждому, кто находится к нему ближе, чем на километр? Нет уж, спасибо. Гораздо терпимее было смотреть на миссис Брондери, что едва ли не засыпала от монотонности своего вещания. И Ричи тоже чуть ли ни засыпал, однако чужой напористый взгляд в спину не давал даже просто чуть сгорбиться. *** — А что с ним вообще? — с недоумением спросил Ричи, когда речь зашла про Эдди. Он с Майком и Беном — своими соседями по комнате — сидел за столом и неохотно ковырял сырную запеканку с картошкой и курицей, особо не чувствуя голод. Сначала была мысль отдать свою порцию Бену, который просто обожал вкусно поесть, опустошая тарелки своих товарищей, но как оказалось, у него аллергия на сыр любых видов. «Да, дерьмово» — сказал тогда Ричи, но значительного внимания этому не придал, потому что понятия не имел ничего об аллергиях. Но знал, что это действительно дерьмово. Чешется нос, текут мерзкие сопли, а еще зуд по всему телу. Даже думать об этом не хотелось. — Эдди никогда не был разговорчивым, — поясняет Майк, непринужденно пожимая плечами. Казалось, что он знает все — всегда сохранял такой спокойный вид, что становилось стыдно из-за того, что в первый день он так нагрубил ему. А ведь больше с Ричи никто особо и не хочет общаться, кроме соседей по комнате. Оно и неудивительно. Хэнлон рассказывал, что иностранцев тут неохотно принимают, ученики больше предпочитают заводить дружбу исключительно с американцами или британцами, а учителя боятся говорить по-английски больше пяти слов в одном предложении. Это всегда раздражало Тозиера, вымораживало и пробирало до самых костей, так что он не стеснялся показывать все свое недовольство. Или неужели они действительно думают, что болгарец не может знать английский язык выше начального уровня? Какая тупость. — Смотрю, он вообще людей не жалует, — вздыхает Тозиер и откладывает вилку, теперь уже устало подпирая щеку рукой и глядя поочередно то на Майка, то на Бена. — Поговаривают, что его родители бьют, — вполголоса вставляет Хэнском, а после оглядывается по сторонам, словно беспокоясь о том, что кто-то может его услышать. Да, еще не хватало, чтобы сам Эдди засек все то, о чем они разговаривают и так старательно пытаются скрыть, лишь бы это не всплыло в общественность. Благо, сидели они поодаль от общих кучек учеников, разделившихся по большим компаниям в десять-пятнадцать человек, так еще и в самом углу у окна. — Бьют? — недоумевает Ричи, слегка приподнимая выразительные черные брови угольного черного цвета, совсем такого же, как его отросшие кудрявые волосы. Он не понимал, как такое возможно, ведь связь с родителями ограничена. Ричи сам сможет увидеть своих маму и отца не раньше, чем через полгода, поэтому даже не было доступных вариантов и догадок и том, когда же родители успевают бить Эдди, да видимо так сильно, что наносят непоправимый вред его психике и моральному состоянию. — Ага, — кивает Майк, периодически попивая яблочный сок из картонной коробочки с яркими картинками, — Его мать — медсестра в нашей школе. Видимо, она побои и латает, и обрабатывает, чтобы повысить статус «хорошей мамочки» в глазах окружающих, — показывает указательным и среднем пальцем подобие кавычек, — Но ты знаешь, какая она жуткая. Неудивительно, что никто к ней не ходит в случае чего. — А отец? — напряженно спрашивает Ричи, чувствуя, как ему становится даже как-то… жалко Эдди? Хотя, не то, чтобы жалко, просто в голове не укладывается, как все это может оставаться незамеченным. Возможно, это и не остается незамеченным, а просто персонал школы закрывает глаза на явные проблемы и беспредел, творящиеся с их учеником, — Где его отец? — Не знаю, — еле заметно качает головой Хэнлон, опуская глаза на столешницу. Эта тема напрягала его и совсем не давала покоя, тем более обсуждать ее в таком скоплении людей было страшно и очень рискованно. Все трое будто над пропастью висят, рискуют всем, что у них есть на данный момент. Но это было даже как-то… экстремально, что ли? Адреналин бурлил в крови, даже кипел, поэтому хотелось как можно больше узнать о секретах этого места, — Я никогда не слышал о нем. — Но что-то мне подсказывает, что и он время от времени отрывается на Эдди… — Погодите, — хмурится кудрявый, пытаясь переварить у себя в голове все услышанное. Он видел школьную медсестру только один раз, когда она приходила на урок физкультуры, чтобы оценить травмоопасность футбольной площадки на заднем дворе. Тучная, неприятная и в какой-то степени даже мерзкая женщина, вроде бы Соня. Медицинский халат едва сходился на ее огромном животе и груди, из-под косынки выглядывали влажные русые волосы, а на переносице покоились очки с толстенными линзами. Наверное, даже еще более толстыми, чем у самого Тозиера. По ее внешнему виду казалось, что она любит вечерами засиживаться у телевизора и смотреть наиглупейшие мексиканские детективы, ну или же кулинарные программы без разбора, — С чего вы вообще взяли, что это она его бьет? — А кто еще? Никто другой не приблизился бы к нему, — Майк грустно вздыхает, а после горько усмехается и непринужденно поправляет воротник белой рубашки, которую он только вчера вечером забрал из прачечной. Тозиер до сих пор не сходил за своими чистыми вещами, решив, что пока может ограничиться тем, что у него есть: пара футболок на физкультуру, рубашка на повседневную носку, ну и, форменные черные штаны и серый жилет, выданные школой. Форму парень носит уже неделю безвылазно, так что неизвестно, воняет от него или нет. Ну, по крайней мере, пока никто не жаловался, — Мать хорошо маскирует его синяки и царапины. — Но не всегда, — замечает Бен, мельком глянув на Хэнлона, — Мы не раз видели на его теле реально жуткие вещи, — понижет тон, снова осматриваясь по сторонам, что следом делают и Ричард с Хэнлоном, и это внезапно стало выглядеть так, словно они затевают самое величайшее злодеяние за всю историю существования школы, — Наверное, именно поэтому перед физкультурой он часто переодевается только после всех остальных. — Ну да, это я заметил… Ричи нервно кусает и так уже потрескавшиеся губы, слегка постукивая кончиками пальцев по столешнице. В их тесном кругу образовалась неловкая тишина, которую разбавляли лишь смешавшиеся голоса учеников, так же находящихся в столовой. Тарелки были пусты, кроме тозиеровской, так как аппетит до сих пор никак не появился. Может быть, оно и к лучшему — через два урока физкультура, на которой предстоит пробежать двухкилометровый кросс, поэтому набивать свой желудок едой было явно нехорошо. У Ричарда всегда была склонность к тошноте в некоторых ситуациях, так что он уже привык перестраховываться. По его мнению, конечно, лучше вообще не есть перед активностями и все это время чувствовать изнуряющий голод, чем перекусить даже самую малость, и потом мучиться от того, как сильно его воротит. Не хватало, чтобы еще стошнило прямо на поле посреди урока. В какой-то момент кудрявый услышал тихое «смотри», адресованное ему от Бена, который кивал в сторону главного входа в столовую. Любопытность взяла верх, поэтому Ричард обернулся и нахмурил брови, параллельно поправляя съезжающие очки на переносице. В проходе показался Эдди в полнейшей своей «красе»: как обычно едва ли не прилизанные волосы, идеально выглаженная рубашка, чистейшая жилетка, накрахмаленные штаны и вычищенные до блеска лакированные ботинки — прямо сладкий мальчик, заботящийся о своем внешнем виде, будто ничего важнее нет. Вроде бы, ничего необычного, Каспбрак по своему обыкновению на несколько секунд приостановился, чтобы оглядеть учеников в столовой и, кажется, даже остановился взглядом на Ричи, показывая свою ехидную ухмылку. Чувствует свою власть, превосходство. Это вызывало безумное недоумение у кудрявого, но только этим не ограничилось. Шатен тихо прокашлялся и с важным видом прошел вперед к свободному столику, и только потом Тозиер заметил не особо приметного парня, идущего прямо за ним. Такой же внешний вид, как с иголочки — точно брат-близнец, но только немного повыше… и худощавее. — Это Билли, — тихо объясняет Хэнлон, заметив непонимание на лице Ричи, — Его… двоюродный? Троюродный? Пятиюродный? — В общем Билли его брат, — перебивает Бен, закатив глаза и еле заметно усмехнувшись, — Эдди подпускает к себе только его. — А, я думал, что это типа его бойфренд, — поворачивается обратно к соседям, которые явно не оценили шутку, судя по вздоху Хэнскома и цоканью Майка, — Но версия с братом звучит реалистичнее. — Если честно, он какой-то мрачный тип, — Хэнском косится в сторону Билли и Эдди, однако после все равно возвращает взгляд обратно на Ричи, — Подозрительный. Тозиер думал, что только ему этот Билли показался странным, совсем не таким, каким кажется с первого взгляда. У него странные жесты, странная мимика, вечно бегающие глаза — в общем все признаки не совсем обыкновенного человека. Было видно, что он что-то скрывает, нервничает, теребит края рубашки или желетки каждый раз, когда кто-то кидает на него пусть даже мимолетный взгляд. Эдвард словно не замечал этого… ну, или же просто не хотел замечать. Но не заметить такое странное, не совсем здоровое поведение было невозможно. Хотя, на самом деле, если внушаешь себе, что человек идеален во всех аспектах, то постепенно его даже самые очевидные странности уходят на задний план. Таким же образом Стэнли со временем стал закрывать глаза на гиперактивность и дефицит внимания у Ричи, хотя эти вещи, по сравнению с тем, что творилось с Билли, казались сущими пустяками. Парень сдвигает брови к переносице и абсолютно теряется в своих догадках. Он не знал, что происходит с Эдди, не знал вообще ничего, что происходит в его жизни… но узнать хотелось. Действительно было интересно. Родственники, которые окружали Каспбрака буквально со всех сторон, до безумия напрягали Ричарда, и он даже начал думать, что они постепенно сводят Эдди в могилу. Просто сумасшедшие мысли. И Тозиер встряхивает головой, чтобы наконец-то переключиться на что-то более позитивное: например на шутку, которую Бен сейчас пытается сформулировать так, чтобы она оказалась по-настоящему смешной для всех, а не только для него. *** Сегодня единственный день, когда Ричи не опаздывает. Утром он проснулся раньше, умылся и съел пару батончиков вместо завтрака, ведь третьи уроком должна была быть физкультура, где предстояло научиться играть в регби — освоить правила, поделиться на команды для дальнейших игр, которые потом, скорее всего, смогут перерасти в своеобразные чемпионаты между классами. Тозиер не особо любил спорт (кроме парусного, коим он занимался несколько недель еще в Болгарии под руководством отца), но освоить что-то новое ему показалось интересным. Регби… Он слышал о чем-то похожем от сверстников или читал в интернете, но никогда не углублялся. Только знал, что в него играют крутые старшеклассники из Нью-Йорка или Лос-Анджелеса, а еще подобным занимались в глупых подростковых фильмах или сериалах. В любом случае Ричи был в предвкушении, наверное, впервые за несколько дней обучения здесь. И это не могло не радовать. Совсем скоро выходные, и Ричи наконец сможет позвонить Стэну, чтобы рассказать обо всем, что здесь происходит. Как же он скучает по своему другу, просто до невозможности, на самом деле. Благо, Бен и Майк оказались более или менее нормальными ребятами, без выпендрежа и замашек богачей, Тозиер. Даже несмотря на то, что кудрявый отстоял просто гигантскую очередь в душ, ему все равно удалось выйти из жилого корпуса вовремя. Правда носки пришлось надеть разные (один фиолетовый, а другой кислотно-зеленый), но это даже неплохо смотрелось. По крайней мере, именно так показалось Ричарду, когда он смотрел на свой внешний вид в зеркало. Выбранные невпопад носки сочетались с несколькими яркими браслетами — резиновыми и пластиковыми — на его руках, так что все это выглядело не мертвенно скучно. То, что надо в такой тухлой школе. Забрав учебник и тетради по биологии из своего шкафчика, Ричард направился прямиком на нужный этаж к нужному кабинету, по пути сталкиваясь с неодобрительными взглядами учителей, что так неопределенно косились на его ноги. Подобное вызывало в парне только усмешку, хотелось просто посмеяться им в глаза и сказать, что это еще не самые несуразные носки в его гардеробе. Уже подходя к нужному кабинету, парень перекладывает все учебные принадлежности в одну руку, едва ли не уронив на пол все, что только можно и нельзя. Все-таки один из карандашей выпал из тряпочного пенала, и, тихо буркнув что-то под нос, парень все-таки поднял его и просто положил за ухо, так как времени убирать на место не было. Парень толкает двери практически со всей имеющейся силой, так как зачастую они поддавались уж слишком тяжело. И все бы ничего, но какое-то инородное тело помешало двери открыться до конца, а уже спустя короткое мгновение послышался вскрик и звук всеобщей суеты. Округлив от удивления глаза, кудрявый быстро протискивается в кабинет и глядит на виновника торжества. — Тебе пиздец, — выпалил уже подбежавший Майк, понимая, в каком ужаснейшем положении оказался Ричи. Но сам Тозиер, ничего не говоря, смотрел на Эдди, лежащего на полу и держащегося за голову. Его глаза зажмурились от боли, а зубы стиснулись от резкого удара дверью по голове. Казалось, еще пара секунд — и из его глаз брызнут слезы, настолько это выглядело больным и неприятным. Однако кудрявый совершенно не знал, что предпринять в таких ситуациях, поэтому некоторое время стоял, как вкопанный. — Я… — недоумевает парень, хмуря брови и пытаясь понять, внутренне осознать, что вообще произошло, — Что? — Чувак, ты заехал ему по голове дверью, — войдя в ситуацию, поясняет Хэнлон, уложив ладонь на чужое плечо в знак своеобразной поддержки. Сам же Ричард только-только по-настоящему понял, что по-настоящему произошло, и какие из этого могут быть последствия. Оставалось надеяться, что это простой ушиб, который не понесет за собой серьезных последствий, иначе… — Черт, кто вообще стоит прямо под дверью? — выпалил Ричи и, отложив учебные принадлежности на первую попавшуюся парту, метнулся прямо к Эдди, присаживаясь перед ним на корточки. Он не знал, что еще говорить, какие действия предпринимать, но по лицу пострадавшего было видно, что он и слышать особо ничего не хочет. Тем более от такого низкосортного иностранца, как Ричард Тозиер, — Слушай, — продолжает он уже тише, чтобы его слышал только шатен, а не весь собравшийся вокруг класс. Им тут что, чертов зоопарк? Что вообще интересного, интригующего может быть в такой ситуации? — Давай я отведу тебя в медсестре? Тебе там, не знаю… холодненького приложат, наверное. — Нет, — отрезает Эдди, мгновенно распахнув глаза и резко принимая сидячее положение. Ричи в первый раз увидел такой умоляющий, просящий взгляд, словно именно он его последняя надежда. Тот, за кого он может удержаться и не попасть в опасность, тот, кто сможет его защитить несмотря ни на что, — Не смейте звать медсестру, Тозиер, — тихо шипит Каспбрак, сжав губы в тонкую полоску, — Серьезно. Я справлюсь сам. Тот, кто поймет его и встанет каменной стеной. Тот, на кого можно положиться. Но Ричи был для него лишь однокласником, буквально ненавистным одноклассником, с которым совершенно не хотелось разговаривать. Обычный глупый пацан, приехавший издалека и возомнивший о себе черт знает что. И, кажется, теперь Ричи стал еще больше убеждаться в том, что Эдди находится в опасности.