Безумие

— И что, вы тут вообще никогда не развлекаетесь? Ричи лежал на своей кровати и крутил в руках кубик Рубика, даже не задумываясь о движениях пальцев. У него не было цели собрать его и показать, какой он классный и на что способен — просто нужно было занять руки хоть чем-нибудь во время разговора с Майком. Тот же сидел на своем спальном месте, облокотившись спиной о стену и согнув ноги в коленях. Наступил всеобщий отбой, но сна не было ни в одном глазу у обоих, в то время как Бен уже во всю похрапывал, завернувшись плотнее в темно-синее одеяло. Парни могли наблюдать лишь его спину и следить за тем, чтобы не разбудить его, вытащив из столь сладостного сна. Ричи пытался больше узнать об этой школе, как здесь все устроено и какие мероприятия проходят, поэтому мучил Хэнлона уже минут двадцать. Впрочем, он, вроде бы, не был против, так что Тозиер не задумывался о том, чтобы наконец-то заткнуться. Кудрявый всегда был любителем поговорить, но в то же время обожал выслушивать и чужие рассказы. Стэн особо ничего не рассказывал, не делился подробностями своей личной жизни, поэтому Тозиер привык выплескивать все, что у него на душе. И даже несмотря на то, что Майк не был близок ему по духу, поговорить с ним можно было в любой момент. Он бы серьезный, рассудительный и дисциплинированный — таких людей Тозиер встречал нечасто. Оно и неудивительно, ведь эта школа буквально делает детей рабами системы устаревшего образования. — Ну… перед рождеством проводится бал, — пожимает плечами Хэнлон, вздыхая и устало потирая слипающиеся глаза кулаками, — Но я его особо не жду, в отличие от других. Ты бы знал, какая в этот день наступает суета. Вспоминать страшно. — Кошма-а-ар, — протягивает кудрявый и закатывает глаза, тем самым показывая свое недовольство по отношению к происходящему, — Слушай, как ты здесь еще паутиной не зарос? — поворачивает голову в сторону соседа и слегка приподнимает брови в своем привычном жесте, — Честно? Я бы лучше в окно вышел. Возможно, еще выйду. — Как видишь, все живы, — тихо усмехается парень и качает головой. Он с самого начала понял, насколько избалованный его новоиспеченный сосед, но то, какой он нытик, предугадать было невозможно. Тозиер то и дело пытался выпросить телефон у преподавателей, чтобы позвонить кому-нибудь из друзей и высказать свое негодование, а еще лучше набрать папу и молить о прощении, чтобы его наконец-то забрали домой. Однако, конечно, преподаватели закалены подобными случаями и были непробиваемы, от чего Ричи буквально бился головой об стену. Такой «монашеский» образ жизни оказался не по зубам мажору с морских краев, — Время от времени ребята пытаются выпросить хоть одну вечеринку у Эдди, но… это просто бессмысленно. Снова Эдди. Это имя фигурирует во всех школьных делах и вопросах, с которыми приходилось сталкиваться Ричарду. И это действительно раздражало, отчасти потому, что создавалось ощущение, будто это он главный заправляющий пансионом, а не директор и его заместитель. Только одно упоминание о Каспбраке вызывало в Ричи необъяснимую агрессию, в большинстве хотя бы из-за того, что без него не обходится ни один разговор. Всегда встрянет он. Даже если они с Майком и Беном будут разговаривать об отвратительном обеде, что им подали в прошлый раз. — А напрямую спросить у директора вы не додумались? Тозиер хмурит брови, ожидая ответа от Хэнлона, который до сих пор был предельно спокоен. Оно и неудивительно — наверняка, парень уже давным-давно привык ко всем причудам, что здесь происходят на протяжении многих лет. — Сначала все вопросы согласовываются с Эдди, а только потом передаются управляющим, — объясняет Майк так, словно это было абсолютно нормально. Сам же Тозиер совершенно не считал нормальным буквально поклоняться старосте, у которого итак куча собственных проблем и загонов. «Лучше бы сначала со своей жизнью разобрался, а потом другими заправлял» — каждый раз думал Ричард, когда его раздражали бесцельные разговоры о том, что скрывает Каспбрак за маской своего тиранства, — Без его согласия все бессмысленно. Он наотрез отказывается от вечеринок и всего подобного, поэтому ребята уже забили на попытки выпросить хоть что-то. — Какой бред, — возмущается кудрявый, тихо фыркая и засовывая не собранный кубик Рубика под подушку, — А сменить старосту не судьба? У нас в школе старосту выбирали путем голосования, и все всегда оставались довольными. — Пытались уже. И не раз. Неважно, сколько голосов будет за Эдди — он все равно выиграет. Ричи снова хмурит брови и на некоторое время задумывается. У него просто не укладывалось в голове, как человек, который никого не приемлет рядом с собой (кроме странного брата, вызывающего подозрения), может быть старостой. Обычно такие люди возлагают на себя огромную ответственность, стараются подружиться с каждым учеником, формирует хорошие отношения со всеми, кто их окружает. Каспбрак же был абсолютной противоположностью среднестатистического старосты. То есть, он вообще не подходил на эту роль, под каким угол ни посмотри. — А если, — начинает парень, пытаясь хоть как-то сформулировать вопрос, чтобы он не звучал тупо и несуразно. Он вновь поднимает глаза на Майка, который все это время глядел на него не отрываясь, — А если я сам баллотируюсь? — Тебя никто не выберет, — прыскает от смеха, но в следующее мгновение замолкает и качает головой, — Не в обиду, чувак. Если бы ты был местным красавчиком, которого все знают и уважают, то да, был бы смысл. А так… ну, сам посуди. Ты — новенький, тем более иностранец, а к таким долго привыкают. По крайней мере, в нашей школе. *** Ричи любил просиживать значительную часть урока в туалете. В кабинке он либо рассматривал многочисленные надписи на стенках и внутренней части дверцы, где числились как оскорбления, так и признания в любви, любо же разрисовывал руки черной гелевой ручкой. Крючки, узоры, непонятные инициалы и глаза — это то, что зачастую красовалось на его запястьях под рубашкой. Сегодняшний день не стал исключением. Тозиер, расположившись на крышке унитаза и уперевшись ногами в стенку туалетной кабинки, водил ручкой по коже, шепотом что-то напевая под нос. На третьем этаже шла астрономия, от которой его просто выворачивало, поэтому выходить из туалета (пусть и вонючего) совсем не хотелось. Желания ходить на уроки у парня никогда не было. И дело даже не в том, что в этой школе отвратительная методика преподавания, нет. Он просто не любил учиться, просиживать штаны на уроках и писать длиннющие конспекты в толстых тетрадях. Даже в его родной школе, где Ричи учился с первого класса, многие взрослые не были особо приветливы. Конечно, он был любимчиком каждого ученика, хотя бы потому, что частенько устраивал у себя дома тусовки, пока родители сваливали из города, но учителя относились к нему с пренебрежением. Ричи никогда не пропускал только уроки английского, ведь с самого детства горел желанием переехать в Англию, или хотя бы побывать там. И сейчас Тозиер в Англии. Только не в той Англии, о которой он мечтал. Тихо вздохнув, кудрявый опускает рукав рубашки и засовывает черную ручку обратно в карман штанов. Непонятная мелодия все еще играла в голове, но Ричард особо не концентрировался на ней. Лишь рукой зачесал мешающиеся волосы, прикрыл глаза и позволил себе немного расслабиться. Скоро нужно будет возвращаться на урок, поэтому стоит настроиться на то, что мистер Харрис будет расспрашивать о причинах отсутствия на столь продолжительное время. Он хороший мужик, правда, но его предмет — это что-то с чем-то, так что перспектива просидеть в туалете наедине с самим собой казалась не такой уж и отвратительной. Как оказалось, не совсем наедине с самим собой. Звук открывающейся двери заставил Ричи напрячься и принять полностью сидячее положение. Он прислушался и свел брови к переносице, стараясь быть как можно тише, чтобы никто не понял, что он тут засел практически на весь урок. И все бы ничего — Тозиер смог бы просто отсидеться в полнейшей тишине, не подавая признаков того, что он тоже тут присутствует, если бы не одно но. Он уловил еле слышные всхлипы, шмыганье носом и звуки воды, льющейся из-под крана. Все признаки сходились, пазл в голове Ричи сложился моментально. Кто-то плачет, пытаясь заглушить звуки, и, конечно, это не могло не заинтересовать. Все еще стараясь оставаться как можно более беззвучным, кудрявый становится ногами на крышку унитаза и, оперевшись руками о верхнюю часть дверцы, одними глазами выглядывает наружу. И честно, он ожидал увидеть кого угодно, даже незнакомого и совершенно неизвестного человека, но никак не Эдди. Эдди, который аккуратно смывает кровавые подтеки с щеки и брови, одновременно с этим утирая не останавливающийся поток слез. — Спокойно, Эдди, — делает глубокий вдох шатен, накрывая лицо обеими ладонями, — Ты уже должен привыкнуть к этому… должен привыкнуть… должен давно привыкнуть… — словно какое-то заклинание повторяет он, делая размеренные вдохи и выдохи. Сердце Тозиера мгновенно забилось сильнее, пальцы затряслись, ведь это зрелище выглядело действительно… жутко. Жутко и жалко. Каждая его догадка постепенно подтверждается, находятся все новые и новые доказательства тому, что Каспбрак действительно не в порядке. И ему даже хотелось помочь, хотелось понять, что вообще происходит, но с другой стороны, в парне боролись слишком противоречивые чувства. Мысли о том, что не стоит лезть в чужую жизнь, преследовали его на постоянной основе, и в конце концов Ричи, вроде бы, даже принял решение ничего не предпринимать. В конце концов, это не его дело. На мгновение прикрыв глаза, парень все же спрыгивает на пол и, бесцеремонно открыв двери, выходит из кабинки, словно ничего не случилось. Он останавливается прямо позади Эдди и глядит на чего через зеркало, будто пытается прочесть мысли. По реакции Эдди было видно, насколько он испугался такого внезапного появления Тозиера: резко поднял голову, взглянул на него распахнутыми глазами и поджал губы. — Никому не рассказывай, — это первое, что выдает Каспбрак после нескольких секунд напряженного молчания, в ответ глядя на парня через зеркало, — Я сделаю все, что хочешь. — У меня есть пара мыслишек, — слегка приподнимает уголок губ, но всего на пару секунд, после чего подходит немного ближе, шаркая подошвой ботинок по кафелю, — Но это неважно. Мне ничего не нужно. — Ты просто так согласен молчать? Эдди поворачивается лицом к Тозиеру и вновь поджимает губы, заглядывая прямо в глаза напротив стоящему. И от этого взгляда Ричард едва ли не вздрогнул, почувствовав, как по его телу словно волна тока прошлась. Это показалось ему пугающим, но подавать вид было опасно. Опасно не только для его самооценки, но и для статуса в школе. — Да, — выпаливает парень, сглотнув ком в горле и все не отрывая глаз от Эдди. Напряжение росло, а ноги будто сами приближали его ближе к шатену. Необъяснимо, пугающе и абсолютно непонятно, — Я же не такой мудак. — Не такой мудак, как кто? Ты намекаешь на меня, не правда ли? — Ты очень догадливый, Эдди, — усмехается кудрявый и тут же наклоняется ниже, чтобы сравняться ростом с шатеном. Смотрит так проникновенно, так прожигающе, и даже с какой-то ноткой издевки, — И это намек не только на тебя, но и на твою чокнутую семейку. Яблоко от яблони недалеко падает, я прав? Эдди сжимает руки в кулаки и сдвигает густые брови к переносице, постепенно закипая от сложившейся ситуации. И Тозиер заметил столь бурную реакцию, только вот не придал ей никакого значения, ведь теперь он на порядок выше, чем Каспбрак. Хотя бы сейчас он может показать свою власть над этим маленьким дьяволом, когда тот в таком уязвимом положении. Расстроенный, панически напуганный не только Ричардом, но и… еще неизвестно кем. Хотя, вполне себе известно. Но вот чего Ричи точно не ожидал, так это того, что Каспбрак сорвется и со всей силы оттолкнет Тозиера обеими руками, буквально впечатывая его в дверцу той самой кабинки. Последний же болезненно шипит, зажмурив глаза, но после все же решает взглянуть на разозленного Эдди. Он хватает кудрявого за верх жилетки и сильнее впечатывает спиной в дверцу, не давая даже с места сдвинуться. — Меня зовут Эдвард, придурок, сколько раз можно повторять? — сквозь зубы проговаривает шатен, просверливая парня взглядом, — Ты, кусок идиота, даже не думай открывать свой помойный рот в сторону моей семьи, лучше за своей следи! — резко отпускает желет Ричи, предварительно ударив его спиной о дверь, — Ведь не зря же они избавились от тебя, верно? В последний раз шмыгнув носом и глянув на Тозиера исподлобья, шатен быстрым шагом направляется в сторону выхода из туалета, больше не желая иметь дела с Ричи. — Ты хочешь войны, Каспбрак? — выкрикивает парень в последний момент, как раз в тот, когда дверь за Эдди уже захлопывается, — Так ты ее получишь!