Безумие

Ричи цепенеет. Безумный стук его сердца можно было услышать за милю, а периодически оно затихало, и казалось, что вовсе не бьется. Он пытался понять, вникнуть в тот факт, что это фразу действительно сказал Эдди. С его дьявольской и неподвластной натурой такое поведение совсем не вяжется, поэтому Тозиер и вовсе начал сомневаться в реальности происходящего. Невзирая на более или менее оживленный разум, тело Ричи совершенно не подчинялось его хозяину: ладошки потели с каждой секундой все сильнее и сильнее, и чужую одежду стало держать все сложнее. Парень словно в один миг ослабел, как человек, увидевший голую женщину в первый раз. Но вот только Эдди не женщина, и Ричард не мог видеть его через толстую, прочную дверь кабинки. И сейчас он очень жалел о последнем, хотя и не мог контролировать свои мысли. Они стали более, чем неожиданными для кудрявого, и на мгновение в нем проснулась внутренняя ненависть к самому себе из-за нарушения въевшихся принципов. Ричи не должен хотеть видеть Эдди без одежды. Ричи не должен думать о его прикосновениях. Ричи не должен хотеть растерзать его губы своими. Ричи не должен чувствовать это бешеное сердцебиение, сопровождающееся дикой тяжестью внизу живота. Ричи не должен тяжело дышать, опуская веки в изнеможении. Ричи должен отдать одежду Эдди и уйти. Просто взять себя в руки и испариться, не сказав ни слова. Глупец, глупец, глупец! Ты просто идиот, Ричи, как вообще можно допустить себе задуматься о подобном? В голове не укладывается, почему все мысли, как острые стрелы, направлены только на Эдди. Чертового Эдди Каспбрака — высокомерного, алчного, грубого, истеричного, думающего только о себе и своей выгоде. Ему же все равно на чувства других людей, важно лишь затоптать, морально избить, понизить достоинство и самооценку, внушить, что ты полное дерьмо, и рядом с ним близко стоять не достоин. Никто и никогда не сможет сравниться с Эдди Каспбраком, даже Ричард, возомнивший из себя самоуверенного героя. Эдди пытается внушить страх, подкладывает под себя каждого, кто встречается на его пути. Заставляет слушаться, смотреть только в глаза и чрезмерно уважать. Ценить, как гребаную зеницу ока. Как последний слиток золота на этой планете. Как Бога, способного управлять миром. Тогда почему сейчас Ричи слышит его сбивчивое дыхание, буквально сквозь стенку видит его дрожащие ресницы и чуть приоткрытые губы, опущенные веки и мокрые, прилипшие ко лбу волосы? Душ давно выключен, поэтому все звуки были слишком отчетливо слышны. Парень нервно кусал кубы, теребил пальцы, все еще держа чужие вещи в руках. Сжимает их, трогает кончик чистых, до невозможности белых трусов, пахнущих стиральным порошком даже отсюда. Эдди идеальный: с идеальным лицом, всегда чистыми и уложенными волосами, выглаженной рубашкой, начищенными туфлями… всегда вкусно пахнет, ядовито улыбается, обнажая идеально ровные зубки, любит жестикулировать, да так, чтобы все попáдали. И Ричи правда хотел ненавидеть этого парня так, чтобы еле сдерживаться от драки с ним. Да, Тозиеру до сих пор хочется вправить ему мозги кулаками, но теперь в добавку хочется раскрыть до чертиков мешающую дверь, заломить этому дьяволу руки и впиться в алые губы, терзая, кусая, даже не зализывая раны. Считается ли это ненавистью? Наверное, да. — Ричи, — слышится голос по ту сторону дверцы, и кудрявый мгновенно поднимает голову, будто может взглянуть на Каспбрака. Прямо в глаза, глубоко и проникновенно. — Что? Но Эдди молчит. Больше ничего не говорит, словно о чем-то раздумывает. Ричи не может видеть его, зато может представить, как он выглядит и что чувствует. В голове всплывает его выражение лица, напряженное, растерянное, но в то же время жаждущее раскрепоститься и снять с себя давящие оковы. И Тозиер понимает его, потому что чувствует то же самое. — Отдай мне одежду, — все-таки отвечает шатен, кажется, еще тише, чем до этого, — Я никому не расскажу об обмане. И Ричард понимает, что заходить дальше нельзя. Пусть сердце бьется в бешеном ритме, пусть рвется наружу из ребер, пусть колени трясутся, руки потеют, а рот пересыхает. Нельзя позволять себе лишнего, тем более с Эдди, которого он всей душой ненавидит. Высокомерные, возомнившие слишком многое о себе люди далеко не в его вкусе, а уже тем более Каспбрак. Это была минутная слабость. Такая бывает у всех, правда? Парень успокаивал себя этим, пытаясь унять дрожь в конечностях и наконец прийти в себя, вдыхая побольше воздуха в легкие. Он ничего не отвечает, лишь сам себе кивает и возвращает всю одежду на место, будто ничего и не было. Фантомное ощущение чужих хлопковых футболки, шорт и трусов все еще осталось на руках, даже запах едкого порошка и нотками едва уловимого сладкого парфюма, не выстиравшегося с прошлого раза. Как же дурманит этот аромат. До такой степени, что голова начинает болезненно раскалываться от сладостного запаха. Идеально подходящего для такого, как Эдди. Он уходит, не проронив ни слова. Закрывает за собой двери, оставляя Эдварда наедине с самим собой. Узел внизу живота все еще беспокоил, возбуждение не отступало, пальцы становились все более скользкими, но все это Ричи списывал на подростковое. Он же подросток, правильно? Ему семнадцать, гормоны бушуют, и любая двусмысленная фраза кажется возбуждающей. Тозиер считает, что в его возбуждении не виноват Эдди. Будь на его месте кто-то другой, произошло бы то же самое. Он же подросток. *** Следующий денек, на удивление, выдался довольно теплым. Солнце периодически проскальзывало между полупрозрачными светло-серыми тучками, ветерок приятно колыхал пряди волос, а дождя не было совсем, что не могло не радовать. Но настроение Ричарда не задалось с самого утра — все из-за мыслей об Эдди. Ему не хотелось пересекаться с одноклассником в частности из-за вчерашнего инцидента, а мысль о том, что тихий голосок Каспбрака смог его возбудить, мгновенно вызывала дрожь. Парень потирал ладони между собой, когда пытался выкинуть из головы произошедшее, но это было просто невозможно. Нереально. Он влип окончательно, и выбраться из этого болота самостоятельно не получится. Весь день он не разговаривал ни с Майком, ни с Беном, даже в столовую не пошел из-за отсутствия аппетита. Кудрявый правда пытался не смотреть на Эдди, постоянно отводил взгляд, избегал и держался подальше. Делал вид, что ничего не произошло — что никакого переломного момента в душевой комнате не было. Просто сон. Глупый и тупой сон, который хочется быстрее забыть. Тозиер встряхивает головой в очередной попытке отогнать от себя навязчивые мысли о шатене. Он безуспешно сосредотачивается на чтении глупой книжки про достижения своих целей и личностный рост, которую ему любезно предоставил Майк позавчера ровно на две недели. На самом деле, они просто поспорили: сможет ли Тозиер освоить хоть одну книгу в своей жизни, где куча умных слов и обществоведческих терминов. Конечно, Ричи может. Он способен на все! Наверное, именно поэтому уже минут сорок сидит на первых пяти страницах. Скучно, неинтересно, сухо, так еще и картинок никаких нет. Это возмутило больше всего, так что парень часто отвлекался на внешние факторы. Он решил посидеть на свежем воздухе, прямо под огромным дубом, где часто собирались ребята, обсуждая различные темы. Но сейчас здесь никого не было — только Ричи в полнейшем одиночестве, что не могло не радовать. Серые, однотипные ученики в одинаковой форме (и все равно, что Ричи вообще-то был одним из них) разбрелись по всей территории, решив, видимо, тоже прогуляться и подышать свежим воздухом в такую хорошую погоду. Тем более ближе к ужину, когда в запасе еще куча свободного времени. Снова залипнув на столпившуюся компанию одноклассников, парень даже и не заметил приземлившегося рядом с ним человека. Чужое присутствие быстро вывело Ричи из транса, и он уже был готов собрать вещи и уйти, однако быстро поменял свое решение, когда в помешавшем уединению незнакомце узнал Беверли. Ту самую девушку из библиотеки в красивой юбке, сумевшую найти и достать нужную книгу по одному лишь названию. — Привет, — выпаливает рыжеволосая, держа в руке бумажный пакет, источавший приятный аромат чего-то вкусного. Тозиер незаметно облизался, но виду не подал, только улыбнулся и закрыл книгу, придерживая нужную страницу пальцем. — Привет. — Чего один сидишь? — интересуется девушка, подтягивая темно-бардовые чулки, идеально сочетающиеся с ее черным платьем с белым воротником, а после акцентирует внимание на полузакрытой книге в руках парня. Она щурится, пытаясь прочитать название, а после усмехается, поднимая глаза на Ричарда, — «Думай как миллионер»? — Не обращай внимания, — махнул свободной рукой кудрявый, наконец откладывая книгу на траву, прямо рядом с собой, — Майк дал почитать. — А, — понимающе закивала, все не сводя светло-голубых глаз с парня, — Тогда ясно. Ричи понравились чулки. Они плотно облегали девичью ногу, подчеркивая все достоинства изгибов, и это выглядело просто чудесно в совокупности с небольшим пробелом оголенной светлой кожи между чулками и платьем. На мгновение Тозиер подумал об Эдди в том же наряде, что и Беверли прямо сейчас. Он видит голые ноги Каспбрака в шортах (красных с белыми полосками внизу, до жути короткими и привлекающими внимание буквально каждого) на физкультуре, поэтому легко может представить себе, а как бы это смотрелось на нем. Наверняка, Эдвард бы ни за что не согласился напялить на себя женскую одежду даже за сотню баксов: его натура не позволит такого ни за что на свете. Ричарду приходилось иметь дело с женской одеждой всего один раз. Это была игра в правду или действие на глупой вечеринке у кого-то дома. Он не хотел целоваться с Китси (блондинкой-пустышкой на пару лет младше), поэтому выбрал альтернативу — поменяться с ней одеждой и просидеть так до конца круга. Именно тогда парень и осознал, насколько неудобные обтягивающие юбки выше задницы. Повторять больше не хотелось. — Хочешь сэндвич? — внезапно спрашивает Марш, параллельно раскрывая тот самый пакетик, источавший аппетитный аромат, — Я хотела предложить еще в обед, но не нашла тебя в столовой. Что-то случилось? «Да, случилось. Я просто не хочу видеть Эдди Каспбрака, который чуть ли не продемонстрировал мне свое голое тело. И теперь я не могу смотреть на него, не представляя, как мы трахаемся в душевой. Ничего серьезного!» — Да, было бы неплохо, — кивает Ричи, принимая небольшой сэндвич с овощами и сырным соусом, — Все нормально. Я просто нехорошо себя почувствовал на химии. Всякие опыты и все дела… токсичные вещества. — Ну, тогда приятного аппетита. Надеюсь, они не пропавшие. — Спасибо, — раскрывает обертку и, с явным желанием уже что-то съесть, глядит на светло-желтый соус, оставшийся на бумаге. Он делает первый укус и с наслаждением пережевывает кусочек, демонстративно закатывая глаза от удовольствия, — Боже, я так давно не ел действительно вкусную еду. Этот сэндвич — просто спасение! — Тетя привезла много чего вкусного, — так же начинает есть свой сэндвич, принимая более удобную позу — позу лотоса, параллельно утирая свои губы от сока овощей тыльной стороной запястья, — Что вы едите в Болгарии? Ну, во всех странах же есть национальные блюда, правда? — Каждое воскресенье повар делал суп из фасоли или капаму, — пожимает плечами, постепенно втягиваясь в разговор с Беверли, — Думаю, это что-то значит. Я не особо интересовался национальными блюдами, да и вообще культурой страны. Мне как-то… все равно. — Что такое капама? Звучит вкусно. — Что-то типа рагу из мяса, капусты и колбасы. Меня от нее тошнило, но отец заставлял доедать до самого конца. — Жуть, — усмехается Марш, продолжая есть сочный сэндвич, — Ненавижу мясо. — Ты вегетарианка? — Да. Лет пять уже. — Круто. Мне бы такую выдержку. Беверли оказалась действительно классной. Они обсудили много тем, несколько часов подряд просидя под деревом, вплоть до восьми вечера. Она много смеялась, много шутила, часто трогала плечо Тозиера, похлопывала по спине и дергала за нос. И как бы сильно Ричард не хотел влюбиться в нее: такую веселую, беззаботную, крутую, никогда не унывающую — все никак не получалось. Возможно, Ричи не знает, что на самом деле значит влюбленность. Но тех самых «бабочек в животе», о которых так много наслышано, он не чувствовал. Марш просто классная, с ней весело проводить время, приятно поговорить обо всем на свете. Она тоже любит музыку, даже как-то играла в инди-рок группе на барабанах, выступала на шоу талантов как солистка, гуляла с друзьями почти все свое свободное время. В этой рыжеволосой девушке Ричи видел отражение себя, они словно наконец объединившееся родственные души. Любовь с первого взгляда, подумали бы многие, но Ричард знал, что из этого ничего не получился. Он не влюбился. Он нашел друга. *** К вечеру настроение Ричи поднялось практически окончательно. Он даже почти забыл о ситуации с Эдди в душе, практически перестал волноваться об этом. О своем возбуждении и диком желании что-то сделать. Сделать что-то грязное, грубое, не вписывающееся в рамки приличия Каспбрака. Перед отбоем Тозиер закончил свои водные процедуры самым последним, но все равно шагал не спеша, словно совершенно не ему уже через пять минут нужно быть строго в кровати. Идя развязной походкой, кудрявый даже что-то напевал себе под нос, растягивая припевы своим слегка охрипшим после тяжелого дня голосом. Иногда и пританцовывал, останавливаясь возле больших зеркал в просторном коридоре, чтобы взглянуть на себя. Он просто обожал эту пижаму, состоящую из фиолетовой футболки и полосатых черно-серых шорт, так что не ленился разглядывать себя в зеркало, подолгу задерживаясь. Тишина коридора вводила в стрессовое состояние и внушала страх, так что парень не замолкал и как можно более бодро и весело подпевал. Шагал, иногда припрыгивая, мотал головой из стороны в сторону, ровно до тех пор, пока не услышал звуки. Действительно пугающие звуки. Он моментально приостановился и затих, вглядываясь в темноту с нахмуренными бровями, словно правда сможет там хоть что-то рассмотреть. Ричи хотел пойти дальше, мечтая быстрее лечь в кровать, думая, что ему показалось, однако очень быстро он снова впал в еще большее оцепенение. — Пожалуйста, не надо! — чужой звонкий голос разносится эхом, ударяясь о серые сырые стены и отпечатываясь прямо в голове Тозиера. Последний замирает, боясь издать хоть один звук, да даже пошевелиться — просто стоял как вкопанный, — Хватит! Умоляю! — Заткнись! — грубый мужской голос звучит порядком тише. Ричард кусает губу, думая о том, что первый голос звучал слишком знакомо, прямо до боли в сердце. Спустя буквально пару секунд слышится громкий шлепок, похожий на звук пощечины, и все звуки моментально затихают. Напоследок кудрявый улавливает лишь тихий всхлип и приглушенное рыдание, а после и стук захлопывающейся двери. Ричи стоит долго. Пытается переварить все происходящее в голове, прокручивает множество самых худших мыслей, не в силах пошевелить даже пальцем или сглотнуть тяжкий ком в горле. Ему все больше и больше не нравится это место, все страшнее находится здесь. Мысли об Эдди мгновенно въелись обратно в голову. Кажется, что теперь его голос Ричи узнает из тысячи, каждый раз чувствуя боль и безысходность. Он не знает, что делать, как поступить и что предпринять, поэтому как можно тише уходит комнату. Крадется, боясь быть замеченным им, как самый настоящий трус, пытающийся убежать от опасности.