Безумие

На этот раз Эдди не спешил никуда уходить. Он решил остаться в комнате рядом с Ричи до тех пор, пока соседи в лицах Бена и Майка не вернутся. Здесь хоть и было меньше места, что странно для трех человек, но зато царило гораздо большее спокойствие. Никакие голоса за стенками не напрягали и не загоняли в угол, именно здесь не хотелось закрывать уши руками. Да даже разговаривать не хотелось. Достаточно было того, что Тозиер сидит где-то на своей кровати в полудреме, периодически сквозь ресницы глядя в чужую спину, пока Эдди, практически окончательно успокоившись и расслабившись, смотрел в окно. Наблюдал за опускающимся за горизонт еле видным солнцем, оперевшись локтями о деревянный хрупкий подоконник. Он даже не обращал внимание на прохладный ветер, что время от времени раздувал волосы, ведь фиолетовая кофта, которую так любезно предоставил Тозиер, грела как ничто другое. Голова наконец освободилась от удушающих мыслей, а высохшие глаза следили за темными тучами в вечернем полумраке. Безумно сильно не хотелось возвращаться обратно. Туда, где он не защищен ни от чего, куда в любой момент может нагрянуть любой, кто может сделать ему больно. Наверняка, Билл уже узнал, что Ричи рядом именно в этот момент. Скорее всего, и пропажу из комнаты уже давным-давно заметили. Каспбрак догадывался о последствиях, но все равно не хотел даже эти догадки впускать в большой клубок мыслей. Он не знал, что делать, только кусал истерзанные губы и постоянно нервно натягивал края рукавов на кисти, что уже начали замерзать. Эдди шмыгает носом и немного трет покрасневший от ветра кончик, однако окно закрывать все еще не хочет. Свежий воздух более или менее успокаивал, вселял надежду и придавал немного сил. Глоток этого самого воздуха с примесью сырости и приближающейся весны, кажется, расшевеливал ниточки в легких, которые помогали жить дальше. Только несмотря на, казалось бы, внешнее спокойствие, странная тревога все еще окутывала все внутри. Что-то словно выло ярко-красной сиреной, предупреждая о необратимых последствиях, но Эдди просто предпочел не обращать внимания. Только помотал головой и сжал пальцы, снова и снова обманывая самого себя. — Эдс, — слышится тихий голос совсем рядом со спины, однако Каспбрак совсем не торопится поворачиваться. Он лишь выпрямляется и теперь упирается о подоконник ладонями, все еще не шибко внимательно следя за серыми, едва ли ни черными тучами, растянувшимися по всему тусклому небу, — Ты как? Ты уже полчаса так стоишь. — Все окей, — прикусывает губу и еле заметно царапает ногтями деревянную поверхность. Он совсем потерял счет времени и не заметил этого, однако, видимо, это действительно пошло на пользу, — Ты думаешь… что-то получится? — Ты о чем? — О том, что… — мешкается, насколько секунд молчит, чувствуя что-то нереально тяжелое, — Я боюсь, что останусь здесь. Я почти смирился с этим, пока не встретил тебя, а теперь… теперь, если у меня не получится уйти отсюда, это окончательно сломает последнюю нервную клеточку во мне. Я слишком привязался к тебе и к чувствам, которые испытываю рядом с тобой, так что… ‐ судорожно выдыхает и сглатывает вставший в горле комок, — Так что не представляю больше жизни без этого всего. Я ужасно слабый без тебя и это… дерьмово, знаешь. Безумно дерьмово. Эдди кажется, что он находится на грани между мечтой и реальностью, между выдумкой и действительностью. На землю спускает только робкое прикосновение чужих рук со спины, только крепкое, но столь нежное и аккуратное объятие. Ричи прижимается сзади и вновь зарывается носом в рассыпчатые волосы, снова и снова проводя кончиком по шелковистым прядям. Только это дарит тепло. Только так Эдди чувствует себя дома, только так он может успокоиться и понять, что сейчас все не так плохо. Он думает лишь об этой секунде, которую дарит ему жизнь и случайное прекрасное мгновение. Пальцы расслабляются и ногти перестают царапать подоконник, а тяжелые веки наполовину опускаются, вводя в чувство максимальной защищенности. — Все вовсе не так, как ты думаешь, — выдыхает Тозиер, — Ты столько всего прошел и, я уверен, сделал бы это проще без меня. Ты ни в чем не виноват, слышишь? — осторожно проводит ладонями по толстой ткани кофты, словно боится сделать больно или как-то навредить, — Солнце, я обещаю, все будет в порядке. То, что ты боишься ‐ это нормально. Я тоже, если честно, спать уже не могу из-за этого, — монотонно, но совершенно искренне проговаривает Ричард, чтобы максимально вселить в Эдди умиротворение, — Прошу тебя, просто поверь мне. Ричи сжимает Каспбрака в объятиях крепче и зажмуривается, чтобы не позволять своим чувствам выйти в переизбыток. Еще никогда он не был готов жертвовать чем-то ради кого-то. Не хотел ставить кого-либо на порядок выше своих потребностей, не хотел быть защитой и опорой, не хотел целиком и полностью открываться. А сейчас он понимает, что Эдди все кардинально изменил. Пусть то, что между ними нельзя назвать отношениями, да и вообще нельзя назвать одним характеризующим словом, но зато это именно та среда, где оба чувствуют себя как никогда комфортно. Все слишком сумбурно, неопределенно, непонятно, без плавных линий и границ, но кто сказал, что это плохо? — Мои родители приедут через три дня, — спустя пару минут продолжает Ричард, так и не услышав никакого ответа со стороны шатена, — Подготовься к разговору с ними, пожалуйста. Я хочу быть уверен, что тебе это действительно нужно. Я хочу верить в это, Эдс. И пусть иногда Тозиер думал о том, что мог бы сквозь время забыть о том, что когда-то полюбил мальчика со сложной судьбой. Но главное, что он мгновенно понимал, как же ошибся. Ведь даже через десятки, сотни и тысячи лет не получится забыть того, кто наконец-то заставил полюбить. Того, кто, пусть и боясь всей душой, раскрыл свое сердце и пустил вовнутрь. Разве это что-то, что родное до боли, не самое важное в жизни любого человека? *** — Все не так скучно, если откапывать какие-нибудь интересные факты, — задумчиво проговоривает Бен, демонстративно потирая подбородок большим и указательным пальцами, — Когда я делаю проект или доклад, то всегда пытаюсь найти что-то странное. Ну, знаешь, чтобы хоть кому-то любовь к истории привить. Беверли, что сидела рядом на скамейке рядом с парнем, только улыбалась и периодически увлеченно вовлекалась в диалог. После обеда как раз было свободных полчаса, чтобы прогуляться по территории или провести время с друзьями, что ребята и поспешили сделать. И как же Хэнском обрадовался, когда смог утащить рыжеволосую подругу одну, без компании Майка, Ричи и Лии. Да, безусловно, они классные и с ними весело проводить время, но хочется же периодически оставаться наедине с тем, кто вызывает самые нежные чувства и трепет в груди. А еще приятнее становится, когда этот самый человек искренне улыбается и сверкает светлыми глазами, как яркий луч солнца, освещающий серость по одному щелчку пальцев. И Бен уверен, что начинает чувствовать себя гораздо лучше и увереннее лишь рядом с Беверли. Немного чудоковатой, но зато милой, доброй, настоящей и такой простой. Сильно цепляет. — Например? — откидывается на спинку скамейки девушка, все не сводя голубых глаз с друга, — Не представляю ни одного интересного факта из такой скучной истории. — Ты знала, что в империях до семнадцатого века термометры заполняли коньяком? — Вау, — посмеивается Марш, обнажая ряд белесых зубов, — А вот такие факты мне уже нравятся! Наверняка, если бы мы с Ричи жили в то время, то все термометры рано или поздно оказались бы разбитыми. — Точно, — улыбается Хэнском и практически ничего не соображает, так как увлеченно, но как можно более незаметно рассматривает плавные девичьи черты лица и яркую россыпь веснушек на щеках и носу, некоторые из которых можно было бы соединить в созвездия. И как бы сильно не хотелось насладиться компанией прелестной девушки подольше, все равно появится хоть что-то, что сможет в один момент все испортить. В данном случае это «что-то» является Тозиером. — Только что тебя вспоминала, — говорит Беверли, когда Ричи бесцеремонно плюхается на скамейку между ними и расслабленно съезжает по спинке ниже, заводя обе руки за голову. Бен же закатывает глаза и ничего не отвечает, надеясь, что друг скоро свалит туда, откуда пришел. Конечно, говорить такое в лицо не стоило, ведь подобными словами легко обоснованно обидеть, так что приходилось держать язык за зубами и просто отмалчиваться, надеясь, что Ричи догадается сам. — Лазанья была просто отме-е-енная, — блаженно протягивает кудрявый, довольно улыбаясь, — Куда вы, кстати, пропали так резко? Надеюсь, я не прервал вашу получасовую свиданку? — А ты чего такой радостный? — спешит перевести тему девушка, мельком глянув на Хэнскома, — Только вчера ходил бледный и полуживой, а сейчас почти как огурчик. — Все налаживается, ребята-а, — опускает обе руки на плечи друзей и немного сжимает, притягивая к себе, — Вы только представьте… скоро я наконец-то свалю домой, снова окунусь в шикарный бассейн с подогревом и надену нормальную одежду. Разве не мечта, а? — Ты сильно губу не раскатывай, — качает головой Бен, несильно пихая парня в бок, чтобы тот наконец отпустил его, — Это ведь еще не стопроцентная информация. — Дай ему помечтать. — Я обязательно отправлю вам фотокарточки с черным морем по почте, — заявляет Ричи и шевелит бровями, растягивая губы в широкой улыбке, — А на свадьбу привезу лично! Бен уверен — будь у него что-нибудь в руках, этот предмет однозначно полетел бы в Тозиера, причем незамедлительно. Но на деле он убегающему парню даже вслед ничего не успел выкрикнуть. В итоге просто посмеялся вместе с рыжеволосой, ощутив, как щеки слегка покрылись пунцовым румянцем. *** Такой вид спорта, как регби, даже спустя полгода давался Ричи не так хорошо, как хотелось бы. Несмотря на то, что он действительно старался усиленно тренироваться и догонять других парней из команды, он все равно оставался в запасе. Впрочем, он и не жаловался, потому что сам прекрасно понимал, что ему далеко, например, до атлетичного и выносливого Майка, который, кажется, всю жизнь по полю бегает. Возможно, Тозиер даже смотрелся странно среди прочих участников, однако особо старался не обращать на это внимание. Тренировки проходили каждый вторник и пятницу, и на этот каждый раз Ричи шел, как на каторгу. С нежеланием складывал форму в рюкзак и плелся в спортивный корпус, поддаваясь на попытки Хэнлона поторопить его. К тому же, он никогда не был шибко устойчивым к большим физическим нагрузкам, так что от мысли, что ближайшие полтора или два часа придется провести в бегах и прочих упражнениях, становилось дурно. — Предстоящий турнир не для хлюпиков и слабонервных, — с расстановкой и стержнем в голосе отрезает тренер, шагая вдоль шеренги с заведенными за спину руками. Он пристально и внимательно рассматривал сосредоточенные лица игроков, периодически зацикливая внимание на ком-то конкретом. На Ричи эти слова особо никогда не действовали, потому что он в глубине души понимал, что никогда не будет играть лучше, чем сейчас. По крайней мере, тягаться с поистине сильными и крутыми парнями не получится, — здесь важен дух, стремление и воля к победе. Чего у некоторых я не наблюдаю, — хоть тренер и не уточнял о ком речь, но кудрявый понимал, что, скорее всего, входит в ряды этих некоторых. Впрочем, это особо не волновало. Главное, что ему не придется напрягаться сильнее тех, кто входит в основной состав команды. Оказалось, что пришлось работать столько же, сколько и остальным, более закаленным. Наверное, это была самая напряженная и изматывающая тренировка из всех, что проходили с сентября месяца. Скорее всего, их так напрягали из-за приближающейся игры против команды другой школы, и мысленно Ричи был рад, что у него был шанс вообще не появиться на этом турнире. По крайней мере, хотелось в это верить, но пока, чтобы не вызывать никаких вопросов, Тозиер выполнял все указания тренера. Конечно, излился потом настолько, будто под дождь попал, но, наверное, это того стоило. Несмотря на то, что футболка даже прилипла к телу. Хотелось как можно быстрее сходить в душ и воспользоваться вкуснопахнущим ароматным гелем с каким-нибудь персиком, чтобы так сильно не вонять. Да, мыться вместе еще с десятком парней не самое лучшее, что можно себе представить, однако деваться некуда. Все ради того, чтобы снова прийти в себя и выглядеть, как человек. В комнате Ричи даже не переодевается, а сразу берет полотенце со сменной одеждой и выходит, направляясь в сторону общего душа. Сердце все еще стучало быстрее обычного, а легкая краснота не спадала с лица. Благо, дыхание более или менее восстановилось, а пот со лба практически высох или испарился. И как же Тозиер ошибался, когда всей душой надеялся никого не встретить. Когда надеялся сначала смыть с себя всю грязь и снять усталость под прохладной водой, а потом уже с кем-то разговаривать. Все обломалось тогда, когда на горизонте в длинном коридоре замаячила Лия, быстро перебирающая ногами явно в его сторону. Парень неохотно остановился и, недовольно вздохнув, натянуто улыбнулся, чтобы не портить настроение девушке. К тому же, она действительно выглядела воодушевленной и радостной, судя по ярко светящимся глазам и лучезарной улыбке. Цокот небольших каблуков милых туфель все учащался, а Ричард стоял как вкопанный, придерживая рукой полотенце и одежду на одном из плечей. — Еле тебя нашла, — лепечет девушка и наконец-то останавливается прямо напротив, поднимая светлые глаза в чужие и хлопая длинными пушистыми ресницами, — Я всего лишь хотела сказать спасибо, — уже в следующую секунду, даже не успев ни о чем подумать, Ричи чувствует легкий, практически невесомый поцелуй в уголке губ. Немного липкий из-за слоя прозрачного блеска, но все еще практически не ощутимый. В недоумении он успевает только раскрыть рот, чтобы возразить и что-то сказать, пока все слова резко не застревают в горле. Кудрявый приподнимает бровь в немом вопросе, все еще немного ошарашенно и неопреденно глядя на напротив стоящую, чьи губы были растянуты в улыбке, а на щеках выступал легкий естественный румянец, — я думала, что все-таки безразлична тебе, что я вообще не в твоем вкусе, что все мои надежды напрасны, но… я так рада! Знал бы ты, какой счастливой ты сделал меня, как ты изменил мою… — Подожди, — перебивает Лию Тозиер и немного сдвигает брови к переносице, пытаясь переварить информацию и уловить хоть что-то, однако все казалось слишком невнятным и несвязным, — Ты вообще о чем? Что произошло? — В смысле? Рич, не притворяйся дурачком, — аккуратно заправляет светлую прядь, выбившуюся из косы, за ухо, где блестели маленькие голубые кристалики-гвоздики, — Когда ты только успел провернуть это? — Провернуть что? — теперь он точно чувствует себя идиотом, который пытается слишком настойчиво докопаться до неведомой ему истины, — Боже мой, я реально не понимаю тебя. — Мне говорить более простыми словами или что? — Господи, нет же. Просто… мы же договорились, что ничего между нами быть не может, и ты вроде поняла и приняла, — тяжело вздыхает, осознавая, в насколько сложную ситуацию он ввязался, — Неужели так сложно переключиться? Просто перестань уже, окей? Это явно лишнее, мы разве не можем просто дружить? — Просто дружить? Ричи, ты вроде не ребенок, так почему не можешь определиться со своими чувствами? — остпепеняется девушка и демонстративно скрещивает руки на груди, полностью меняясь в лице, — С утра передаешь цветы и записку с признанием, а сейчас пятишься назад? Не по-мужски как-то… — Чего? Какие нахрен цветы? — сильнее хмурится и разводит руки в стороны, сдерживаясь от того, чтобы не перейти на тон выше, — Я ничего не передавал, окей? Мало ли, кому ты там нравишься, почему именно я? Мне казалось, что мы давно все разъяснили. — Билли сказал, что это лично от тебя! Какой смысл ему лгать? Перестань выкручиваться, Ричи, скажи как есть наконец-то! — Билли? Нашла кому верить, твою мать, — вспыхивает парень, незаметно смыкая зубы и все еще стараясь сильно не выходить из себя, — С ним у меня самые дерьмовые отношения, понимаешь? Через него я бы точно ничего не стал передавать. — Тогда зачем ты согласился пойти со мной на бал? Просто потому, что больше никто не согласился? — так же начинает закипать Лия, возмущенно хмурясь и жестикулируя руками, — Ты, черт возьми, просто воспользовался моим доверием, моими чувствами и смылся через полчаса. По-твоему это нормально? И даже когда я простила тебя, ты все равно продолжаешь вести себя, как полный говнюк! — Я знаю, что поступил отвратительно, но я ведь уже извинился. Тем более, когда это было? Прошло больше месяца, очнись! — Ты просто не понимаешь, что я не могу контролировать свои чувства, — уже более дрожащим и сломанным голосом продолжает светловолосая, периодически поджимая губы, чтобы не сорваться на эмоции и слишком громкие слова, — Ты сказал, что иногда мы влюбляемся не в тех, в кого нужно, но так и не сказал, что с этим делать. В один момент Ричи замолкает и медленно выдыхает. Он размыкает напряженные сжатые пальцы и несколько секунд разглядывает глаза напротив, понимая, что Лия чертовски права. Настолько запутавшись в своей жизни, Тозиер распутывает чужую, дает какой-то совет и наставляет на путь истинный, пытаясь заглушить ненужные чувства, однако в себе так и не может разобраться. В какой-то степени он понимает Лию, действительно понимает, потому что отчасти ощущает то же самое. — Если тебе станет легче, то… мне нравится вообще другой человек, — уже более спокойно и умиротворенно проговаривает парень, стараясь больше не позволять всплескам эмоций выходить наружу, — И я сам не знаю, что с этим делать. Просто… боже, прошу, пойми, что я все равно не смогу заставить себя полюбить тебя. Ты классная и действительно достойна лучшего, но я не могу контролировать свои чувства. Точно так же, как и ты. — Мне так не везет с парнями, — досадно усмехается уголком губ и отводит глаза в сторону, поджимая плечи и, кажется, еле сдерживая подступающие слезы, — Снова не повезло. — Ерунда, — уже расслабленно усмехается Ричи в ответ, а после в поддерживающем знаке легонько хлопает девушку по плечу, — Майк все еще не против погулять с тобой. *** Сегодня вечером Эдди пришел писать эссе по английскому в библиотеку. Он думал, что здесь будет гораздо проще сосредоточиться, настроить себя на нужный лад и приступить к работе, но все оказалось наоборот. Как только получалось ловить нужную волну, вливаться в поток и начинать писать новое предложение, насыщенное красивыми и необычными словестными оборотами, тут же отвлекали голоса позади. За задним столом комфортно устроились две девочки — Гретта и Бетти, которые то и дело шушукались и тихо посмеивались, однако даже это начинало выводить из себя. Если изначально Каспбрак пытался абстрагироваться от посторонних звуков и просто не обращать на них внимание, то со временем стал раздраженно кусать кончик ручки и сильно сжимать пальцы до побеления костяшек. Он уже собирался повернуться и грубо прикрикнуть на девочек, чтобы они наконец-то замолчали или просто свалили из тихой библиотеки, где десятки людей заняты выполнением домашней работы, но замер в ту секунду, когда уловил знакомое имя в диалоге. — Ты слышала? Лия получила цветы и записку от Тозиера. Ты вообще знала, что он любовную лирику пишет? — кажется, Бетти пыталась говорить как можно тише, однако Эдвард все равно слышал все и даже больше, — Мне казалось, что таких парней больше не осталось… — Да она это рассказала уже всем, кому можно и нельзя, — шикает Гретта, — Думаешь, между ними что-то есть? Дальше Эдди уже не слушал, ведь в ушах внезапно встал непонятный шум, отделяющий от реальности. Кажется, внутри него в эту же секунду что-то рухнуло.