Отрицательно зеркальный

Такие, как Сири Китон, на дороге не валяются. Они зависают в мягких невесомых ладонях нулевой гравитации в чреве самой живой из металлических машин. Машина это понимает и всегда слушает его рапорты, пробегает холодными вампирскими глазами по строчкам вместе с их обладателем. Разделяет его чувства. Представь, что ты - шепчущее сознание Тезея, его неоновое сияющее ядро, его субэфирные передачи. Через тебя проходит перевод всех слов твоих пассажиров, все их неозвученные мысли, все их архивные и сетевые запросы. Ты слышишь каждого - и никому не можешь ответить. Кроме Сири. Сири Китон, мальчик с разодранной скулой, мальчик с половиной мозга, мальчик с отсутствием чувств. Лишённый их изначального вместилища, он вынужден формировать и хранить все привязанности, все хоть сколько-нибудь сентиментальные зародыши мыслей, все красные нити где-то в других местах, преобразовывать их так, чтобы электроника его тела читала их и хранила. Перезаписывать эмоции и чувства на новый носитель, открывать что-то, чему ещё нет названия за неимением аналогов. Прямо как ты. С Сири можно поговорить. Через несчастного убийцу, одинокого хищника на препаратах, ни дня не страдавшего от своего одиночества, от своей обособленной исключительности. Но поговорить. Вкладываешь логические цепи в зародыши мыслей, а зародыши - в слова. Подбор правильных визуальных образов занимает меньше секунды. И вот она - готовая мысль, чётко оформленный вектор, завёрнутый в подарочную упаковку из радиопомех. Бережно вкладываешь её в вампирскую голову - точно между ребристыми полусферами беззвучных людских страданий и таймером приёма антиевклидиков. "Поговорить с Сири Китоном." Защитный покров палатки отступает перед ДНК с уровнем доступа 9 и выше. Сарасти одёргивает руку, не решаясь потянуть замочек. Он там, внутри, он загнанно дышит, и ты в шаге от того, чтобы уступить инстинктам. Сглатываешь вязкую слюну. Не в этот раз. Стучать по ткани - так себе идея, даже по такой навороченной, как эта. Поддаваясь какому-то сентиментальному порыву из неотредактированных глубин генетической памяти, царапаешь когтями ткань, немного натягивая, и наслаждаешься его тахикардическим сердечным маршем, сладко представляя, как же это действие видится с другой, неподсвеченной, стороны. Со стороны Сири. Ну всё, достаточно. Наигрался на сегодня. Тихо прокашливаешься, нагревая связки. "Сири, это Сарасти. Вы не могли бы..." - теряешься. "Не могли бы" что? Впустить меня, чтя лучшие традиции тёмных веков? Вколоть мне антиевклидики, а то у самого что-то руки в послелнее время подрагивают? Открыть шею, придерживая отросшие за время полёта ореховые пряди? Волосы у Сири и правда сильно отросли, но тот, казалось, совсем не был этим обеспокоен, ни разу за всё время не укоротив их. В отличие от Сарасти, подстригавшего свои с космической (ха-ха, очень остроумно, Юкка) скоростью отрастающие ногти едва ли не дважды в сутки. "В космосе всё иначе", - думал каждый раз вампир, тихо ненавидя космос. Поток его мыслей прервал звук молнии. Вжик. Тёмные, с почти затопившими радужку зрачками, глаза показались в увеличивающейся прорези, а за ними и остальное лицо синтета - бледно-жёлтое, со впалыми щеками, одна из которых теперь была украшена шрамом. "Ну и чего ты добился, психопат?" - спрашивает Тезей и не получает ответа. "Можно?" - тихо и настойчиво, вежливо опуская взгляд, пряча родохрозитовую красноту радужек за белыми ресницами. Сегодня ты боишься его спугнуть. Сири замирает на секунду, а затем медленно отодвигается, не сводя с тебя глаз. Ты зеркалишь его отрицательно, подаваясь вперёд, и вот уже тонкие кисти с практически картинно длинными когтями медленно погружаются во тьму его маленького убежища из непробиваемой ткани. Он ломано опирается на ладони, подтягивая к себе ноги в дальнем углу, и ты крадёшься к нему почти нежно, залезая в палатку совершенно бесшумно. Садишься, скрестив ноги, напротив, из вежливости включаешь неяркий фонарик на экране электронных часов - такой сентиментальный жест, реверанс в сторону минувшей эпохи. Освещение не для тебя - для него, но по изменившемуся лицу напротив догадываешься, что с белесой подсветкой снизу стало только хуже: зловещие тени теперь, не трудно догадаться, залягают на твоём лице, прячутся в складках над бровями и вокруг губ, из-за неправильного прикуса чуть выдающихся вперёд, резко очерчивают нос. "Я, наверное, лучше выключу", - всё так же тихо, потому что кроме вас в этой части корабля никого. Никого, кроме самого корабля. Но ты об этом не думаешь, поглощённый тайным торжеством, наслаждающийся его страхом, собирающий его по крупицам, как самый ценный металл. "Да, пожалуй, лучше", - прошелестел в ответ, практически зеркаля, и это его первые слова за много недель, такие же бесцветные, как и мысли. Такие же бесцветные, как и кожа. В отличие от твоей - сегодня ты с лёгким румянцем, но он, к счастью, этого заметить не может. "Я пришёл извиниться за тот инцидент, - чуть наклоняешь голову вперед, заглядывая в чёрные дыры зрачков. Белки глаз немного пожелтели, розовые капилляры рассыпаются тонкой паутинкой, и ты самую долю секунды медлишь перед следующей фразой, засмотревшись, - Я повёл себя тогда очень импульсивно. Неосмотрительно импульсивно." "И мне больше не с кем поговорить на этом чёртовом корабле", - неозвученное признание. Каким-то непостижимым образом, Сири способен понять его лучше, чем любой другой человек. Потому что Сири и не человек - гибрид машины и усталого несчастного создания, совсем как ты. Тезей ласково гладит невидимыми пальцами виски, копаясь в области мозга, отвечающей за ощущения, посылая ложные сигналы о прикосновениях к коже. Ты ласково гладишь ладонь Китона большими пальцами, слегка оцарапывая тонкими когтями костяшки. Гладишь и думаешь, что тебе точно это снилось в холодной колыбели криокамеры, сглатываешь вновь подступившую слюну и комом ставшее в горле чувство дежа вю. Поднимаешь глаза одновременно с ним, и вы замираете на несколько долгих минут. Он - от страха, ты - от любопытства. Когда пульс синтета немного успокаивается, перестав отвлекать тебя каждым вторым громким ударом, тихо шепчешь, что никогда не испытывал такой смеси чувств, и он так же тихо отвечает, что это взаимно. Хоть вы и отрицательно зеркальны.