Отрицательно зеркальный

" • обработка информации - дело такое: завтра у тебя одно сознание, послезавтра - два. не бойся, когда ты три, бойся, когда ни одного. " Юкка вздохнул и завершил запись. Часы показывали три на южном побережье, середина июльской ночи прорезала воздух и пространство тонким серпом Луны. Карантинные дневники Юкки Сарасти и Сири, которого не нужно стричь и можно отправлять за антиевклидиками. Непобедимый органический корабль, и ты - тоже часть корабля, но совсем другого. Вероятно, правый борт, если в невесомости применимо понятие "право" в отсутсвии гуманоида-наблюдателя с наличием правого и левого плеча. Ты уверен, что любовь к этому мальчику была не просто порождением больного сознания Тезея, только когда он обнимает тебя со спины в ночной темноте родной планеты, ее первородной тишине, ее чреве. Тут тесно и вязко, но ты представляешь себе холодную невесомость и успокаиваешься. В тишине сознание особенно остро, все так же привычно, жаждет сплетения с другим, но ты находишь только пустоту, выдранные с мясом импланты и Сири. Ваш общий консенсус, ваше особенное укрытие, разодранное со всех сторон, как воронка от взрыва. Вы не находите себя друг в друге и уж тем более - не излечиваете, эта пустота с вами навсегда. Но есть что-то особенное, что-то нечеловечески приятное, что-то по-человечески отталкивающее в том, чтобы вдыхать отмершие сухие чешуйки кожи в районе его шейных позвонков, маринуя их в себе на какое-то время. И за это ты готов простить ему даже то, что он принимает тебя таким: хирургически выпотрошенным, неполноценным без шепчущего вечно где-то в затылке ИИ корабля, отрезанного от него и обрубленного в районе соединения с консенсусом, точно в месте рассеченной тогда же брови. Даже то, что он с благодарностью принимает твое собственное принятие его самого: такого же неполноценного, как и ты сам. И то, что вы никогда об этом не говорите. Возможно, в каком-то извращенном смысле вы наконец-то можете составить одно полноценное сознание. Существо, не напрямую абортированное из неплодородного чрева вашей доброй подруги Сьюзан, хранящей в себе, подобно ларцу Пандоры, целых четыре таких. Но если они - переполненная подводная лодка с ограниченным запасом кислорода, то вы двое, скорее, две части одной спасательной шлюпки, которую разорвало и теперь та дрейфует в открытом космосе всеми своими частями, неспособными действовать самостоятельно, но очень старающимися. Ты не подаешь виду, но от этой околоземной романтики тебе разрывает медленно бьющееся сердце, в которое давно бы уже пора всадить условный серебряный кол, что-нибудь из частей так же разорванных некогда телес дорогого Тезея. Подойдет любой, лишь бы пронзал насквозь - обломок множественно поврежденных тогда внутренних структур машины или даже осколок обшивки, обрывок лоснящейся металлической кожи корабля, его славной хлипкой брони - только бы из рук Сири. И каждую ночь, отлаженно-зацикленно, ты видишь этот сон - как определение и доказательство существования любви.