Любовь не терпит законов

      Зимний морозный денек выдался… отвратительно тяжелым. И нервным. Выходные пролетели стремительно, оставив после себя нежные воспоминания. Но вот начало недели ударило, словно обухом по голове, заставляя Чонгука и Тэхёна позабыть обо всем и окунуться с головой в работу. Изредка в течение дня Киму удавалось нежно погладить руку или пальцы своего парня, когда тот передавал ему подписанные документы или письма.       Чонгук в такие моменты слабо улыбался, нежась в мимолетной ласке, на большее в офисе не приходилось рассчитывать. Во многом из-за того, что в любой момент мог ворваться Сокджин. Намджуну приходилось печально вздыхать и молчаливо стонать. Старший Ким был, на удивление, слеп и не желал увидеть очевидного — его милый тонсэн, обзавелся парой, пропадая на всех выходных вместе с ним. Вот только отношения они свои, забавно по-детски скрывали. Разве никто не видит очевидного? Или Джун такой один.       В очередной раз, вихрем ворвавшись в кабинет Чонгука, Джин не заметил, как Тэхён резко убрал свою руку от пальцев младшего, а кончики ушей секретаря предательски заалели. На директорский стол упала довольно внушительная стопка разноцветных папок, разъехавшись по столу, под недоуменные взгляды парней. Намджун сострадательно засопел из приемной. Ему не хотелось идти и смотреть трагическую сцену, поэтому он плюхнулся на свое привычное место, вытянув длинные ноги, и скрестил недовольно руки на груди. — Хён, что это? — непонимающе спросил Чонгук, напрягаясь, его спина стала неестественно прямой. Тэхён тоже хмуро смотрел на стопку, догадываясь, что притащил, любимый дядюшка своему племяннику. — Чонгуки, ты должен сказать мне спасибо, маленький засранец. В этой стопке все те, у кого день рождение тридцатого декабря. То есть, потенциальные люди на место твоего соулмейта. — Джин, я разве … — Что за ребенок! Айщ, упрямец! Мог бы сказать спасибо, а не дуть губы, и воротить нос.       Чон уставился своими большими глазами на Тэхёна, мысленно ища поддержки и сострадания. Секретарь был зол, недоволен и младший это видел. Желваки Кима играли, а крылья носа гневно раздувались. Чонгук впервые видел его взбешенным. Кажется, пора знакомить свою пару с семьей, пока его дядя не натворил дел. Сокджин сел в ближайшее кресло, игнорируя накалившуюся атмосферу. Намджун напрягся, тишина была неестественной. Такое бывает перед бурей, и младшим в пору бы уже рассказать о своих отношениях, но нет, они молчат, как школьники, боясь строго выговора.       Чонгук устало растирает затекшую шею, нащупывая напряженные мышцы. Тэхён отмирает первым, неуверенно протягивая руки за папками: — Я уберу это, у Чонгука сейчас есть работа. Макет торгового центра ждет своего звездного часа, точнее Чон Хосок ждет приема. Его нельзя откладывать. — Точно, принеси, пожалуйста, все необходимые документы, — оживляется Чонгук, нервно постукивая ручкой по краю полированного стола.       Ким забирает ненавистные папки, скрываясь в приемной. Он избавится от них, как можно скорее, брезгливо отпускает на стул рядом с Намджуном, не заботясь о том, что парочка тонких папок упала на пол, ему нужно вернуться к работе, как можно скорее и забыть про них. Но внимательный взгляд телохранителя не дает покоя, словно тот знает намного больше, чем говорит на самом деле и это не нравится Тэ. Брюнет молча спрашивает, в чем дело, засунув руки в карман брюк, лишь бы не показывать свое взвинченное состояние. Старший только понимающе давит лыбу. Бесит, блять. — Ты знаешь, что это был всего лишь предлог? — Намджун кивком головы указывает на папки, Тэ знаком просит продолжать, чувствуя очередную подставу, но на лбу все же проскальзывает глубокая складочка, как его все это достало. — На самом деле Сокджин пытается таким образом скрыть свою нервозность. Не вини его. — Что случилось? — неосознанно секретарь также переходит на шепот. Нервы натянуты до предела, еще чуть-чуть и будет плохо. — Чонгуку снова назначена встреча мистером Каном. Отказаться нельзя, сам понимаешь. Это беспокоит Джина. — Конечно, блять! И не его одного, знаешь ли, меня теперь это тоже волнует, и не очень сильно радует! — Ким прикусывает свой язык, осознавая, что сболтнул очень много лишнего, но разве Намджуну это все не известно уже? Он же сваха, номер один! — Поэтому и говорю тебе, — хмыкнул Джун, пытаясь скрыть в кулаке широкую улыбку.       Младший покосился на чуть приоткрытую дверь, из которого доносились приглушенные голоса. Видимо, Джин и Чонгук тоже обсуждают эту весьма щекотливую новость, чуть не шепотом, но, правда, иногда слышался звонкий голосок младшего, что по всей вероятности, не мог сдерживать своих нахлынувших эмоции. Тэхёна все это напрягало, в прошлый раз, встреча с этим человеком нелегко далась Чонгуку, и он был разбит и подавлен. Чего ожидать теперь? Уж точно ничего хорошего. Даже старшим это не нравится. Из кабинета послышался оглушительный звон разбивающегося нечто, при такой обстановке, звук показался угрожающим и не сулящим ничего хорошего.       Тэ незамедлительно вырос в проеме, подозрительно оглядывая кабинет. Чонгук сидел на корточках у своего стола, собирая осколки от разбившейся кружки. Его любимой кружки.  — Это на счастье, — утверждал Сокджин, но совершенно не улыбался, и даже не дурачился. — Ага, — Чонгук резко отдернул руку, слизывая капельку крови. — Лучше бы бинт принес, чего сидишь. — Твой секретарь, прекрасно сам справится, вы вроде, как раньше не особо ладили? — вопрос Джина заставил поперхнуться. — Я помогу, — ожил Тэ, неловко прибегая назад с аптечкой. К тому времени Чонгук снова успел порезаться, прикрывая рукой глаза от своей неуклюжести и необычайного везения. Однозначно, его выбило из привычной колеи заявление Сокджина, а ведь он так надеялся, что больше никогда не увидит лицо противного мужчины, а еще Тэхён, как рассказать ему. Киму, однозначно не понравится эта идея.       Чонгук взволновано всматривается в лицо секретаря, пытаясь найти в себе силы, хотя бы вечером рассказать о случившимся. Шестое чувство истерит, что что-то не так. Брюнет с непроницаемым лицом обрабатывает его ранки, пока Сокджин молча листает ленту в своем телефоне, делая вид, что все хорошо. Чону щиплет, но он молчит, закусывая щеку изнутри, сдерживаясь от того, чтобы не вывалить поток нецензурных выражений. И ему нужна новая кружка.       Чонгук позорно молчит о своем самочувствии, да и признавать самому себе, что все-таки простыл, Чон не хочет. Но реальность такова, что его горло все же начинает болеть, становится трудно сглатывать слюну, словно маленькие стеклышки впиваются в глотку. А еще Чонгук стал часто чихать, и его спасает только то, что делает он это тихо, и любимый не знает первые симптомы, когда он начинает заболевать. С Сокджином бы такое не прокатило. Любимый хён уже бы утопил его с головой во всевозможных лекарствах и горе из одеял. Шмыгнув носом, Чон благодарит Тэ и со стороны, это выглядит безумно мило, и кажется, что младший расстроился из-за порезов или любимой вещи. — Вечером, чтобы выпил чай с лимоном, — недовольно прошипел Сокджин. — Придется, отложить макет до завтра. — Тэ, Хосок сможет завтра с утра обсудить все детали? — по спине младшего пробежал неприятный холодок, он точно знал, что Ким зацепился, за брошенную Джином фразу, и теперь сверлил его непонимающим взглядом. — Уверен. — Тогда передай ему, что завтра железно, я дома ознакомлюсь со всеми документами и еще раз просмотрю чертежи. — Лучше бы отдыхал, мелкий негодник. А еще лучше, чтобы ты приехал в родительский дом, мне все это не нравится! — Снова ты начинаешь, тебе же сказали, что дело официально закрыто, виноват водитель, потому что не смог справиться с управлением, — зло выпаливает Чон, пытаясь пригладить свои волосы. — Ко скольки нас ждут? — Можем выдвигаться, — Сокджин смотрит на свои часы, искренне надеясь, что это встреча закончится быстрее, чем его нервы.       Мысли Джина мрачные, мрачнее тучи, а вся его веселость и беззаботность напускное. Он боится, боится этой встречи, как огня. Вернее того, что может последовать после этой встречи. А еще тревожат мысли, что он может оказаться прав и в их компании, не только есть человек, что сливает всю инфу, но и убийца. Намджун успокаивает, как может, твердя о том, что вокруг его ребята в гражданском и мелкому ничего не грозит. Но старший продолжает волноваться, сидя в своей машине и поглядывая в окна ресторана, где отчетливо виден профиль Чонгука и мужчины, больше напоминавшего своим лицом о далеких предках человечества. Племянник активно качает головой, попивая крепкий кофе, в этом старший уверен. Единицы знают, что кофе для Чонгука, как валерьянка, и чем больше, тем лучше.       Намджуна же не покидает чувство, что с ними играют в «кошки-мышки» вот только правила знает главный кукловод, а им забыли рассказать. Сам Ким стоит у ближайшего старбакса, делая вид, что попивает кофе и выкуривает сигарету, пока его ребята цепко следят за периметром. Встречу и встречей то назвать нельзя, ибо Чонгук вылетает разъярённый из ресторана слишком быстро, кофе даже допить не успел. Лицо и уши заливает алый румянец, пацану хочется сорваться на своей машине куда подальше, Джин с трудом удерживает себя на месте, так хочется пожалеть. Но все прошло хорошо, и мужчина отпускает руки, что до это судорожно держали руль. Его племянник жив.       Чонгук в несколько широких шагов доходит до машины, и уже сел в нее, как вспоминает, что забыл забрать куртку из гардероба, приходиться вернуться. Джун выпрямляется, словно натянутая струна, и вот случается то о чем они все думали. По каким-то непонятным причинам машина Чонгука взрывается, младшего откидывает взрывной волной, амбалы Намджуна не церемонятся у них нет других подозрении, кроме как на Кана, что явно не ожидал и застыл каменным изваянием. Джин несется к племяннику, падая перед ним на колени, и пытается что-то донести до него. На лице Чонгука отпечатывается страх, и слезы градом текут по лицу. Во всем этом мракобесии слышится истеричное завывание мистера Кана и простых прохожих. Вой сирены и свист шин.       Намджун внимательно осматривается, он хочет сорваться на помощь Сокджину, но он видит быстро удаляющуюся фигуру в черном, и уж лучше, он потом принесет свои извинения, чем случится непоправимое. — Стоять! — Намджун хватает незнакомца крепко под локоть, несомненно, останется синяк. — Что ты тут делаешь, Чон Хосок, офис в другой стороне.       Тэхёну не нравилось то, что происходило под его носом. Любовь его жизни смущенно отводил взгляд, так и не рассказав о той проблеме, что нависла над ними. А потом и вовсе сбежал, Намджун покрутил в воздухе сотовым, как бы говоря, что «будь на связи», и секретарю пришлось только кивнуть. И вот он сидит в компании Чимина, попивая зеленый чай. Пак весело щебетал о своем, жалуясь на то, как сильно Хоби стал задерживаться на работе, и как давно младший не видел своего любимого дерганным. Ким хмыкал, совершенно не вдаваясь в подробности чужой личной жизни, ибо его была на грани.       Тэхён знал, что все пойдет по пизде, но до последнего надеялся, что все это неправда, и он накручивает себя. Из эфемерного состояния и мнимого состояния спокойствия, Кима вывело пришедшее смс от Джуна. Мир перевернулся. И грозился никогда не вернутся на свои места. Подскочив со своего места, под удивленный возглас друга, секретарь на всех парах летит по указанному адресу, кляня, на чем свет стоит пробки и час пик. В груди зарождается страх, ведь с Чонгуком могло произойти все, что угодно.       В отделении он налетает на Намджуна, что стоит у кофейного автомата, и как будто бы специально кого-то дожидается. Старший Ким молча отдает, взъерошенному секретарю стаканчики, беря еще два, и кивком просит следовать за ним. Молчит, что совершенно сносит крышу Тэ. — Где Чонгук? — выпаливает секретарь, спотыкаясь. — Он здесь, не кричи. И по старайся не орать, он в порядке, не считая мелких порезов, шока и прочего. Его машина взорвалась. — Как? — Вот так, он в шоке, ты чем слушаешь. Джин, словно с цепи сорвался. — Вы схватили Кана? — И не только, их допрашивают. Но пока что никаких результатов.       Тэхён молчит, но чувствует, как быстро колотится его сердце, ему страшно. Его мальчик пережил такое, а он узнает только сейчас. На втором этаже расположилась комната ожидания, где сидят Чонгук и Сокджин. Как в аэропорту здесь красуются скрепленные пластмассовые стулья между собой неприятного серого цвета. Чон полулежит в объятиях старшего, изредка его плечи вздрагивают. Слезы давно высохли на нежных щеках, а истерика, что зародилась у ресторана на холодном асфальте, была подавлена львиной порцией успокоительного. Из-за неудобного положения и жестких стульчиков у младшего будет болеть все тело, но сейчас все это было не таким важным.       Завидев родную фигуру, Чонгук застыл, он не думал, что сегодня вернется домой и увидит любимого. Тэхён подсаживается к младшему, отдавая один из пластмассовых стаканчиков, и обнимая освободившейся рукой. Сокджин недоуменно смотрит на парочку, но молчит, взглядом задавая вопросы своей половинке. — Его соулмейт, — тихо шепчет Ким, забавляясь реакцией Сокджина.       Старший удивлен, но молчит, вглядываясь в такие трепетные и заботливые объятия Ким Тэхёна. Признаться, что-то такое мелькало в подсознании Сокджина, но он не верил. Его племянник и секретарь с первых дней не поладили, постоянно вредничали и язвили, но Джин был счастлив такому исходу, лучшего и не придумаешь. Чонгук всегда был под надежным присмотром. — И ты мне не сказал? Как ты мог? — тихо возмутился старший. — Я пытался намекнуть, но ты не желал слушать, — мирно отозвался Намджун. — Что-то известно…? — Сокджин оборвал предложение, он не мог произнести даже имени тех людей, что были причастны к этому всему беспределу. — Нет, их допрашивают, — Намджун незаметно поглаживал руку своего парня, наблюдая затем, как Тэ прилип к младшему, что-то шепчет тому на ухо, успокаивает.       Чонгук молчит, стараясь принять всю действительность, Тэхён внутренне кипит от злости, но ей просто некуда улетучиться, и секретарь старается не думать, укачивая в объятиях своего соулмейта. Чон снова вернулся в состояние апатии и полной безучастности ко всему происходящему. «На этот раз, действительно, придется постараться, чтобы вытащить этого ребенка из такого состояния, » — негодовал Тэ, перебирая мягкие волосы младшего, стараясь оградить от всего на сколько возможно. Тихое шмыганье и горячая слеза отрезвили секретаря, заставив заволноваться. Чонгук плакал. Снова. — Малыш, все хорошо, — понизив голос, зашептал Ким, стирая горячие дорожки слез. — Мы обязательно найдем виновных, тебе больше ничего не грозит. — Тэ… — надрывный голос младшего больно резанул слух старшего, от чего сердце неприятно сдавило. — Я испугался… мне так страшно!       Хватка Кима усилилась, а сжатые зубы заскрипели. Из коридора послышались торопливые шаги, и к ним вышел один из полицейских. Молодой парнишка, видимо, только-только заступивший на службу и еще не до конца привыкший к своей роли и обязанностям. Парнишка слегка замялся, прочищая горло, стараясь привлечь к себе внимание. — Мистер Ким, мистер Чон, просим вас пройти в кабинет, — его светлые глаза уставились с непониманием на Тэхёна, но против ничего не сказал, смутно догадываясь, кто же это может быть. — Дайте нам пару минут, — отозвался за Джина Намджун, улыбаясь, как же он ошибался, что с Чонгуком не будет проблем.       Ошибался. Стоило только пацану скрыться, как младший забился в истерике, заливаясь крокодильими слезами, что вызвало ступор у Тэхёна. Сокджин моментально вырвал своего драгоценного племянника из рук его же парня. Тэ хлопал глазами, не зная, как помочь, пока ему в руки не всучили маленький пузырек с валерьянкой. Намджун уже бежал со стаканчиком воды. Эту истерику Ким Тэхён никогда не забудет, именно сейчас он чувствовал себя беспомощным и каким-то не таким. Все еще всхлипывая и крупно подрагивая всем телом, Чонгук под руку с Джином зашел в кабинет, но тут же резко дернулся, увидев сидящего мужчину на стуле.       Кабинет оказался маленьким, но вполне себе уютным, небольшое окно было закрыто жалюзи, избавляя от уличного пейзажа, погружая в рабочую атмосферу. На столах грудились папки, листочки и письменные принадлежности. За дальним столом сидел грузный мужчина средних лет, хмуро что-то черкая в своем блокноте. Парнишка что их позвал сиротливо жался в другой части кабинета, стараясь особо не шуметь и не привлекать к своей персоне лишнего внимания.  — Мистер Кан, пока что все отрицает, но вот этот парнишка рассказывает удивительные вещи, — заговорил старший следователь, жестом указывая на стулья. — А теперь, мистер Чон, расскажите еще раз все то, что поведали мне.       Тэхён встал за спиной Чонгука, мягко положив свои руки на его плечи. Сердце сжалось повторно, стоило только брюнету поднять голову и встретиться с взглядом напротив. Такого он не ожидал. По другую сторону сидел Чон Хосок и вымученно улыбался. Как его друг мог оказаться в полицейском участке, это какая-то шутка? Он только что слушал веселые истории от Чимина, и тут такое. — Я причастен к автокатастрофе президента Чона, — спокойно проговорил Хосок, улыбаясь. Сокджин и Чонгук побелели, напрягаясь всем телом. Тэ, в удивлении раскрыл рот, в это он не мог поверить. Его лучший друг — убийца? Не может быть. — Не может этого быть, Хосок! — слова Тэхёна вырвались быстрее, чем он понял, что сказал. Его собственный голос был искажен и каким-то чужим, жалким. — Увы, Тэ, но это так. Я подстроил ту аварию, хотел, чтобы компания все-таки объединилась с компанией Кана. Тогда я смог бы занять высокую должность в новой компании. Но, увы, Сокджин-ши слишком быстро привел своего племянника, и наши труды обернулись прахом. Не думал, что щенок будет так внимательно изучать чертежи. Чонгук, умный сопляк. Правильно нашел ошибку в моих чертежах, не подписал приказ, который утвердил его отец. Выбесил меня, — голос Хоби был ровный, как будто рассказывает очередную забаву близким друзьям, а не сознавался в чистосердечном признании.       Его глаза сверлили непроницаемым взглядом то Сокджина, то Чонгука. На Тэхёна, Хосок старался не смотреть, не хотелось видеть, как ты падаешь в глазах дорогих людей. — А совсем недавно, Кан предложил убрать Чонгука, тогда можно было избежать стольких преград. «SWECO» бы через года два не стало, из-за моего центра, а вся власть перешла бы к мистеру Кану. Я очень не хотел впутывать тебя Тэ, но ты постоянно крутился вокруг мелкого, и я не смог подобраться к нему, — с некой досадой прошипел Хосок. — И машина так не вовремя взорвалась, слишком рано, мы смогли бы выйти сухими из воды. — Ты использовал своего друга в тупых планах? — Сокджин все это время молчал, но последние слова его добили. Именно этот человек был занозой в их компании. — Занятные ты истории рассказываешь, парень, — холодно отозвался следователь. — Уведите его. — Я не могу поверить, — тихо прошептал Чонгук, до боли сжав руку старшего хёна. Ему очень сильно хотело плакать, но в итоге он чувствовал, что вот-вот уснет. — Господин следователь, думаю, вам стоит провести обыски в нашей компании, я не могу теперь быть уверенным, что Чон Хосок действовал один, — Сокджин говорил быстро, боясь забыть то, что хотел сказать. — Вы кого-то подозреваете, мистер Ким? — голос следователя спокойный, почти безразличный к чужим бедам. — В первую очередь, Ким Тэхёна, я не могу доверить своего единственного племянника пока не буду уверен в этом человек. И Пак Чимин. — Сокджин, это слишком, — Намджун попытался встать на защиту секретаря, но младший Ким не нуждался в защитниках и с холодной вежливостью принял удар. — Я не виноват, мне нечего скрывать, — Тэ смотрел прямо на следователя, не испытывая никаких угрызений совести. А вот за Чимина было боязно, но эта мягкая плюшка не могла быть в сговоре со своим соулмейтом. Он точно знал, хотя…теперь он сомневался. Его так легко смогли обвести вокруг пальца, отчего он резко прикусил язык. — Мистер Ким, завтра несколько человек прибудет в «SWECO». Дело по автокатастрофе мистера Чона, мы снова открываем, как и следствие на покушение младшего господина Чона. — Как быть с мистером Каном? — Ему не отвертеться, тем более мистер Чон его упомянул, и признал своим заговорщиком и прямым работодателем. — Хён, отвези меня домой, — это последнее, что помнил Чонгук, остальное, как назло смешалось и прошло мимо него в причудливом танце. Одно он помнил точно, с Тэхёном их насильно разлучили. Но лица любимого он не видел.