Последний глоток кислорода

— ТиДжей! — Ммм… — ТиДжей, просыпайся! Джеймс Тиберий Кирк с трудом открыл глаза. — ТиДжей, мне не жалко, спи хоть весь день, но твой друг явно мается из-за твоего отсутствия. — Ммм… мама?! — командир разведывательного корабля Звёздного Флота, не раз смотревший в лицо смерти, перепугался так, как ещё никогда в жизни, глядя в милое лицо склонившейся над ним женщины. — А кого ты ожидал увидеть? — солнечная улыбка. — Он явно чувствует себя не в своей тарелке. Чужой дом, чужой человек, то есть я, а ты никак не просыпаешься. Джеймс оторопело осмотрелся. Бревенчатые стены. Домотканые половики. Пылинки, танцующие в лучах света. Пахнет чем-то знакомым и очень приятным. Джим посмотрел на себя. Поджарое, загорелое под земным Солнцем тело, из одежды только семейные трусы со странным рисунком. Кирк судорожно прижал к паху одеяло и снова посмотрел на маму. — Завтрак, хотя, для тебя это уже скорее обед, на столе. Я пойду к соседке на пару-тройку часов. Посплетничаем, — она снова улыбнулась. — Так что вам с другом никто не помешает. Насладитесь солнышком. Такая хорошая погода. За домом я повесила гамак. Но наверное вам будет удобнее на деревянных лежаках? Матрасы как раз хорошо просохли — они на заборе там, увидишь. И тёплые. Положишь сам? Где бельё знаешь. Капитан Звёздного Флота как сквозь сон слышал все эти наставления, и как-то пропустил момент, когда женщина ушла из комнаты. А точно ли ушла, или просто растворилась в воздухе, потому что в её присутствии больше не было нужды? — Что за?.. — Джеймс, осознав, что остался один, рывком сорвал одеяло и поднялся к кровати. Осмотрелся ещё раз. Вид был ему решительно незнаком, но похоже, это обычный фермерский дом. Именно такой, в котором ему пришлось провести детство. Но только тут с ним была мама. Мама, которая в реальной жизни видеть его не могла. Слишком Джим напоминал ей погибшего мужа. В реальной? А это тогда что? Джим посмотрел под ноги. Тёплый деревянный пол под босыми ступнями. Неимоверно приятное ощущение. — Я что, головой в очередной миссии стукнулся? Или к каким мозгоправам в плен попал? Я Джеймс Тиберий Кирк, капитан! И никогда в жизни никто не звал меня ТиДжей! — Почему? — раздался голос, от которого всё перевернулось и поджалось внутри. Джим обернулся. Спок. Перед ним определённо стоял Спок. Такой же загорелый, как и он сам. Едва ли не сильнее. Джим был карамельный, а его первый помощник практически шоколадный. Почти полностью обнажённый, как и сам Джим. Только белые плавки изящным штрихом добавляют совершенства этой фигуре, да яркая, красная рубашка с принтом из ананасов, накинута на плечи. В руках у Спока два высоких стеклянных стакана с чем-то розовым. — Я тут собрал немного клубники. Уже созрела. Сделал коктейль. Джим получил прямо в руки холодный, покрытый капельками воды стакан, а потом осторожный поцелуй в губы. — Соня. Опять проспал до полудня. Твоя мама, конечно, очень милая женщина, и старается меня не смущать, но… — Спок! — Джим прервал друга, что позволял себе делать только в самых крайних случаях. — Что… Что с твоим лицом?! — Хм… — Спок, держа второй такой-же стакан, чуть отступил. — Я таким родился. И тебе вроде нравилось… — Да. Нет. Я не о том. Уши! Твои уши! И глаза. И… кожа. Это всё… человеческое! — А каким, позволь спросить, оно должно быть? — Как каким?! Вулканским, конечно! Ты же полувулканец! — Гм… тебе сон приснился? Джим сделал два шага назад, плюхнулся на кровать, с которой недавно встал. Посмотрел на стакан в своей руке. Сделал глоток. Второй. Вкуса он не ощутил, но допил всё до конца. Снова посмотрел на Спока. — Сон… Джим поднялся и снова подошёл к Споку. Его стакан уже исчез. Кирк посмотрел в знакомые до последнего штриха на радужке глаза. — Сон. МакКой велел сделать мне укол и погрузить в сон. А это всё… — он ещё раз осмотрел комнату, — это вот… Так, давай выглянем наружу, — Джим схватил Спока за запястье и потащил за собой. Спальня. Небольшой коридор, кухня, прихожая. А вот и выход на улицу. Джиму пришлось заслонить ладонью лицо, так ярко ударило солнце. Проморгавшись, он осмотрелся. Небольшой домик в прериях. Повсюду, куда хватало глаз, расстилалась пустая коричневая земля, только вокруг самого строения немного зелени: ухоженный сад и огород. — Понятно… — Джим чуть опустил голову. — Так вот значит выглядит для меня идеальная жизнь с тобой. Не полёты к дальним звёздам, а тихий отпуск летом на Земле. — Ну да, — Спок, не вырывая своей руки из ладони Джима, чуть обошёл его, чтобы снова смотреть в глаза. — Ты пригласил меня провести здесь отпуск. — Но почему ты человек? Я же люблю тебя вулканца… Очень люблю твои особенные ушки, и… — Джим опустил взгляд на пах Спока. — Твой особенный член тоже. Неужели, я в тайне для себя самого, завидую, что ты… ты другой расы и проживёшь куда дольше, чем я? Будешь любить кого-то другого, когда меня уже не будет рядом… Когда меня уже вообще не будет. Забудешь… Хотя, т'хайлу вроде не забывают. Но так я и не настоящий твой т'хайла. У нас просто так получилось… — Джим… — Спок осторожно погладил Кирка по щеке, но не стал задавать вопросов, мол, что за бред ты несёшь. — Там за домом сейчас тенёк. И есть гамак и два лежака. Как ты посмотришь на то, если мы пойдём туда, и… займёмся любовью? — МакКой не был уверен, что я вообще проснусь, — Джим усмехнулся, но кивнул, и повёл Спока в обход дома. — И ты, лишь образ Спока в моей голове. Как и это всё. Такой вот утешительный бред. Бред, в котором, мне, возможно, суждено умереть. Хм… не самый плохой, если подумать… Они как раз оказались по другую сторону, где обнаружилось всё то, что обещала мама Джима: приятная зона с тенью, гамак, между двумя столбами, чтобы не мучить деревья, два лежака из поперечных деревянных планок медового цвета, а между ними столик с ягодами, фруктами, и пузатым графином. — Практически рай, — Джим обернулся к Споку, заключил его в объятия, улыбнулся и с чувством поцеловал. — Ладно. Раз мне дан такой сон, надо использовать его по полной. Выживу — ты потом посмотришь. И прокомментируешь. Может, узнаешь какие-то мои кинки… Что бы тебе хотелось, чтобы я сделал? — Для начала, принёс матрасы и бельё. Голые доски наставят нам синяков, да и вообще будет некомфортно. Кирк откинулся назад, почти выгибаясь на мостик, и расхохотался. — Ты будешь доволен, Спок, своим образом в моей голове. Полностью в твоём репертуаре. Как скажешь. Я потом… — Джим опустил руки вниз и осторожно погладил две упругие половинки, наслаждаясь и ими, и атласной гладкостью ткани. — Потом… Тёмные глаза внимательно и серьёзно посмотрели на Кирка. — У нас обязательно будет это «потом», Джим. Обязательно.

***

Энтерпрайз повезло. Их сигнал бедствия, выпущенный автоматически сразу же после взрыва, уловил другой корабль Звездного Флота, и даже той же модели, и пристыковался к ним за сутки, которые оставалось долететь до базы. Сразу же был произведён необходимый ремонт на том уровне, что можно было обеспечить своими силами, а главное — было решено освободить Кирка и Спока из плена. МакКой стоял рядом пока пилили стену в заблокировавшем их отсеке. Хотя он сто раз проинструктировал всех, что там внутри у Спока чистый кислород, который крайне взрывоопасен, а ему самому объяснили, что не дураки, и попросят первого помощника отключить свой дыхательный аппарат, когда будут уже на подходе, МакКой не находил себе места. — Без кислорода Спок потеряет сознание! А если у вас что заклинит? Сломается? Вот в те самые последние мгновенья?! А ему там помочь будет некому. У нас счёт будет идти на секунды! МакКой подошел к коммуникатору и посмотрел на вулканца. Тот выглядел спокойным и собранным, как всегда. Накрытый одеялом МакКоя, он казался отрешённо отдыхающим, но врач видел, что вулканец на пределе своих сил. В своём обычном рабочем состоянии он продержался бы без воздуха гораздо дольше, но сколько выдержит сейчас — большой вопрос. И выдержит ли Джим… — Я не уверен… — начал было врач, и коммандер посмотрел на него. — Понимаю, доктор. В присутствии чужих людей называть МакКоя «Леонард» Спок, естественно, не стал. — Понимаю, вы не знаете как поступить правильно. Попытаться вытащить нас сейчас — это риск нашей гибели около двадцати процентов. Оставить нас в этом же состоянии до прибытия на планету — около двадцати пяти. Я поддерживаю ваше решение о первом варианте. — Интересно, что бы сказал Джим, — МакКой сжал кулаки и попытался улыбнуться. — Наш капитан бросался в авантюры, когда шанс выжить был менее одного процента. Если это могло кого-то спасти, — никто этого не увидел, кроме доктора, но Спок улыбнулся. Улыбнулся одними глазами, но именно ему — Леонарду. — Так! — прервали их, — мы готовы к последнему распилу! Нужно отключить подачу кислорода и чуть подождать, чтобы он рассеялся. — Спок… — МакКой вплотную прижался лбом к экрану коммуникатора. — Я слышу, доктор. Сейчас всё сделаю. — Нет, Спок, я не о том. Я… прошу тебя. Продержись, ладно? Джим мне не простит, если очнётся, а я его огорошу, что его т'хайла погиб. А если вы оба не очнётесь, этого уже не выдержу я… — У меня нет данных, как переживает человек смерть своего т'хайлы, потому что наш с Джимом случай уникален, — спокойным и ровным голосом объяснил Спок, — но как люди переживают гибель друзей, я знаю. Доктор… Если всё пройдёт по худшему сценарию… — Вот только не нужно мне сейчас откровений, что ты всегда считал меня другом, дорожил мной, и ни в чём винить не будешь! — МакКой отпрянул от экрана. Он хотел это услышать. Хоть раз. Хоть сейчас. Хоть от одного Спока, а вообще, конечно, и от Джима. Что тоже им важен и нужен, что тоже их друг. Что его тоже любят. Но чтобы это было не вынужденно, перед лицом смерти, а… а вот как? Ни в какой другой момент у них это и не получится. — Думаю, моё уважение к вам не подлежит сомнению. Как и вера в ваши действия компетентного специалиста, — Спок говорил это, не отводя от МакКоя глаз, и обнимая Джима, что как тряпочный распростёрся по его телу, поверх одеяла. — И я… — Пора! — прервали их. МакКой сглотнул. Он отдал бы половину жизни, чтобы только быть уверенным, что всё пройдёт хорошо и через пару минут у него на руках не будет два трупа. — Давайте, Спок. — Есть, сэр. До конца своих дней МакКой помнил эту сцену. Эти слова подчинения коммандера его приказу. Смуглые пальцы Спока, что повернули колесико на гибком пластиковом шланге, остановив подачу кислорода как самому вулканцу, так и Джиму. Медленное угасание карих глаз. И одними губами, на последнем выдохе, споковское: — Живи долго и процветай. МакКой хотел быть среди тех, кто первыми войдёт в доделанный проход, но у него просто отказали ноги. Поэтому он просто смотрел, сидя на полу, как фигуры людей с другого корабля пробираются внутрь, как выносят на руках сначала Джима, а потом Спока. Как на обоих надевают кислородные маски, уложив самых дорогих людей прямо на пол, среди обломков и прочей грязи. Как поднимается на первом вдохе грудь вулканца. Один раз, второй. Третий. Как он открывает глаза. Ищет и находит взглядом Джима. Убеждается, что тот дышит. Ищет и находит МакКоя. И чуточку улыбается ему уже уголками губ. С первой фазой они справились. А вот теперь МакКой стоял над не желающим приходить в сознание парнишкой. Обернулся. Наткнулся взглядом на Спока. Тот осунулся за дни заточения, но Леонард разрешил ему покинуть лазарет. МакКой отложил в сторону гипошприц. Он уже битый час пытался вернуть к жизни парня, погружённого в тот же «сон», что и капитан. Не получалось. Молодой, полный сил организм начинал скатываться к состоянию трупа, стоило врачу попытаться вывести его из транса. Приходилось возвращать обратно. На третий раз МакКой решил прекратить и пока оставить всё как есть. Медику претило думать, что он первым взялся за этого мальчика, чтобы «порепетировать» как это будет с Джимом, но хоть себе-то можно было не врать. Так оно и было. Сам Джим лежал в соседней комнате и ждал своей очереди. И МакКою следовало принять решение, начинать работать с ним или нет. И Леонард решил подождать. Подождать, пока они достигнут планеты, нормальной ремонтной базы, госпиталя, с более разнообразными медикаментами, оборудованием и ещё парой-тройкой врачей на подхвате. Хотя… кого МакКой обманывал, Джима он всё равно никому не доверит. Хотя меньше всего хочет, чтобы друг умер именно у него на руках и именно от его действий. Действий, которые были единственно возможными в сложившийся ситуации как ему хотелось верить. МакКою не в чем было себя винить, и всё же… Если Джим умрёт, это убьёт ещё и Спока. Не буквально, конечно. Вулканец справится и с этой потерей, как справился с потерей матери, которую любил так глубоко и трепетно, как иные и представить себе не могут… — Думаю, это хорошая мысль, подождать с пробуждением Джима, пока мы долетим до планетарной базы, — сказал Спок, уложив согнутые руки куда-то на поясницу и чуть покачиваясь с носка на пятку. Ничего такого МакКой с ним не обсуждал. Ещё не успел. Но был благодарен за эти слова. За его присутствие рядом. За то, что он не утешает, уверяя, что Джим сильный и обязательно очнётся. — Спасибо, коммандер. — Вы хороший врач. Если не великий. И вы… Следующая сцена была настолько фантастической, что потом Леонард часами думал, не выдумал ли он её. Он шагнул к Споку и обнял его. Вот просто стиснул в объятиях и прижал к себе. Не думая о морали, его закидонах, культурных традициях, субординации и прочих правилах. Что в эту минуту Спок намного выше его по должности, и вообще, не дошли они ещё до такой вот фамильярности. И ощутил как его обняли в ответ.