Леонард Маккой затянул ремешки рюкзака так туго, как только мог. По сути, в этом не было особой нужды, просто он оттягивал момент, когда придётся этот рюкзак накинуть на плечи и уйти из этого гостеприимного дома. Опять куда-то в пустоту и одиночество…
— Так, не киснуть! — велел он сам себе, и ещё раз окинул комнату взглядом — не забыл ли чего. А даже если и забыл… пусть останется — на память.
Маккой не помнил, когда так хорошо спал, как здесь. Обычная земная спальня, в деревянном доме на обычной человеческой Земле. Не каюта в безо всяких метафор бескрайнем космосе. Пахло деревом, как всегда пахнет, когда пол только что вымыт и ещё немного влажный. Или это пахло дождём, что прошёл ночью, поливая и промывая пахучие белые соцветия от невероятно высокого — выше крыши — пышного куста.
Леонард посмотрел на свой рюкзак. Странно, наверное, когда тебе близко к сорока, а весь твой скарб умещается в одном таком рюкзаке. Ну да ладно. Не было у него дома прежде — не дело горевать, что нет сейчас.
Маккой поднялся и двинулся к выходу. Хозяева наверняка ещё спят. Не стоит их будить. Обсудили, обговорили, даже попрощались уже вчера. Когда проснутся — его уже здесь не будет. Будет только их мир и их покой. Никто не заслужил этого больше, чем эти двое. Никого на свете Леонард не любил так, как их… Джим и Спок.
После той заварушки, где события накручивались одно на другое, как спираль, и новый виток приносил всё новые шокирующие открытия, Леонард сказал Джиму, что для восстановления нервного и физического равновесия Споку просто необходим отпуск в каком-нибудь спокойном и умиротворённом месте. Но Маккой не ожидал, что его послушаются. Да ещё так.
Едва сдав рапорты по всей этой истории, практически бросив её на половине последней главы, Джим взял Спока в охапку и увёз его на землю. Да не просто на землю — а вот сюда. На старое ранчо, переделанное во что-то вроде дома отдыха, но без персонала — для «дикарей». И активно помогал Споку отдыхать тут.
Их спальня была через стенку от спальни Леонарда, и тот по полночи слышал скрипы, стоны и шлепки кожи о кожу. Шёпот Джима и практически мурчание Спока. Слушая их, он улыбался. Радовался за друзей. И… Маккой вздохнул. Вышел из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь.
И наткнулся на Спока.
Привыкнув всегда видеть коммандера застёгнутым на все пуговицы, причёсанным и прилизанным во всех смыслах, Леонард никак не мог привыкнуть его домашней версии, хотя видел уже не впервые.
Чуть растрёпанным. Босиком. В малиновом халате без пуговиц, только с поясом. И ценил, что Спок позволяет видеть себя таким.
— Доброе утро, доктор, — поздоровался Спок. — Я взял на себя смелость приготовить завтрак. Яйца всмятку, немного ветчины, масло и хлеб. Сладкий чай. Всё ждёт на кухне.
— Спасибо, Спок, — Леонард чуть усмехнулся. — Ты так вкусно это перечислил. Поесть и правда было бы кстати…
Леонард почти не удивился, когда Спок двинулся на кухню за ним. И тихо сидел напротив, пока Маккой ел.
— Вам не обязательно уезжать, — сказал Спок, когда тарелка и чашка опустели. — Вы устали не меньше меня. И куда больше меня сделали. Вам тоже нужен отдых. И я, и Джим только рады вашему здесь присутствию.
— Знаю, Спок… Спасибо, — Леонард на миг прикрыл глаза. — Мне тоже очень хорошо здесь. С вами. Своего рода отпуск… Я бы очень хотел остаться. А потом, когда ты восстановишь свои силы, да и Джим отдохнёт, рвануть с вами на очередную миссию…
— Тогда почему уезжаете? — рациональный мозг Спока явно не находил ответа. Но Маккой верил — сердце его всё понимало.
— Не хочу мешать, вам с Джимом. Спок… ты не понимаешь пока, как быстротечна человеческая жизнь. Как быстро пролетают годы, когда ты горяч, деятелен, можешь любить и получать максимум от этого мира. У вас с Джимом появился шанс пожить немного вместе, в покое и простых радостях. Зная Джима, можно предположить, что долго он тут сидеть не будет, но ради тебя и твоих нервов — сколько-то потерпит. И… это должно быть только ваше время. Когда вы можете дарить друг другу вашу любовь, без оглядки на кого либо. Ходить по дому голышом, бегать под дождём, сидеть на веранде, спать на крыше. Любить друг друга, пока не выдохнетесь. Спать вповалку и продолжать снова. Возьми от этого отпуска всё, что возможно, Спок. Едва ли подобное повторится.
Маккой увидел, как скулы Спока чуть позеленели и, не выдержав, рассмеялся.
— Надеюсь, когда вы снова соберётесь куда-то лететь, не забудете позвать меня.
— Вы часть команды, доктор Маккой. Джим сказал бы — часть семьи.
— Надеюсь, что так, — хорошо, что Джим спит. Будь он тут, наверняка отколол какую-нибудь шутку и испортил момент. Или Леонард кинулся бы его обнимать, не сдержав своих чувств. А реветь взрослому мужику как бы не положено. По крайней мере, при свидетелях.
— Куда вы, доктор?
— Ну… пригласили на какой-то корабль. Скорее ржавая посудина, чем наш Энтерпрайз, но перебьюсь пока. Самое забавное — они сами мне написали и пригласили. Я там резюме набросал: что ворчливый врач без гроша за душой, так они именно меня и выбрали почему-то из всех кандидатов. Странные какие-то.
— А что за корабль?
Маккой пожал плечами.
— Всё, что я о них знаю, что капитан вроде киборг. Но отзывы о нём у команды хорошие.
— Это нелогично, опасно, и…
— И вполне мне подходит, — Маккой чуть похлопал Спока по плечу. — Передавай привет Джиму. При первой же возможности я напишу, что у меня и как. И — отдыхай. Медитируй, пей свои невозможные чаи, и почаще утаскивай Джима в постель. И не только в постель. Тут полно довольно привлекательных мест. Спок, это будет лучшим лекарством для вас обоих. Не только секс, конечно. Ваш мелдинг, и просто то, что Джим обожает тискать и обнимать тебя при любой возможности. Перебирать твои волосы и чуть целовать в нос. Кхм. Словом, всё, что пожелаете. Не сдерживаясь.
Спок чуть покачал головой, как бы признавая, что отговорить Маккоя у него не выйдет.
— Я очень благодарен вам, доктор. И не только я.
— Ладно. Давай без лирики. Как ты там говоришь? Живи долго и процветай? В два раза тебе это, Спок. Тебе и Джиму. Бывайте.
«Я люблю вас».
Будь здесь Джим, Маккой бы его всё же обнял. Со Споком до таких фамильярностей он не дошёл. Поэтому просто посмотрел коммандеру в глаза, ещё раз кивнул, и двинул к выходу.
«Очень люблю, ребята…»
***
Дорога вилась среди полей. Автобус подпрыгивал на ней, фырчал, но бежал бодро. Живущие здесь люди не очень жаловали летающий автотранспорт. Маккой, сумев устроится у окна, просто смотрел на пробегающий за стеклом пейзаж. В космосе он успел жутко соскучиться по таким видам. И в скором времени снова их долго не увидит. Тем не менее, Леонард прикрыл глаза и сразу увидел колышущееся золотое поле пшеницы. Почему-то именно в таком антураже он видел пробуждение Спаука и встречу его с энсином Скоттом.
Когда они с тремя вулканскими медиками соединили разумы этих двоих, возвращая Спауку его катру, Маккой, помогавший по мере сил, увидел двух мальчишек по колено в этом золотом море.
Спаук, совсем ещё ребёнок, но с очень серьёзным лицом, поднял голову и посмотрел на Скотта. Тому пришлось присесть на одно колено, чтобы их головы оказались на одном уровне.
— Почему ты такой большой? — спросил малыш-Спаук.
— Прости, — ответил Скотт. — Я так долго тебя искал… Что успел вырасти. Но я нашёл. Я же обещал тебе, что обязательно найду. Что пройду через любые преграды, хоть через весь космос, но обязательно тебя найду. И мы снова будем играть вместе.
— Но как же мы будем играть… если ты теперь… взрослый? — голос юного вулканца звенел, как у обычного земного мальчишки, что готов расплакаться, но сдерживается изо всех сил. — Взрослые не играют…
— А мы будем. Пожалуйста, Спаук… Я так долго… и так… так…
Спаук покачал головой. Опустил её.
— Ты совсем… не такой. Не мой. Больше. Другой. Далёкий. И я… я большой или маленький? — Спаук взялся кончиками пальцев за виски. — Какой я?
Хороший вопрос, учитывая что перенесла катра Спаука.
Маккой мог только наблюдать, как Скотт осторожно сел на постель. И понял, что нет никаких золотых ростков пшеницы, где два мальчика могут со смехом гонять, а только больничная палата, где только что совершили невероятное. Но невозможное не в силах были совершить — вернуть этим двум детям их время для игр.
А потом Маккой наблюдал, как отец обнимал Спаука, прижимая расслабленное тельце к себе, видимо позабыв, что вулканцам нельзя показывать эмоции. Что-то говорил. Вроде даже просил прощения. Малыш-Спаук ничего на это не отвечал. Только смотрел на них всех через плечо отца огромными чёрными глазами. Одновременно и ребёнок, и взрослый.
Чуть позже, по настоянию Маккоя, к ним привезли на каталке и Спау.
Леонард не знал, кем считать этих троих. Но надеялся, что они как-то разберутся как теперь жить дальше и помогут друг другу с этим. Тем более, они с Джимом не собирались забывать этих ребят, а по возможности следить за их жизнью, как и за жизнью их собратьев по проекту. Скотт оставался их энсином, да и к Спау Джим был благосклонен, и после лечения и всех разбирательств был готов взять девушку на Энтерпрайз.
За самовольное помещение бесценной катры в «учёную бандурину» ей грозили очень серьёзные неприятности, если бы не Джим. Снова их капитан вляпался в историю, но именно так, чтобы снова всем помочь и разрешить неразрешимое. Сейчас вся троица проходила лечение в госпитале на Новом Вулкане и у Маккоя были все основания полагать, что и его заступничество помогло снять обвинения. По крайней мере Спау очень благодарила именно его. И за ту реанимацию тоже.
Всю дорогу голову Маккоя занимали мысли о будущем Скотта, Спау и Спаука, особенно размышления, насколько слились и перепутались сознания и воспоминания последних двух, и что теперь в голове каждого из них. Это отодвинуло на второе, а то даже и третье место раскрывшийся секрет, что отец Спаука и был тем «врачом», что отвечал на вопросы Спау, за что и был изгнан…
***
Добрался Леонард быстро. Он то думал о разном, то спал, но вот уже стоял перед местом своей будущей работы. К его некоторому удивлению, хоть это действительно и был корабль, но он не летал. А был намертво впечатан в астероид. И… представлял собой ремонтную базу, где вовсю кипела жизнь. Маккой с некоторым удивлением увидел нескольких старых знакомых, что они подвезли на Энтерпрайз, и которым Джим искал новый дом и работу.
Маккоя явно тоже узнали. Приветливо махали руками и щупальцами. Или ещё чем. Вот те раз. Ну ладно. Нужно идти искать главного и оформляться.
Маккой некоторое время брёл по коридорам, петляя, туда и сюда, пока не услышал голос. Он узнал этот голос, но не смел поверить. Поэтому просто остановился и пытался просто дышать. А голос приближался. И вот его обладатель появился из-за поворота. Сделал ещё пару шагов. И увидел Маккоя. Точнее, они увидели друг друга.
Это действительно был киборг. Почти половину тела заменял механизм. Маккой ведь очень хорошо помнил, в какое месиво превратилось там всё. Но лицо было целым. И глаза. И они смотрели на Маккоя.
— Эй… — выдохнул доктор, всё ещё не в силах поверить.
— Нас… не взорвало, а скорее телепортировало, — сказал Эй. — Довольно далеко правда. Еле выбрались.
Маккой вздрогнул, когда из-за поворота вылетел ещё кто-то очень стремительный, а затем на Леонарда просто налетели, обхватили, обняли, стиснули. И только тут он понял, что беседовал Эй с Би.
— Когда мы увидели ваше резюме, — Эй очень медленно подходил к ним, — то подумали, что именно вы нам и нужны. Просто необходимы. Если…
— Он жив? — спросил Би, чуть отстраняясь. — Ваш Джим жив?
— Жив, — выдохнул Маккой. — Обязательно устрою вам разговор. В ближайшее время.
Эй заключил в объятия их обоих. Чуть покачал. Вздохнул. И даже не думал выпускать.
— Мы так рады вам, Леонард. Так рады.
— Угу. А Си — с вами?
— Сейчас нет. Он на одной из планет, несколько похожей на его собственную. В ближайшее время собирается дать потомство. У них меньше двадцати малышей не бывает. Так что… Он уже не будет последним представителем вида. Мы собираемся полететь туда в скором времени. Вы хотите с нами, Леонард?
Маккой чуть улыбнулся. Потом усмехнулся. Потом просто закрыл глаза, так и стоя рядом с двумя крепко обнимающими его существами.
— Обожаю осьминожек. Они будут оранжевыми?
— Не все. Большая часть розовые в чёрных пятнышках.
Конец.
