Сборник драбблов про Шуи

Заявка: Испытываешь ли ты физические потребности, например, спать? Если да - опиши, как ты это делаешь? Если нет - чем ты занимаешься на протяжении всех этих безумно долгих дней и лет, и как тебе удаётся не сойти с ума при таком образе жизни? …Он не сразу понял, что не может спать. Первые несколько дней Шуи привычно сворачивался клубком на траве и подолгу лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к шелесту листьев и осторожным шагам лесных зверей, пока не понял, что это бесполезно. Он осознавал, что давно не чувствует потребности в воде или пище, и даже смутно припоминал, как смотрел на собственное искалеченное тело со стороны, но почему-то именно неспособность спать окончательно убедила его в том, что он мёртв. Раньше ему всегда снились интересные и яркие сны. Снов было жаль, но хуже всего была невозможность провалиться в забвение и не думать. Как там Мэй? Увидит ли он сына? Где сейчас Ликс? И мог ли он, Шуи, избежать ошибок и изменить то, что произошло. *** …Он не сразу понял, что его не видят. Сперва Шуи просто не хотел никого пугать и не выходил из леса, но в конце концов тоска стала невыносимой, и он подобрался поближе к Каро, чтобы хоть издалека посмотреть на жену. Тогда-то соседская девочка и пробежала прямо сквозь него. И в тот же день нашла Пустоту. Шуи хотел бы поверить, что Пустота возникла сама по себе. Хотел бы знать, что Ликс не имеет к ней отношения. Но сильнее всего он пожелал с этим бороться. И именно в тот момент он сумел проявиться и ненадолго стать видимым. *** …Он не сразу понял, что не может говорить. Безобразные, тошнотворно-яркие пятна Пустоты постепенно заполнили леса Щиса. По деревням прокатилась волна голода и каннибализма, многие заболели Шикку. Становилось всё меньше женщин и детей, всё реже можно было услышать смех и увидеть улыбки, праздники в Каро сократились, а потом и вовсе исчезли. Исчезал и сам Шуи, исчерпав время, отведенное призракам на земле. Иногда он не мог припомнить, сколько прошло времени и сколько его не было, но он упорно возвращался каждый раз и концентрировался на том, чтобы остаться. Он должен был найти Ликса и поговорить. Должен был исправить свои ошибки. Иногда Шуи охватывало отчаяние, когда он видел, как очередной рибика идёт прямо к Пустоте, а у него не было голоса, чтобы окликнуть и остановить. На то, чтобы держать свой образ хотя бы полчаса, ушли годы. А первой настоящей победой стала лютня. Но говорить он всё ещё не мог. Даже когда сын, уже такой взрослый и до боли похожий на Ликса, получил проклятые метки, Шуи мог только указать ему безопасный путь и понадеяться, что тот ему поверит без объяснений. Коноэ предстояло пройти через всё самому, и Шуи не мог сделать большего. Но он верил, что однажды сможет заговорить. Что он достучится до Ликса. И та самая песня будет услышана.