Превратить в серебро и успех

      Дом, в котором я теперь жила, не был огромным. Три спальни, одна из которых предназначалась для гостей; библиотека, которую отец использовал как кабинет; красивая гостиная с обеденным столом, на котором в любой момент могла появиться еда, стоило только попросить; небольшая кухонька, которая использовалась, в основном, Риджи — нашим домовым эльфом.       Но всё же это было больше, чем то, к чему я привыкла. И домовик определённо входил в «больше».       Мне исполнилось двадцать семь, когда я легла спать в своём мире — совершенно обычном, привычном и узнаваемом. Мне исполнилось девять, когда я проснулась в другом мире — магическом, странном и застрявшем в прошлом. Не только фигурально выражаясь, потому как на дворе внезапно тысяча девятьсот тридцать шестой, я нахожусь в Великобритании, люди вокруг пользуются волшебными палочками и носят мантии, а перед глазами по мимолётному желанию может встать Система.       Возможно, будь на моём месте кто-то другой, то реакция на такие резкие изменения была бы не менее резкой, но я, чувствуя опасность или сталкиваясь с чем-то неожиданным, всегда замирала. Замерла я и в тот раз: сначала в шоке пролежала в кровати всё утро, потом в не меньшем шоке провела день, стараясь не отсвечивать. Что было сложно, учитывая, что я была единственным ребёнком в этой семье — но мне повезло в том плане, что этот ребёнок изначально был тихим и серьёзным.       Анна Бушер, для родителей — просто Энн. Единственная дочь Саймона Бушера и Клэр Бушер, в девичестве Сеймур. Спокойная, умная, несколько излишне стеснительная для той роли, которая ей уготована, но в девять лет подобное ещё позволительно.       Анна Бушер должна будет стать основательницей рода Бушер. Это не было вопросом, это не было надеждой, это было фактом.       Чистокровность в этом мире была… достаточно запутанной штукой. Обычно считалось, что волшебник становится чистокровным, если все его бабушки и дедушки — волшебники. Министерство Магии тоже давало таким волшебникам чистокровный статус, так что подобную точку зрения можно было назвать не только обывательской, но и официальной.       Глубоко и долго чистокровные волшебники, впрочем, помимо названного критерия использовали ещё один: принадлежность к роду. Это был как бы второй, «высший» уровень чистокровности. И таких чистокровных было мало. Основать новый род — сложно, это требовало поколений наращивания мощи, поколений браков сильных чистокровных волшебников с сильными чистокровными волшебниками для достижения нужного результата, благословения Магии.       Анна Бушер была благословлена. Она была так называемой «Первой» — человеком, на плечи которого ложилась обязанность основания рода. Если она не выполнит эту обязанность… что же. Потомкам оставалось только ждать второго шанса, который мог наступить очень и очень нескоро. Впрочем, она всегда могла войти в чужой род, избавив себя от кучи проблем и добавив сил чужой семье.       Конечно, я не удержалась и спросила у родителей: а как именно они поняли, что Анна — то есть я — Первая? Это было написано четкими буквами у меня в профиле, спасибо Системе, но кроме меня эту Систему никто не видел… так как?       — Я не давала тебе эту книгу? — удивилась вопросу Клэр и нахмурилась. — Нет, кажется, точно давала…       Пока я мысленно переживала все стадии ужаса, смотря на неё широко раскрытыми глазами, Саймон просто вздохнул. Его огромная ладонь (я едва обхватывала всеми своими пальцами длину его мизинца!) погладила меня по голове.       — Не пугай Энн. Пусть задаёт вопросы.       — Так как?..       — Первый магический выброс, — ответила за отца Клэр, решив, видимо, не вспоминать про ту книгу. — Он показал, что ты благословлена. Обычно выбросы случаются после года, но у тебя он случился ещё в пять месяцев. И это был сильный выброс, комплексный. Затронул всю комнату.       — Мы его почувствовали, — дополнил Саймон. — Оба. Это и является знаком. Магия сообщает ближайшим родственникам о своём решении. Да и потом выбросы продолжаются, частые и сильные. Конечно, они характерны для большинства сильных волшебников, но в нашем случае это показатель.       С выбросами — правда. Я смутно про них помнила и считала, что, будучи взрослым спокойным человеком, смогу это дело контролировать… но нет. Магия просто могла выйти из-под контроля в самый неудачный момент и сделать какую-нибудь непонятную вещь, от которой потом было очень сложно избавиться, а иногда и вовсе невозможно.       — Я всё-таки дам тебе ту книгу, — решила Клэр.       — И все остальные? — робко дополнила я, рассудив, что в библиотеке на данную тематику должна быть не одна книга. — Я… хочу перечитать.       — И все остальные.       Я помню, как читала буквально две недели после своего попадания в девятилетнюю Анну спустя и не могла поверить своим глазам. Быть Первой было удобно. Первая (или Первый, но так как я девочка…) обладала удивительной предрасположенностью ко всем направлениям магии — чтобы выбрать направление развития для будущего рода. Первая была сильна магически — чтобы быть защитой и опорой будущему роду. Первая, как это описывали в книгах, была уважаема и любима среди магов — потому что маги должны быть рады новой чистой крови.       Я едва удерживала себя от нервного смеха, пока читала. У Первой было столько трудностей на пути, что мне приходилось удерживать себя ещё и от слёз.       Первая должна была выбрать направление для развития рода и преуспеть в нём настолько, чтобы передать что-то своим детям как дар. Да, сначала слабый, но развивать этот дар — уже обязанность следующих членов рода. Не то чтобы взрастить в себе даже слабенький дар было легко. Это было ужасно сложно! Для этого нужно было не просто достигнуть вершин мастерства в выбранной области, нужно было проникнуться своим будущим даром. Нужно было не просто отдать всю себя — нужно было жить через него. Первая должна была создать камень рода, и под «создать» понимается создание в прямом смысле — но я так и не смогла найти ни описания процесса, ни критериев для камня рода. Ничего. Пустые, повторяющиеся из книги в книгу слова.       — Если бы где-то были инструкции, камней рода было бы очень много, — с едва заметной тоской в голосе сказал мне Саймон, когда я задала ему этот вопрос, молясь, чтобы он ничего не заподозрил — всё же памяти Анны мне не досталось. Вдруг такая беседа уже происходила? — Тебе придётся выяснить это самостоятельно.       — Но вы же сможете помогать?       Отец негромко усмехнулся, опять погладил меня по голове, неловко причесывая мои волосы своими лапищами. Кивнул, словно подобный ответ был самой очевидной вещью в мире. Это вызвало облегчение. В этой страшной ситуации я хотя бы не была абсолютно одинока.       Первая должна была найти место силы, от которого камень рода мог бы питаться и увеличиваться, мог бы помогать всем следующим в роду. Первая должна была построить дом — не обычный дом, а волшебный, который бы дышал магией рода и подчинялся всем её членам.       После выполнения всех условий и, собственно, основания рода (описания различных вариаций этого ритуала наличествовали, что заставило меня вздохнуть с облегчением), Первая переставала быть таковой и становилась просто Главой рода. Она оставляла за собой магическую силу и дар или дары, которые успела заполучить, но теряла свою невероятную предрасположенность ко всему остальному. Магия не собиралась подыгрывать новому роду слишком сильно.       На самом деле, Магия в целом подыгрывала неохотно: своего пика Первая достигала к магическому совершеннолетию, держалась на нём несколько лет (источники называли от пяти до десяти), а потом медленно начинала терять силу. И как только она теряла свою силу полностью, становясь сквибом, — Магия считала, что задание провалено.       Помимо дефолтных, у меня были и другие преимущества, конечно. Моя семья была богатой — огромный плюс. По сюжету этого мира, чистокровные должны поднимать головы, а значит, появление нового рода будет всячески поощряться — тоже круто. Скоро начнётся война, которая не затронет магический мир Великобритании, но затронет обычных людей. Плохо говорить об этом, как о чём-то хорошем… но когда люди воюют, кто-то всегда на этом зарабатывает. А советами Первой, которую, по преданиям, ведёт сама Магия, никто не будет пренебрегать. Особенно — мой отец.       Не то чтобы у нашей семьи было мало денег, но много их тоже никогда не бывает. Даже если купить можно не всё, золото сможет облегчить мне путь.       Ещё одним преимуществом была Система. Я не могла назвать это преимущество самым важным, потому что она была той ещё тёмной лошадкой, но — она была. И, побаловавшись с ней чуть больше года, я заключила: она была очень эгоистичной и очень урезанной. Не было никаких уровней и чужих характеристик, не было никаких карт, инвентаря и очков здоровья. Были только мои задания, нависшие дамокловым мечом, и мои характеристики.       Имя: Анна (…) Бушер       Возраст: 10 лет 3 месяца 5 дней       Статусы: Первая, семья Бушер       Магия: 107/107       Сила: 10 (13)       Выносливость: 11       Ловкость: 14       Интеллект: 25       Мудрость: 19 (14)       Деньги: 200000 галлеонов       Первая       Вы были избраны самой Магией для Великих Дел!       Бонус статуса: +5% к скорости прокачки навыков, связанных с магией; +5 к мудрости.       Семья Бушер       Преимущества можно получить не только от рода или Магии, но и от обычной селекции. От неё же можно получить недостатки.       Бонус статуса: +10% к денежным наградам; -3 к силе.       Первые, по традиции, брали себе второе имя во время основания рода. Я не спешила досконально разбирать тот ритуал, который мне нужно будет совершить, но успела понять причину. Первая исчезала, появлялась Глава рода. Анна Бушер исчезнет, появится некто другой. Смена всего имени была не обязательна и даже вредна, так как человек не может резко перестать ассоциировать себя с именем, которым он пользовался уже многие годы, а вот добавить что-то не возбранялось.       Мне очень повезло, что моё имя и в прошлой жизни было таким же. Да, произносилось на другой лад, но суть оставалась та же. Я вообще не испытывала проблем с самоидентификацией: Анна Бушер выглядела в точности, как я сама, когда была младше. Может, глаза были чуть более синие, чем я, со своими серо-голубыми, привыкла. Может, волосы были чуть гуще, чем я помнила. Может, плечи чуть ýже… А может, никаких изменений и не было, и мои воспоминания об этом нежном возрасте просто меня подводили.       Если возвращаться к характеристикам, то они были забавными. Взять те же интеллект и мудрость. Первая отвечала за то, что обычно отводят интеллекту, а также за количество магии, которое потребляли заклинания. Вторая, помимо своего основного назначения, отвечала за силу магии. Говоря ещё проще, интеллект помогал экономить магию, мудрость — прокачивала мои заклинания.       Да и вообще, если подумать, все характеристики были как-то связаны с магией, просто эти — сильнее всего. Выносливость, помимо очевидного, ещё показывала устойчивость к чужим заклинаниям (то есть то, как долго я буду стоять на ногах, находясь под чужим воздействием), сила — способность тела и разума сражаться с чужими заклинаниями (сила щитов и контрзаклинаний), прокачанная ловкость позволяла и вовсе избегать воздействия или перенаправлять его обратно.       Квест главной сюжетной линии       Род Бушер       Ваша цель — основать новый род!       • Получите дар       • Найдите место силы       • Постройте дом       • Создайте камень рода       • Проведите ритуал основания рода       Награда за выполнение: бонусы рода.       Наказание за провал: благословение Магии навсегда вас покинет.       Это было единственным заданием, что бы я ни делала. В таком возрасте, конечно, сделать можно немногое, но я то и дело напрашивалась на различные просьбы от Клэр, много читала, училась… Учил меня Саймон: сажал в кресло в библиотеке, объяснял или правила английского, или правила математики, или что-нибудь ещё, а потом оставлял с заданием и учебником и уходил разбираться в своих документах. Его, впрочем, всегда можно было от них отвлечь — я как-то проверила и не встретила особого сопротивления. Приятно.       Учеба давалась мне легко — было бы странно в двадцать семь не справиться с тем, что давали малышке лет девяти. Самое забавное, что учебники были обычными. Маггловскими, если переходить на язык волшебников. Поводов задаться вопросом по поводу учебников у меня не было, а потом стало и не нужно: я поняла, что семья Бушер, несмотря на свои многолетние попытки стать родом, не утратила связей с маггловским миром, из которого вышла. Все богатства исходили от магглов.       Я как-то спросила Саймона: многие ли семьи волшебников так делают? Много ли родов волшебников зарабатывает подобным образом? Отрицательный ответ меня не удивил. Нет, семьи волшебников очень редко сохраняют такую крепкую связь с миром магглов. Нет, рода живут в основном не за счет своего богатства, а за счет своих территорий. Они просто производят всё, что может понадобиться для жизни, а то, что на этой территории произвести не получается, всегда можно обменять у другого рода.       — В большинстве своём громкие фамилии не очень богаты, — спокойно объяснил мне отец. — Но это им не мешает: территории и вассальные волшебники, которые там живут и работают, вполне позволяют не иметь много золота.       — Но как же покупки? — нахмурилась я. — Одежда, палочки…       — Палочки фамильные, если ни одна не подойдёт — на новую раз в полвека хватит, — со смешком покачал головой Саймон. — Одежду делают вассалы, заговаривают на защиту, здоровье, силу. Высшее качество, ручная работа!       — А если что-то всё же нужно купить, то галлеоны найдутся, они ведь их тратят не часто, — негромко протянула я, кивая сама себе. Это было не совсем то, чего я ожидала, но в целом логично. Мы ведь в Англии, более того, в Англии магического мира, которая очень не любит меняться. Конечно, семья лорда живёт за счет своих вассалов. — В Хогвартсе я буду одной из самых богатых, получается?       — Наследник Малфой будет богаче, тут не поспоришь, — ненадолго задумавшись, ответил Саймон. — Больше никого не припомню. Но ты не должна бездумно расшвыриваться золотом, Энн. К тебе в друзья и так наверняка попытаются пробиться разные прилипалы, которым нужен только толстый кошелёк…       Слушая наставления Саймона и кивая в нужных местах, я отвлеченно размышляла. А от чего, собственно, лорды защищают своих вассалов тут, в магическом мире? Сомнительным выглядит вариант, что от других магов, всё же волшебники уже имеют законы, запрещающие просто так убивать или грабить других волшебников. Зачем нужен лорд, если помочь может закон? Опустим вопрос актуальности и реальной силы этого закона на некоторое время… Дикие звери? Учитывая мои знания о магической фауне, которых было достаточно для понимания опасности этой самой фауны, — вполне возможно.       Ответ оказался сложнее, чем я думала.       Не зря везде подчеркивалось разделение мира волшебников и мира магглов. Это были в прямом смысле разные миры. Один — совершенно обычный, с редкими вспышками магии тут и здесь, другой — переполненный этой самой магией настолько, что она в воздухе висит.       Волшебники, к сожалению, всё ещё слишком походили на магглов, чтобы спокойно жить в «волшебном» мире. Вот те, у которых в крови была примесь магических существ (и сами магические существа, соответственно), чувствовали себя там просто прекрасно. Именно для жизни в другом мире нужны были лорды. Если точнее, то нужны были родовые камни. Они впитывали лишнюю силу на территории рода, питая сам род и позволяя другим волшебникам жить на занимаемых родом территориях.       Размер этих территорий зависел от многих факторов. От способа создания камня рода, от возраста самого рода, от количества людей в роду, от силы членов рода… Да, земли, которыми владели лорды, могли уменьшаться, создавая тем самым некоторую «текучку» вассалов. Не очень большую, впрочем.       Я прикинула, каких размеров текучка будет в ближайшие лет пятьдесят, и содрогнулась. Светлая и Темная стороны понесут значительные потери, многие фамилии просто исчезнут или же будут сильно урезаны в своей мощи, оставляя людей без домов. И куда им податься?       — В пограничье, — просто ответила на мой гипотетический вопрос Клэр. — Косой Переулок находится в пограничье, Хогсмид, Годрикова Лощина, платформа 9 ¾.       — Это… небольшие места, — дипломатично высказалась я.       — Увы. Есть ещё несколько, но они пока не обжиты или обжиты очень плохо. Некоторые волшебники забиваются в глушь маггловского мира и обвешиваются антимаггловскими чарами. Когда у тебя есть камин, то совершенно не важно, как далеко от цивилизации ты живёшь.       Наш дом, кстати, в Годриковой Лощине. Сначала я, заслышав это название, хотела эдак ненароком попросить родителей сводить меня к бывшему дому Поттеров, а потом вспомнила, что до инцидента ещё много-много лет. Получилось глупо, но я хотя бы не успела высказать свою просьбу вслух, привычно уже сначала размышляя над своими словами. Сначала это было необходимостью из-за того, что я боялась быть выведенной за чистую воду; потом просто привыкла.       Приятно было радовать родителей. Я быстро «научилась» красиво писать — меня тут же перевели на чернильные ручки. Я освоила и их — в руки мне дали красивые, яркие перья. Спустя несколько месяцев я натренировала себя выводить буквы и слова так, как мне хотелось, и не ставить кляксы. Я быстро «научилась» математике — мне дали учебник по экономике. Я, за неимением развлечений кроме учебы, освоила и его. Саймон хотел было посадить меня рядом с собой и посвятить в дела семьи, но Клэр воспротивилась.       — Ей ещё столькому нужно научиться помимо этого, — твёрдо сказала она мужу. — У тебя будет время ввести её в курс дела.       — Практика тоже важна, — не согласился Саймон.       Они оба были правы. Да, мне многое нужно было ухватить (учитывая стоящую передо мной задачу, я цеплялась за всё, за что можно было уцепиться — никогда не знаешь, что понадобится), но экономика была полезна. В конце концов, балом всегда правят богатые и политики, и раз уж к политикам пробиться в этом сословном мире сложно, я по крайней мере обязана стать ещё богаче.       В итоге они сошлись на том, что отец сильно меня не нагружает, но в кое-какие дела посвящает, иногда ставит передо мной задачу и наказывает её решить. Задачки были интересными и явно из опыта — скорее всего прошлого, не настоящего, очень уж подробные и определённые условия.       Удивительно, но учиться мне разрешали всему, никак процесс моих свободных изысканий не контролируя. В библиотеке было достаточно книг на самые разные темы, и я то и дело перескакивала с одной области знаний на другую. Несколько недель медитировала на толстенный талмуд о том, как правильно подготавливать ингредиенты для зельеварения, потом переключалась на упражнения по окклюменции (и больше про них не забывала, выделяя по десять минут перед сном), следом вгрызалась в астрономию, потом переходила на руны… В общем, старалась отхватить всего и понемногу просто чтобы понять — а что это вообще такое?       Мне нужен будет дар, верно. Получу два, если очень повезёт. Я должна буду учиться в нужную мне сторону до посинения, я должна буду отдать ей всю себя. Я должна буду не просто быть в ней великолепной — мне нужно будет полюбить это направление, стать виртуозом, пробить себе дорогу туда, куда проходят только волшебники с родовыми дарами. Это будет очень сложно. Бушеры, как семья, уже много поколений мечтающая стать родом, хранила у себя немало книг про Первых и новые рода. Я читала чужие мемуары. Там было мало информации о камне рода, о доме (постройка волшебных домов была делом сложным, но соответствующая литература имелась и в отрыве от основания рода, к счастью), но много — о даре. Не всегда эта информация была полезна, но она хотя бы была.       Система показывала мой прогресс. У меня были навыки. Много навыков. Большинство из них зависли на первых уровнях, дожидаясь, пока я к ним вернусь — и я возвращалась, чтобы протолкнуть их где-то на уровень вперёд или не протолкнуть вовсе. Бывало по-разному.       Говоря совсем честно, меня устраивала такая Система. Я не хотела видеть чужие характеристики, я не хотела сравнивать себя с другими. Мне в любом случае нужно выжимать из себя всё, так какой смысл в сравнениях? Расстраиваться, что кто-то лучше? Радоваться, что кто-то хуже? Сильнее я от этого не стану.       Математика ур. 39       Матрица для вас — не только фильм.       Английский язык ур. 60       Вы великолепны! Но, возможно, вам стоило бы уделять больше вниманию тому, как люди говорят в этом времени…       Французский язык ур. 15       Бонжур, аревуа и всё, что между.       История ур. 34       Два мира могут казаться совершенно не связанными друг с другом, но без истории одного не понять историю другого.       Этикет ур. 27       Вы способны с первого взгляда отличить рыбную вилку от столовой, и салатная не введёт вас в состояние шока.       Танцы ур. 15       С каждым уровнем вы будете узнавать всё больше па, с каждым уровнем тело будет становиться легче.       Экономика ур. 26       Такими темпами вы напишете свой Экономикс.       Зельеварение ур. 5       Как сварить в котле смерть, жизнь, удачу и множество других вещей.       Окклюменция ур. 3       Чтобы метафорическая дверь вашего сознания не была открыта нараспашку.       Астрономия ур. 11       Вот это — Большая медведица, а это — Малая.       Древние руны ур. 4       Для большинства людей это непонятные закорючки, но вы можете увидеть в них скрытый смысл.       Полёты на метле ур. 12       Осталось только купить остроконечную шляпу, и из вас выйдет типичная ведьма.       Квиддич ур. 9       Любимый спорт волшебников, поговорить о котором — признак хорошего тона, но профессионально заниматься которым — пустая трата времени.       Ритуалистика ур. 10       Основательница нового рода и не знает, как проводить ритуалы? Нонсенс!       Нумерология ур. 19       Тот случай, когда от перемены мест слагаемых сумма изменится.       Изучение магических существ ур. 21       Полезно знать, откуда берутся ингредиенты и что может ненароком вас убить.       Этикет был головной болью. Со мной занимался не только Саймон — Клэр ежедневно пытала меня тем, что «должна знать девушка из приличной семьи». Помимо этикета, «девушка из приличной семьи» должна была уметь танцевать и знать французский. Я молча страдала и училась. Даже если мои родители не вхожи в общество родовитых чистокровных, туда войду я. Будет очень стыдно ударить в грязь лицом.       На самом деле, у меня с родителями зимой тридцать восьмого года состоялся очень важный разговор, суть которого я уже успела уловить за два года нахождения в теле Анны. Смысл был такой: не стоит никому знать, что младшая Бушер удостоилась звания Первой. Это в книжках всё звучало сказочно и мило: родовитые чистокровные будут помогать Первой в лучшем случае и не будут мешать основанию рода в худшем, ведь это благословение Магии. На деле каждому роду хотелось затащить Первую к себе и использовать всю эту магическую мощь для усиления своего рода.       Примерно по той же причине родители не приветствовали мои прогулки на улице. Выйти из дома посидеть под деревом в саду, покачаться на качелях, полетать на метле? Да, конечно. Выйти за пределы участка? Нет, Энн, тебе не стоит.       — Но разве то, как вы меня скрываете, не выглядит подозрительно?       — Так же скрывали меня, а до этого моего отца, а до этого — мою бабушку, — ответил Саймон, и я отвлеченно решила, что теперь отлично понимаю причину того минуса к силе, который показывала мне Система. Поколениями Бушеры прятали своих детей в четырёх стенах. Не удивительно, что те начали рождаться слабенькими. — Никто не удивится. Все так привыкли, что мы хотим, но не можем добиться благословения Магии, что в тебе вряд ли заподозрят Первую, пока не станет слишком поздно.       — Но я буду хороша во всём, — возразила я. Говоря честно, я уже наказала себе сильно на уроках не выделяться и особо не стараться. Отличницей я никогда не была, в том числе из-за собственной лени, и не собиралась тратить слишком много усилий на оценки. Знания — другое дело. — Я могу постараться не делать ничего сверх обычного, но…       — Это школьная программа, — отрицательно качнул головой отец. — Всё будет нормально, если она хорошо у тебя получится. Пока ты не показываешь то, с какой лёгкостью тебе даётся высшее волшебство, никто ничего не заподозрит.       — Нам не известно, владеют ли чистокровные способами определить Первых, но будем надеяться, что нет. А даже если владеют, то это обязано быть что-то сложное, а значит, не очень популярное, — добавила Клэр и ласково улыбнулась. — Я уверена, что ты не дашь им повода тебя проверять.       Удивительно, но это меня успокоило.       Если бы не библиотека, я бы, наверное, уже после первого года взвыла от постоянно повторяющихся дней. К новому телу я привыкла быстро, как и к имени, к родителям, к появляющейся с тихим хлопком по первому же зову домовушке Риджи. Но магические науки были такими интересными и так отличались от всего того, что я знала и помнила, что не утонуть в них с головой было просто невозможно.       Изредка наш дом навещали другие родственники, но только носящие фамилию Бушер. Мои дедушка и бабушка, моя прабабушка… Прадедушка, к сожалению, несколько лет назад скончался от проклятия, но больше никаких подробностей мне не раскрывали.       — Давнее это дело, — спокойно ответила на осторожный вопрос прабабушка. Она была хмурой, усталой женщиной лет сорока на вид, хотя на деле ей было не меньше девяноста. — И гиблое. Не лезь, девочка, лучше думай о будущем.       О том, что я Первая, знали не только мои родители, конечно, но и все, кто носил фамилию Бушер. Дальше них эта информация никуда не уходила — опасно. Ни семья моей матери, Сеймур, ни семья моей бабушки, Диггори, в дела Бушер не посвящались.       — Вступить в брак с Бушером — это оборвать все связи со своей прошлой семьёй, — спокойно пояснила мне бабушка. Мама, краем уха уловив наш разговор, кивала. — Конечно, не просто на словах. Мы приносили соответствующие клятвы. Не о том, что забудем о своих родственниках, Энни, не надо на меня так смотреть, а о том, что будем верны только Бушерам, ни прямо, ни косвенно не причиним вреда. Длинная клятва, её придумал кто-то очень давно, и с того момента она никак не менялась. Хорошая клятва.       Приходили родственники нечасто, обычно по праздникам: они, передавшие надежду на основание рода дальше, жили полноценной социальной жизнью и свободно крутились в обществе, в отличие от нас. Хотя и завсегдатаями приёмов их назвать было сложно, всё же детство в четырёх стенах сказывалось на каждом — не считая тех, кто вступали в семью через брак. Бабушка явно наслаждалась светской жизнью, и они с мамой могли долго говорить по этому поводу. В такие моменты мне было слегка жаль Клэр: она, конечно, выходила из дома, в отличие от меня, но этого ей явно было мало.       — Ничего, — говорил дедушка, когда отец слегка вздыхал, видя мечтательное лицо своей жены, — скоро Энни пойдёт в Хогвартс, и можете начинать кутить.       Папа на этом моменте всегда усмехался, а мама зажигалась, тут же принимаясь заверять меня, что она, конечно, будет безумно скучать, но всё равно ждёт этого дня.       Причина такого затворничества была в основном в паранойе. У Бушеров всегда был только один ребёнок, чтобы в дальнейшем не возникло проблем между ветвями новообразованного рода. Пока ребёнок маленький, ему легко можно было навредить через родителей, так что практика затворничества в первые полтора года достаточно популярна у всех магических семей, но вот затворничество после — это уже исключительно от Бушеров.       — Ребёнку в любом случае нельзя появляться, частые магические выбросы с большой вероятностью укажут всем на появление Первого, — как-то объяснил мне дедушка. — А родители обычно просто… разделяют это бремя, если можно так выразиться. Практика показала, что в ином случае конфликтов не избежать: некоторые дети от рождения обладают активным и общительным характером, да и просто склонны к зависти и капризам, и могут обижаться. «Почему им можно, а мне нельзя?!» — классическая претензия.       — Родители тоже могут злиться на ребёнка.       — Они знают, на что идут. А ребёнок — нет. Да и от родителя, когда ребёнок уже есть, зависит мало… а вот наследнику ещё продолжать род. Лучше перебдеть, чем недобдеть, Энни, всегда об этом помни.       Мудростями меня кормили постоянно. То прабабушка советов навалит, так как она на данный момент единственная живая кровная женщина-Бушер, помимо меня; то дедушка с отцом начнут рассуждать про дела семьи и сделки; то бабушка с мамой начнут интересоваться, как хорошо я делаю гимнастику, которая помогает и в танцах, и в волшебстве, а потом тащат показывать и корректировать… Я нередко раздражалась, потому что в таких случаях мне отводилась роль молчаливого болванчика: слушай, кивай, а в будущем делай, как говорят взрослые, но выхода я ему не давала (иногда случались выбросы, но все вежливо не обращали на них внимания). Они хотели как лучше. Они волновались. Они жили в предвкушении и уже начинали помогать мне не только словами: я точно знала, что взрослые ищут способы создания камней рода, пытаются узнать больше про путешествия в магический мир, про поиски хорошего места для дома. Очень и очень осторожно, конечно же. Не то чтобы поиски не велись до моего появления как Первой, но они были не настолько... прикладными.       В мае, в одиннадцатый мой день рождения, пришло письмо из Хогвартса. Я после завтрака не ушла ни в библиотеку, ни к себе в комнату, а засела в гостиной, закутавшись в плед и то и дело поглядывая в сторону окна, через которое к нам залетали совы. Мы с родителями уже запланировали поход на Косую Аллею на ближайшую субботу, так как все понимали, что письмо мне придёт, но я всё равно хотела его дождаться. Несмотря на количество волшебного, что меня окружало в доме с двумя взрослыми волшебниками и домовиком, я широко улыбнулась, получив на руки долгожданное приглашение в школу.       Если считать по-честному, то мне сейчас двадцать девять лет. Письмо опоздало на восемнадцать — ну, ничего, главное, что я его дождалась.       Я точно не помнила, было ли подобное в каноне, но обучение в Хогварсе являлось платным, сто галлеонов в год. Ничего непосильного для нашей семьи и в целом доступно для родовитых чистокровных, которым просто приходилось выбрасывать некоторую часть своих товаров (очень качественных, между прочим!) на рынок магической Англии, а не оставлять всё в своём узком родовитом кругу. А вот сильным магглорождённым волшебникам предоставлялась стопроцентная стипендия на первые пять лет, оставшиеся два года они могли учиться в беспроцентный кредит. Для магглорождённых, чья сила была поменьше, предоставлялись места в школах и училищах уровнем похуже. Там же учились те чистокровные, кому финансовое положение не позволяло поступить в Хогвартс.       Обобщая, Хогвартс для чистокровных и полукровок был показателем престижа. Поступил и закончил все семь лет? Ого, молодой человек или молодая леди из хорошей семьи, с ними будет выгодно заключить брак. Связи, опять же, между такими «состоятельными» за годы обучения в школе образовывались полезные. Заключались помолвки, разрывались помолвки, детки постарше предварительно договаривались о чём-то между своими семьями, и потом их родители уже скрепляли эти договоры (или, наоборот, скреплять отказывались). Весёлая школьная жизнь.       По большому счету, в Косой Переулок мы шли исключительно за волшебной палочкой и школьной формой: все нужные для учебы книги у меня уже были, так как программа первых курсов не изменилась по сравнению с той, что была у родителей (и я с удовольствием выбрала учебники матери с её скрупулезными пометками), принадлежности для зельеварения и телескоп, который я не так давно просила для своих самостоятельных занятий астрономией, дома тоже имелись.       Самыми главными причинами посещения Косого Переулка, конечно же, было показать меня и показать внешний мир мне. Ненадолго и без больших толп людей, но так даже лучше. Удивительно, но открытые пространства и десяток незнакомых лиц в непосредственной близости вызывали во мне не самые приятные ощущения, так что я почти не останавливалась, чтобы поразглядывать витрины, понимая, что в таком случае соберу на себе взгляды незнакомцев (или же это была паранойя из-за нескольких лет затворничества — не понятно). Информация о том, что девочка из семьи Бушер идёт в Хогвартс в этом году, до заинтересованных лиц дойдёт в любом случае. В магическом мире любили сплетничать.       Мы никуда не торопились, и просто так сбегать, признавая своё поражение перед внешним миром, мне было стыдно, так что решено было не разделяться и сначала спокойно купить школьные мантии, потом пойти за палочкой, а в конце обязательно зайти поесть сладостей. Последнее предложила я, и родители легко поддержали идею.       Мне вообще нравилось, как ко мне относились. Общались, как со взрослой, но если я чего-то не понимала — всегда были готовы объяснить, опять же не скатываясь в сюсюканье. Да, меня в какой-то мере контролировали (к примеру, всегда зачаровывали метлу, чтобы я не могла улететь далеко или высоко), да, мне давали многочисленные советы, но это было объяснимо. Я была умным ребёнком, но всё ещё ребёнком. Даже самым умным детям иногда не достаёт банального жизненного опыта, чтобы понять, что что-то делать не стоит. Конечно, на самом деле жизненного опыта у меня было достаточно, но я не собиралась никого в это посвящать.       Не иначе как показатель нашего статуса, школьные мантии я покупала у Твилфитт и Таттинг; на самом деле, не менее половины одежды у меня было оттуда. Я просто выбирала по каталогам, а потом мама снимала с меня мерки, и мы отправляли заказ совой. Ещё интереснее было то, что Клэр не гнушалась заходить и в дорогие маггловские магазины, принося оттуда совершенно волшебные платья. Ещё больше она веселилась, надевая их и отправляясь на прогулку.       — Представляешь, Энн, иду я, и мантия открывает вид на мой наряд, и я ловлю на себе чужие взгляды, — рассказывала мне она, и её губы складывались в довольную улыбочку. — И я понимаю: Рейчел точно ринется в бутики, смотреть, нет ли там этого платья.       — А его там нет, — поддакивала в такие моменты я. Мама нечасто выходила в люди, так что даже не испытывая такого же удовольствия от одежды и чужого внимания, как она, я старалась её поддерживать. Мне не сложно, а ей — приятно.       — Ах, Рейчел, милая, это индивидуальный заказ!       К сожалению, школьные мантии отличались от повседневных или официальных. Школьные, даже купленные в дорогом бутике, были не самого изысканного фасона и при движении почти не распахивались, а потому надевать под них нечто вычурное было бы бесполезно и даже смешно. Хотя качество ткани меня порадовало — в этом магазины одежды не ограничивали, а потому такое дорогое заведение не могло ударить в грязь лицом.       — В школьном наборе содержится галстук, — пояснила улыбчивая и вежливая девушка-консультант. А может, родственница владельцев бутика, которая проходила некоторого рода «практику»? Она нам так и не представилась, но от неё этого никто не требовал. — Вот, мисс Бушер, видите, я кладу к вашим мантиям карточку? Напишите на ней имя факультета, на который вас распределят, и мы пришлём вам сову с галстуком нужного цвета. Если напишете тем же вечером, то галстук придёт с утра. Если же напишете с утра, то галстук будет доставлен или вечером, или через несколько часов, но за срочность придётся доплатить.       — Поняла, — я кивнула. Система была ясна. Не удивлюсь, если весь первый день учебы немалое количество первокурсников проведёт без галстуков.       По пути к лавке Олливандера между мной и родителями завязался предсказуемый разговор:       — Не помню, чтобы ты говорила, на какой факультет хочешь попасть, — слегка улыбаясь, сказала Клэр. Отец, идущий чуть впереди, заинтересованно повернул голову.       — Мы, конечно, обсуждали их преимущества и недостатки, я помню, но ты довольно скептично отнеслась ко всем четырём.       — Я хочу попасть на Хаффлпафф!       Саймон, который учился на этом факультете, ничего не сказал, но его улыбка стала шире. Дедушка тоже там учился, бабушка была выходцем с Гриффиндора, прабабушка и уже мёртвый прадедушка — с Равенкло.       — Ну, полагаю, о своём факультете мне не стоит даже заикаться, — печально вздохнула Клэр. — А ведь Гриффиндор так хорош!       — И очень шумен. Хотя я удивлён: мне казалось, что ты думаешь о Равенкло или Слизерине.       — Я думаю, я попала бы на Слизерин, если бы доверила Шляпе решать самой, — честно призналась я, и нисколько не удивилась, когда Клэр и Саймон одновременно кивнули. Предрасположенность очевидна. — Но, понимаете… они же все там змеи.       — И ты змейка!       — И я змейка. Но быть такой куда легче, когда вокруг милые барсуки, а не такие же змеи.       Отец негромко рассмеялся, а Клэр, кажется, ненадолго потеряла дар речи. Впрочем, она быстро оправилась и задумчиво обронила:       — Но разве не лучше тогда выбрать Гриффиндор? Там быть змейкой будет совсем легко…       — Шумно.       — Тц, Саймон, ну что ты заладил! — закатила глаза мама, но по не ушедшей с губ улыбки было видно, что ей тоже весело. — Ты бы знала, Энн, какие там соревнования по дуэлингу проводятся каждые выходные!       — Правда? — удивилась я.       — Но туда ещё нужно попасть, — уточнил Саймон. — У каждого факультета есть свои личные развлечения. Гриффиндорцы хвалятся своими дуэлями и, если не ошибаюсь, клубом игроков в плюй-камни. У Равенкло есть сообщество, где они укрепляют свою связь с фамильярами и в целом проводят какие-то эксперименты…       — Просто играют со своими кошками, — отмахнулась Клэр, — мы же к ним заглядывали!       — Я до сих пор подозреваю, что нас с тобой надули, — покачал головой Саймон. — Не могло всё быть настолько просто… У моего факультета есть кружок полётов на метле. Просто полёты, не квиддич, но всё равно очень весело. Ещё клуб гаданий. На самом деле там принимаются ставки со всех факультетов и по любому поводу, но формально… в общем, клуб гаданий.       Я удержалась и не закатила глаза, но позволила себе ухмылочку. Действительно, клуб гаданий… Что-то мне подсказывает, что факультет барсуков всегда в конечном итоге оказывается в плюсе. То ли из-за того, что сам Саймон был с Хаффлпаффа, то ли ещё почему, но я нигде не могла найти подтверждений канонному убеждению о том, что на этом факультете учатся дураки. Ни его, ни дедушку у меня язык не поворачивался назвать дураками или тюфяками.       — А Слизерин?       — У них есть свой кружок Темных искусств, — ответил отец. Мы уже подходили к лавке Олливандера. — Вот за ними преподаватели постоянно наблюдают.       Пока я вертела эту мысль так и эдак, Олливандер здоровался с моими родителями. Или, возможно, совсем не с ними, а с их палочками, сложно было сказать. Я прошлась взглядам по стеллажам, заваленным вытянутыми коробочками, и вежливо поздоровалась с создателем волшебных палочек сама. Если подумать, то ничего такого удивительного в том, что школьники изучают Темные искусства, верно? Раз уж их контролируют. В Дурмстранге, помнится, это вообще не факультатив для избранных, а обязательный предмет по типу ЗоТИ в Хогвартсе.       Я была правшой с небольшими ладошками — Олливандер отдельно это отметил и сам восхитился подобному, тут же начиная свою загадочную речь о палочках и о том, что такой волшебнице должна подойти далеко не каждая.       — Видите ли, мисс, помимо характера у палочки и волшебника должны совпадать их физические оболочки. В основном это относится именно к рукам волшебника и корпусу палочки.       — В основном? — невольно переспросила я, в некотором роде и заинтересованная, и немного скучающая. Палочки меня не очень интересовали.       Три палочки, которые мне уже были предложены, не привносили в магазин разрушений, а просто вырывались из рук. Одна даже начала испускать зловонный дым, который Олливандер быстро смёл одним движением руки. Я не была уверена, что у него в руках в этот момент была палочка, но в том, как он пальцем погрозил той, которая и выпустила дым, было что-то от родителя, отчитывающего ребёнка. Одновременно забавно и устрашающе, если задуматься.       — Я пытаюсь вычислить зависимость выбора в том числе и от внешних качеств волшебников, — с явным удовольствием поделился Олливандер. — Зачем бы иначе я снимал с вас мерки, мисс Бушер?       Очень захотелось переспросить что-то вроде «Так вы вовлекаете в эксперимент каждого своего покупателя?», но я побоялась, что вопрос прозвучит слишком невежливо даже для такого экстравагантного человека, как Олливандер.       Спустя пятнадцать минут поисков я наконец-то почувствовала это. Незабываемое, прекрасное ощущение единения, принятия и некого внутреннего тепла. Я посмотрела на палочку, которая меня выбрала. Она была тёмной, тускловатой по цвету, слегка сужающейся к кончику, с выраженной толстоватой рукоятью. По рукояти вились узоры, одинаково похожие и на странные фантастические растения, и на морозные узоры.       Одновременно с этим ощущением от Системы выскочило оповещение — появился новый навык.       Сродство с волшебной палочкой ур. 50       Возможно, у предметов и нет души, но разве можно назвать волшебную палочку обычным «предметом»?       — Акация и перо феникса, двенадцать с половиной дюймов, очень гибкая, — повторил Олливандер. Он называл каждую палочку, прежде чем дать её мне в руки, но быстро и словно бы для себя, а не для меня. На этот же раз слова были адресованы именно мне. — Вы счастливица, мисс Бушер.       — Мистер Олливандер? — вскинул брови отец.       — Обычно палочки с пером феникса любят проверять своих хозяев, их преданность нелегко заслужить. Но акация и чрезвычайная гибкость, видимо, смягчили её, — со всё тем же удовольствием, что и в самом начале, сказал мужчина. — И длина… да, я думаю, тут сыграло множество факторов. Эта палочка уже доверяет вам полностью.       — Это хорошо, — слегка нахмурившись, сказала я. — Простите, если оскорбляю ваших созданий, мистер Олливандер, но какой смысл в палочке, которая выбрала тебя только наполовину?       Моя акация с пером феникса то ли воображаемо, то ли по-настоящему потеплела в руке. Я решила считать, что она со мной согласна. А вот Олливандер только рассмеялся и заявил, что ни он, ни «его создания» не в обиде. Саймон, прокашлявшись, напомнил о том, что ему стоит расплатиться, и вместе с палочкой купил ещё и специальные крепления для неё, а также набор по уходу.       Пока деньги переходили из рук в руки, я задумчиво игралась с креплениями. Их, сплошные ремешки из приятной кожи, нужно было надевать на руку, в которой держишь палочку, крепить туда оружие, и потом особым движением кисти делать так, чтобы она выскальзывала в ладонь. Конечно же, ремешки были не простые, а с особыми чарами, позволяющие уменьшать длину закрепляемого предмета, в данном случае палочки. Иначе носить её было бы достаточно проблематично — просто не вместилась бы в длину предплечья.       Как только мы вышли из лавки волшебных палочек, я сразу же направилась к ближайшей кондитерской, заедать потраченные сегодня нервы. Сладкое — это жизнь. Особенно всякие тортики. Особенно волшебные тортики! Они не всегда лучше на вкус, чем обычные, но всегда лучше выглядят. В кондитерской Шугарплама, куда мы зашли, у меня разбегались глаза, но в итоге я всё же смогла остановить свой выбор на трёх сладостях. Владелец, мистер Шугарплам, был очень мил и с удовольствием отвечал на мои вопросы по поводу своих сладостей.       Конечно же, дома я опробовала несколько простейших заклинаний. Люмос, Репаро, Алахомора. Все получились с первого раза, а первый зажёгшийся на палочке огонёк меня ослепил, заставив почти сразу выкрикнуть «Нокс!».       Родители вздохнули и переглянулись. Конечно, они наблюдали за моими первыми заклинаниями, и удивлёнными не выглядели.       — Будем учить контролировать, — подытожила мама. — Заодно проверим, как хорошо ты занималась гимнастикой.       Добавившееся к остальным обязательным занятиям времяпровождение Клэр называла «владением волшебной палочкой». Нового навыка так и не появилось, зато то самое сродство прокачивалось. Видимо, оно зависело не только от доверия палочки ко мне, но и от моего умения ей управлять — потому что именно этим мы с мамой занимались. Особая гимнастика, которой Анна занималась ещё до моего попадания, а я потом продолжила, помогла рукам и телу запомнить основные движения, сделала их гибкими и сильными.       Мама учила меня ловко и грациозно доставать палочку из крепления и не промахиваться, убирая её обратно; она учила меня основным магическим стойкам, но наказывала, что в конце концов лучше выбрать какую-нибудь одну, самую удобную; она помогла мне определиться с хватом на волшебной палочке, заявляя, что это одна из важнейших частей всего заклинательского процесса. Она также учила меня уходить от заклинаний не только с помощью Протего, который я на всякий случай выучила, но и просто: пригибаться, отшатываться в сторону, откатываться в сторону, прятаться, падать… Учила цепляться за палочку мёртвой хваткой, так, чтобы только Экспеллиармус от сильного волшебника мог выбить её у меня из рук. Показывала переходные движения палочкой, чтобы плести заклинания не прерываясь.       Отец тоже решил как можно лучше подготовить меня к сентябрю и устроил экзамен по всем чистокровным семьям Британии, а также связанных с ними полукровных. Если первых я выучила уже давно, то со вторыми пришлось потрудиться. Также он мне рассказывал о том, чем более всего чистокровные известны, чем в основном занимаются, какие товары любят выбрасывать на рынок, в каком финансовом положении находятся и насколько всё плохо с родовыми проклятиями.       В порядке совместного творчества Саймон и Клэр составили для меня список заклинаний, которые стоило выучить до школы, чтобы облегчить себе жизнь в ней. На них же предполагалось тренировать контроль. Люмосу не стоило ослеплять, Алохамора не должна была ломать замок, Репаро — обновлять предмет до какого-то неестественного качества, Джеминио, оно же заклинание копирования, должно было создавать только одну копию… Работы было много.