Я смертельно скучал по тебе

      Локи читал чужие умы, как открытые книги, и мог парой фраз выведать все сокровенные тайны. Он был виртуозом сознания, бесподобным манипулятором, способным заставить жертву думать, что все вложенное ей в голову пришло туда от носителя, а не со стороны.       По какой-то причине с детьми, с его детьми, это не работало.       Его любимая женщина, его Сигюн, подарила Локи двух сыновей, двух близнецов, радость в двойном размере. Нарви и Вали родились своевольными и непослушными — конечно, тут не было ничего необычного, учитывая их отца, — проказниками, поставившими на уши весь дворец. Они кричали, сами не понимая, чего толком хотят, пока были младенцами, они изнуряли себя, свою мать, прислугу, в конце концов, своего отца, так опрометчиво каждый раз забывающего: соваться к хватающим все, что попадает в поле зрения, малышам — плохая, очень плохая идея! Его волосы пострадали. Не так сильно, как его эго, но все же. Кто знал, что в этих мелких ручонках скрывается столько силы?!       О, Сигюн знала. И Локи теперь тоже знал.       Довольно рано близнецы поняли, что могут искусно дергать за ниточки своих родителей и своего окружения. Когда они хотели маму, они были асами, когда они хотели отца, они были йотунами. Почему-то они хотели своего отца очень часто. Это заставило Сигюн ревновать. В свою очередь, последнее заставило Локи прилично понервничать. В основном, потому что он не удержался от колкостей. Как всегда...       Чтобы стать по-настоящему серьезной угрозой Нарви и Вали потребовалось менее, чем два года. О боги! Это было ужасно! Они начали ходить.       Стоило ли говорить, что это наложило на Локи кучу ограничений?.. Сигюн, любимая Сигюн, закрывающая глаза на все «причуды», безапелляционно выселила из покоев его любимые острозаточенные игрушки, которые Локи любил оставлять «на черный случай» в совершенно неожиданных местах, вместе со склянками ядов и книгами. Последнее было для блага его же психики: он до сих пор не оправился от возмутительного осквернения страниц гримуара по черной магии красно-синими каракулями!       И, о! Если бы искалеченное разными способами все было верхом проблем новоявленных родителей!       Локи и Сигюн были магами.       Нарви и Вали были магами тоже. Маленькими проказливыми магами, совершенно не умеющими контролировать свою силу, но очень любящими ее использовать на право и налево.       Всемилостивые предки. За. Что.       Почему Локи никто не сказал, что дети — это так сложно?! Расшифровывать тайные письмена Старейшин Вселенной и искать бреши между мирами было гораздо проще, чем объяснить двум скалящим на манер своего отца первые молочные зубы отпрыскам, что нельзя превращать мамины волосы в змей (хотя это и было забавно), что нельзя становиться невидимыми и прятаться от нянечек, доводя до истерики и слез (что тоже было ужасно весело). Что нельзя притворяться мертвыми перед Тором после железных любящий-дядя объятий (почему он не додумался до этого в свое время?!), ведь дядя-Тор сносил пол-дворца в панике, пока несся с племянниками в крыло врачевателей. Что не стоит шутить над дедушкой-Всеотцом или души не чающей в сорванцах бабушкой-Всематерью. Что категорически нельзя играть в такие игры с ним. Потому что, в отличие от всех остальных, у Локи было очень короткое терпение. И очень строгие наказания.       О, он был строг, непреклонен и часто в ярости во время воспитательных бесед, но он любил своих сыновей — этого бы никто не посмел у него отнять. Однако становиться жертвой чужих шалостей и понимать, что вообще-то иногда (очень часто) это не очень-то смешно и весело, входило в разрез с его жизненными принципами Бога Коварства. Локи доставляло безграничное удовольствие потешаться над окружающими — быть объектом забав ему не нравилось абсолютно.       Он с нетерпением ждал момента, когда Нарви и Вали вошли в осознанный возраст. Локи смог обучать их магии и хоть как-то держать волшебные потуги в узде. Направил бьющийся ключ пакостей в более «безопасное» русло — стал предводителем изнуряющих дворец проказ. Больше никаких «невинных» издевок над ним или Сигюн! Или Фриггой. Только над остальными. Наконец-то!