Планета Хогвартс

После завтрака все остались на местах, дожида­ясь, пока к ним подойдет профессор МакГонагалл. В этом году раздача персональных расписаний не­сколько усложнилась, так как профессор МакГона­галл должна была вначале удостовериться, что все получили нужное количество баллов за СОВА и мо­гут продолжать занятия по выбранным предметам для подготовки к ТРИТОНам. Гермиона мгновенно получила разрешение про­должать курс по заклинаниям, ЗОТС, УЗМС, трансфигурации, травологии, нумерологии, древним рунам и зельеварению и тут же унеслась на первый урок древних рун. С Роном дело за­тянулось дольше. Его лицо выражало тре­вогу, когда профессор МакГонагалл просматривала его заявку, сверяясь с результатами СОВА. - По За­щите от Темных Сил у вас «выше ожидаемого» — можете продолжать курс. А вот с зельеварением у вас не все ладно. Мне очень жаль, Уизли, но оценка «удовлетворительно» — маловато для заня­тий на уровне ТРИТОН. Боюсь, вы просто не справи­тесь с объемом работы. Как я вижу, у вас «выше ожидаемого» по трансфигурации — почему не подго­товиться к ТРИТОНам по этому предмету? — Мама считает, что мне это не нужно, — промямлил Рон. — Берите курс трансфигурации, — сказала МакГона­галл, — а я черкну пару словечек Молли, напомню ей, что если она в свое время провалила СОВА по трансфигурации... это еще не значит, что сам предмет нику­да не годится. — Так, Поттер, Поттер... — проговорила профес­сор МакГонагалл, поворачиваясь ко мне и загляды­вая в свои записи. — Заклинания, Защита от Темных Сил, травология, зельеварение, УЗМС, Руны, трансфигурация, нумерология... Все очень хо­рошо. Должна, сказать, Поттер, я довольна вашими достижениями по трансфигурации, очень довольна. Также, если вы хотите пересдать Астрономию, то вы можете сделать это восьмого ноября вечером. Комиссия согласилась приехать в этот день и принять экзамен у всех, кто считает, что мог бы получить оценку выше, если бы не вмешались обстоятельства. - Да, я, пожалуй, пересдам, профессор. — Прекрасно, Поттер, вот ваше расписание. Да, кстати, в команду Гриффиндора по квиддичу уже записались двенадцать человек. Я пе­редам вам список чуть позже, вы сможете назначить отборочные испытания на удобное для вас время. Через несколько минут все мои друзья получили разреше­ние продолжать занятия по выбранным предметам, и мы вышли из-за стола. После Древних рун было окно в расписании. Мы вернулись в гостиную, где не было никого, кроме полудюжины семикурсников и в том числе Кэти Белл, — она одна осталась из первоначального состава гриффиндорской команды, в которую я вступил, когда учился на первом курсе. — Я так и думала, что ты его получишь, моло­дец! — крикнула она через всю комнату, показывая на значок капитана на моей груди. — Скажешь, ког­да отборочные? — Не говори ерунду, — сказал я. — Зачем тебе пробоваться, я уже пять лет вижу, как ты играешь... — Нет, так нельзя, — строго возразила она. — От­куда ты знаешь, может, на факультете есть игроки лучше меня. Самую хорошую команду можно разва­лить, если капитан держит игроков по старой памя­ти или набирает своих приятелей по знакомству. Через час мы поспешили на урок ЗОТС. Дверь отворилась и из классной комнаты вышел профессор МакХампти. Толпа перед дверью моментально затихла. — Идите в класс! — сказал профессор. Перешагнув порог, я осмотрелся. На стенах красовались новые картины, в основ­ном изображавшие людей в мучениях, со страшны­ми ранами или невероятно искаженными частями тела. Ученики рассаживались молча, нервно огля­дываясь на зловещие картины. — Учебники можно пока не доставать, — сказал МакХампти, закрыв дверь и остановившись возле учитель­ского стола. Гермиона поспешно бросила свой экземпляр учеб­ника «Лицом к лицу с безликим» обратно в сумку, а сумку затолкала под стул. — Пока что просто послушайте меня. И про­шу вас, не отвлекайтесь. Его темно-карие глаза прошлись по лицам учеников, задержавшись на моем лице, точнее, шраме на какую-то долю се­кунды дольше других. — Насколько мне известно, за время учебы у вас сменилось пять преподавателей по этому пред­мету. И трое из них преподавали... не лучшим образом. Поэтому нам нужно очень постараться, чтобы справиться с объемом работы на уровне ТРИТОН, значительно более углубленном и об­ширном. Да, мисс Браун? - Что это за... за картины, сэр? - Это своего рода наглядные пособия. Как вы думаете, последствия чего изображены вот на этой картине? Мистер Малфой? - Похоже, на него напал какой-то зверь. - Да, на него напали. Но только это был не зверь, а... мисс Грэйнджер? - Инфернал, сэр. - Верно. Пять баллов Гриффиндору. Кто скажет, кто такие инферналы? Мисс Боунс? - Инферналы - оживлённые с помощью заклинания трупы умерших. Очевидно, нет разницы, кем были эти люди при жизни: магами или магглами. Инферналы действуют по велению волшебника, их создавшего. - Верно, ещё пять баллов Гриффиндору. Но сегодня у нас другая тема... так, вы должны освоить Невербальные заклятия. Кто знает, что это? Мисс Грэйнджер? - Невербальные заклятия отличаются от обычных тем, что не произносятся вслух, таким образом, ваш противник не знает, какое заклятие вы будете применять. - Верно, мисс Грэйнджер... если он не легиллимент. Поэтому я хочу вас научить не только применять их, но и закрывать свой разум от противника... а также проникать в его мысли, чтоб узнать, как он хочет заколдовать вас. Я вас буду вызывать попарно, и вы попытаетесь всё это сделать. Браун и Боунс! Так-так... хорошая попытка Ступефая, мисс Браун, но ментальную защиту легко пробить... мисс Боунс, отличные мысленные щиты и великолепный Экспеллиармус... мистер Уизли, пожалуйста, передайте мисс Браун ее палочку, и на занятиях нужно думать о занятиях, а не о квиддиче... и не о еде, мистер Гойл! Похоже, наконец-то у нас снова был хороший преподаватель ЗОТС. Свободные уроки оказались для шестикурсников не временем блажен­ного безделья, на что некоторые надеялись, а единствен­ной возможностью худо-бедно справляться с чудо­вищным объемом работы, которая на нас навали­лась. Мало того что по всем предметам каждый день задавали столько, будто на завтра назначены экза­мены, так еще и сами уроки стали намного труднее, чем прежде.  Невербальных заклинаний требовали от нас те­перь не только на Защите от Темных Сил, но и на заклинаниях, и на трансфигурации. Я час­то видел своих однокурсников в гриффиндорской гостиной или за столом в Большом зале посинев­шими от натуги, как будто у них что-то застряло в кишках, но я знал, что на самом деле они пытают­ся колдовать, не произнося заклинания вслух. Немно­го легче было на занятиях по травологии в тепли­цах; мы теперь изучали значительно более опас­ные растения, но, по крайней мере, здесь можно было громко ругаться, если что-то не­ожиданно вцепится в тебя сзади. Из-за громадного количества домашних зада­ний и многочасовых изнурительных тренировок по невербальным заклинаниям мы все никак не могли выкроить время, чтобы на­вестить Хагрида. Филч вернулся, когда мы сидели за завтраком в следующую субботу. Оказалось, он гостил у своей знакомой Арабеллы Фигг, которая была сквибом, как он когда-то, и она попросила его спросить меня насчет моего артефакта. — Столько назадавали по зельям! — жаловался Рон. — И еще нужно отраба­тывать это дурацкое заклинание Агуаменти для Флитвика! — Не дурацкое, а очень полезное! — возмутился я. Отборочные могли занять все утро, столь­ко народу записалось! Я немного нервничал пе­ред своим первым выступлением в роли капитана команды. — Даже не знаю, с чего это квиддич стал таким популярным. — Да ну тебя, Гарри, — ответила Гермиона. — Это не квиддич попу­лярен, а ты! Никогда еще к тебе не было такого ин­тереса, и, честно говоря, ты никогда еще не был на­столько привлекательным!  Теперь все знают, что ты все это время гово­рил правду, так? Волшебный мир вынужден был при­знать, что ты оказался прав насчет Волдеморта, что он действительно вернулся. Ко всему прочему тебе еще пришлось пережить травлю Министерства, когда тебя пытались выста­вить ненормальным вруном. Мы получили номер "Пророка".Там писали, что Фаджа сняли с должности Министра, и вместо него выбран Руфус Скримджер. Как я и ожидал, испытания заняли почти все утро. Явилась, кажется, половина факультета, от пер­вокурсников, испуганно сжимавших в руках кошмар­ные школьные метлы-развалюхи, до семикурсников, возвышавшихся над всеми остальными и жутко кру­тых с виду. — Кормак МакЛагген, вра­тарь. — В прошлом году ты не пробовался? — спросил я, мысленно отметив ширину плеч МакЛаггена, и подумал, что тот, наверное, вполне способен заго­родить все три обруча, даже не двигаясь с места. — Во время отборочных испытаний я лежал в больничном крыле, — сказал МакЛагген, слегка ри­суясь. — Съел на спор дюжину яиц докси. — Ясно, — сказал я. — Ну ладно... Подожди здесь, пожалуйста... Я указал на передние ряды трибун, недалеко от того места, где сидела Гермиона. По лицу Мак­Лаггена скользнула тень неудовольствия, и я подумал, уж не ожидает ли МакЛагген особого к себе отношения. Я решил начать с элементарной проверки — попросил кандидатов разбиться на группы по десять человек и сделать круг над стадионом. Это было удач­ное решение: первая десятка состояла из первокурс­ников, и тут же стало яснее ясного, что раньше они вообще не летали. Только один мальчик сумел про­держаться в воздухе дольше чем полминуты и при этом так удивился, что немедленно врезался в шест, на котором крепился обруч. Вторую группу составили девочки, глупее ко­торых я никого в жизни не видел. Когда я подул в свисток, они даже не попытались взлететь, только покатились со смеху, цепляясь друг за дру­жку. Когда я велел им уйти с поля, они ничуть не огорчились, расселись на трибунах и принялись дразнить дру­гих участников. Третья группа устроила свалку, не пролетев и по­ловину круга. В четвертой группе почти никто не принес с собой метлы. Пятая группа состояла из хаффлпаффцев. — Если здесь есть еще кто-нибудь с других фа­культетов, — заорал я, начиная злиться всерь­ез, — уйдите сразу, пожалуйста! Наступила тишина, потом двое мелких рейвенклоцев бегом кинулись с поля, давясь от хохота. Через два часа, после множества жалоб и исте­рик, одной поломанной «Кометы-260» и несколь­ких выбитых зубов, я отобрал в команду тро­их охотников: Кэти Белл, прекрасно выступившую на пробах, новую участницу по имени Демельза Ро­бинс, которая необыкновенно ловко уворачивалась от бладжеров, и Джинни Уизли — она летала быс­трее всех, да еще и забила семнадцать голов. Я был доволен своим выбором, но успел докричаться до хрипоты, общаясь с обиженными претендента­ми, после чего пришлось точно так же сражать­ся с отвергнутыми загонщиками. Ни один из выбранных мной загонщиков не мог сравниться с такими блестящими игроками, как Фред и Джордж, но все-таки я был более-менее дово­лен. Джимми Пикс, невысокий, коренастый третье­курсник, с такой силой заехал бладжером мне по затылку, что там вскочила шишка величиной с ку­риное яйцо (впрочем, Арей быстро решил эту проблему), а Ричи Кут на вид был довольно хлип­кий, зато бил метко. Теперь оба сидели на трибунах рядом с Кэти, Джинни и Демельзой и смотрели, как идет отбор последнего игрока в команде. Я нарочно оставил вратарей под конец, наде­ясь, что к этому времени стадион опустеет и психо­логическое давление на участников будет поменьше. Но, к сожалению, все отвергнутые игроки остались на трибунах, да еще целая толпа народу, закончив за­втракать, явилась посмотреть пробы, так что зрите­лей стало даже больше, чем было вначале. Каждого очередного вратаря, подлетающего к обручам, тол­па встречала приветственными криками пополам с насмешками. Я покосился на Рона — у того и раньше были проблемы с нервами. Я надеял­ся, что после победы в финальном матче прошло­го года это пройдет, но, как видно, не прошло: Рон был нежно-салатового цвета. Никто из первых пяти кандидатов не сумел пой­мать больше двух мячей. Кормак МакЛагген взял четыре пенальти из пяти. Но во время пятого пенальти он промахнулся по мячу. Толпа захохотала и заулю­люкала. МакЛагген вернулся на землю, скрежеща зу­бами от ярости. Рон с обморочным видом оседлал свой «Чистомет-11». — Удачи! — прокричал чей-то голос с трибуны. Это оказалась Лаванда Браун. Она тут же закрыла лицо руками, и мне очень хотелось сделать то же самое, но я решил, что капитан не вправе трусить, и стал смотреть, как Рон проходит пробы. Как выяснилось, я беспокоился зря: Рон взял один, два, три, четыре, пять кваффлов подряд! Страш­но довольный, с трудом удерживаясь, чтобы не за­вопить на радостях вместе с толпой зрителей, я повернулся к МакЛаггену, чтобы сказать ему.- мол, к сожалению, Рон его обошел, но тут красное от зло­сти лицо МакЛаггена возникло прямо у меня перед носом. Я попятился. — Сестрица ему подыгрывала! — с угрозой за­явил МакЛагген. На виске у него пульсировала жил­ка. — Она нарочно по­дала ему легкий мяч. — Ерунда, — холодно ответил я. — Как раз этот мяч он чуть было не пропустил. МакЛагген приблизился вплотную ко мне. Я на этот раз не отступил. — Дай мне еще одну попытку. — Нет, — сказал я. — У тебя уже была по­пытка. Ты взял четыре мяча. Рон взял пять. Рон бу­дет вратарем, он победил в честной борьбе. Уйди с дороги. На мгновение мне показалось, что Маклагген сей­час полезет драться, но тот ограничился злобной грима­сой и затопал прочь, бурча себе под нос какие-то угрозы. Я обернулся и увидел перед собой новую команду в полном составе, сияющую улыбками. — Все молодцы, — устало сказал я. — Здорово летали... — Блестяще, Рон! Это Лаванда примчалась на поле. Рон был невероятно доволен собой и даже казался выше ростом, улыба­ясь до ушей другим игрокам и Лаванде. Я назначил первую трениров­ку на следующий четверг, после чего мы с друзьями отпра­вились в гости к Хагриду. Дождик наконец перестал, бледное солнце пыталось пробиться сквозь тучи. Я почувствовал, что страшно проголодался. Я очень надеялся, что у Хагрида найдется чего-нибудь поесть. — Я уже думал, что Рон не поймает тот последний мяч, — взахлеб рассказывал я. — У Демельзы такой хитрый удар, видели, крученый... — Эй! — послышался громкий голос. Хагрид большими шагами вышел из-за угла. На нем был необъятный фартук в цветочек, в руках он держал мешок картошки. Здоровенный волкодав Клык бежал за ним по пятам; Клык оглушительно залаял и рванулся вперед. — А ну-ка отойдите от него! Он вам сейчас паль­цы пооткусает... А-а, это вы. Здорово, ребятки, здорово. Клык прыгал вокруг нас, пытаясь облизать нам уши. Хагрид посторонился, пропуская нас в дом. — Ну, что новенького? — спросил Хагрид, когда мы уселись за громадный деревянный стол. Клык тут же положил морду мне на колени и обслюня­вил мантию. Хагрид принялся возиться у очага, пристроил на огне громадный медный чайник. Наконец он с грохотом поставил на стол кружки вместимостью с ведро, до краев налитые чаем цвета красного дерева, и тарелку с печеньем. Я так проголодался, что не устрашил­ся даже Хагридовой стряпни и сразу взял себе печеньице. Послышался странный хлюпающий звук, мы в тревоге оглянулись. Гермиона тоненько взвизгну­ла. В бочонке ко­пошились какие-то червяки по футу длиной, белые и скользкие. — Что это, Хагрид? — спросил я, стараясь, чтобы в голосе прозвучал интерес, а не омерзе­ние, но печенье все-таки отложил. — А, просто гигантские личинки. — И кто из них вырастет? — спросил Сол. — Никто из них не вырастет, — проворчал Хаг­рид. — Я их скормлю Арагогу. И вдруг он разрыдался. — Хагрид! — Гермиона бросилась к нему, обе­жав вокруг стола, чтобы не приближаться к бочон­ку с личинками. Она обняла вздрагивающие плечи Хагрида. — Что случилось? — Он... он... — всхлипывал Хагрид. Слезы ручьями текли из его черных, как жуки, глаз. Он вытер лицо фартуком. — Он... Арагог... Кажись, он помирает... Все лето хворал и никак не пойдет на поправку... Прямо не знаю, что со мной будет, если он... если он... Мы с ним так долго были вместе... — Умираю с голоду, — сказал я, как только дверь за нами закрылась и все мы почти бегом за­спешили к замку по безлюдным темным лужайкам. Я оставил попытки разгрызть печенье, когда услы­шал, как у меня зловеще хрустнул один из коренных зубов. После обеда мы отправились к себе, в башню Гриффиндора. В гостиной толпился народ — почти все уже успели пообедать, но мы все-таки нашли себе свободный стол и сели. Гермиона потянула к себе свежий номер «Придиры», забытый кем-то на кресле. — Что-нибудь новенькое? — спросил я. — Да... — Гермиона раскрыла газету и начала проглядывать внутренние страницы. — Ой, смотрите, тут новая статья Риты... ВЕЛИКОЕ ОТКРЫТИЕ КСЕНОФИЛИУСА ЛАВГУДА ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР "ПРИДИРЫ" НАГРАЖДЕН Главный редактор нашего журнала и магозоолог Ксенофилиус Лавгуд совершил поистине сенсационное открытие. Во время путешествия по Скандинавии ему удалось не только найти, но и приручить редчайших (на Земле всего несколько особей) магических существ, называемых морщерогими кизляками. На развороте красовалась колдография: мистер Лавгуд гладит одного из кизляков. Две пары морщерогих кизляков с детенышами сейчас живут в просторном вольере, принадлежащем семье Лавгудов. Магозоолог надеется со временем увеличить их численность. За свое открытие Ксенофилиус Лавгуд получил награждение - премию имени Ньютона Скамандера в области магозоологии. Церемония награждения состоялась в Министерстве магии 3-го сентября в 12:00. Также профессором Зельеварения Северусом Снейпом и его ученицей Гермионой Грэйнджер, которая является потомком небезызвестного Гектора Дагворт-Грэйнджера, было обнаружено, что рога и шерсть морщерогих кизляков могут быть использованы как ингредиент для целебных зелий, с успехом заменяя некоторые другие ингредиенты, например, шерсть единорога. Ожидается, что рог кизляка на рынке ингредиентов будет иметь высокую стоимость, ведь, как утверждает мистер Лавгуд и другие авторитетные источники... То есть я, Сол и миссис Лавгуд. ... морщерогие кизляки сбрасывают рога лишь раз в три года. Также ведутся исследования пригодности использования их шерсти как сердцевины для палочек.