Пари ровно на миллион

— Кхм, господа, — проговорил Ошитари, пытаясь привлечь внимание и немного развеять давившее на всех напряжение, — думаю, нам всё же стоит начать… В конце концов, мы все с вами здесь собрались не просто чай попить. — Теннисисты тотчас притихли, воззрившись на парня. — А развеять все недопонимания, сомнения и обиды. — По-моему, ты просто раздуваешь из мухи слона, — буркнул Мукахи, но быстро заткнулся, стоило Юуши посмотреть на него. — …А потому сейчас я перепадаю слово Фуджи и Атобе, которые, я надеюсь, подробно расскажут вам, в чём дело, а мы с вами, ребята, постараемся максимально дополнить их рассказ деталями. Договорились? — Члены обеих команд, за исключением двух главных зачинщиков (Щьюске и Кейго), а также невинных жертв (Кунимитсу и Рёмы), синхронно закивали. — Начинай, — успел первым шикнул Фуджи, и Атобе, одарив его тяжёлым взглядом, мысленно желая умереть теннисисту в самых страшных муках, проговорил: — Всё началось с того, что около трёх недель назад я неожиданно получил приглашение в кафе от Фуджи-куна, позвавшего меня, как вы уже поняли, явно не просто так поболтать, а для одной странной и даже безумной цели…

***

…Разговор длился несколько часов. Вскоре после того, как начал говорить Кейго, подключился и Фуджи, а затем и остальные ребята. Собирали по кусочкам, перебивали друг друга, узнавая ответы на мучавшие вопросы. Удивлялись, когда слышали, какие планы строили «противники», смеялись, слыша о смущении Атобе, стыдливо тупили глаза, узнавая о переживаниях Эчизена и Тедзуки, сердились, когда Мукахи с Кикумару виновато признали, что это их диалог Рёма услышал в кафе, раскаивались и… прощали. Прощали, осознавая, что в сложившейся ситуации вся эта глупая каша заварилась только из-за их нежелания слышать друг друга, страха быть осмеянным, непонятым, а ещё причинения неудобства и боли любимому… … — Хотели как лучше, а получилось как всегда, — с тяжёлым вздохом заключил Кейго, заставляя оставшихся сидеть рядом (остальные разбрелись кто куда — вероятно, на поиски алкоголя, чтобы внести разнообразие в их печальную вечеринку) горько усмехнуться, потому что возразить было нечего, хотя… на ошибках учатся, правда? Хороший вопрос. Пусть все и разобрались, раскаялись, простили, но вина… вина и отчаяние по-прежнему висели камнем на сердце. — Эй, Атобе, — негромко проговорил Ойши, пододвигаясь ближе, — он сейчас на балконе… иди и поговори с ним… — Сам иди, — мотнул головой парень, — и вообще… вон о Фуджи лучше позаботься. — Уже, — невозмутимо сказал Шуичиро, кивая на тепло улыбающегося Кунимитсу и Щьюске, взволнованно говорящего ему что-то. — Так что теперь твой выход. — Тц, как же бесишь… — Кейго недовольно скрипнул зубами, сжал кулаки, однако, шумно выдохнув, поднялся с диванчика и зашагал в сторону балкона. Учитывая строптивый характер Эчизена, беседа предстояла не из лёгких. И это ещё с тем, что все обстоятельства прояснились, и каждый извинился раз сто, не меньше. «Спокойно, Атобе. Ты просто скажешь ему всё как есть». …Дверь оказалась приоткрыта, позволяя замершему перед ней Кейго увидеть повернувшегося к нему спиной Рёму, задумчиво смотрящего вдаль. «Чёрт…». Мысли спутались. Всё, что он прокручивал в голове, продумывал и строил, тотчас рассыпалось в прах, уступая место трепыхающейся неуверенности и липкому страху. — Ты мне очень нравишься, семпай! И я-я… я хочу встречаться с тобой… Семпай… — А я не хочу. — Ох… понятно… А… м-можно мы тогда будем дружить? — Да ни в жизнь. — Н-но почему? — Потому что ты отвратителен. — И долго ты будешь там стоять? — Поинтересовался Эчизен, продолжая рассматривать ночное небо. — Так ты знал, что я там? — Севшим голосом спросил Атобе. — Ты слишком громко дышишь, Обезьяний Король. — В голосе юноши послышались весёлые нотки, развеивая толику напряжения. — Да неужели? — Ага. Пыхтишь как паровоз… Ох, кажется, я начинаю сочувствовать твоим сожителям в U-17… — Рёма, я тебя люблю. Воцарилась звенящая тишина. Дыхание сбилось, обжигая лёгкие, а глаза расширились от ужаса и осознания неизбежного. «Идиот…». Не молчи… Не мучай меня… Ну же, скажи! Скажи что я… — И я тебя… … отвратительный. Стоп, что? «Ты… что ты…». — Т-ты… Эчизен недовольно фыркнул и, повернувшись, решительно преодолел расстояние в несколько шагов между ними, встал на цыпочки… запечатляя лёгкий поцелуй на губах ошарашенного Атобе. — Рёма… — Цыц, — оборвал его Эчизен, внимательно глядя на парня. — Атобе Кейго… Ты — дурень, детсадовец, самовлюблённый павлин, а теперь ещё и стрёмный сталкер… — Тц… — …Но всё равно… Я знаю тебя. И знаю, что ты не хотел, чтобы так получилось. И… да… я люблю тебя, тупица, со всеми твоими недостатками и заморочками! Теперь краснел уже Эчизен, отчаянно пытаясь скрыть за злостью смущение. — И вообще, ты!.. Договорить ему не дали, заткнув весьма простым и действенным способом — поцелуем. На этот раз более глубоким и уверенным, заставляя плавиться, хвататься за плечи и прерывисто дышать, изредка отрываясь от соблазнительных губ, шепча лишь одни слова, навсегда впечатывая их в сердце в своё и чужое сердце. Люблю… … — Я люблю тебя… — И я тебя… — Точно? — Заткнись, Обезьяний Король. — Только если тобой. — О, так я могу считать это предложением? — Засранец… …Теперь уж точно раз и навсегда.