Буду гореть

      — Да вы шутите?! — Бак в расстройстве пинает одну из пустых коробок.       От удара тара чуть съезжает в сторону, глухо шваркнув по асфальту. Она застывает кособоким памятником самой себе. Печально. Уныло.       Завтра-послезавтра обещают дождь, так что от серой картонки в скором времени останется только каша. А потом и вовсе ни-че-го.       С людьми тут также — сначала полные жизни, потом пустеют, а, немного погодя, растворяются. Вот только не под дождём, а в очередной зачистке. Или под пулей. Или от голода. Болезни. Вариантов много — итог всё тот же.       Эван несколько секунд тупо смотрит в одну точку, а затем зажмуривается. Он с силой проводит пальцами по векам, чтобы немного снять напряжение с воспалённых глаз.       Ладно, стоять тут и скорбеть по утерянной гуманитарке — последнее дело. Так что он отступает с открытого пространства в тень ближайших зданий. Проходит через огромную заброшенную церковь, стараясь не втягивать голову в плечи от вида полуразвалившегося распятия над алтарём. Сворачивает в узкий переулок. Затем ещё в один. И ещё…       Когда он добирается до уже изученного вдоль и поперёк маршрута, то немного расслабляется. Теперь он на финишной прямой — до относительной безопасности ему остаётся ровно двадцать семь минут, если он будет двигаться быстро. А он будет, да.       Ночная тьма ещё не перешла в жемчужные сумерки, но в воздухе уже чувствуется: рассвет близко-близко. Ещё чуть-чуть — и солнце откроет новый день. И всё. Эта ночь окажется в прошлом. Ну и чёрт с ней.

***

      Бак знает, он никогда не отличался взвешенными решениями. Некая безбашенность делает его любимцем женщин и часто является залогом спасения чьей-то жизни на работе. Ведь кто, если не он, наплевав на прямой приказ начальства, мог рискнуть собой и вытащить из-под самого носа смерти какого-нибудь бедолагу. Да, Эван не считает свою импульсивность слишком уж большим пороком. До поры, до времени.       И вот, в один не слишком везучий день вселенная всё-таки решает наказать его за опрометчивость и урезать лимит по удаче. И она делает это очень изощрённым способом.       Всё начинается с того, что как-то утром, придя на работу, Бакли натыкается на свежие брошюрки. Его взгляд засекает их в кармашке на стенде с объявлениями. Яркие, в сине-красном исполнении, они глянцево блестят, так и притягивая его к себе.       Естественно, Эван не удерживается и суёт в них свой длинный любопытный нос.       «Предлагаем стать участником волонтёрской миссии по обмену опытом в страны Восточной Европы!» — гласят серебристо-серые буквы на титульном листе. Далее, более мелким шрифтом, идёт подробное описание предложения. Пробегая взглядом по строчкам, Бакли чувствует внутренний мандраж. Эван шестым, десятым, сто пятнадцатым чувством уже знает, что это будет его Приключение с большой буквы.       Когда он дочитывает до конца, его взор уже горит, а тело рвётся на самолёт. Странное предвкушение и такая абсолютная готовность его даже слегка изумляют. Бак также думает, что никогда не был за океаном, а побывать хотелось ещё как! Да и сертификат о международном сотрудничестве, обещанный в брошюре, приятно бы погрел его самолюбие.       Тем же днём он ловит своего капитана и напрашивается на трёхмесячную командировку. Он тыкает сине-красные листочки ему практически в лицо. Начальник же и слышать об этом не хочет. Конечно, Бак не сдаётся, он же боец.       Ему требуется неделя и два дня, чтобы наконец-то сломать оборону капитана и выцыганить из него направление.       Ещё через три дня служебная записка от Бобби Нэша визируется вышестоящим начальством и отправляется в посольство для подготовки всех необходимых документов.       В общей сложности, Бакли тратит четыре недели на организацию своего Приключения. На протяжении всего этого времени и старшая сестра, и вся пожарная часть отговаривают его. Они искренне не понимают, зачем ему это нужно, а он так и не может взвешенно, по-взрослому, объяснить свой порыв.       А затем в аэропорту Мэдди обнимает его крепко-крепко и плачет навзрыд. Эвану кажется, что она чересчур драматизирует. Он ведь едет всего на три месяца, а не на всю жизнь. После солёного прощания он проходит контроль и садится в большой красивый самолёт.       И вот он, взлёт. Кучевые облака. Сон. Немного турбулентности. Ещё капелька сна. И пересадка на другой воздушный транспорт в Лондоне. И снова облака — и Баку кажется, что они выглядят совсем-совсем по-другому, не так как в США.       Шесть часов пятнадцать минут спустя, Эван спускается по трапу и ступает на чуть растресканный асфальт. Он разминает ноги под непонятную тарабарщину чужого языка и вдыхает полной грудью. На медленном выдохе, он смотрит вверх и улыбается. Он это сделал!       Когда Бак выходит в зал к встречающим, то сразу видит табличку со своим именем. Её держит улыбчивый бородатый здоровяк. На чистейшем английском он приветствует новоприбывшего и крепко жмёт ему руку.       Это Горан, куратор миссии в этом городе, узнаёт Бак. Они говорят обо всём без перерыва, пока едут из аэропорта. Эван думает, что они сдружатся не сегодня, так завтра. И это его радует. Он же любит людей. Он любит комфортное чувство локтя*.       Бакли привозят к месту расквартировки. Ему предстоит жить в семье младшего сержанта местной пожарной службы. Куратор, словно оправдываясь, говорит, что так решило руководство, и каждый волонтёр прикреплен к местной семье для лучшей интеграции. Но Эван уверяет, что вовсе не обижен, а даже рад. Он веселится, представляя себя легкомысленным студентиком по обмену.       Они заходят в просторный дом с миллионом экзотических растений. Серьёзно, Бакли кажется, что он попал в какую-то оранжерею, а не чьё-то жилище.       Эван знакомится с людьми, с которыми ему предстоит жить в ближайшее время. Он радуется местной системе образования — его новые домочадцы, хоть и ломано, могут изъясняться на английском, так как язык обязателен в образовательных программах.       Его усаживают за накрытый стол. Заставляют перепробовать все блюда. Хозяева дома с любопытством наблюдают за искренней реакцией своего гостя на вкусное и не вкусное. Плавная беседа то тут, то там прерывается взрывами смеха, когда Бакли не может удержать забавное выражение лица на что-либо необычное в местной кухне.       Ему уютно в окружении этих людей. Они приветливы и дарят много улыбок. В их доме светлая энергетика, как сказал бы кто-то более экзальтированный, чем Бак. Он же просто доволен, что попал в хорошее место.       Так и проходит первый вечер. И Эван, уже засыпая, вяло перекатывает впечатления о прошедшем дне и думает, что всё прошло более чем отлично.