***
Полет был просто невыносимо долгим: их периодически кормили, поили, и после второй кормежки и третьего виски Колина наконец сморил сон. Когда он проснулся, прежде чем пошевелиться, почувствовал какое-то давление сбоку: Джаред тоже мирно спал, положив ему голову на плечо. Рука покоилась на подлокотнике, и Фаррелл осторожно ее коснулся: кожа была холодная, парень явно мерз. Колин вспомнил, как мама в детстве всегда трогала ему нос, чтобы убедиться, мерзнет он или нет, но мамин приемчик ирландец решил с Джеем не проворачивать. Вместо этого он, стараясь поменьше двигаться, дотянулся до кармана в переднем кресле, куда засунули плед в целлофановой упаковке, развернул его и накрыл парня. Тот слегка заерзал, но не проснулся, и Колин понял, что теперь он обездвижен, потому как разве можно прерывать сон этого милого создания? Придется терпеть, пока сам не проснется. Добрых два часа Фаррелл просидел почти неподвижно, позволяя себе правой рукой держать книжку и ей же неуклюже перелистывать страницы. Тоже недавно проснувшийся Гари периодически поглядывал на Колина, и его явно распирало желание что-то сказать, но ирландец не обращал на него никакого внимания, делая вид, что безумно увлечен чтением. Джаред проснулся, когда они уже почти начали снижаться. — Ой… — он дернулся и отодвинулся от мужчины, — Колин, прости… И давно я тебя так эксплуатирую? — казалось, за эту поездку он планировал продемонстрировать коллеге все вариации своего смущения. — Да не суть, Джей, хорошо поспал? — тепло улыбнулся Фаррелл. — Ты был совсем холодный, я пледик развернул… Парень забавно закрыл лицо ладошками, но не спрятал улыбку: — Ну Колин, ты со мной носишься, как с писаной торбой, мне просто дичайше неудобно! — воскликнул он. — Да прекрати, — ирландец взял его за запястья и отвел руки от лица, — ты бы сделал для меня то же самое, я уверен. Их очередной не в меру романтический момент прервал голос командира судна, сообщивший, что они начали снижение и минут через двадцать сядут в Марракеше. Так и произошло: когда они приземлились, командир также сообщил, что температура за бортом 27 градусов по Цельсию и время — 4:05 утра. «Если ночью такая жара, страшно представить, что будет днем», — мрачно подумал Колин. До гостиницы их везли на автобусах. Все еще было довольно сумрачно, поэтому Фаррелл не особо вглядывался в монотонные ландшафты. Джаред, севший рядом, кажется, не проронил ни слова с момента выхода из самолета. Гостиница оказалась весьма адекватной, хоть и дотягивала максимум до четырех звезд. Полусонные актеры и стафф поплелись к своим парным номерам. Колин и Джаред жили на втором этаже, поэтому решили не выстаивать очередь к лифту и пошли пешком. Фаррелл притащил с собой два увесистых чемодана, которые сейчас казались просто чугунными. Во время подъема он внезапно почувствовал, что в плече — в том же, на котором лежал в самолете Джей — что-то екнуло и запульсировало. Он отстраненно подумал, что, судя по всему, потянул мышцу. Номер оказался небольшим, но двое могли в нем разместиться вполне комфортно. — Колин, можно я в душ первым пойду? — зевая, спросил Джаред. — Иди, конечно, я следом, — несмотря на усталость и перелет, ирландец все равно подумал, что был бы не прочь пойти не следом, а вместе с парнем… Заодно бы и время сэкономили. Из ванной Джаред вышел босиком, с мокрой головой и закутанный в белый махровый халат до щиколоток. Он был таким очаровательным и взъерошенным, что Колину страшно захотелось посадить его к себе на колени и пригладить волосы. Вместо этого он заставил себя отвести взгляд от стройной фигуры и продолжил попытки разработать плечо: оно ныло все сильнее. — Что с плечом? — спросил Джей. — Видимо, потянул, пока с чемоданами шли… — Давай помогу? — парень обошел неширокую односпальную кровать, на которой сидел Фаррелл, и сел рядом. — Ой, да ладно, Джей, не заморачивайся, — сам не понимая зачем, запротестовал ирландец. Возможно, он просто не хотел мучить себя сейчас еще одним перевозбуждением. — Прекрати. Ты обо мне заботишься, я буду делать то же самое, — Джаред уверенным движением начал стягивать с мужчины майку. — Тут болит? — Ай! Да… — дернулся Колин, после того как парень немного надавил на то место, где пульсация была самая сильная. — Сейчас станет лучше, — успокаивающе прошептал Джей где-то совсем недалеко от его уха, отчего мужчина почувствовал, как кожа, начиная от шеи и расходясь в разные стороны, покрывается мурашками. «Интересно, он хотя бы догадывается, что во мне пробуждает? Если да, то не слишком ли рискованно он играет с огнем?» — подумал мужчина, сминая в кулаках одеяло. Джаред начал пальцами аккуратно разминать мышцы, и Фарреллу действительно становилось лучше. Незаметно парень положил вторую руку на другое плечо и подключил его к массажу. Колин блаженно выдохнул, припоминая, что похожая сцена в фильме тоже планируется. Какие они, оказывается, молодцы: «Сразу по прилете начали репетировать», — с улыбкой подумал он. — Лучше? — спросил парень минут через пять. — У тебя руки — просто чудо, — обернувшись, сказал Колин. — Мне кажется, ты зря это сделал: я теперь тебя все время буду об этом просить. — Проси на здоровье, — снова эта обаятельная, располагающая к себе улыбка и смеющиеся глаза. — Я очень рад, что полегчало. Когда Колин вышел из душа, Джаред уже, кажется, спал, зарывшись в одеяло. Пятнадцатый раз за день что-то в себе поборов, — на этот раз, желание чмокнуть парня в висок — неудовлетворенный и смертельно уставший ирландец тоже завалился спать, выпрашивая у Морфея какой-нибудь сон, после которого он не проснется утром со стояком: хотя, с учетом наличия в паре метров от себя объекта желания последних дней, надеяться на это было довольно глупо.Глава 2
11 мая 2020 г. в 02:01
По аэропорту Лос-Анджелеса курсировали толпы людей: был самый пик сезона отпусков. Колин, пообещавший всем быть хорошим мальчиком, приехал за два часа до вылета и стал искать своих.
У самой дальней стойки держалась особняком кучка людей, объединенных одной особенностью: почти все были в очках, а кто-то и в головных уборах, спущенных на лоб. Фаррелл пошел в их направлении, постепенно узнавая коллег по цеху: Риз Маерса, Килмера, Хопкинса и прочих. На одном из сидений, обмахиваясь журналом, расположилась красавица Анджелина. За общей толпой почти у стойки — видимо, как самый дисциплинированный, приехавший первым, — стоял в черных очках-авиаторах его любимчик Лето.
— Привет, народ, — громогласно возвестил о своем появлении Колин. Он здоровался со всеми за руки, отпускал какие-то веселые комментарии по поводу шляп и прочих атрибутов одежды, галантно поцеловал руку своей киношной матери и наконец пробился к Джареду у стойки.
— Привет, Джей! — он пожал парню руку, а второй похлопал по спине. — Как ты?
— Спасибо, Колин, превосходно, — узкие губы растянулись в улыбке.
Этот голос снова задел что-то в мозгу ирландца, и он на мгновение завис. «Какой сейчас оттенок у твоих лазурных глаз? Хотелось бы взглянуть…» — отстраненно подумал мужчина. Хорошо, что подошел мистер Стоун, — внимание всей группы переключилось на него, и Фаррелл тоже смог выйти из транса.
Каст фильма был огромным, поэтому для меньшей публичности кинокомпания решила заказать отдельный чартер. В довольно сумбурной обстановке их всех зарегистрировали. Последовательный режиссер, видимо, решил позаботиться о максимальной коммуникации Колина и Джареда, поэтому Фаррелл совершенно не удивился, что у них были соседние места в самолете.
— Куда ты хочешь, Джей, к окошку или у прохода? — спросил Колин, когда они все дружно забились в самолет.
— Можно мне к окну? Люблю смотреть на облака, — Джаред обернулся к нему: он уже был без очков, глядя вопросительно и с улыбкой.
— Конечно, — улыбнулся в ответ ирландец, чуть не добавив вертевшееся на языке «малыш».
Вообще, за последние три дня Фаррелл постоянно ловил себя на мысли, что вспоминает Джареда значительно чаще, чем должен. Он ему даже приснился один раз: будто бы флэшбэк их объятий на диване в квартире Колина, только вот во сне Лето еще, вроде как, собирался его поцеловать… На самом интересном моменте ирландец проснулся, потому что какой-то придурок очень сильно газанул под окном, за что был незамедлительно обруган отборным матом.
Лететь предстояло долгих двенадцать часов. Колин про себя посетовал, что перелет был не ночным: он бы тогда смог спокойно поспать, а так придется перечитывать все, что он взял с собой, пока не надоест… Прекрасно, конечно, что их посадили рядом с Джаредом, но не будет же он флиртовать с ним при всех — а Фарреллу в его воображении общение с парнем, как ни крути, скатывалось во флирт. Это было не дело, но когда сегодня Колин его снова увидел, то для себя понял, что по-другому вряд ли получится. Красавчик был будто незаметная болезнь, которая тебя уже охватила, но ты можешь об этом догадываться только по некоторым симптомам.
После того, как они взлетели и им раздали напитки, — Колин не смог удержаться от виски, милостиво предложенного стюардессой — Джаред, допивший свой апельсиновый сок, прошептал:
— Колин, могу тебя кое о чем попросить?
— Безусловно, Джей, — Фаррелл вынырнул из своего слегка разморенного состояния и посмотрел на партнера по роли.
— Прости заранее… Мне очень неловко, — пробормотал Лето, выглядевший явно смущенным. — Я сейчас волосы подниму, ты можешь посмотреть, на спине сверху крови нет?
Он развернулся и поднял вверх длинные пряди: на белой майке в районе правой лопатки действительно красовалась красная полоса.
— Ох, Джей, да, там есть немного крови, — проговорил Фаррелл. Он уже инстинктивно потянулся к месту, где проступила кровь, но внезапно решил предложить другой вариант. — Пошли в туалет? Я посмотрю и хотя бы продезинфицирую…
— Ой, да не нужно, Колин, мне так неудобно… — запротестовал парень.
— Чего неудобного-то? Сейчас занесешь какую-нибудь инфекцию — лучше сразу все промыть. Пошли, — ирландец встал, не дожидаясь дополнительных протестов.
Они сидели ближе к хвосту, поэтому идти пришлось недолго. Колин попросил у стюардессы найти ему перекись и несколько пластырей.
Кабинка туалета оказалась просто крошечной. Колин вспомнил, как однажды на высоте в таких же условиях зажимал одну знакомую, но либо тогда он был поглощен страстью и вообще ничего не замечал, либо туалет был просторнее.
Фаррелл еле-еле сумел закрыть дверь, когда Джаред вжался в стенку. Обернувшись на парня и окинув того взглядом, ирландец почувствовал, как его прошиб пот. Симптомы «болезни» проявились сильнее: его Гефестион смотрел широко открытыми глазами, и эта дурацкая привычка — совсем немного приоткрывать рот — действовали на Колина, как таблетка виагры. «Если он сейчас еще губы облизнет, я его трахну прямо у этой стенки», — с отчаянием подумал Фаррелл; помимо возбуждения, он сейчас страдал еще и от того, что это же он секс-символ, за ним все должны бегать, но вместо этого он сам течет по этому бесстыдно красивому мальчишке.
— Спиной повернись, — сказал Фаррелл глухо и за полсекунды до того, как Джаред развернулся, он снова что-то разглядел в голубых глазах: словно парень немного представлял, что творится в голове у ирландца.
Будто загипнотизированный, Колин отодвинул волосы Джея вбок и начал аккуратно поднимать майку, слегка задевая пальцами кожу боков, ребер и благодаря небо за то, что предпочел сегодня надеть жесткие джинсы. Жертва легонько вздрагивала от его прикосновений, но стояла смирно.
— Давай я подержу, — пробормотал парень, закидывая руки назад и цепляя майку пальцами, когда Фаррелл поднял ее выше красного пятна.
«Боже, где мне взять столько стойкости…» — думал несчастный ирландец. В мозгу, словно диафильм, перещелкивались картинки: вот он кладет ладонь на гладкий живот, другой рукой хватается за волосы на затылке… Интересно, сильно хрустнут позвонки на его шее? О нет, он сделает это твердо, но нежно, насколько темперамент ему позволит.
— Колин, ну что там? — вопрос Джареда вырвал его из эротического кошмара, и он наконец обратил внимание на порез. Царапина была хоть и довольно длинная, но неглубокая, и кровь уже остановилась.
— Ну, царапина сантиметров десять. Сейчас я ее перекисью промою, — Фаррелл быстро помыл руки и налил на бумажное полотенце перекись. Джаред снова вздрогнул, когда прохладная мокрая бумага коснулась пореза.
— Больно? — Колин старался тереть совсем немного.
— Да нет… Все окей, — проговорил парень. — Это я утром дома о полку саданулся. Думал, что до крови не продрал, — задумчиво закончил он.
Они проторчали в туалете минимум минут пять, и, заклеивая царапину несколькими широкими пластырями, Колин уже себе представлял, как обернутся все в самолете, когда они выйдут, и какие шуточки будут потом отпускать. О себе он не беспокоился: его броня была фактически непрошибаема, а если кто-то перегибал палку, он мог и в драку полезть, но Джей, явно считавший себя «младшим» среди некоторых прочих солидных и именитых актеров фильма, мог расстроиться из-за подколов.
— Ну вот, теперь порядок. И под волосами ничего не видно, не переживай, — сказал Колин. — Пошли?
— Ага… — снова тихо проговорил Джаред, разворачиваясь и почему-то пряча глаза. — Спасибо тебе, Колин.
— Всегда обращайся, — ирландец вышел первым, передал стюардессе флакон с лекарством и оставшиеся пластыри; как он и предполагал, как минимум половина самолета обернулась назад, когда они вышли из туалета.
Ирландец с совершенно будничным видом дошел до их мест, пропустил к окну Джея, цвет лица которого был, конечно, не пунцовым, но явно ярче обычного. Гари Стретч, играющий в картине Клита, сидел рядом с Колином по другую сторону прохода: ирландец не сомневался, что этот весельчак первым отпустит какую-нибудь шуточку, и не ошибся.
— Кол, что ты там со своим Гефестионом столько делал, а? Сцены… отрабатывал? — мужчина зычно хохотнул.
— Хочешь, пошли покажу, Гари, что мы делали? — Колин обернулся на него, широко и белозубо улыбаясь. — А коли не хочешь — не задавай дурацких вопросов, — и, обернувшись к Джареду, едва слышно сказал: — Джей… Ты как?
— Все нормально, Колин, спасибо еще раз, — парень продолжал пялиться в окно.
Фаррелл решил отстать от него и углубился в чтение.