kodokushi

В тот день Вону чувствовал себя по-настоящему счастливым. В Кояне он не любил забирать Минхи со школы, но теперь, в Сеуле, вошёл во вкус. Наверное, всё дело было в том, что они больше не ездили вместе с личным водителем Сон, он самостоятельно забирал её. Точнее, пытался забирать, когда госпожа Мун сдавалась под долгими уговорами. Вону припарковался прямо у школьных ворот, и ожидание потянулось, как застарелый мёд. Скучающе оперевшись локтем о подлокотник, он принялся наблюдать за уходящими домой школьниками — дополнительные занятия только-только закончились. Дети сбивались кучами, в основном девочки — с девочками, мальчики — с мальчиками. Мелькала бело-фиолетовая форма, клетчатые юбки и развязанные галстуки. Через приоткрытое окно проникал гул крикливых разговоров, Вону щурился, пытаясь отыскать Минхи. Она показалась, лишь когда группки школьников стали редеть. Минхи шла не одна. С ней ещё были двое парней и три девушки — наверное, те самые, про кого она рассказывала. Они остановились, что-то бурно обсуждая, и Вону, незаинтересованно просканировав их взглядом, решил, что сестру пора торопить. Но не обычным звонком или криком, о нет. Вону был хорошим старшим братом и исполнял все свои обязанности на все сто процентов. В том числе и торжественное посрамление своей младшей. Друзья Минхи с любопытством оглянулись, когда на всю улицу из автомобиля заиграла одна из хитовых песен одной популярной группы. Подпевая скрипучим низким голосом, Вону высунулся из окна и яростно замахал краснеющей Минхи. — Ваш оппа приехал! — сложно вспомнить, имя какого айдола он именно кричал. Возможно, всех её любимчиков подряд. Подруги захихикали, а парни насмешливо переглянулись. Минхи, показав Вону кулак, развернулась к друзьям и что-то быстро сказала. — Ёнхун, Нана, я напишу! — напоследок крикнула она и поспешила к автомобилю. Вону тем временем сделал тише и вернулся на место. Минхи села к нему, и он помог ей пристегнуться. — Вону-оппа, привет! — Привет. — Ты меня сегодня забираешь?! — Минхи обернулась на заднее место. — Супер. — Ну... Не совсем. У нас с госпожой Мун сделка. Она разрешила мне тебя забрать, если только мы вернёмся за ней. Я оставил её в «Passion 5», она опять из-за родителей пропустила обед... — Оу, — улыбка дрогнула, Минхи отвернулась, чтобы открыть окно. Был конец сентября, вечер, но на улице сохранялась двадцатиградусная температура. Солнце только садилось, разрезая свет на оранжево-жёлтые линии, и приятно грело затылок. — Хорошо. — Всё нормально? — с поднятой бровью уточнил Вону и отвлёкся, чтобы вырулить со школьной парковки на дорогу. — Да! Просто поинтересовалась. Расскажи лучше, как дела в универе? — Господин Автомат Самый Вкусный Растворимый Кофе всё ещё отказывается идти со мной на свидание, — со смешком ответил Вону, за что получил сильный толчок в плечо. — Вону-оппа! Отсмеявшись, Вону всё-таки поделился своим скучным днём, и тогда Минхи рассказала о её школьных делах, о том, как она сдала вместе со своей группой общий проект и как они вместе ходили обедать с друзьями в магазин. За разговором они и не заметили, как доехали до булочной «Passion 5», в которой они всегда брали с родителями обеды в поездку или где они быстро перекусывали, чтобы отправиться дальше по делам. Еда там была ничего, особенно тарталетки, но, если честно, Вону больше скучал по тому, что они ели дома у персонала кухни, который пришлось оставить в Кояне. Он скучал по самому Кояну. Госпожа Мун ждала их у подъездной дорожки. С тяжёлым рабочим портфелем, с которым она никогда не расставалась, на сгибе локтя, с большой папкой бумаг и планшетом под мышкой, с руками, занятыми цветными бумажными стаканами и крафтовым пакетом, она бодро задвигалась навстречу автомобилю и залезла внутрь с отработанным умением, присущим лишь ей, то есть ничего не уронив. — Вону, ты за рулём, поэтому тебе тарталетки с засахаренной вишней. Всё закрыто и убрано. Минхи, держи свой замороженный йогурт, — удобно расположившись, госпожа Мун протянула Минхи цветной стаканчик с бело-зелёным содержимым, но так просто не отдала — перед этим она спросила что-то на японском, вызвав долгую работу мысли. После того, как Минхи наконец справилась, выдав чёткий ответ, госпожа Мун довольно кивнула и повернулась к водительскому месту. — Вону, — позвала она, и он со смирением неизбежности глянул на неё в зеркале заднего вида. — Какая погода сегодня в Шанхае? — М... Сегодня в Шанхае тридцать девять градусов, солнечно и ясно, — Вону понял, что ошибся ещё до того, как договорил: на лбу госпожи Мун пролегла давно знакомая морщинка мысли. — Что ты посоветуешь взять с собой для такой погоды? — М... Дождя не будет... Поэтому можно брать с собой солнцезащитные очки. В ответ госпожа Мун нахмурилась и покачала головой. Тяжко вздохнув, она принялась копаться в бумагах и положила отдельно планшет на колени. — Вону, мальчик мой, почему ты мне сходу можешь продекламировать Шекспира по-английски, но не можешь обсудить со мной на китайском такую простейшую вещь, как погода? — Ну не во всём же мне быть идеальным, — изобразив гримасу, спаясничал Вону, чем вызвал у Минхи хихиканье, а у госпожи Мун очередное покачивание головы. — Ты же помнишь, что в следующем году тебя ждёт японский и русский? Я добавлю в твоё расписание ещё дополнительно три часа китайского, — Вону открыл было рот, чтобы запротестовать, но госпожа Мун безапелляционно последовала дальше: — Минхи, тебя это тоже касается, ты путаешься во временах. — Н-но я и так зашиваюсь, у меня дополнительные уже до семи часов! — тотчас запротестовала Минхи. — Я не могу ещё больше заниматься, тогда мне не хватит времени на подготовку к экзаменам! — А у меня и без этого пары до шести, — поддакнул Вону, останавливая автомобиль на красный. — Я физически не успею. — В таком случае просто укоротим и сместим всё, что есть, — госпожа Мун, не смутившись, шустро переставила им всё расписание, её пальцы так и прыгали по дисплею планшета. — Кстати Минхи. Необходимо кое-что обсудить. Услышав это, Минхи напряглась и пугливо уткнулась в стакан с йогуртом, но это не спасло: госпожа Мун всё равно достала распечатанный лист полученного электронного письма от школы. — Минхи... Ситуация — тихий ужас, — начала госпожа Мун мягко, хотя в голосе слышалось напряжение. — Кошмар. Хорошо, что это пришло мне, а не твоим родителям. — Всё так плохо? — пока длилось время пешеходов, Вону повернулся к госпоже Мун, но Минхи дёрнула его, чтобы он не смотрел. — Нет! — Да, — госпожа Мун развернула результаты промежуточных тестов. — Английский — девяносто шесть баллов, история мировая — девяносто четыре, Кореи — девяносто два. Математика и физика по девяносто шесть баллов, литература и корейский язык — девяносто два балла. Химия — девяносто четыре. И самое ужасное информатика — девяносто. Ровно. Я... Я не знаю, что сказать. — У меня гуманитарный склад ума, — протянула измученно Минхи и съехала вниз по сидению, стаканчик опасно накоренился над коробкой передач. — И поэтому ты спустилась по корейскому и литературе до девяносто двух баллов? — госпожа Мун говорила не в укор, а как напоминание, что нужно учиться. Она никогда по-настоящему их не ругала, и действовало это соответствующе — они не хотели подводить её куда больше, чем родителей. — Я правда стараюсь! — Я понимаю, милая. И я знаю, что тебе это не нравится, но ты не наследница, на тебе нет никакой по-настоящему серьёзной ответственности, и поэтому родители ждут от тебя определённого результата. Результата лучше, чем был у Вону, — Вону и Минхи одновременно недовольно поморщились — они вместе не переносили, когда их сравнивали, что, впрочем, в любом случае было неизбежно — и госпожа Мун, прекрасно это зная, в извиняющем жесте погладила их по головам. — Я понимаю, это ужасно, так нельзя. Но Минхи, родители ждут, что ты будешь лучше Вону. Но ты не можешь быть лучше, пока так учишься. Ты уже спустилась в рейтинге класса на четвёртое место, а от тебя ждут как минимум второе. — Мы уже договорились с мамой, что на Сунын я получу девяносто шесть баллов, — выпрямившись, заявила Минхи. Закусив губу, она бросила на следящего за дорогой Вону взгляд. — Я буду лучше Вону. — Ты уже лучше, — возможности посмотреть на сестру не было, поэтому вместо этого Вону приободряюще толкнул её локтем, но не попал. — Госпожа Мун, увеличьте мне дополнительные. Я могу взять ещё два часа, чтобы исправить все проблемные места. В следующем месяце я сдам все промежуточные как минимум на девяносто восемь баллов. — Минхи... — начал было обеспокоенно Вону, но Минхи взмахнула рукой, будто отрезала его от себя. — Я сдам Сунын на девяносто восемь баллов, а вступительные на все сто. И все оставшиеся три года школы буду на втором месте в рейтинге класса. А затем я поступлю в СНУ на бюджет. И мной будут гордиться, — Минхи говорила это воодушевлённо, устремив взгляд на дорогу, и этому можно было бы порадоваться, если не знать, что это воодушевление ей было навязано. — Девочка моя, я уже тобой горжусь, — в противовес словам госпожа Мун застучала пальцами по планшету, меняя расписание Минхи. Опять-таки, она также это делала не по собственному желанию. — Я добьюсь гордости не Вашей, — эхом отозвалась Минхи, что расслышал только Вону и позволил себе оторваться от дороги. Он попытался скрыть расстроенное выражение лица, но вряд ли это вышло хорошо. Одно дело была его жизнь, его давление, оказываемое как на наследника компании и будущего главу семьи, но другое — жизнь Минхи, что всю свою жизнь жила в его тени, к тому же будучи девочкой. Большинство взрослых воспринимали её просто как приложение к нему, и это было ужасно. Но ещё хуже было то, что Вону никак не мог на это повлиять. — Что ж, если ты правда это сделаешь, — госпожа Мун поставила планшет на блокировку и вдруг заговорчищески улыбнулась, — в таком случае я уговорю ваших родителей на путешествие. — Правда?! — плохое настроение Минхи как ветром сдуло всего от одной фразы. Она извернулась назад, чуть опять не уронив стаканчик, и взяла госпожу Мун за руки. — Правда-правда-правда?! — Правда, — госпожа Мун рассмеялась и нежно погладила запястья Минхи. — Отправимся куда скажешь. — Куда я скажу?! То есть куда угодно?! — Конечно! — А мы возьмём с собой Вону? — Думаю, ваши родители откажутся от поездки, поэтому почему нет? Не чахнуть же ему дома. — А самого Вону вообще спросили об этом? — в недоумении распахнув глаза из-за наглости некоторых его пассажиров, Вону зацокал языком. — У Вону могут быть свои планы! — Какие планы? У тебя нет друзей, — жестоко напомнила Минхи, и Вону на пару секунду высунул язык и зажмурился, изображая из себя мёртвого. — Вону, следи за дорогой. — У меня всё впереди! Меня к себе зовёт куча клубов, возможно, я соглашусь и найду себе тех самых друзей на всю жизнь. — И девушку, — хихикнула Минхи, напомнив о Джуён, и Вону поморщился — этот эпизод жизни он бы точно хотел забыть. Она повернулась назад. — Госпожа Мун, а куда бы Вы хотели отправиться? — Ох, учитывая, что я никогда не была заграницей, много куда... У них завязался разговор о путешествиях, и Вону больше не встревал, давая им возможность наговориться. Когда тема иссякла и они замолчали, он сделал радио громче. Минхи, так же, как и Вону, обделённая талантом, компенсировала всё своим усердием, и они старательно завыли, пытаясь подражать голосам зарубежных певцов. Госпожа Мун с мягкой улыбкой послушала их немного, а затем опустила бездумный взгляд вниз. Заметив большую папку бумаг, она хлопнула себя по лбу и подняла её, чтобы было видно. — Самое главное забыла, господи. Сегодня важный ужин с «Free Dom Comp», и вам нужно выучить всех, кто здесь есть. И ещё нам нужно костюмы купить. Вону, поворачивай. — «Free Dom Comp»? — глаза Минхи загорелись, пока она получала свой экземпляр папки. — Отдел финансов. Всё очень скучно и муторно, — на этих словах госпожи Мун энтузиазм Минхи сдулся, и она взглянула на бумаги, как на что-то по-настоящему отвратительное. — Зачем вообще мы на эти вечера ходим? Мы же там не нужны! Мы просто болтаемся, как часть декора или украшение... — госпожа Мун выразительно посмотрела на Минхи, и она издала понимающее беззвучное а. Вону, давно это осознавший, тихо хмыкнул. — Смотри на это позитивно — нам дали деньги на новые костюмы для вас. — Да! Госпожа Мун, помните то тёмно-синее платье с блестками? Хочу его! — Значит, мы его купим, — госпожа Мун поймала взгляд Вону в зеркале заднего вида. — Полагаю, господину Чон Вону-щи как обычно — лишь бы влезло? — Именно. — Вону, девчонки не ведутся на толстовки и кеды. Ты выглядишь, как задр- ботаник. Особенно когда носишь эти свои ботанские очки. — Я и не пытаюсь никого впечатлить, — специально выпучив глаза, напомнил Вону и изобразил шок от собственных слов. — А зря. Часики-то тик-так, тик-так. — Так, Вону, тебе тоже надо почитать списки. Давай, меняемся, — госпожа Мун передвинулась к двери, готовая выйти хоть сейчас. — Я, конечно, не против, чтобы ты возил нас, но, думаю, вашей маме это не понравится. — Но почему, госпожа Мун? — с готовностью воскликнула Минхи. — Вону уже взрослый, у него есть своя машина и Вы — госпожа Мун, извините за выражение — не должны заниматься этой хернёй! — Минхи, выбор слов. — Но это правда! Вы не должны этим заниматься. Вы не наш шофёр. Госпожа Мун ответила понимающей грустной улыбкой, а следом всё равно показала рукой, что им необходимо поменяться. Когда это произошло, Минхи ударила себя в грудь, пообещав, что, как только ей исполнится двадцать, она тоже получит права и в благодарность повезёт их в путешествие, а после разговор опять вернулся к «тикающим часам» и платью с блёстками. Вону читал списки людей, которых им придётся уже через пару часов активно впечатлять, и лениво участвовал в обсуждениях. Выходило, что больше ничего интересного не ожидалось, и в целом этот день оказался скучным, муторным и очень долгим. Это была унылая рутина, и именно поэтому Вону чувствовал себя счастливым. Раньше, пять лет назад, эти дни забывались в тысячи похожих, они были раздражающими и долгими, но сейчас бы он многое отдал за то, чтобы подобное ему хотя бы приснилось. Но оно не снится. И его кошмар продолжается. — Уже... Отправляю! — Китэ звучит возбуждённо, но это и неудивительно: от дела, которое они сейчас заканчивают, ему перепадёт очень много денег. — Вижу, — пальцы Вону глухо застучали по клавиатуре. — Только умоляю, без расширенных доков. — Конечно, ты меня за кого принимаешь вообще! Всё сделаем, в чистом виде. Вону устало потирает веки и, потянувшись, от чего позвоночник звонко хрустнул, возвращается к написанию кода вредоносной программы. Не самая приятная часть работы, зато самая быстрая. — На этом всё? — Ага... Почти. Я тебя ещё пару разочков дёрну, но на этом всё, — последние слова Китэ заглушаются внезапным истошным мяуканьем. — Вону... Тихо! Ты же уже взрослый!.. Ай! Наверное, стоило бы отключиться, но Вону продолжает зажимать раскладушку между ухом и плечом. Возня длится ещё немного — кто-то угрожающе шипит, после чего раздаётся громогласный стук, а следом динамики фонят из-за тяжёлого сбитого дыхание Китэ. — Вону! Ты здесь? — Смотря про какого Вону спрашиваете, — слабо улыбается Вону, хотя это совсем не смешно. — Который метр восемьдесят с чем-то, без когтей и без шерсти на жопе. — Тогда я здесь. — Как приятно вас слышать, Вону-щи, — успев развеселиться, Китэ прочищает горло и становится вновь серьёзным. — Да, да, сейчас отключимся, но я ещё хотел у тебя узнать про Джона-сонбэ. Есть новости? — А ты как думаешь? — Вону, друг, мне кажется, тебе пора пересмотреть список людей, с которыми ты сотрудничаешь. Тебя в который раз откровенно компостируют. — Будто я этих людей себе сам выбираю, — обречённо выдыхает Вону, поправляя подушку за спиной и пересаживаясь удобнее. — Поэтому просто невероятно, что у тебя есть такой человек, как я. — Ты что-то нашёл? — сразу заинтересовывается Вону, вспомнив, что Китэ обещал просмотреть дела Кан Хёнджо. — Да... Одну любопытную вещь отметил. Сильно вперёд она нас не продвинет, но пищу для размышлений даст, — Китэ как всегда тянет, когда не хочет говорить что-то неприятное. Вону это как всегда напрягает. — Кан Хёнджо не было в городе весь тот месяц. — Ты уверен? — Да, я нашёл чела, который в это время работал с ним весь месяц на Чеджу. Они заключали сложную сделку, — с готовностью отвечает Китэ, и между ними повисает ощутимая тишина. — ...Думаешь, это не он? — Может, он. Он может быть также замешан, участвовать в этом на расстоянии, — голос Китэ звучит неуверенно. — А, может, и не он. Он улетел на Чеджу в конце сентября, а вернулся в начале ноября для встречи с «JJ ON» — он пропустил все разбирательства со случившемся. Когда вы переехали в Сеул, он уже был в разъездах. И я очень сомневаюсь, что он оторвался от всех своих дел ради незнакомой девушки. — Почему мы не узнали об этом раньше? — задаёт вполне логичный вопрос Вону. — Потому что «Free Dom Comp» те ещё пиздаболы. Они с радостью прикрывают делишки Кан Хёнджо. Во всех официальных источниках он всё время провёл в Сокчхо. У отдела разработок был «рабочий брифинг». Если бы не тот чел, я бы на это даже не наткнулся. Новая зацепка не меняет абсолютно ничего. Она даже не двигает их расследование, скорее, увеличивает количество вопросов. Конечно, это расстраивает, но Вону запрещает себе поддаваться эмоциям. И без этого достаточно того, что на него давит из-за работы. — Вы пока приостановили разборки с ним? — Да. Сначала «Кубик». — Вону бездумно водит пальцами по клавишам клавиатуры. Бурные эмоции запрещены, но без мысленных рассуждений невозможно. — Почему именно Кан Хёнджо? Почему во всём, что сейчас происходит, мелькает его имя? Но при этом эти мелькания ни к чему не приводят? — Он как бельмо на глазу, — Китэ шипит, сдерживая ругательство. — Он не принёс нам никакой пользы, однако он постоянно здесь. — Может, это просто совпадение, ложный след. Может... Кроме самой Минхи здесь никто не при чём. Вону не хочет возвращаться к этим ужасным мыслям, но, стало быть, окончательно этот вариант исключать нельзя. Возможно ли, что Минхи действительно сделала это с собой сама, и нет никого, ни виноватых, ни вовлечённых? Думать об этом страшно, но совсем не рассматривать по-глупому наивно. Потому что Кан Хёнджо правильно сказал ему — прежде, чем пытаться понять, что произошло, стоит найти саму Минхи. Посмотреть на произошедшее её глазами. — Скоро узнаем, — невесело напоминает Китэ, и в голову Вону приходит одна важная вещь. — Мне скоро позвонит Юн Джонхан. — А, понял, понял. Отключаюсь! — До встречи. Телефон скатывается на покрывало, и Вону доделывает работу для Китэ. Осталось совсем немного, и ему требуется минут двадцать, чтобы после с удовольствием потянуться, размяв затёкшие мышцы, и всё-всё-всё закрыть. Он только берёт раскладушку, как вдруг, будто это почувствовав, кто-то начинает настойчиво звонить. Звонок, однако, совсем непривычный, и пару секунд Вону непонимающе пялится на молчащую раскладушку. То, что звонит его обычный телефон, осознаётся мгновением позже. Сжав губы от негодования, Вону принимает вызов. — Здравствуй, Вону. — Привет... Джон-сонбэ, — осторожно пробует Вону и не получает в ответ ни единого слова брани. Что ж, это хороший знак. Начало положено. — Вы с Китэ уже закончили? — Да, только что. Я... весь твой. — Великолепно. Сегодня ты мне не нужен, послезавтра с тебя передать вытащенные файлы. И через пару дней ещё. Последний. — Больше у тебя нет дел? — Есть, но тебя они уже не касаются. Услышав это, Вону воодушевляется. Сейчас самое главное — ничего не испортить. Иногда общение с Юн Джонханом напоминает игру в морской бой. — Джон-сонбэ, что, в таком случае, с телефоном? — Я приступил к нему, но появились ситуации, требующие моего внимания, и пришлось приостановиться, — Вону покорно проглатывает это. Его начинает подташнивать из-за пусть и холодного, но довольно ласкового голоса Юн Джонхана. Будто они друзья. — Однако знаешь... Я тут вспомнил... Что это ещё не всё. Всего двумя услугами всё не ограничится. Пока я доделаю восстановление памяти твоего телефона, ты доделаешь свою помощь мне. — Хорошо, Джон-сонбэ, — заставляет себя сказать Вону и понимает, что только что потопил свой же четырёхпалубный корабль. Это партия определённо не за ним. — Я сделаю всё, что скажешь. — Естественно сделаешь. Заканчивай торчать с Китэ и устреми все свои силы и внимание на помощь мне. Вероятнее всего, так ты справишься куда быстрее. — Да, Джон-сонбэ. — Умница, — хвалит Юн Джонхан на одних словах — интонация голоса так и не теплеет. — Минут через двадцать отправлю ресурс. Адрес с утра. Не забудь- — Вону, — в комнату врывается Сынчоль, дверь глухо бьётся о стену. — Хорошо, жду, — Вону сбрасывает вызов, зажав телефон в руке, и прослеживает за тем, как Сынчоль топчет прямо к нему. — В офис, прямо сейчас. — Что-то случилось? — Вону слепо шарит ногой в поисках тапка, но Сынчоль выдёргивает с кровати, и в итоге он шлёпает босиком. — Пока нет, но случится. Поначалу посчитав, что это очередные игры Сынчоля, Вону следует за ним неохотно. И только Мингю у рабочего стола заставляет его почувствовать неладное. — Что? — спрашивает Вону одновременно у обоих после того, как его заботливо подводят к одному из включённых компьютеров. — Ознакомься. Насупившись, Вону прячет руки в карманы штанов и наклоняется к монитору, чтобы не щуриться. Это дорогой любимый сервис «Помпеи». Открыт незнакомый скрытый канал, одно из тех направлений, где он почти не бывает. Однако открытое окно оказывается больно знакомым, поскольку точно такие же «объявления» когда-то неплохо испортили ему жизнь. Нельзя сказать, что страх парализует, но всё-таки что-то ухает в желудке, завязывая лёгкий след волнения в узел. — Ого, — губы Вону изгибаются в ехидную улыбку. — Уже не сорок миллионов, а все сто. Да я прям звезда «Помпей». — Вону, это не повод для шуток, — одёргивает Сынчоль, неожиданно серьёзный. — А я и не шучу. Всего лишь радуюсь... своей популярности. Внимание так и приковано к собственному имени на мониторе. Призрак, Призрак, Призрак. Вону думал, что замёл за собой все следы, что больше он никому не нужен, а теперь оказывается, что за его голову отдают целых сто миллионов вон. Мингю пристально изучает Вону. Что-то уловив в выражении его лица, он прослеживает за немигающим взглядом и стремительно тянется к столу, чтобы убрать курсор мышки с поля «принять заказ». — Конечно, никто не будет этого делать, — следом поспешно якобы пытается успокоить Сынчоль, агрессивно замотав головой. Мингю продолжает просто смотреть на Вону. — Как приятно это слышать. — Надо решить, что мы будем с этим делать? — Мы? — подняв брови, уточняет Вону и смотрит на Мингю и Сынчоля по очереди, а они смотрят в ответ. Проходит секунда, вторая, и до Вону доходит, что здесь происходит. — Нет. Нет. Не-ет. — Вону, дела очень серьёзные, выключай, давай, свою независимость и... — Почему он ведёт себя так, будто он мой личный телохранитель? — Вону, всплеснув руками, указывает в сторону Мингю. — Твои выходы в одиночку непонятно куда могут плохо кончиться. Поэтому гордость куда подальше, и даём Мингю выполнить свою работу. — Дело не в гордости, — Вону вцепляется в ткань карманов с внутренней стороны. — Просто вас это не касается. Это мои дела, личные. — Но это не значит, что мы должны бросить тебя одного. — Я справлюсь с этим самостоятельно. — Малыш Вону- — Ну я же не совсем беспомощный. Сколько было нападений, шесть? Я справляюсь с этим сам уже пять лет, — Вону, конечно, немного привирает — нападения начались лишь в этом году, но пусть «Ветераны» знают эту версию событий. — Справлюсь и сейчас. — Видно, что Сынчоль хочет вновь возразить, и Вону добавляет: — Я знаю, ты обещал мне защиту. Но теперь им меня не отследить и тем более не достать. Вону понимает, что ситуация серьёзная, и бахвальство здесь неуместно, но отказывается он не поэтому. Он не хочет, чтобы «Ветераны» были вовлечены в то, что никак не связано с «Кубиком». Они хорошо сработались, Вону смирился со всеми неприятными вещами и больше не закрывается, однако впускать их в свою жизнь всё ещё кажется чем-то неправильным. А ещё ему в последнее время очень не хочется оставаться наедине с Мингю больше необходимого. Сынчоль зорко глядит на него, обдумывая сказанное, хотя понятно, что он готов сдаться. В это же время к ним спускается Рейвен, и его интерес к разговору теряется окончательно. — Окей, твоё право. Наша первоначальная сделка и правда уже не так актуальна, — Сынчоль открывает другое предложение того же канала, ожидая, пока к ним вальяжным шагом приблизится Рейвен. Тот ослабляет узел галстука указательным пальцем и, потянув за края, стягивает его с себя. Пиджак также оказывается откинутым в сторону кушеток. — Ты че такой довольный? — Кто-то очень хорошо выполняет свою работу, — напускает ещё больше загадочности Рейвен и наклоняется к компьютеру, одна рука ложится на мышку, вторая пока упирается в край стола. Он закрывает канал с заказом, вызывая звучное недовольство от Сынчоля, и переходит в обычный Интернет. — Прошу. На мониторе теперь открыт сайт Сеульской биржи, и Вону, понимая всё не более, чем в общих чертах, ждёт объяснения от Рейвена, который с максимально сияющим видом закатывает рукава рубашки до локтей. Дав всем время для изучения, он наконец берётся за разъяснения. — Я только что совершил сделку всей своей жизни — каждая акция за десять вон, — теперь становится немного понятнее — Вону прослеживает за резко скачнувшейся вниз линией на графике фондового рынка. — И это выходит, где-то, может, одна треть доли наших сотрудников? — Ого, — тянет Сынчоль в приятном удивлении. — А как ты потом получишь себе выгоду, если акции обесценились? — Это же не навсегда. Это временный скачок, всё через дня четыре или неделю стабилиризуется. Но даже так это по-крупному повлияет на рынок, изменит настроение в кругах акционеров. А я этим с удовольствием воспользуюсь. — Рейвен, да это же статья, махинации на бирже??! — Будто до этого была предельно честная игра, — игриво напоминает Рейвен и заботливо возвращает на монитор «Помпеи». — Будет срочная встреча акционеров, — предполагает очевидные вещи Вону. — Пожалуйста. Но это ни на что не влияет, потому что нужных нам людей там не будет. Это должен был быть этап Вону, он должен был работать над ним один, но всё закончилось на том, что это стало этапом Рейвена. Точнее, общим этапом, но под руководством Рейвена. И это хорошо. До этого они прорывались грубо — взлом управляющей системы, подрывы лабораторий, зачистка дополнительных зданий — а теперь действуют аккуратно и расчётливо. Несмотря на то, что приходится делать, такая манера работы Вону куда больше по душе. Он всегда так жил в этом мире. Единственное, что беспокоит — раньше они продвигались тайно, а сейчас нападают в открытую, но наверняка они с этим разберутся. Пока Вону не светит лицом, всё под его контролем. — После встречи акционеров, через время, конечно же, последует встреча инвесторов отдела разработок. И тогда сделаем ещё скачок, — добавляет Рейвен почти сразу. — А как мы на этом закончим? — спрашивает Сынчоль. — После того, как уберём всех сотрудников. А там и статью за махинации в сфере СМИ можно будет получить... Кстати, что по цифрам? Сколько у нас осталось? — М, около шестидесяти процентов уже обработано, — Вону кивает на магнитно-маркерную доску, на котором, чтобы не запутаться, они отмечают свой прогресс. Всё расписано скрупулезно, чётко и актуально — Суа пыхтела над разбором его записей и пометок полвечера. — Завтра у нас встреча. Информационный зал. Все согласны на изначальную сумму. И, э... Ещё остаются Ким Тэджу и ещё пара несогласных. Что с ними я... не знаю. — Святые боги, Ким Тэджу, — Сынчоль шипит ругательства и принимается агрессивно массировать виски, словно пытаясь спастись от реальной мигрени. — Никакого терпения не осталось. Пользы она нам никакой не принесёт, одни проблемы. Мингю, всё, — он проводит большим пальцем вдоль горла, и Мингю еле заметно кивает. Вону предпочитает сделать вид, что этого не видел. — Можем медленно двигаться к концу. Раз времени предостаточно, — Рейвен, задумчиво шевеля губами, неотрывно изучает доску, и Сынчоль привычно лениво ведёт головой, как бы говоря, что так оно и есть. Иногда, если говорить честно, Вону вообще забывает про сроки. Их тайный заказчик уж слишком тайный. — В ноябре можно будет начать разбираться с Кан Хёнджо и главным офисом, последним этапом. И- Слова Рейвена прерываются из-за агрессивно стукнувшейся о стену двери. Из своей комнаты вылетает Суа, затормозив, чтобы влезть в кардиган. Телефон прижат к уху плечом, и она крутится, чтобы влезть пальцами в рукав. — Да... Я приеду... Да, конечно... Да, — кардиган одет наизнанку, но Суа этого не замечает. Одевшись, она перекладывает телефон в другую руку. Бирка сзади торчит, как хвостик утёнка, только сверху. — Конечно, Старшая... Да. Пока. Чуть не поскользнувшись на первой же ступени, Суа крепко хватается за перила и поднимается наверх. Сынчоль и Рейвен заинтересованно переглядываются и, выстраивая дальнейшие планы, следуют за ней. Вону с тоской бросает взгляд на всё поступающие заказы убийств и обещает себе, что больше плохого с ним ничего не случится. Он больше не тот не знающий жизни забитый мальчик. Защита Сынчоля после всего пройденного не кажется чем-то необходимым и особенным. То, что он не хочет быть слабым, только показывает, что он хочет научиться защищать себя сам. Но, если рядом так и будут крутится «защитники», он никогда этого не достигнет. Почувствовав прикосновение тёплых пальцев к предплечью, сначала Вону смотрит на набитые мозоли на костяшках и только после этого поднимает взгляд на самого Мингю. — Не ходи один, — если бы интонация была чуть более живой, можно было бы посчитать, что тот просит, а не просто говорит. Вону ожидает ещё чего, но Мингю молчит. Его брови едва заметно дёргаются. — Я понимаю Сынчоля, но то, что он говорит про мою гордыню или независимость, это... Мне просто это больше не нужно, — брови Мингю ползут ещё выше, и Вону стыдливо запинается. Ну да, немного нелепо говорить это тому, кто постоянно вытаскивает твою задницу из всяких передряг, но это нужно сделать. Иначе ничего не закончится. — В этом случае я реально сам о себе прекрасно могу позаботиться... Ты же видел! Я... — Поэтому я и беспокоюсь. Вону хлопает глазами, застыв на пару секунд — опять эти странные смущающие фразы без контекста — но затем фыркает. — Тогда был просто не мой день, — Мингю не кажется убеждённым, и Вону сдержанно убирает его руку с предплечья. — Помнишь, я недавно говорил тебе? И ещё очень давно, на первой неделе? Я не хочу, чтобы вы знали обо мне больше, чем это необходимо для дела. Мои дела никак вас не касаются. Месяц, два, всё закончится, и мы разойдёмся каждый по своим жизням. Как и в тот раз, его слова заставляют глаза Мингю потускнеть. Вону отвлекается на монитор, и мысли тотчас уходят в предстоящую работу. Но Мингю не даёт погрузиться в это основательно. Он вдруг берёт за запястье, легко-легко, с трудом ощутимо постукивает пальцами с внутренней стороны. — Не забывай, — негромко говорит Мингю, и Вону моментально понимает, что он имел в виду. Кожа в месте прикосновения тотчас отзывается приятным теплом, хотя никакой причины для этого нет. И снова непонятно откуда и, самое главное, к чему взявшееся смущение жжёт грудь, заставляя Вону выпрямиться и держать лицо. — ...Ладно, — не понимая, как среагировать, отзывается он, и Мингю кивает с таким важным видом, будто ему сказали что-то по-настоящему ценное. После этого Мингю поднимается на первый этаж навстречу шуму разговоров и чужих перемещений. Вону невольно провожает его взглядом, как вдруг звук уведомления отвлекает на себя. Это от Юн Джонхана, опять обычный телефон, и мысли Вону по-настоящему переходят на работу. Он проверяет смс-сообщение, а затем долго пялится на приславший его номер. Вону хотелось бы многое сделать в ответ этому человеку, но, пока он заложник ситуации, единственный его вариант — молча проглотить. И Вону проглатывает. Кажется, сейчас это был его последний однопалубный корабль. Вону на ходу засовывает маленькую коробочку в большой карман и следом забрасывает лямки рюкзака на оба плеча. О том, что его действия могли заметить, он не беспокоится, поскольку идёт через гаражи по узким улицам. Это послезавтра после того, как Юн Джонхан отправил ему адрес, Вону снова в Курогу, где ему снова приходится вести себя, как чёртов закладчик. Он оставил жёсткий диск с украденной у одной финансовой компании информацией в старом сломанном ящике хранения неподалёку и вместо него получил коробочку с флешкой, содержимое которой ему нужно переотправить Юн Джонхану. Вону не хочет знать, что там за файлы, и действует как послушный робот — забрать, вытащить, переслать. Тогда всё закончится куда быстрее и проще. Перейдя на другую улицу, где пространства меньше, но больше человеческого присутствия — не безликие гаражи, а задние входы магазинов и мастерских — Вону ускоряется. Ему здесь не нравится, и он хочет поскорее убраться, выйти на любое пешеходное место, где есть люди. Он слышит звуки города, звуки автомобилей и кондиционеров, но подобная пустота всё равно нервирует. Вону заворачивает за угол, пересекая ровный ряд закрытых рольставнями дверей, а потом ещё поворот и ещё, едва не ударившись во внезапно оказавшийся на пути автомобиль. И затем, после очередного перехода между магазинами, ему начинает казаться, что его преследуют. Это не объяснить словами. Это как щекотка, как дуновение слабого ветра, как след от касания на коже. Вону это чувствует. Сначала одни взгляды, но вскоре становится понятно, что идут за ним по пятам. Запретив себе поддаваться эмоциям, Вону вцепляется в лямки рюкзака и немного меняет маршрут, заворачивая в очередной закуток. Тревога подгоняет, и, протиснувшись через мусорные баки, он ускоряется почти до бега. Теперь на широкой дороге, не сбавляя шаг, он осмеливается обернуться. И из-за этого на углу здания его нога во что-то проваливается. На скорости тело несёт его вперёд, и он со стоном падает на асфальт, затормозив руками и коленями. Времени собирать себя по частям нет, Вону необдуманно дёргает ногой, и лодышку опоясывает обручь боли. Дав секунду на передышку и дальше кое-как вытащив стопу из открытой решетки водостока, Вону рывком поднимается и в кого-то грузно врезается. — Твою ж... — нос прилетает в чей-то подбородок, и Вону вскрикивает, схватившись за отбитую переносицу. В себя он приходит моментом и в испуге отшатывается, а, когда опускает голову, все болезненные ощущения и дрожь из-за преследования куда-то испаряются. Вону убирает руку и неверяще смотрит на Мингю, при этом чувствуя себя дураком. Ну конечно, а кто бы ещё это мог быть. Неверие быстро сменяется смирением. Правда, сделать вид, что это нормально — получится с трудом. Вону не хочет говорить первым и выжидающе смотрит на Мингю, который бесстыже делает вид, что он здесь не при делах и вообще мимо проходил. Пауза, которой вообще не должно быть, затягивается, и Вону, вспыхнув, бьёт кулаком в место ниже ключицы. — Ай, — тихо отзывается Мингю и как-то лениво вздрагивает в след удару, разворачивая корпус совсем на немного. — Да, ай. Это и должно быть ай! Что ты здесь делаешь?! — измученно спрашивает Вону, поджимая раненую ногу, чтобы вес тела не давил на болезненный удар. Мингю опускает взгляд, и Вону заводит её за другую. — Мы же договорились с Сынчолем, что- — Я здесь не из-за Сынчоля. Он не при чём. Вону открывает рот, но почти сразу его закрывает, чувствительно стукнув зубами. Что ж, в таком случае ответы ему не нужны. Вону даже не будет пытаться. Он сказал себе, что больше не будет лезть к Мингю, и он свои обещания сдерживает. Накинув лямки удобнее, Вону показательно обходит Мингю и продолжает свой путь спокойнее. Идёт он в сторону общей пешеходной улицы, откуда будет добраться до Канбукку легче всего. Ну, как идёт. Скорее ползёт, потому что ступать на раненую ногу оказывается невыносимо. Однако это не останавливает. Игнорируя пристроившего рядом Мингю, Вону упёрто шаркает вперёд. — Мой мотоцикл в другой стороне. — А мой автобус — в той, — невозмутимо отвечает Вону, указав пальцем на далёкую арку. — Я тебя отвезу. — Да я вроде как справляюсь, — и в подтверждении своих слов Вону почти влетает в фонарный столб. Мингю придерживает его за талию, что было необязательно, и Вону аккуратно высвобождается. Стоять ещё смысла нет, и они идут дальше. Пройдя ещё немного, Вону замедляется, чтобы взглянуть на лодыжку, но кроме красноты ничего не подмечает. Он даже не понимает, опухла ли она, подвернул ли он её или мог ли её вообще сломать. Остаётся надеется, что Суа в подобном разбирается. — Я не мог оставить тебя, — внезапно выдаёт Мингю, и Вону, опустив штанину, застывает. — Ты... моя ответственность. Вот оно, опять. Простые обычные ничего не значащие слова будто должны что-то значить, что Вону не способен уловить. Он этого не чувствует, не понимает, это путает мысли. В глубине себя он, может, и смог бы отыскать ответ, но пока это слишком. У него нет на это ресурсов. — Ты такой странный. Это так ты держишь дистанцию? — Вону продолжает свои потуги человеческой ходьбы, Мингю тянется за ним, как сопровождающий. — Сначала говоришь мне не приближаться, ведёшь себя отстранённо, словно я обуза для тебя, а потом говоришь... такие вещи, — Вону, поморщившись от боли, тихо добавляет: — Иногда я тебя вообще не понимаю. Они пересекают заднюю сторону иностранного гипермаркета, шум дороги усиливается. Через три фонарных столба, немного погодя, Мингю отвечает тихим эхом: — Я сам себя не понимаю. Толком неясно, как так происходит, но Вону чуть не спотыкается и не летит носом с асфальт, в самый последний момент сбалансировав на обеих ногах. Тут же тихонько взвыв от боли, он поднимает раненую ногу и терпеливо ждёт, пока острая волна сойдёт. — Выглядит серьёзно. Лучше не беспокоить. Я помогу. — Нет, вряд ли, — отнекивается Вону и с распахнутыми глазами отскакивает назад, стоит Мингю приблизиться. — Что ты хочешь сделать? — Я понесу тебя. Вону показательно сканирует Мингю взглядом и себя следом. — Мы одного роста. — Мы не одного роста. — Если я не буду горбиться, одного, — Вону выпрямляет плечи. — Я тоже не буду горбиться, — Мингю зеркалит его действия и правда становится выше, вызывая измученный вздох. — Я имею в виду, что мы одной комплекции. Я тяжёлый. Ты не унесёшь, — Вону сайгаком проскакивает мимо. — Спасибо, но я на своих дв... двоих. Мингю немного отстаёт, и Вону устремляется вперёд, держа перед собой арку, как долгожданный финиш. И только он успевает порадоваться, что победил, его услышали и не стали поступать так, как хотят, как его начинают раздражающе похлопывать по надплечью. Вону оборачивается, но сзади никого нет, и вдруг его хватают за ноги, выбивая задавленный вдох. В страхе зацепившись за куртку обеими руками, он съезжает вниз и оказывается у Мингю за спиной. Тот покрепче перехватывает его за заднюю сторону бёдер, подпрыгнув, и разворачивается в противоположную сторону. Вону не подобрать слов, чтобы описать всю силу своего негодования. Чтобы было удобнее, он одной рукой держится за плечо Мингю, а второй обхватывает его поперёк ключиц, и, если бы не определённые обстоятельства, он бы с радостью его придушил. Потому что так делать нельзя. Мингю опять поступает по одним своим желаниям, и Вону опять тупо за ним следует. Его напрягает сам факт того, что его не слушают. Во всём остальном же Вону понимает, что первоначальное недовольство спадает, поскольку это действительно лучше — его лодыжка пульсирует болью почти незаметно. — Как ты нашёл меня? — оказывается, Мингю неплохо ориентируется на местности, и, чтобы хоть как-то компенсировать происходящее, Вону решает, что имеет право знать. Ответа, конечно же, конечно же, конечно же, нет, но он не сдаётся. — Ты что, ищейка? — Да. По запаху. — Ха-ха, — безразлично отзывается Вону, но к толстовке ненавязчиво принюхивается — кто знает, может, это намёк. Сегодня в этой беготне он много вспотел. — А если серьёзно? Нацепил на меня «жучок»? — Да. Спрятан в моём поводке. — Да что с тобой сегодня такое?! — искренне то ли возмущается, то ли удивляется Вону, перегнувшись, чтобы заглянуть Мингю в лицо. — Ты какой-то слишком болтливый. — Ты сказал, что я безразличный. И холодный. Вот, пожалуйста. Разговор. И эмоции. — Насмешка и сарказм — это не те эмоции, которые стоит показывать. Ты и без этого только их и демонстрируешь. — Но ты же улыбнулся. Не сдержавшись из-за Мингю, Вону действительно улыбается. Шутка про запах была тупой, но в какой-то мере забавной, и это приятно слышать. То, как Мингю позволяет самому себе вести себя. Как обычный скучный парень их возраста. Мингю ничего не говорит про своё состояние, всего пару раз перехватывает удобнее, и Вону тоже расслабляется. Он позволяет себе прислониться к спине Мингю, щека прижимается к надплечью. Нога, находясь в ненагруженном положении, не ноет, его укачивает, и он прикрывает глаза. Он запретил себе приставать к Мингю, а ещё приказал забыть эту глупую идею с доверием. Больше себя чувствовать глупо он не желает. Однако вместе с этим Вону ловит себя на том, что рад, что Мингю сейчас с ним. Именно рад. Вряд ли бы он был так расслаблен в обществе кого-либо другого. Нет, Мингю заставляет его нервничать, буквально постоянно, но это что-то другое. Вону не может описать, возможно, потому как сам не до конца чувствует правильно. Единственное, что он чётко понимает — к Мингю его магнитом тянет не из-за природного любопытства. Больше нет. — Тебе не тяжело? — спрашивает Мингю, остановившись на светофоре — они вышли на дорогу, но с другой, незнакомой стороны. Конец рабочего дня, и людей довольно много, но Мингю одним своим серьёзным видом показывает, что в их сторону лучше не глазеть. Вону сдерживается от пренебрежительного смешка. Кто у кого ещё спрашивать должен. Издав протестующий звук, он как бы ненавязчиво уточняет: — А тебе? Мингю в ответ как-то непонятно дёргает головой. Изначально Вону противился громче всех, но на самом деле это настолько прекрасно — не тащить за собой раненую ногу, которая болит от мимолётного движения — что не хочется жертвенно предлагать слезть со спины. Прямо Мингю не признаётся, но Вону не слепой и чувствует, что он стал тяжелее и чаще дышать, а по виску стекает капля пота. И тогда Вону зажмуривается, прямо как в детстве с Минхи, и представляет самые лёгкие вещи — вату, воздушный шарик, аэрогель, бумажный фонарик. Легче это его никак не сделает, но желать может каждый что угодно. Мотоцикл припаркован на людном месте у маленького замусоленного магазинчика. Вону с необъяснимым наслаждением садится на жёсткое сидение, и это ощущается, словно он не сидел лет сто. Мингю тем временем достаёт их шлемы и присаживается на одно колено. Бесцеремонно задрав штанину и заставив Вону сдавленно воскликнуть, он осматривает лодыжку с таким видом, точно разбирается в подобных ранах. Его тёплые пальцы невесомо ощупывают кость, и Вону из последних сил сдерживается, чтобы не отдёрнуть ногу. — Это серьёзно, — Мингю вскакивает и, тотчас достав телефон, кому-то набирает. — Да ладно, Мингю. Всё не так плохо. Не нужно дёргать человека ради такого пустяка. Конечно, это не пустяк, но Алла — человек очень занятой, и Вону хотелось бы сначала узнать мнение Суа. — Ты нам нужна, — даже не дождавшись ответа, Мингю сбрасывает, и телефон исчезает в карман куртки. Вону в ответ молчаливо всплёскивает руками. Мингю надевает на него шлем, и Вону почти не сражается с застёжкой. Рюкзак остаётся за спиной, и он тихонечко подсаживается к Мингю. Больше предложение о том, чтобы его подбросили, не кажется ужасным. По приезде в офис оказывается, что Алла уже ждёт их. Вону едва ступает на раненую ногу и с невозмутимым видом подходит к ней, расположившейся на кресле, пока все остальные сидят за столом. В знак приветствия Алла придирчиво осматривает его с поднятой бровью, а затем наугад бьёт коленом и попадает прямо в нужное место — Вону хватается за спинку кресла, сжимая ногтями воображаемую боль. — Ага, — с непонятно откуда взявшимся удовлетворением резюмирует она и, поставив свою неизменную сумку на подушку, жестом просит, чтобы Вону задрал ногу на подлокотник. — Вону, что такое? — обеспокоенно спрашивает Суа, из-за Рейвена выглядывая, чтобы приветственно помахать. — Опять попал под раздачу? — вторит ей Сынчоль. — Нет, неудачно споткнулся. — Сейчас тебя Алла-нуна залатает! Будет у тебя новая нога! — Мне бы старую оставить, – озадаченно бормочет Вону, вытягивая ногу, и Алла хмыкает. Она быстренько осматривает его, пробегаясь мягкими пальцами и пару раз сжимая кожу до тихого пыхтения. — Ну сладкий мой, рентген и УЗИ будем делать? — говорит она, взглянув поверх очков, и продолжает пытку. — О, нет, нет, я... Я понимаю, что Вы сильно заняты более важными делами. — А как мне тогда тебе диагноз ставить, мой дружок? — почесав затылок, из-за чего короткий хвостик заходил ходуном, Алла с шипением дёргает головой, будто решает сложную задачу. — Суа, тащи лёд! — Да, сейчас! Пока Суа возится со льдом, Алла нажимает ещё в паре мест — под косточкой и за, в нескольких точках — а затем ставит руки в боки. — Чё, как дела-то? — Лучше, чем было в начале, но остаётся какое-то... Онемение. — Естественно, онемение, у тебя пол конечности отекло, — получив лёд, Алла прогоняет Суа, которая тормозит, всё никак не в силах отвести взгляд от ноги Вону. Она умело делает компресс. — Как думаешь, что это? — Я очень надеюсь, что не перелом? — Не перелом, — внезапно радостно произносит Алла, нажимая компрессом на ногу. Вону сдерживается от облегчённого выдоха. — А та ещё хуета. — Э... — Зырь, — Алла дёргает стопу в разные стороны, и пусть за время поездки боль немного сошла, это всё равно довольно неприятно и тягостно для уставших мышц. — Будь это растяжение, твоя бы ножка щас болталась, как сосиска на гриле. И это также не перелом. Поэтому это и хуета под названием обычный сильный ушиб. А звать меня ради такого было необязательно, — Алла говорит со смущающе яркой улыбкой, и это беспокоит куда больше, чем всё остальное. — У кого-то прост воспаление хитрости. — Алла-щи, это не- — Я в курсе, — сверкнув глазами в сторону Мингю, присоединившегося к остальным, Алла жестом приказывает Вону держать лёд и залезает в сумку. — В ближайшие пару дней поменьше бурной жизненной активности, побольше покоя. Все мазюкалки, повязки, всё Суа дам. Чтобы всё зажило к воскресенью, понял. — Хорошо, Алла-щи. Спасибо... — Вону сбивается из-за удара кулака прямо по царапине на боку. Комично сощурившись с недоумением на лице, Алла задирает его футболку и звонко цокает. — А это чё? Когда успел?! — Мы... тренировались с нуной Суа, Го Муён, и... так вышло, — Вону не уверен, что имя что-то скажет, но так, наверное, даже лучше. — Этой бы Го Муён руки оторвать да запихать в одно место узкое, — зло бубнит Алла, и интонация даёт понять, что она точно знает, о ком идёт речь. — ...А это откуда? — Это, — свободной рукой Вону прикасается к коротенькой царапине на щеке, полученной от Юн Джонхана. — ...Упал. Алла встаёт в свою, видимо, излюбленную позу — руки в боки, ноги на ширине плеч — и качает головой с таким разочарованием на лице, будто Вону подвёл её на всю жизнь. — Вот только попробуй мне в этом месяце ещё как пораниться. Тогда вообще к вам больше не приеду! Алла говорит какие-то совсем нелогичные вещи, но Вону агрессивно кивает, прилежно прикладывая компресс. Кажется, кивает неубедительно, поскольку она решительно лезет в сумку. — Так, чтобы больше не затягивал. Ёбнулся обо что, сразу обработал, досюдова терпеть не надо, — Алла достаёт целую пригорошню пластырей, марли, бинтов и гипотермический пакет и беспрекословно протягивает. — О, нет, спасибо большое, но у меня всё есть! — отмахиваясь одной рукой, Вону пытается отказаться максимально вежливо. — Правда, не надо. — Есть, говоришь? — Да, целый карман, — Вону наклоняется за оставленным у кресла рюкзаком и вытаскивает из маленького кармана несколько коробочек пластырей и даже совсем маленькую бутылочку перекиси. — Ну ладно, — сощурившись, Алла возвращается к сумке. Вону забрасывает своё добро обратно и мизинцем натыкается на что-то незнакомое. Почуяв неладное, он вытаскивает непонятный круглешок и пару секунд его в сомнениях рассматривает. Одно подозрение захватывает, и он стаскивает ногу с кресла. — Алла-щи, я могу отойти к Сынчолю? — Ага, компресс по десять-двадцать минут надо держать, а то реально придётся тебе новую ногу приклеивать. Я пока с Суа перетру... Суа, а ну марш сюда! Сынчоль переместился на диван, телевизор включён на спортивном канале. Вону подхрамывает и безмолвно показывает неизвестное устройство. — Малыш Вону, ты не сын директора стекольного завода, отойди, пожалуйста. — Что это? Бросив попытки хоть что-то за Вону рассмотреть, Сынчоль делает телевизор громче и соизволивает взглянуть. Буквально сразу он отвечает: — Следящее устройство. — Что? Сынчоль направляет внимание обратно на телевизор, и вдруг его лицо озаряется. Гримасничая, он глумливо тянет: — Ха, так он всё-таки это сделал... Вону всегда себя считал человеком довольно уравновешенным и спокойным. Поддающийся эмоциям лишь на точке кипения, он на всё реагирует достойно и без лишней эмоциональности. Никаких криков или психов, он контролирует каждую ситуацию. Если ты полагаешься на одного себя, то и ждёшь от себя постоянной собранности. Вону реагирует достойно на всё, что не касается Мингю. Он перепрыгивает через вытянутые ноги Сынчоля, что из-за определённых событий удаётся не очень плавно, и направляется на кухню. Рейвен, активно стучащий по дисплею телефона, никак не отликается на его появление, а Мингю и подавно, заинтересовавшись кружкой. — Мингю, мы можем поговорить? Наедине, — предлагает Вону, отлично сдерживаясь. Пару дней назад он уже показал характер, больше он этого не допустит. Рейвен делает вид, что его здесь нет, однако его брови заинтересованно дёргаются. Мингю следует его примеру, смотря куда-то в сторону духовки. Вону ждёт ещё минуту, может, две, а после грубо хватает Мингю за ворот футболки и тащит на себя. Тот с лёгкостью подчиняется, ударившись в стол, и Рейвен, получивший отдачу, ошарашенно вскидывает голову. Вону отводит Мингю в так называемый коридор между кухней и ванной комнатой, отпуская стянутую ткань лишь, когда они останавливаются у подоконника с цветущим фикусом. Наверное, несложно сложить два и два и понять, к чему такое раздражение, поэтому Вону терпеливо ждёт. Мингю поправляет ворот и в излюбленной манере делает вид, что он здесь никак не при делах, так, прохожий мимо. Вону напоминает себе, что по-настоящему весомых причин кричать и злиться на другого человека у него нет, и показывает зажатое между указательным и средним пальцем следящее устройство. — Говоришь, в твоём поводке? Тогда где же он? Мингю наконец изъявляет желание опустить глаза на следящее устройство. Следом он поднимает их на Вону. — Я не буду оправдываться. — Я и не прошу? Просто перестань так делать. Пожалуйста. Мингю высвобождает устройство из пальцев Вону и прячет его в карман, и Вону начинает казаться, что он победил, но Мингю упрямо качает головой. — Мингю? — Я... не могу. — Ты же понимаешь, как это выглядит со стороны? — всё, что было раньше, меркнет с тем, что у них сейчас. У Вону начинает закрадываться впечатление, что каждый их разговор становится сложнее предыдущего. Вопрос насколько бредовен, настолько мелочен. Но это не Вону всё усложняет, говоря одно, а делая при этом совершенно противоположное. Единственный лично его косяк — это то, что он всё ещё здесь. — Мингю, я должен справляться со своими проблемами сам, понимаешь? Чтобы перестать быть слабым. Чтобы моя боль больше меня не останавливала. — Я- — Нет. Давай ты будешь предлагать свою помощь, когда я сам попрошу? — Вону в успокаивающем жесте кладёт руку Мингю на грудь и заглядывает в глаза — тот смотрит куда-то вниз, куда угодно, но не на Вону. — Пожалуйста. И тогда тебе больше не придётся выслушивать о том, какой я раздражающе слабый. Пожалуйста, услышь меня. Грудь Мингю вздымается и опадает, пальцы слышат стук его сердца. Вону всё же надеется получить ответ, адекватный ответ. Ведь когда-то же это должно закончиться. Что бы между ними не происходило, оно закончится, как и всё хорошее в жизни Вону. — Вону! Вону вздрагивает, его рука так и остаётся в том же положении. К ним подскакивает Суа, волнистый хвост на макушке подпрыгивает вместе с ней, а мягкие тапочки заглушают её появление. — Алла-онни хочет попрощаться. Она уже уходит. — Хорошо... Посмотрев на руку Вону без каких-либо явных эмоций на лице, Суа забирает её в свою, переплетя их пальцы, и чутко отводит к прихожей, не забыв перед этим почему-то зло зыркнуть на Мингю. — Так. — Натянув повидавшие многое на своём веку балетки, Алла утирает нос и смотрит на каждого с устрашающей серьёзностью. Тыча пальцем по очереди, она наказывает: — Ты — больше не травмируешься, ты — отъёбываешь от меня со своими мемами, а ты, моя малышка — больше ешь. А то щёки впалые, как у псины дворой. — Нуна, но если я не буду тебе писать, то как мы будем общаться? — расстроенно разводит руками Сынчоль, на что Алла смотрит на него поверх очков с явным ну ты реально такой тупой или прикидываешься посылом. — Сынчоль, не хочу рушить для тебя весь твой мир, но никто в здравом уме не хочет с тобой лично, вот так, общаться... Всё, я ушла. — Я провожу... — Не надо, милая, — сухо отрезает Алла, нежно погладив Суа под подбородком. — Я в состоянии сама добраться до машины. Алла получает ещё одно прощание от Рейвена и уходит, оставляя за собой шлейф терпких духов. Вону морщится из-за ноги и переносит вес на более здоровую. Сынчоль с такой аккуратностью, словно это строго запрещено, отклоняется, чтобы проверить его лодыжку, и в раздумьях покусывает щёки с внутренней стороны. — Предлагаю компромисс — когда будешь выходить из офиса, будешь брать с собой передатчик, чтобы в случае чего ты с нами связался, — Сынчоль вроде обращается к Вону, но смотрит ему за спину. — Больше альтернатив я не вижу. — Ну не на цепь же бедного человека сажать, — миролюбиво вступает (наверное?) в защиту Рейвен со стороны кухни, и Вону с большим трудом удерживает себя от того, чтобы не повернуться к определённо маячащему позади Мингю. — Нет, что вы, — отказывается Сынчоль, хотя на мгновение на его лице застывает странное выражение, точно он реально даёт этой идее шанс. — Вону? А настоящий ли этот выбор или очередная иллюзия? Вону поверженно ведёт головой, в согласии моргая, и Сынчоль трёт ладони, словно совершил сделку века. — Мистер Мингю, а Вы возвращаетесь к своим обязанностям. Мне не надо напоминать, что Вас ждёт целый список ценных, очень ценных заказов? — Сынчоль, подплыв к Мингю, забрасывает ему на плечи руку и за подбородок поворачивает к себе. Мингю холодно смотрит на него секунду-другую, а затем, двинув плечом, закрывается у себя. Рука Сынчоля массирует отбитую правую грудь, губы обиженно искривлены, глаза прожигают возмущённым огнём закрытую дверь. — Вот что я ему сделал, а?! Когда его хорошее поведение перестанет быть единоразовой акцией? — Может, его ещё разозлить, чтобы он хотя бы заговорил, объяснил нам, что не так, — сказав это, Суа закрывает рот ладошками, видимо, сама испугавшись своего предложения. — Ты потом будешь с этим разбираться? — неожиданно серьёзно спрашивает Сынчоль, и Суа агрессивно мотает головой, пару раз ударив себя хвостом. — Пусть сидит тухнет в гордом одиночестве. Нам же спокойнее. Вону слушает их вполуха, больше занятый распухшей краснючей лодыжкой. Первоначальные переживания прошли, и теперь появляются переживания из-за реально существующих проблем — говорить ли об этом Юн Джонхану? Тот обещал ещё всего выход, но кто его знает. В любом случае это не перелом и не растяжение. Вону даст себе пару дней, а затем мешок обезболивающих, удобная обувь и куча времени для дела на пять минут. — Вону-я, надо наложить повязку и сделать ещё компресс, — Суа касается его локтя крепко, готовая в случае чего подхватить. — Пойдём. Вону слушается, стараясь, чтобы не быть раздражающим, двигаться шустро, и они направляются в его комнату. Рейвен и Сынчоль провожают их одинаково сочувствующими взглядами.