А что если... (Гарри Поттер и философский камень)

Почти десять лет прошло с того утра, когда Дурсли обнаружили на своем пороге невесть откуда взявшегося племянника, но Тисовая улица за это время почти не изменилась. Солнце вставало над теми же ухоженными садиками и освещало ту же самую бронзовую четверку на входной двери дома Дурслей; оно пробиралось в гостиную, оставшуюся почти неизменной с того вечера, когда мистер Дурсль смотрел по телевизору пророческий выпуск новостей. Только стоящие на камине фотографии в рамках свидетельствовали о том, что с тех пор прошло немало времени. Десять лет назад на фотографиях было запечатлено нечто, напоминавшее большой розовый мяч в разноцветных чепчиках, но с тех пор Дадли Дурсль вырос, и теперь на фотографиях был крупный светловолосый мальчик, сидящий на своем первом велосипеде, кружащийся на ярмарочной карусели, играющий с братом в компьютерные игры, мальчики в объятиях целующей их матери. Теперь на этих фотографиях было видно, что в доме живет еще один ребенок. Да. Гарри Поттер все еще жил здесь, и в настоящий момент он крепко спал, хотя спать ему оставалось недолго. Тетя Петунья уже проснулась и зайдя к нему в комнату толкнула и негромко сказала: — Гарри! Подъем! Вставай! Гарри вздрогнул и проснулся. Он перевернулся на спину и попытался вспомнить, что же ему снилось. Это был хороший сон. В этом сне он летел по воздуху на мопеде. У него было странное ощущение, что когда-то он уже видел этот сон. — Вставай побыстрее, я хочу, чтобы ты присмотрел за беконом – сказала она — сегодня день рождения Дадли, и мне нужна твоя помощь. В ответ Гарри повернулся к ней. Как он мог забыть про день рождения Дадли. — Вставай, а то он скоро проснется — сказала тетя выходя из комнаты. Гарри немедля выбрался из постели и огляделся в поисках носков. Он обнаружил их под кроватью и, надевая, стряхнул ползающего по ним паука. Одевшись, он пошел на кухню. Весь стол был завален приготовленными для Дадли подарками. Похоже, что Дадли подарили новый компьютер, который тот так хотел, еще один телевизор и гоночный велосипед — это не говоря обо всем прочем. Для Гарри оставалось загадкой, почему Дадли хотел гоночный велосипед, ведь брат был упитанным и ненавидел физические упражнения — хотя отлупить кого-нибудь он был совсем не против. Любимой «грушей» Дадли был Гарри, особенно когда они играли на заднем дворе, но Дадли далеко не всегда удавалось поймать брата. Хотя поверить в то, что Гарри мог быстро бегать, было довольно сложно. А иногда Дадли и сам был «грушей». Гарри выглядел меньше и слабее своих сверстников. К тому же он казался еще меньше и тоньше, чем был на самом деле, потому что он любил мешковатые вещи и часто брал у брата его одежду. Дадли был раза в четыре крупнее его, так что одежда висела на Гарри мешком. У Гарри было худое лицо, острые коленки, черные волосы и ярко-зеленые глаза. Он носил круглые очки, заклеенные скотчем и только благодаря этому не разваливающиеся — Дадли случайно сломал их, ударив Гарри по носу во время очередной игры. Единственное, что Гарри нравилось в собственной внешности — это тонкий шрам на лбу, напоминавший молнию. Шрам был у него с самого детства, и первый осмысленный вопрос, который он задал тете Петунье, был как раз о том, откуда у него взялся этот шрам. — В детстве ты упал и налетел лбом на камень, — сказала тетя. — А острие камня было похоже на молнию. Когда Гарри переворачивал подрумянившиеся ломтики бекона, в кухню вошел дядя Вернон. — Причешись! — сказал он вместо утреннего приветствия. Примерно раз в неделю дядя Вернон смотрел на Гарри поверх газеты и кричал, что племянника надо подстричь. Наверное, Гарри стригли чаще, чем остальных его одноклассников, но это не давало никакого результата, потому что его волосы так и торчали во все стороны, к тому же они очень быстро отрастали. К моменту когда на кухне появились Дадли и Миссис Дурсль, Гарри уже вылил на сковородку яйца и готовил яичницу с беконом. Если бы Гарри периодически не дразнил Дадли по поводу его веса то он сейчас походил бы на своего папашу. Хоть Дадли и не любил физические упражнения, он был плотной комплекции, глаза были водянисто-голубого цвета, а густые светлые волосы аккуратно лежали на его немаленькой голове. Тетя Петунья часто твердила, что Дадли похож на маленького ангела, хотя и про Гарри она иногда была такого же мнения. Гарри с трудом расставил на столе тарелки с яйцами и беконом — там почти не было свободного места. Дадли в это время считал свои подарки. А когда закончил, лицо его удивленно вытянулось. — Тридцать шесть, — произнес он удивленным голосом, восхищенно глядя на отца и мать. — Это очень много! — Дорогой, тут есть подарки от тетушки Мардж, он здесь, под большим подарком от мамы и папы! Плюс твои одноклассники тоже тебе что-то подарили — сказала тетя Петунья обнимая своего сына и целуя в щеку. — Ладно, но это все равно очень много — Лицо Дадли покраснело от смущения. -Еще парочка здесь от меня - Гарри перестал поглощать бекон и улыбнулся брату – С днем рождения! Тетя Петунья улыбнулась, потрепала Гарри по голове и притянув к себе, клюнула его в лоб. — Мы купим тебе еще два подарка, сегодня в городе. Как тебе это, малыш? Еще два подарочка. Ты счастлив? — Значит… — медленно выговорил он. — Значит, их у меня будет тридцать восемь! — Все верно, мой сладенький, — ответила тетя Петунья. Дядя Вернон выдавил из себя смешок. — Мой сын заслуживает всего самого лучшего. Тем более в свой день рождения. Это мой парень! — Он взъерошил волосы на голове Дадли. Тут зазвонил телефон, и тетя Петунья метнулась к аппарату. А Гарри и дядя Вернон наблюдали, как Дадли разворачивает тщательно упакованный гоночный велосипед, видеокамеру, самолет с дистанционным управлением, коробочки с шестнадцатью новыми компьютерными играми и видеомагнитофон. Дадли срывал упаковку с золотых наручных часов, когда тетя Петунья вернулась к столу. Вид у нее был разозленный и вместе с тем озабоченный. — Плохие новости, Вернон, — сказала она. — Миссис Фигг сломала ногу. Она не сможет приглядеть за домом когда нам будут менять окна на втором этаже. Рот Дадли раскрылся от ужаса, а Гарри ощутил, как сердце йокнуло у него в груди. Каждый год в день рождения Дадли Дурсли и Гарри на целый день уезжали в Лондон, а там водили их на аттракционы, в кафе и в кино. За пару дней до этого Гарри играя с мячом во дворе попал в окно своей спальни отчего оно вдребезги разбилось. Вернон закрыл дыру фанерой и вызвал мастера. Он должен был приехать сегодня и Петунья попросила миссис Фигг приглядеть за работой. — И что теперь? — злобно спросила тетя Петунья, глядя на Гарри, словно это он все подстроил. Гарри знал, что ему следует пожалеть миссис Фигг и ее сломанную ногу, но это было непросто, потому что как-то раз когда он был у нее дома она заставила его любоваться фотографиями многочисленных кошек, живших у нее в разные годы. Он до сих пор с ужасом вспоминает те дни, когда рассматривал снимки Снежинки, мистера Лапки и Хохолка. — Мы можем позвонить Мардж, — предложил дядя. — Не говори ерунды, Вернон. Мардж не поедет сюда через весь город. — А как насчет твоей подруги? Забыл, как ее зовут… Ах, да, Ивонн. — Она отдыхает на Майорке, — отрезала тетя Петунья. — Вы можете оставить меня одного, — вставил Гарри, думая, что его предложение всем понравится и он хоть и не поедет в город останется дома и будет смотреть телевизор или играть на компьютере. Вид у тети Петуньи был такой, словно она проглотила лимон. — И чтобы мы вернулись и обнаружили, что от дома остались одни руины, а тебя похитили? — прорычала она. — Но я ведь не собираюсь взрывать дом, и я всегда буду на связи — возразил Гарри, но его уже никто не слушал. — Может быть… — медленно начала тетя Петунья. — Может быть, мы могли бы поехать завтра. А сегодня остаться дома и проследить за работой? — Я уже купил билеты и забронировал места — возмутился дядя Вернон – завтра они будут уже недействительны. Миссис Дурсль обняла Дадли, а тот высунулся из-за спины матери и, повернувшись к Гарри, состроил отвратительную гримасу. Тот состроил не менее отвратительную в ответ. В этот момент раздался звонок в дверь. — О господи, это они! — В голосе тети Петуньи звучало отчаяние. Через минуту в кухню вошел лучший друг Дадли, Пирс Полкисс, вместе со своей матерью. Пирс был костлявым мальчишкой, очень похожим на крысу. Они с Дадли вместе учились в школе и именно он чаще всего держал жертв Дадли, чтобы они не вырывались, когда Дадли будет их лупить. Увидев друга, Дадли бросился к нему. Гарри улыбнувшись помахал рукой. Полчаса спустя Гарри сидел на заднем сиденье машины Дурслей вместе с Пирсом и Дадли и впервые в своей жизни ехал в зоопарк. Тетя с дядей так и не придумали, на кого можно оставить дом. Дядя Вернон в итоге позвонил мастеру и перенес на завтра. Мастер долго ругался но в итоге согласился. — Только давайте без глупостей! — произнес дядя Вернон с водительского сиденья. Он посмотрел в лицо Гарри через зеркало заднего вида. — Тебя это особенно касается. Если ты что-то выкинешь, что угодно, то у нас с тобой будет очень серьезный разговор! — Я буду хорошо себя вести! — пообещал Гарри. — Честное слово… Но дядя Вернон не поверил ему. И на то были свои причины. Проблема заключалась в том, что с Гарри часто приключались довольно странные вещи, и было бесполезно объяснять Дурслям, что он тут ни при чем. Однажды тетя Петунья заявила, что ей надоело, что Гарри возвращается из парикмахерской в таком виде, словно вовсе там не был. Взяв кухонные ножницы, она обкорнала его налысо. Дадли весь вечер изводил Гарри глупыми насмешками, и Гарри не спал всю ночь, представляя себе, каким посмешищем он станет в школе, где над ним и так издевались из-за мешковатой одежды и худобы. Однако на следующее утро он обнаружил, что его волосы снова успели отрасти и выглядит он точно так же, как выглядел до того, как тетя Петунья решила его подстричь. В другой раз тетя Петунья пыталась заставить его надеть старый джемпер Дадли — ужасный, просто отвратительный джемпер, коричневый с оранжевыми кругами. Чем больше усилий она прикладывала, чтобы натянуть джемпер на Гарри, тем меньше он становился, и, в конце концов, съежился настолько, что с трудом налез бы на куклу, но уж никак не на Гарри. Но тогда тетя Петунья решила, что джемпер сел после стирки. Был еще случай, когда Гарри натерпелся неприятностей из-за того, что его заметили на крыше школьной столовой. В тот день Гарри убегал от злобного уборщика в их школе, который рассердился за ту грязь что нанес Гарри на своих ботинках, и в какой-то момент он, к собственному удивлению — и к удивлению всех остальных, — оказался на трубе. Классная руководительница Гарри послала Дурслям гневное письмо, в котором написала, что он лазает по крыше школы. Гарри пытался объяснить дяде Вернону что он всего лишь хотел перепрыгнуть через мусорные баки, стоявшие за столовой, и сам не понял, как оказался на крыше, но тот молча запер его в комнате и ушел. Самому себе Гарри объяснил, что, когда он прыгал через баки, его подхватил порыв ветра — потому так все и получилось. Но сегодня все должно было пойти просто отлично. Гарри даже не жалел о том, что находится в компании Пирса, — ведь это был лучший друг Дадли, но не Гарри. Всю дорогу дядя Вернон жаловался тете Петунье на окружающий мир. Он вообще очень любил жаловаться: на людей, с которыми работал, на совет директоров банка, с которым была связана его фирма, и снова на людей. Банк и люди были его любимыми — то есть нелюбимыми — предметами. Однако сегодня главным объектом претензий дяди Вернона стали мопеды. — Носятся как сумасшедшие, вот мерзкое хулиганье! — проворчал он, когда их обогнал мопед. — А мне на днях приснился мопед, — неожиданно для всех, включая себя самого, произнес Гарри, вдруг вспомнив свой сон. — Он летел по небу. Дядя Вернон чуть не въехал в идущую впереди машину. К счастью, он успел затормозить, а потом рывком повернулся к Гарри — его лицо напоминало гигантскую свеклу с усами. — МОПЕДЫ НЕ ЛЕТАЮТ! — проорал он. Дадли и Пирс дружно захихикали. — Да, я знаю, — быстро сказал Гарри. — Это был просто сон. Он уже пожалел, что открыл рот. Дурсли терпеть не могли, когда он говорил о чем-то странном, и не имело значения, был ли это сон или он увидел что-то такое в мультфильме. Дурсли сразу начинали сходить с ума, словно им казалось, что это его собственные идеи. Совершенно лишние и очень опасные идеи. Воскресенье выдалось солнечным, и в зоопарке было полно людей. На входе Дурсли купили Дадли и Пирсу по большому шоколадному мороженому, а Гарри попросил фруктовый лед с лимонным вкусом. Гарри был рад, он с удовольствием лизал фруктовый лед, наблюдая за чешущей голову гориллой, — горилла была вылитый Дадли, только с темными волосами. Они пообедали в ресторанчике, находившемся на территории зоопарка. На десерт принесли торт и ловкая официантка ножом разделила его на восемь кусков. Когда Дадли прикончил свой кусок торта дядя Вернон ложкой разделил оставшийся кусок на две части и поделил поровну между Гарри и Дадли. Но Гарри все равно свой кусок тоже отдал брату. Впоследствии Гарри говорил себе, что начало дня было чересчур хорошим для того, чтобы таким же оказался и его конец. После обеда они пошли в террариум. Там было прохладно и темно, а за освещенными окошками прятались рептилии. Там, за стеклами, ползали и скользили по камням и корягам самые разнообразные черепахи и змеи. Гарри было интересно абсолютно все, но Дадли и Пирс настаивали на том, чтобы побыстрее пойти туда, где живут ядовитые кобры и толстенные питоны, способные задушить человека в своих объятиях. Дадли быстро нашел самую большую в мире змею. Она была настолько длинной, что могла дважды обмотаться вокруг автомобиля дяди Вернона, и такой сильной, что могла раздавить его в лепешку, но в тот момент она явно была не в настроении демонстрировать свои силы. А если точнее, она просто спала, свернувшись кольцами. Дадли прижался носом к стеклу и стал смотреть на блестящие коричневые кольца. — Пусть она проснется, — попросил он, обращаясь к отцу. Дядя Вернон постучал по стеклу, но змея продолжала спать. — Давай еще! — скомандовал Дадли. Дядя Вернон забарабанил по стеклу костяшками кулака, но змея не пошевелилась. — Это скучно! — завыл Дадли и поплелся прочь, громко шаркая ногами. Гарри встал на освободившееся место перед окошком и уставился на змею. Он бы не удивился, если бы оказалось, что та умерла от скуки, ведь змея была абсолютно одна, и ее окружали лишь глупые люди, целый день стучавшие по стеклу, чтобы заставить ее двигаться. Внезапно змея приоткрыла свои глаза-бусинки. А потом очень, очень медленно подняла голову так, что та оказалась вровень с головой Гарри. Змея ему подмигнула. Гарри смотрел на нее, выпучив глаза. Потом быстро оглянулся, чтобы убедиться, что никто не замечает происходящего, — но вокруг никого не было. Он снова повернулся к змее и тоже подмигнул ей. Змея указала головой в сторону дяди Вернона и Дадли и подняла глаза к потолку. А потом посмотрела на Гарри, словно говоря: «И так каждый день». — Я понимаю, — пробормотал Гарри, хотя и не был уверен, что змея слышит его через толстое стекло. — Наверное, это ужасно надоедает. Змея энергично закивала головой. — Кстати, откуда вы родом? — поинтересовался Гарри. Змея ткнула хвостом в висевшую рядом со стеклом табличку, и Гарри тут же перевел взгляд на нее. «Боа констриктор, Бразилия», — прочитал он. — Наверное, там было куда лучше, чем здесь? Боа констриктор снова махнул хвостом в сторону таблички, и Гарри прочитал: «Данная змея родилась и выросла в зоопарке». — А понимаю, значит, вы никогда не были в Бразилии? Змея замотала головой. В этот самый миг за спиной Гарри раздался истошный крик Пирса, Гарри и змея подпрыгнули от неожиданности. — ДАДЛИ! МИСТЕР ДУРСЛЬ! СКОРЕЕ СЮДА, ПОСМОТРИТЕ НА ЗМЕЮ! ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ, ЧТО ОНА ВЫТВОРЯЕТ! Через мгновение, пыхтя и отдуваясь, к окошку приковылял Дадли. — Гарри, подвинься, — сказал он, толкнув того в ребро. Гарри, не ожидавший удара, упал на бетонный пол. Последовавшие за этим события развивались так быстро, что никто не понял, как это случилось: в первое мгновение Дадли и Пирс стояли, прижавшись к стеклу, а уже через секунду они отпрянули от него с криками ужаса. Гарри сел и открыл от удивления рот — стекло, за которым сидел удав, исчезло. Огромная змея поспешно разворачивала свои кольца, выползая из темницы, а люди с жуткими криками выбегали из террариума. Гарри готов был поклясться, что, стремительно проползая мимо него, змея отчетливо прошипела: — Бразилия — вот куда я отправлюсь… С-с-спасибо, амиго… Владелец террариума был в шоке. — Но тут ведь было стекло, — непрестанно повторял он. — Куда исчезло стекло? Директор зоопарка лично поднес тете Петунье чашку крепкого сладкого чая и без устали рассыпался в извинениях. Пирс и Дадли были так напуганы, что несли жуткую чушь. Гарри видел, как змея, проползая мимо них, просто притворилась, что хочет схватить их за ноги, но когда они уже сидели в машине дяди Вернона, Дадли рассказывал, как она чуть не откусила ему ногу, а Пирс клялся, что она пыталась его задушить. Но самым худшим для Гарри было то, что Пирс наконец успокоился и вдруг произнес: — А Гарри разговаривал с ней — ведь так, Гарри? Дядя Вернон дождался, пока за Пирсом придет его мать, и только потом повернулся к Гарри, которого до этого старался не замечать. Он был так зол, что даже говорил с трудом. — Иди… в комнату… сиди там. — Это все, что ему удалось произнести, прежде чем он упал в кресло и прибежавшая тетя Петунья дала ему большую порцию бренди. После этого она взяла Гарри за руку и увела в комнату. -Гарри, - начала было Тетя Петунья, но он ее перебил. -Я ничего не делал, тетя! Клянусь! -Я тебе верю конечно. Но у дяди сегодня был тяжелый день к которому он долго готовился. Не злись на него. – она приложила его голову к своей груди и погладила по голове. –Ложись спать. Вот увидишь. Завтрашний день будет вполне себе обычным и дядя уже не будет на тебя сердиться. Много позже, лежа постели, Гарри пожалел, что в комнате нет часов. Он не знал, сколько сейчас времени, и не был уверен в том, что Дурсли уже уснули. Он проголодался и готов был рискнуть и спуститься на кухню в поисках какой-нибудь еды, но только если они уже легли. Тетя не любила когда мальчики хватали что-нибудь из холодильника и питались всухомятку. Он жил у них почти всю свою жизнь, с самого раннего детства, с тех самых пор, когда его родителей убили. Он не помнил как это произошло и Дурсли никогда не говорили кто их убил. Иногда, часами лежа в кровати, он пытался хоть что-то извлечь из памяти, и перед его глазами вставало странное видение: ослепительная вспышка зеленого света и обжигающая боль во лбу. Видимо, это случилось именно в тот момент, хотя он и не мог объяснить, откуда там взялся зеленый свет. И своих родителей он тоже не мог вспомнить. Тетя часто вспоминала его мать, когда они были еще молодыми, но она сразу начинала плакать и уходила в свою комнату. Дядя видел их лишь несколько раз и мало что мог рассказать. Фотография его родителей в доме Дурслей была всего одна и она стояла у него в комнате. Иногда ему казалось — или ему просто хотелось в это верить, — что совершенно незнакомые люди ведут себя так, словно хорошо его знают. Надо признать, это были очень странные незнакомцы. Однажды, когда они вместе с тетей Петуньей и Дадли зашли в магазин, ему поклонился крошечный человечек в высоком фиолетовом цилиндре. Тетя Петунья тут же разозлилась и взяв его и Дадли за руки выбежала из магазина, так ничего и не купив. А как-то раз в автобусе ему весело помахала рукой безумная с виду женщина, одетая во все зеленое. А недавно на улице к нему подошел лысый человек в длинной пурпурной мантии, пожал ему руку и ушел, не сказав ни слова. И что самое загадочное, эти люди исчезали в тот момент, когда Гарри пытался повнимательнее их рассмотреть. Так что, если не считать этих загадочных незнакомцев, у Гарри не было никого — кроме Дурслей. В школе все знали его как странного мальчика, вечно одетого в мешковатое старье и постоянно сидевшего за книгами. В общем, Гарри было одиноко в школе и, похоже, ему предстояло так ни с кем и не подружиться.