Memories Bring Back Memories (Bring Back You)

Первое его осмысленное воспоминание — это звезды, кажущиеся необычайно яркими с того места, где он очнулся. Второе, конечно, это откуда-то слева доносящиеся смутные, тревожные звуки. Наверное, так и должно быть, — зрительные и слуховые процессы, как правило, восстанавливаются первыми, когда люди просыпаются. Ну, хотя бы это он знает. Жаль, что не больше этого. Приподнявшись на локтях, он моргает, глядя на картину перед собой. Он ничего о себе не знает, но отчего-то ему кажется, что то, что он видит, не есть… хорошо. Мужчина в тусклом бежевом плаще, в данный момент, отбивается от другого мужчины, который, вроде как, безустанно нападает на него. Мелькает серебро, раздается чудовищный звук ломающихся костей, и он видит, как голубоглазый мужчина, повернув рукоять, протыкает ножом чью-то голову прям сквозь подбородок. Он не осознает, что он стоит на ногах с намерением помочь, — потому что очевидно, это рационально, — пока эти самые голубые глаза не смотрят на него, а тело не падает на траву с глухим звуком. В один напряженный момент они просто пялятся друг на друга, оценивая и не двигаясь ни на дюйм. — Кто ты? — Голубоглазый встает в полный рост, наконец сдвигаясь с места, и хмуря темные брови. — Хороший вопрос, — отвечает он. — На который я, если честно, не знаю ответа. Кто ты? Голубоглазый щурится: — Я также не имею достаточного количества информации, чтобы ответить на данный вопрос. Вздыхая, он переводит взгляд на чересчур неподвижное тело: — Знаешь его? — Нет, не знаю. Он напал на меня. — Точно. Да, я видел. Через еще пару секунд напряженной тишины, он заставляет себя отвести взгляд от тела. Он не чувствует себя плохо, не совсем, скорее он просто в замешательстве. Амнезия, как ему кажется, вероятно, является основной причиной этой эмоции; полнейший отшиб памяти, несомненно, приведет любого человека к самому большому в жизни замешательству. У него есть базовые знания о мире — он это понимает, но на этом все. Он знает, что такое амнезия, знает, что убийства людей — не лучшая черта характера, и он знает, что, наверное, ему стоило бы быть более осторожным, чем велят чувства. А еще он знает, что он был в секундах от того, чтобы помочь какому-то левому незнакомцу убить кого-то, опираясь исключительно на инстинкты, но не зная почему. — Ты что-нибудь помнишь? — спрашивает голубоглазый, предупредительно выставляя ладони и делая шаг к нему. — Вообще ни черта. И, по видимому, ты тоже. Значит, мы оба как-то потеряли память. — Похоже на то. Вздыхая, он пожимает плечами и, наконец, собирает яйца в кулак. Это все, что у него сейчас есть. — Ладно, — говорит он, приближаясь на шаг, чтобы взглянуть на мужчину поближе, и сканируя глазами его тело, — я тоже тыкну пальцем в небо и предположу, что мы заодно. У тебя есть с собой телефон? Голубоглазый смотрит на него с легким сомнением, но все же роется у себя в карманах свободной рукой. Спустя пару секунд он достает телефон. — Да. А что? — Проверь контакты, сообщения, звонки. Все, что сможешь найти, — отвечает он. Голубоглазый так и делает. — Тут есть список контактов. На быстром наборе у меня фото —, — Голубоглазый делает паузу, на секунду поднимая взгляд на него, —тебя. Тебя зовут Дин. — Оу, — с легкостью говорит он, — правда? — Да. Единственный другой контакт на быстром наборе — мужчина с длинными волосами под именем Сэм. Фамилий нет. — Ну, давай будем радоваться тому, что ты тот тип людей, который прикрепляет фотки к контактам. Дин. Д-ин. Так, ладно, с этим я могу справиться, — он — Дин — начинает похлопывать по своей одежде в поисках собственного телефона. — Ага, вот так. Давай посмотрим, как тебя— — Кастиэль, — перебивает Голубоглазый, не отрывая взгляда от телефона. — У меня есть переписка с какой-то молодой блондинкой, которую зовут Клэр. Одно из сообщений от нее закреплено. Тут написано, что мое имя — Кастиэль. Дин тихо фыркает и пододвигается ближе, заглядывая в телефон Голубоглазого. Ну, как оказалось, Кастиэля. Может, он и не особо много чего знает, но он точно уверен, что Кастиэль — странное имя. Как бы то ни было, кто он такой, чтобы судить? Дин — довольно скучно. — Да, ты Кастиэль. Ты у меня тоже на быстром наборе. Только как Касс. Погоди. К-А-С-С, — Дин щурится, глядя в свой телефон и приходя в еще большее замешательство. — Откуда я взял лишнюю С? Видать, я туповат. — Сэм у тебя тоже на быстром наборе? — осторожно спрашивает Кастиэль, нерешительно поглядывая на телефон в руке Дина. Дин закатывает глаза. — Просто иди сюда уже, чувак. Мы можем сравнить содержимое, поймем, что к чему. Кастиэль соглашается, опуская руку с клинком и вставая поближе к плечу Дина со своим телефоном. Они сверяют контакты, и, как и ожидалось, они в основном одинаковые. У Дина есть еще несколько других контактов, которых нет у Кастиэля, но их быстрый набор точь-в-точь такой же, за исключением того, что у Каса есть фото. Дин тыкает в экран, пока картинка с его именем не расширяется на максимум. Он поджимает губы, изучая собственное лицо — ну, по версии Кастиэля. Пока он не доберется до зеркала, придется ему поверить. На удивление, это не так-то и сложно, учитывая обстоятельства. Фото не лучшего качества и сделано со странного ракурса, как будто бы Кастиэль успел сфоткать, когда Дин повернул голову через плечо. Но у него зеленые глаза и коричневые волосы, да и лицо, в общем-то, довольно красивое. — Можно я посмотрю список вызовов, или ты всю ночь собираешься на себя пялиться? — категорично спрашивает Кастиэль. Дин бросает на него хмурый взгляд: — Ой, как будто тебе не интересно. Закатывая глаза, Кастиэль закрывает фото и проверяет список вызовов. Он пуст, ни один вызов не сохранен. Никаких голосовых, только одно закрепленное сообщение — и, судя по эмоциональному содержимому, Дин делает вывод, что Кастиэль сохранил его из сентиментальности. История браузера пуста, нет никаких заметок в приложении, да и вообще ничего, что дало бы конкретную информацию, нет. — У тебя что? — спрашивает Кастиэль. Телефон Дина… В то время, как Кастиэль удалял почти все, Дин видимо хранил почти все. Его список вызовов длинный и полный. У него три пропущенных от Касса и пять от Сэма. Несколько исходящих от Джоди, три непринятых входящих от Клэр, буквально через пару минут ей перезвонили. Ни один звонок не занимает больше пяти минут. Сообщения, в свою очередь, нельзя назвать золотой жилой. Две переписки: одна с Кастиэлем, одна с Сэмом. Кастиэль протягивает руку, чтобы нажать на свое имя, но Дин шлепает по ней и делает это сам, чем зарабатывает удивленный взгляд. — Ну, ничего хорошего тут нет, — Дин поворачивает телефон в сторону Кастиэля. — Твое последнее сообщение: «Дин, не пересекайся с Сэмом. Это ловушка.» Кастиэль молчит несколько секунд, а затем говорит: — Что Сэм сказал тебе в последний раз? — Оу, — бормочет Дин, неуклюже переключаясь на переписку с загадочным Сэмом. Он быстро моргает, глядя на сообщение. — Ну, теперь все стало гораздо хуже. Кастиэль выхватывает телефон с грубым рыком, звучащим даже ниже, чем его обычный голос, что Дину тоже кажется определенно ненормальным, но кто он такой, чтобы указывать мужику, как разговаривать. Сощурив глаза, Кастиэль повторяет слова про себя, а затем — вполне подходяще, по мнению Дина — он хмурится, глядя на экран. — «Дин, когда я тебя найду, я убью тебя. И Каса вдобавок,» — медленно читает Кастиэль со сведенными бровями. — Так, очевидно, Сэм — тот, с кем нам не хотелось бы встретиться ни при каких обстоятельствах, — бормочет Дин, забирая телефон и настороженно перечитывая слова. Кастиэль тихо хмыкает: — Что верно, то верно. Дин фыркает и пролистывает оставшуюся информацию в телефоне. Никаких переписок больше нет, а сообщения с Касом и Сэмом отображаются только за последние три часа. В галерее всего две фотографии: одна — где он и мужчина под именем Сэм сидят на столе с парой бутылок пива и улыбаются, а другая — где Сэм и Кас стоят у, вроде как, склада оружия, глядя в камеру с раздражением и весельем в равных частях. В истории браузера отображается много порнухи, совершенно разнообразной, и Дин прочищает горло, быстро закрывая приложение. — Значит, мы знаем, как нас зовут, знаем, что мы с тобой близки, и мы знаем, что какой-то мужик с длинными волосами хочет нас убить, — перечисляет Дин, не отрывая хмурый взгляд от экрана. Кастиэль хмыкает и начинает отходить, сосредоточив взгляд на чем-то за плечом Дина. Оказывается, он и не слушает Дина. Просто прекрасно. Серьёзно. Дин тяжко выдыхает и оборачивается, с сомнением выбирая наилучший маршрут. В отсутствие других вариантов он следует за Кастиэлем, направляющимся в поле, ну или с поля — он без понятия, где он вообще. Кастиэль резко застывает на месте, склонив голову. Дин чувствует, как страх подкрадывается к нему — первое тревожное чувство, которое он может вспомнить, — и он медленно приближается к спине Кастиэля. Он быстро осознает, почему тот остановился. — Черт, — выдыхает Дин, медленно опуская телефон и глядя на кучу тел, разбросанных по земле. На траве засохшая кровь, торчащие во все стороны конечности в трупном окоченении и устрашающие раны от, кажется, ножевых ударов. — Чувак, мы что… серийные убийцы? Кастиэль молчит какой-то момент, затем густо сглатывает и говорит: — У нас нет доказательств, что это сделали мы. Дин фыркает: — Точно, просто мы последние двое выживших среди — сколько — девяти трупов? Господи. — Двенадцати, — поправляет Кастиэль. Он издает слабый разочарованный звук. — Это… не хорошо. — Ага, можешь сказать это еще раз. Если—если мы и вправду серийные убийцы, значит, и Сэм тоже. Значит, нам крышка, если он нас найдет. — Надо идти. — Да уж, действительно надо, — быстро соглашается Дин, резко переводя взгляд на телефон. — Эй, нет ручки? Чего-нибудь пишущего? Кастиэль безмолвно похлопывает себя по карманам, после чего смотрит на Дина с выражением, которое даже люди без памяти истолковать неправильно не смогут. Действительно, думает Дин, с чего бы серийным убийцам носить с собой ручку? Кастиэль бросает на него пытливый взгляд, когда он начинает искать у себя что-нибудь, чем можно писать, вот только ничего такого нет. Он находит связку ключей, которые на данный момент бесполезны. А еще он находит свернутую желтую бумажку с неразборчиво начерканным адресом в правом верхнем углу. Дин оглядывает разбросанные по полю тела, и то самое чувство отвращения — то, что он помнит — снова волнами накатывает на него. — Что ты делаешь? — спокойно спрашивает Кастиэль, когда мужчина подходит к ближайшему телу со сморщенным лицом. Дин сдерживает рвотный рефлекс, наклоняясь и начиная проверять карманы трясущимися руками. — Уф, это ужасно противно. Это—боже, это мерзко. — Что мы ищем? — Кастиэль двигается к соседнему телу и осматривает карманы, должно быть, в солидарность с ним, но его лицо не отражает никакого презрения, ни капли не взволнованное тем, что он обчищает трупы, будто бы он этим каждый день занимается. И кто знает; может, так и есть, может, Дин ему в этом помогает. — Ручку, фломастер, карандаш. Что-нибудь пишущее. Нам нужны номера с моего телефона, — бормочет Дин, морща нос, когда тело хлюпает под его рукой. Тьфу, вздутие живота. Кастиэль не говорит больше ни слова, просто продолжает поиски. Он нарушает тишину, лишь когда наконец находит ручку и поднимает ее: — Нашел. Вот. Дин тут же убирает руки с пятого тела, перемещаясь к шестому, чью ручку ему предлагает Кастиэль. Он присаживается и, разгладив бумажку, кладет ее на бедро, используя крепкие мышцы, как твердую поверхность. Он аккуратно выводит каждую цифру, оставляя имя рядом с номером. Записав все номера, Дин сворачивает бумажку и засовывает ее в другой карман. И когда он убирает руку, он чувствует кое-что. Что-то твердое и тяжелое, безобидно лежащее в, как кажется, подкладке куртки. Выясняется, что это внутренний карман, когда он прощупывает вещь изнутри и вытаскивает эту штуку. Которую тут же выкидывает с визгом. — Господи, какого черта? — выпаливает Дин, скорчив лицо из-за пушки, валяющейся в траве так, будто это совсем не орудие убийства. — Мужик, мне реально кажется, что мы маньяки. Кастиэль пристально смотрит на пистолет, затем переводит взгляд на Дина, выгибая бровь. — Если это так, тогда у нас, наверное, побольше проблем, чем у… скажем, обычного человека с амнезией. Думаю, пистолет нам все же пригодится. — Это до чертиков верно, — Дин делает глубокий вдох и задерживает дыхание, тупо пялясь на пушку. Это пистолет с гравировкой и двумя кремовым пластинами по бокам, но больше он ничего о нем не знает. Он выдыхает, когда легкие начинают гореть. — Ладно, хорошо, я возьму пушку, но я без малейшего понятия, как пользоваться этой хреновиной. Кастиэль хватает лацкан плаща и отодвигает его, чтобы показать тот самый странный клинок, рукоять которого выглядывает из кармана. — Я тоже не знал, как этим пользоваться, но оно спасло мне жизнь. Возьми пистолет. — Допустим, — соглашается Дин, настороженно делая шаг вперед и наклоняясь, чтобы забрать оружие. По крайней мере, он понимает, что нужно убедиться в безопасности. И у него чуть не случается сердечный приступ, когда он видит, что пистолет снят с предохранителя. Блять, что он за псих такой? Он защелкивает его и аккуратно убирает за пояс, стараясь положить его как можно дальше от тела, после чего поправляет куртку, чтобы тот не выглядывал. Когда пушка оказывается вне зоны видимости, он чувствует себя слегка получше. Однако, лишь слегка. — Нам надо избавиться от телефонов, — внезапно заключает Кастиэль, протягивая свое устройство. Дин прочищает горло: — Да, точно. Мы не знаем, на что способен этот Сэм. То есть, черт, если он может сделать хотя бы половину того, что, по видимому, можем мы, то он очень опасен. Думаю, нам не стоит рисковать. — Умно. — Складывается ощущение, что не я обычно был мозгами операции. — Мне кажется, это не так. Если ты умен без воспоминаний, то логично предположить, что с ними ты еще умнее, — Кастиэль делает паузу и прищуривает глаза. — Но опять же, у меня нет никаких познаний о нашем прошлом, так что мы оба можем оказаться идиотами. Дин закатывает глаза и машет пальцами в сторону телефона Кастиэля. Взяв оба устройства, он извлекает аккумуляторы и топчет их пяткой. Он не уверен, можно ли это считать полноценным избавлением от телефонов, но приходит к выводу, что, если они оставят их куски в каком-то непонятном поле, то это определенно должно сработать. Он поднимает взгляд лишь тогда, когда остается довольным работой. Кастиэль просто наблюдает с необычайно спокойным видом — как будто они тут йогой занимаются. На долю секунды Дин ненавидит это выражение лица. Вообще-то, это не самая спокойная ситуация; так-то, сейчас самое время паниковать. Но Кастиэль, похоже, этого делать не собирается, а значит, и Дину придется держать себя в руках. Он добавляет конкурентоспособность к списку вещей, которые он о себе узнает. Конечно, когда, вдруг где-то вдали раздается вой сирен, гармония на лице Кастиэля разбивается вдребезги, и Дину тут же этого не хватает. Они не могут оба запаниковать, не сейчас. Кто-то должен сохранять хладнокровие. — Ладно, ладно, это—это определенно копы, — бормочет Дин, и его голос надрывается от напряжения, и он определенно не спокоен. — Нам надо— — Уходить. Сейчас же, — Кастиэль разворачивается, а его плащ драматично развевается, а движения кажутся естественными и не натренерованными. Видимо, мышечная память. — Эм, Кастиэль? Кас? — Дин ковыляет за ним, округляя глаза, когда он понимает, в каком направлении движется мужчина. — Чувак, ты идешь прямиком к копам. Что из «мы видимо маньяки» тебе не понятно? — Копы должны откуда-то двигаться, и, несомненно, они на дороге. Нам просто нужно ускользнуть от них и найти ближайший город, — говорит ему Кастиэль, не прекращая идти. Дин равняется с ним, таращась на него, раскинув руки в общеизвестном жесте, означающем: «что за хрень, мать твою?». — Мы в гребаном поле, Кас! Как нам ускользнуть от копов? Ты больной. Просто—просто отлично. Я без понятия, кто я, кто ты, и как же мне повезло… Я, блять, застрял с парнем, который буквально с катушек слетел! — Ты видишь кусты вон там? — спрашивает Кастиэль, хватая Дина за плечо и указывая в темноту, как будто он реально способен увидеть, что за хрень там происходит. — Кажется, я вижу машину. Даже если она не работает, мы можем там спрятаться, пока копы не исчезнут. Дин щурится, в попытках разглядеть что-то в кромешной тьме. — Каким хреном ты это видишь? Я ни хера не вижу! — На самом деле, все очень четко. Видимо, я отточил ночное видение. — Ага, потому что это имеет смысл. Ну, раз так, значит, ты, вероятно, все-таки ужасный убийца. — Мы не можем это подтвердить. — Нет, но и отрицать тоже. — Почему бы нам для начала не решить, что будем делать, а потом уже побеспокоиться о том, не являемся ли мы командой серийных убийц? — ворчит Кастиэль, сканируя темноту взглядом таких ярко-голубых глаз, что они чуть ли не светятся. Дин открывает рот, чтобы поспорить, потому что он вполне уверен, что понять, убивают ли они вместе людей, действительно чертовски важно, но резко закрывает его, когда отдаленные звуки… достигают их. Звук словно хлопающий, как будто огромный вентилятор включили на полную. Звучит, как… — Господи! — вопит Дин, запрокинув голову и наблюдая, как над ними парит вертолет. — Кто мы, блять, такие? Луч прожектора проскальзывает прямо перед ними, и Кастиэль впивается ногтями в плечо Дина. — Бежим! — кричит Кастиэль и срывается с места на всех парах. Дину не приходится говорить дважды, как и не приходится советовать избегать луча. Хотя, это не так уж и сложно; он просто следует за Кастиэлем, который, кажется, так естественно скрывается в тени от чересчур яркого света. Они бегут так долго и быстро, что легкие и ноги уже горят к тому времени, как Кастиэль выводит их к холму, на который им похоже придется сейчас взбираться. По крайней мере, вертолет, кажется, отдалился. Только когда они достигают вершины холма под аккомпанемент хрипящих вдохов Дина, он, наконец, понимает, о какой машине говорил Кастиэль. Она припаркована на обочине, в тени деревьев, и покрыта таким количеством листьев и веток, что найти ее мог бы только владелец. Они едва успевают приблизиться к машине, как Касу приходится резким движением наклонить их обоих, и всё, что Дину удается разглядеть в темноте, — это собственное искривленное отражение в серебряных дисках. Проезжают еще несколько полицейских машин с орущими сиренами и синими мигалками. Кастиэль держит Дина за локоть, чтобы тот не двигался, а сам Дин изо всех сил старается не отрубиться. Они так быстро пронеслись через поле, что аж удивительно, что они не взлетели. У Кастиэля даже одышки нет, что просто… странно. Через какое-то время поток полицейских машин резко обрывается, продолжая двигаться по извилистой дороге по направлению к полю. Кастиэль его отпускает, встаёт и открывает дверь, поворачиваясь к Дину и предлагая руку, многострадальчески выгибая бровь при виде абсолютно не впечатленного выражения лица. Они знают друг друга меньше часа, и Дин еле сдерживается, чтоб не врезать ему. — Ты сможешь угнать тачку? — шипит Дин с сомнением. — Нет, — признается Кастиэль. — Не думаю, что ты знаешь, как это делать? Дин огрызается на него: — Естественно, блять, не знаю! Недовольно поджав губы, Кастиэль показывает пальцем на открытую дверь. — Просто зайди. Там разберемся. Дин щелкает языком, чтобы дать понять, что ему не нравится тон Кастиэля, но делает, что сказано, хотя бы просто потому, что у него нет другого плана. Он залезает в машину, усаживаясь на кожаное сиденье, и хмурится, когда Кастиэль захлопывает за ним дверь. Листья и ветки начинают исчезать, когда мужчина убирает их, и, как только машина оказывается в состоянии беспрепятственно двигаться, Кастиэль садится за руль, издавая тихий вздох. — Ну и что дальше, бесстрашный лидер? — саркастично спрашивает Дин, перекрещивая руки и ожидая. Вот только… Кастиэль выглядит чертовски утомленным. Он наклоняется и прижимается лбом к рулю, тяжело выдыхая через нос, и даже не отвечает. Когда тишина доходит до точки напряга, Дин совершает свой первый прыжок в бездну позора. Дело в том, что Дин совсем не знает Кастиэля. Но опять же… он и себя-то не знает. Что он знает, — так это то, что они вместе в этом дерьме, и возможно они нужны друг другу, чтобы выбраться из этого живыми. Так что, нет, Дину не приносит никакого удовольствия видеть, как Кастиэль то ли испытывает нервный срыв, то ли просто решил вздремнуть. Он знает о себе недостаточно, чтобы понять, как он обычно подошел бы к этой проблеме. Однако, чувства у него еще не отбило. Должно быть, это он, просто он — к черту воспоминания, может, эти чувства берут начало в нем самом, в его душе или еще каком дерьме, — потому что он просто-таки жаждет помочь. Как тогда, когда он только очнулся, и его первым позывом было помочь незнакомцу с слишком голубыми глазами. В отсутствие других идей он протягивает руку и делает то, что ему кажется правильным — успокаивающим движением прижимает ладонь к плечу Кастиэля. Напряжение почти мгновенно испаряется из его позы, и Дин моргает, когда тот к нему поворачивается. — У меня душа устала, — бормочет Кастиэль. Большим пальцем Дин проводит по ткани плаща на плече мужчины. — Эм… прости? — Чувства слишком… утомительны, — тихо сообщает ему Кастиэль. — Почти тяжелые. Истощающие. Кажется, я человек, который очень часто устает. — Может, это просто из-за бега, — неловко предполагает Дин. — Мы найдем где поспать, пусть даже и в машине. Все будет хорошо. Кастиэль хмыкает и поднимает голову, хмуро глядя на приборную панель. — Посмотри в бардачок. Там, может быть, есть что-нибудь важное. Вот так момент и заканчивается. Дин убирает руку и игнорирует странную вспышку разочарования в голове, чтобы сделать то, о чем попросили. Бардачок, однако, заперт. — Кто запирает бардачок? — ворчит Дин, сведя брови. — Тот, кому есть, что скрывать, — медленно отвечает Кастиэль, пытаясь что-то нащупать. В конце концов он это находит и торжествующе усмехается, когда включается тусклый верхний свет. — Возможно это наша машина. Дин кивает. — Не хотелось бы думать, что мы скрываем какую-то хрень, но да. Помнишь ключи, которые я нашел? — Попробуй, — тихо говорит Кастиэль. Дин настороженно выуживает ключи, которые он быстро отбросил еще тогда, думая, что они бесполезны. Он возится с ними, поджав губы и рассматривая их; он не уверен, хочет ли он вообще, чтобы они подошли. У него есть скрытое подозрение, касательно содержимого бардачка. Что бы не лежало там, оно лишь дополнит его Теорию Серийных Убийц. Конечно, после попытки с, кажется, ключом от машины, второй ключ с легкостью проскальзывает внутрь и открывает бардачок. Они оба тут же наклоняются, с любопытством вглядываясь в содержимое. Дин должен достать… Что это; кошельки? Он передает парочку Кастиэлю, а затем и сам открывает несколько штук. Это не кошельки. Это липовые ФБР-овские удостоверения. — Что я тебе говорил? — огрызается Дин, лихорадочно пролистывая тайник с поддельными личностями ФБР. — Мы не могли быть нормальными, не могли же? Коне— — Дин, большинство из них — ты и Сэм, — перебивает Кастиэль. — Я нашел четыре своих, но это все. Вероятно, я не часто изображаю из себя агента? — Я без понятия, — вздыхает Дин и снова начинает рыться в бардачке. — Я не помню. Кастиэль издает раздраженный звук: — Это необязательно должно означать, что мы убиваем людей, Дин. Что, если мы просто… мошенники? — Говорит человек, который уже пришлепнул кого-то, — ворчит Дин, сердито глядя на различные прелести, которые он достает из отсека. Может, им по душе, ну, безделушки для защиты или типа того? — Это была самозащита, — процеживает Кастиэль. Он громко фыркает и хватает одну из штуковин. — В данный момент это не имеет значения. Нам нужно проверить багажник. По меньшей мере, там может оказаться сменная одежда. Мы оба в крови. Дин бросает на него не воодушевленный взгляд. — Два слова: Серийные. Убийцы. Чувак, нам не выбраться из этого. — Нет, — стойко говорит Кастиэль, — выбраться. А сейчас отдай мне ключи. Нам надо найти место, где мы будем вне поля зрения. Я уверен, что здесь поблизости есть мотель, где мы сможем остановиться и проверить багажник. — Конечно, — рассеянно соглашается Дин, не глядя передавая ключи. Он продолжает рыться в бардачке, но застывает, выудив небольшую пачку кредиток. — Боже, я бы сказал, что мы сорвали джекпот, но это еще одно преступление, помимо всех убийств. Посмотри сюда. Кастиэль вставляет ключ, но не проворачивает, оглядывая кредитки, которыми Дин размахивает перед его лицом. — Сэм может найти нас, если мы попробуем их использовать. — На крайняк, — Дин предлагает компромисс. — Что ж, — проговаривает Кастиэль и поворачивает ключ. Двигатель заводится с плавным рычанием, громким рокотом; он прекрасно настроен и полон мощности. Это так поразительно, что Дин подпрыгивает и чуть не роняет из рук все карточки, а Кастиэль просто моргает. — Ох, чувак, эта машина обязана быть моей, — выпаливает Дин, прислушиваясь к мурлыканью мотора. — Ты это слышишь? Твою ж мать, как же приятно. Боже, надеюсь это моя машина. Ну или хотя бы наша. — Она звучит… хорошо, — неторопливо соглашается Кастиэль, прочищая горло и переключаясь на заднюю передачу, после чего выруливает на дорогу. Он медленно разворачивается и выезжает с поля под рык мотора. — Бензина хватает? — спрашивает Дин, наклоняясь в попытке взглянуть на датчик. Кастэль хмыкает: — Полный бак. — Ну, маньяки мы или нет, мы хотя бы не из тех монстров, которым плевать на машину. — Хоть какая-то радость. Дин усмехается. — Значит, доберемся до ближайшего мотеля и— — Нет, не до ближайшего. Это слишком очевидно, тебе не кажется? Нужно остановиться где-нибудь в городе, но не слишком близко к—к месту, где мы очнулись. — Точно, они будут думать, что мы в бегах, а если будем поблизости, собьем их с курса, включая Сэма… надеюсь. Нам нельзя использовать кредитки, не здесь. Можно поспать в машине до утра, а потом свалить как можно дальше от этого чертового поля. Кастиэль кивает: — Я согласен.

Х

Багажник… Ну. — Прекрасно, так мы еще и сектанты, — ворчит Дин, пялясь на огромное разнообразие… чего бы то ни было в их (или, как они полагают) багажнике. Кастиэль долго не может придумать, что ответить. — Может быть, — неловко предполагает он. Дин морщит нос. — Взгляни на эту хрень? Вот тебе капец странные символы, капец ненормальное оружие, даже какая-то хрень как будто из сериала о, не знаю, сверхъестественном дерьме или что-то в этом духе. — По крайней мере, тут есть одежда, — говорит Кастиэль с каплей облегчения. Он тоже немного сбит с толку багажником, как кажется Дину. — Это аварийная сумка. — Похоже на то, — соглашается Дин, перебирая содержимое сумки, пока Кастиэль держит ее. — Есть одежда, которая должна подойти, душевые принадлежности, даже немного денег. Хэй, может, у нас все-таки получится снять пару комнат. Думаю, мы это заслужили, и, честно, нам обоим пригодился бы душ. Кастиэль слегка хмурится. — Мы можем поселиться в одну и сэкономить немного денег. Но нам нужно в душ, да. А завтра снимем с карт столько, сколько сможем, и сразу уедем. — Звучит, как план, — Дин проходится по себе взглядом, морщась при виде кровавых пятен, а затем осматривает Кастиэля, который точно не в своем первозданном состоянии, но хотя бы сносном. — Ладно, сходи сними номер, пока я закрываю багажник. Я бы сказал, что мы сжигаем все это дерьмо, но— — Сомневаюсь, что мы простили бы себя, если бы вдруг вернули воспоминания. Думаю, нам не стоит доставлять себе большие неудобства, чем и так приходится. — Даже если мы серийные убийцы-сектанты? Кастиэль бросает на него невоодушевленный взгляд, вытаскивая из сумки всю наличку. — Даже так, — серьезно говорит он, после чего разворачивается и уходит. Дин качает головой и возвращается к багажнику. Это так странно. Внутри хрен-поймическое оружие, безделушки, которые могут принадлежать только больным на голову сектантам, странное изобилие соли… Черт, Дин даже не уверен, есть ли под всем этим дерьмом запаска, и не особо хочет выяснять. Он просто качает головой и одним пальцем подталкивает прут, поддерживающий крышку, и вовремя отдергивает руку, как раз, когда багажник захлопывается. Он вздрагивает и запирает его, сдерживаясь от того, чтобы выбросить ключ. Ожидая возвращения Кастиэля, Дин перекрещивает руки на груди и осматривает укромную парковку при мотеле. Она практически пуста, не учитывая двух машин, помимо той, что, к его огромному счастью, принадлежит им с Кастиэлем, пускай и с кучей странного дерьма. Из комнат не доносится никаких звуков, снаружи тоже, но Дину до сих пор неспокойно. Он слышит скрежет двери, когда Кастиэль выходит из лобби. Чувство беспокойства мгновенно отступает, становится чуть легче, что кажется Дину естественным. По крайней мере, в его голове это имеет смысл. — Снял номер? — спрашивает Дин. Кастиэль кивает: — Сто шестой. Пойдем за мной. И Дин идет, поправляя сумку на плече, когда Кастиэль ведет их в комнату, а затем включает свет. Дверь номера 106 открывается с ужасным скрипом, но Дин считает, что это хорошо. Если кто-то придет убить их ночью, они хотя бы будут предупреждены. Сама комната хреновая. Дин распознает отчетливый запах буррито и секса; ему никогда не узнать, как он понял это без воспоминаний, но все, что ему остается — это надеяться, что запахи появились в разное время. Кровать стоит посредине левой стены, по обе стороны которой два небольших столика с ночниками. Большой и похожий на коробку телевизор стоит на комоде из расслаивающегося дерева и со сломанными ручками. А дальше дверь, по-видимому, от ванной. Кастиэль останавливается в проходе и, вздохнув, заходит внутрь. Дин следует за ним и закрывает дверь, невольно морща нос, когда запах буррито и секса усиливается. — Теперь понятно, почему он стоил так дешево, — бормочет Кастиэль, останавливаясь у подножия кровати и хмуро оглядываясь. — Пока сойдет, Кас, — легкомысленно говорит Дин, рассеянно укладывая сумку на кровать и вытаскивая одежду. — Вот, на, сходи в душ. Не думаю, что одежда твоя; она не очень похожа на твой стиль. Но тебе должна подойти. Кастиэль забирает одежду. — Она похожа на твою. — Скорее всего, так и есть. — Почему здесь нет моей одежды? — Наверное, ты просто носишь мои вещи, — легко говорит Дин, оглядывая фигуру Кастиэля. — Ладно, — Кастиэль, кажется, соглашается и отворачивается. Перед тем, как зайти в ванну, он останавливается и оглядывается через плечо. — Думаешь, ты называл меня Касом? Дин моргает. — Ох, черт, я не осознавал, что делаю это. В смысле, мне так кажется? Наверное. Кастиэль — ведь длинное имя? Ты против? — Нет, — отвечает Кастиэль. — Мне нравится. — Отлично, — просто говорит Дин. После этого Кастиэль отворачивается и направляется в душ, тихо защелкивая за собой дверь. Дин продолжает вытаскивать одежду, ища, во что переодеться после душа. Раздается звук воды, и Дин вздыхает, снова оглядывая комнату. За телевизором стоит большое зеркало, и Дин замирает, уловив свое отражение. Он впервые нормально смотрит на себя, и он несколько ошеломлен тем, что видит. Он не ожидал, что он так… красив. Он сворачивает одежду, придерживает ее подмышкой и подходит к зеркалу, наклоняясь, оценивая свое лицо. Очень приятное лицо, раз уж он сам так говорит. Хорошая, сильная челюсть, розовые пухлые губы, идеально подходящий по чертам нос, такие зеленые глаза, что он удивленно моргает, и, в довершение всего, его лицо слегка усеяно веснушками, которые, кажется, подчеркивают все это. Боже, на самом деле, он чертовски красив. Дин полагает, что ему придется смириться с присутствием Кастиэля. Он по своему красив: острая челюсть с идеальной щетиной, губы бледно-розового цвета, невероятно выраженные скулы — не слишком, а в самый раз, — и настолько голубые глаза, что Дин до сих пор убежден, что они сияют. А его волосы чудовищны, но такие чарующие, что Дин даже как-то завидует. Хотя, и к собственной прическе он придраться не может; такая простота идет ему. Дин продолжает одобрительно пялиться в зеркало, и в таком виде Кастиэль застает его, выйдя из душа. — Ты опять? — безэмоционально спрашивает Кастиэль. Дин даже не отводит взгляд от отражения, просто показывает мужчине средний палец. — Заткнись, я просто привыкаю к своему лицу. Ты должен взглянуть на себя, чувак. Иди сюда, обещаю, тебе понравится то, что ты увидишь. Кастиэль вздыхает, но пододвигается к нему. Дин смотрит на него через зеркало, слегка моргая при виде облегающей одежды. Больше нет плаща и костюма; теперь он одет в черную футболку и джинсы, которые слишком плотно облегают бедра. Ему так лучше. — Я хорошо выгляжу, — говорит Кастиэль через какое-то время. Он бросает взгляд на Дина, рассматривая его черты, пока тот с любопытством наблюдает. — Ты приятно выглядишь. Дин фыркает: — Тебе есть чему поучиться, Кас. Признай, мы горячие парни. За это почти можно простить серийные убийства. Почти. На это губы Кастиэля изгибаются в легкой улыбке, первой, которую Дин когда-либо видел, и она тоже красива. — Просто иди уже в душ, Дин, — бормочет он. — Верно подмечено, — с легкостью отвечает Дин. — Хэй, интересно, как я выгляжу без одежды. Сколько поставишь на то, что у меня на члене веснушки? — Дин, у нас тридцать семь долларов. Не думаю, что ставить на что-то — мудрое решение. — Да, и не поспоришь. Дин направляется в душ, пока Кастиэль вздыхает, будто на него повесили идиота — что вообще-то грубо. Но несмотря на всю свою игривость, Дин серьезно задумался над тем, как он выглядит голым. Видеть свое тело в первый раз как-то странно, но вряд ли его это будет волновать, если — когда — к нему вернется память. Ему сразу становится лучше, когда он снимает грязные вещи. Он весь измазан в крови и грязи, но под всем этим он действительно хорошо выглядит. Веснушки и вправду разбросаны по всему телу, да и оно само в хорошей форме. Область живота выглядит помягче, исходя из чего можно предположить, что он питается не очень правильно, но небольшой животик выглядит довольно мило. Его ноги несколько странно выгнуты, но каким-то образом они дополняют картину и делают его горячее. И он этим доволен. Он забирается в душ и пользуется тем же самым крошечным шампунем и мылом, что и Кастиэль, очищая тело настолько, насколько возможно, глядя как вода, коричневато-розовая от крови, закручивается в водоворот и утекает в слив. Он выходит из душа, когда вода становится чистой, промакивает тело слишком маленьким полотенцем; кожа еще недостаточно сухая, чтобы одеться, но ему удается натянуть на себя вещи. И, наконец, он чист. Ощущения почти сюрреалистичны — как будто он абсолютно новый человек, который отлично вписывается в его нынешнее положение. Он направляется к выходу и просовывает в проход голову, прежде чем просто выйти. Кастиэль до сих пор стоит перед зеркалом. Дин усмехается, а Кас подпрыгивает, как ошпаренный. Он поворачивается к Дину и прочищает горло: — Заткнись, — бурчит он, пойманный с поличным. — Я вообще молчу, — Дин широко улыбается. — Хорошие новости, я был прав. У меня на члене есть веснушки. Их, конечно, намного меньше. — А, — говорит Кастиэль таким тоном, который означает, что он понятия не имеет, что сказать. Он тут же меняет тему. — Надо решить, куда поедем, пока не легли спать. Дин убирает голову и возвращается в ванную, чтобы забрать куртку и спихнуть остальную изгаженную одежду на аккуратно сложенную стопку, оставленную Кастиэлем. Он роется в карманах в поисках того клочка бумаги с телефонными номерами и адресом, затем небрежно бросает куртку на пол и подходит к кровати, чтобы плюхнуться на нее с левой стороны, поближе к двери. Он хлопает по свободному месту рядом с ним. — Да, у меня уже есть идея на этот счет, — уверяет его Дин. Он снова хлопает по кровати. — Иди, посмотри. Кастиэль отходит от зеркала и ложится на свободное место рядом с Дином, неуверенно повторяя его расслабленную позу. — Что это? — Помнишь, я нашел это в кармане? Смотри, я написал номера, но адрес уже был тут. Это начало, верно? — Дин выжидающе смотрит на Кастиэля. — Я без понятия, как туда добраться. — В бардачке есть карта. Кастиэль хмыкает: — Ладно. Думаю, это может пригодиться. Нам надо быть осторожными. — И нам надо выжать из тех кредиток по максимуму перед тем, как свалить в другой город. Деньги нам понадобятся. — Как бы мне это не нравилось, у нас, похоже, нет другого выбора. — Нет, наверное, нет, но у нас хотя бы есть план. — Да, есть. Хорошая работа, Дин. От кого-то другого это, наверное, звучало бы высокомерно, но Кастиэль выглядит так, будто действительно подразумевает похвалу, так что Дин улыбается ему. — Ладно. Теперь можно и поспать. Он спрыгивает с кровати и включает ночник, а затем идет к основному переключателю, чтобы убрать свет, двигаясь почти в полной темноте, за исключением мягкого свечения лампочки. Кастиэль моргает от резкой перемены, а еще он выглядит так, будто хочет что-то сказать, но Дин просто поворачивается и отодвигает одеяло со своей стороны. Он жестом предлагает Касу сделать то же самое, что он и делает через мгновенье. А потом они оба просто стоят и смотрят на раскрытое одеяло и друг друга в неловком молчании. — Я на самом деле не устал, — признается Кастиэль с огорченным видом, будто эти слова означают, что он плохой человек или типа того. — Скорее всего, почувствуешь усталость, когда ляжешь и расслабишься, — Дин закатывает глаза забирается в кровать, укутываясь одеялом. Он глубоко вздыхает и похлопывает по соседнему месту, куда должен лечь Кастиэль. — Чувак, серьезно, тебе нужно хоть немного сна. Я понимаю, что у тебя стресс, и ты в замешательстве, так же как и я, но мы должны позаботиться о себе, если хотим выжить. Кастиэль опускает плечи, как раздраженный ребенок, которого заставляют лечь в кровать. Он тяжко дышит, но залезает под одеяло, не говоря ни слова в ответ на улыбку Дина. Когда Дин выключает ночник, комната погружается во тьму. Тишина начинает давить на Дина. В ванной слышится шум, капля за каплей гулко ударяется об раковину, и Дин медленно моргает, привыкая к отсутствию света. Кастиэль напряжен, его солдатская поза абсолютно противоположна расслабленной, но он источает несильный жар, который Дину нравится; в комнате очень холодно. Они совсем не касаются, но он не сомневается, что в какой-то момент ночью они найдут тепло друг в друге, если обогреватель не включится в ближайшее время. — Как думаешь, мы делаем то же самое, что делали бы, если бы у нас были воспоминания? — тихо бормочет Кастиэль, почти шепотом. Дин хмыкает: — Возможно? Не уверен. Зато я точно знаю, что мы делаем все возможное. — Наверное, — мягко говорит Кастиэль, а затем замолкает. Дин изо всех сил старается расслабиться, лежа на спине и глядя в потолок, сложив руки на животе поверх одеяла. Глаза уже привыкли, но смотреть особо не на что, не на чем сфокусироваться — на потолке какое-то странное пятно, напоминающее кляксу, так что он просто пялится на него достаточно долгое время. Кастиэль лежит рядом все в таком же напряге, пускай и теплый, но совсем не располагающий к себе. — Кас, слушай, расслабься уже, — тихо пыхтит Дин, повернув голову и глядя на контуры его лица. — Я из-за тебя напрягаюсь. — Я просто—это просто стресс, как ты и сказал, — Кастиэль прочищает горло и немного двигается, но это доставляет лишь больше неудобств. — Я не уверен, как это делать. — Что, спать? — хмурится Дин. Кастиэль издает тихий раздраженный звук: — Нет. Расслабляться, — резко поправляет он. Дин моргает: — Оу. О…кей. Ладно, может, поможет, если ты—вот, повернись ко мне, — Кастиэль медленно поворачивается. Дин продолжает говорить, когда может разглядеть какие-то черты лица. — Теперь закрой глаза и подумай о—не знаю, о чем-то хорошем. Радуга? Пушистые облачка? Просто о чем угодно хорошем. — О хорошем, — не воодушевленно повторяет Кастиэль, как будто сама идея совершенно нелепа. — Ага, или попробуй посчитать овец. — Овец? По-моему, это бессмысленно. — Отчасти, — признает Дин. Он ждет, но Кас никак не меняется, так что он пробует другую тактику — ту же, что и в машине, — просто следуя инстинктам. Он медленно протягивает руку и кладет ее на плечо Кастиэля, чуть ниже рукава футболки, и начинает легонько выводить круги большим пальцем. — Тебя это не беспокоит? Кастиэль понемногу расслабляется, тихо и медленно вздыхая: — Как раз, наоборот. Спасибо. Дин слегка улыбается: — Без проблем, друг. Спокойной ночи, Кастиэль. — Спокойной ночи, Дин.