Secrets of Hermione Granger

Прошел месяц с тех пор, как Гермиона приехала в Хогвартс. Все шло своим чередом, каждый день Кидделл был расписан по минутам, также, как и каждая ночь Грейнджер. Подъем в полвосьмого утра и водные процедуры, приветствия с Дафной, ну как приветствия, Гермиона просто поддерживала эффект страха, дабы Гринграсс не раскрывала свой рот, далее она собиралась в общей гостиной и слушала рассказы мальчишек из Квиддичной команды, после они все вместе шли на завтрак, после завтрака прилежная учеба и небольшое общение со сверстниками, а точнее с Трейси, к которой прилагалась запуганная блондинка, иногда она перекидывалась парочкой колкостей с Малфоем, одновременно зля и выводя из строя Паркинсон, после уроков шел обед, на котором они делились впечатлениями друг с другом в их социальной прослойке. Далее Гермиона уходила делать домашку либо в комнате, либо в гостиной, заодно помогая своим однокурсникам, налаживая одновременно связи, к семи часам вечера она обычно покидала гостиную и шла сплетничать со Стреттон или гулять с Флинтом и Хиггсом у озера, а иногда они показывали тайные ходы и новые места в замке, к девяти часам они возвращались обратно, и как-только она садится читать в гостиной, а посторонние уходят, то начинается расписание Грейнджер. В одиннадцать она уходит из гостиной в библиотеку, где пишет все важные заметки насчет учеников и учителей, то есть характера и действий, их прошлого она пока что не знала, только факты из газет и книг из библиотеки. Этим она занимается до часу ночи, а после еще два часа времени уделяет знаниям из этого мира, она уже многое узнала, ей даже посчастливилось пару раз проскользнуть в Запретную Секцию и взять из раздела «Все про разум» книги про легилименцию и окклюменцию, это именно то, чего ей стоит бояться, она не знает как обезопасить свой разум и воспоминания, хотя шляпа и сказала, что у нее есть какие-то блоки, но ведь шляпа не легилимент, который может спокойно воздействовать на нее заклинанием. И это очень опасно, но окклюменции не так просто научиться, без учителя это почти невозможно! Если честно, то Гермиона сравнила ощущения от применения легилименции из книги со своими, и обнаружила, что каждый урок Зельеварения, когда она думала, что ей становиться плохо от различных испарений, оказалось, что кто-то целенаправленно пытался использовать на ней не палочковую легилименцию! И это вряд ли первокурсники, тогда получается, что это профессор Снейп, но зачем? Пытается узнать, почему она Кидделл? Сейчас ее единственное спасение — это непонятно откуда взявшиеся блоки, но с каждым разум они словно покрываются трещинами, и скорее всего скоро рухнут, тогда она станет вовсе беззащитной. Это слишком большой риск, нужно срочно ставить новые блоки и учиться окклюменции. Но как? Каждую неделю она докладывала мистеру Тэтчеру и мистеру Кидделлу об успехах миссий, срочных вопросах или еще чего, получала ответные инструкции, но ведь почта может проверяться, так что они все время использовали речевые обороты, завуалированные фразы и слова, чтобы только она и определённый человек смогли понять смысл, это знаете ли трудновато, не факт, что тебя правильно поймут, но приходилось так выкручиваться. Теперь ей надо послать информацию про постоянные домогательства Снейпа на ее мозг, но вряд ли мистер Кидделл сможет здесь помочь, как сама поняла Гермиона, то легилименция и окклюменция являются запрещенной магией и научиться им крайне сложно. Существуют артефакты, защищающие от ментального насилия, но они не особо спасут при настоящем мастере, как и при прямом применении на мозг заклятья не спасут и блоки, они просто не выдержат напора манны. Таким образом, Гермиона начала самостоятельные занятия по окклюменции, для начала стоило сосредоточиться на какой-то монотонной работе, это помогает не думать, но это вряд ли поможет, когда кто-то будет насильно пытаться вас заставить вспомнить что-то. Однако, а что будет, если сосредоточиться на каком-то незначительном воспоминании? То есть, если кто-то хочет заставить вспомнить что-то связанное с чем-то или кем-то, вам просто надо вспомнить не то, что тебе якобы хочется и нужно, а, например, чай с молоком, который они каждый раз пили с мистером Кидделлом, или те шарики, который из стороны в сторону стучали друг о друга в кабинете мистера Тэтчера, и тому подобное. Или можно взять фантазию и сделать фальшивое воспоминание! Но… Это не просто трудно, это почти ни у кого не получалось за всю историю, различить фальшивое и настоящее воспоминание очень легко, так как нет прорисовки, деталей, есть только основное действие. Так что Гермиона зашла в тупик. А еще на первом занятии по полетам Поттера взяли в команду, Грейнджер это узнала совершенно случайно, просто шла по коридору около Башни Гриффиндора, просто спряталась в нишу за гобелен какого-то рыцаря, просто услышала разговор Оливера Вуда и еще каких-то парней из команды, тогда на лице Кидделл была такая самодовольная улыбка, но она правда смогла выйти оттуда только после отбоя, потому что это было самое проходимое место, Гермиона даже удивилась, какие гриффиндорцы глупые, обсуждать такое тут. И если слизеринцы это узнают, то не воспримут в серьез, да и что ту воспринимать, но это не охотник или загонщик, это ловец, а тут все зависит от ловкости и скорости, а если учесть ту завернутую посылку в виде метлы на прошлой неделе, то у него еще и есть хороша метла, таким раком они точно проиграют. Так что Грейнджер пошла к Маркусу и Теренсу, завела в пустой класс и рассказала эту информацию, а дальше пусть сами решают, что им делать. Следующим утром Гермиона как обычно сидела на завтраке, нервно ожидая письмо от «отца». — Ты чего такая напряженная? — выгнул бровь Хиггс, — Проблемы? — Да нет, просто настроение плохое, — попыталась, как всегда, улыбнуться Кидделл, но сегодня все шло из рук вон плохо, наконец показалась знакомая черная сова с яркими желтыми глазами, она пронеслась ястребом над столом, знатно перепугав слизеринцев и приземлилась около шатенки, — Здравствуй, Эмили, — поздоровалась и отвязала письмо от лапки совы. — Я бы для такой птички дал имечко по страшнее, — нервно улыбнулся Пьюси. Гермиона пропустила это мимо ушей, дала вкусняшку сове и взглядом показала улетать той прочь. Шатенка напряженно посмотрела на коричневый пергамент, пахнущий каким-то сладковатым запахом, как обычно запечатанным синим воском, подписанным белыми заколдованными чернилами. — Всегда, когда к тебе приходит почта, то я удивляюсь вашей оригинальности, другого цвета пергамент, светлые чернила, синий воск, почему все именно так? — спросил задумчивый Флинт. Гермиона не знала, просто мистер Кидделл всегда говорил, что его возлюбленная любила светлый, а отец любил такой пергамент, а синий воск они использовали всегда, потому что он был эластичнее и экзотичнее. — Любимые цвета важных для нас людей, — улыбнулась Грейнджер и встала из-за стола. — Лучше бы ты не спрашивал, видишь, как она болезненно реагирует, там в письме явно нехорошие вести, — взъерошив волосы, сказал Хиггс другу. Тем временем Гермиона на бегу разворачивала письмо, где было все довольно радостно на самом деле: «Здравствуй, Гермиона, Все не так плохо, как покажется на первый взгляд, раз ты сказала, что это возможно Северус Снейп, а блоки все еще держат, то может быть, они еще немного продержаться. Однако, вряд ли он еще долго будет терпеть, скоро он заставит тебя почувствовать настоящую легилименцию, и к этому моменту нужно быть готовыми. Я прислал тебе браслет и заколку — артефакты для защиты, блоки надо поберечь, одень их сразу же, как будешь в безопасном месте (ну насколько оно может быть безопасным). Продолжай те махинации с окклюменцией, у тебя должна быть хоть и такая хлипкая защита. Я схожу в Лютный Переулок и попытаюсь найти артефакт или заклинание/зелье для фальшивых воспоминаний. Надеюсь, ты продержишься, удачи, не подведи нас обоих. С уважением, Джимми Кидделл.» Ну и что теперь? Ничего дельного, такие артефакты есть почти у каждого уважающего себя чистокровного, у детей реже, но это не защитит ее от Снейпа, она просто не была готова к такому повороту. Как же ей выкрутиться? Есть ли способ? А еще она встала в ступор с ее силами. Она пыталась их вызвать в спокойном состоянии, но ни черта не получалось, даже когда она злилась. Что не так она делала? Ей нужна хоть какая-то подсказка, как их использовать, какие приемы существуют, их особенности и возможности, но… Сложно научиться тому, о чем не осталось ровным счетом ничего. Прошел еще один месяц. День Хэллоуина. Грейнджер шла на Травологию, сегодня они должны были пересаживать Мандрагоры, кричащие растения, сами по себе бесполезные, но как компонент в зельях с другими определенными ингредиентами очень даже. Песочная тропинка с мелкими камешками хорошо подходила для бесполезного разглядывания и очистки мыслей, холодный ветерок обдувал каждую частичку тела, он продувал за «теплый» полосатый слизеринский шарф, чертова черная и безразмерная мантия не грела ни капельки, развиваясь на ветру также, как и волосы, которые растрепались еще утром. Гермиона медленно закрыла глаза, просто наслаждаясь холодной и ветреной погодой, безлюдным местечком, не заботясь, что урок вот-вот начнется и ее будут ругать за опоздание, снимут баллы, а потом на нее накричит за это Джемма. Почему-то стало все равно, возможно, так влиял на нее ветер. Ветер?! А что, если… Грейнджер глубоко вдохнула и продолжила безвольное наслаждение, и во время этого подумала о том, как потоки ветра, сейчас так легко ласкающие ее промерзлую кожу на лице, спине, ногах и руках, ускоряются. Да, вот оно! Ускоряются все быстрее и быстрее, они будто хотят снести ее с места, хотят подхватить и забрать с собой, вернуть на место. Шатенку обдувал мощнейший ветер, он хлестал ее по щекам, губам, будто кнут он резал ее руки, ударял по спине, по голым ногам, колготки, сделанные из капрона, стали расходиться, а кожа покрываться маленькими царапинками. Но Грейнджер не останавливалась, да, ей было больно, ей было настолько больно, что она плакала, но никто не слышал, ведь ветер заглушал все своим свистом. И вместо мысленных «Хватит!» Гермиона кричала «Еще! Сильнее! Острее!», она направляла потоки и изменяла форму касания, то они были как ножи, то, как хлысты. А в следующее момент она потеряла сознание и просто упала на это песчаную тропинку, на которой камешки больно впивались в истерзанную плоть. Она лежала посреди двора в близи от заброшенного крыла на тропинке, вся в царапинах на ногах, виднеющиеся руки были все в каких-то продольных ушибах и уже приобрели фиолетовый цвет, а где-то даже бурой, что означало внутреннее кровотечение. Ее губы посинели, а лицо было бледным-пребледным, словно у мертвеца, всегда прекрасные и шелковистые волосы сейчас были в пыли, разбросаны в разные стороны и собраны в колтуны. Грязная мантия в некоторых местах была будто порезана. Это было страшно, неожиданно, непонятно. А ведь Флинт всего лишь прогуливал Трансфигурацию, потому что драная кошка-Макгонагалл заставила бы его отвечать и спрашивать, где его очередное эссе, он никак не мог ожидать увидеть его маленькую подружку-первокурсницу, с которой они возятся по приколу. Но сейчас, хоть его сердце и не сжалось, ему в принципе было бы плевать, но… Почему-то эта девочка была странной, вроде ничего необычного, но ведь ее никто никогда не видел раньше, и тут она объявляется и называется Гермионой Кидделл, а в тот раз она назвалась Гермионой Грейнджер, магглорожденной волшебницей, которая непочтительно себя повела с ней, за что та ей отомстила на самом деле не то, чтобы серьезным способом, но попасть в такую ситуацию было бы неприятно, особенно одному в одиннадцать. Все выглядело и правда правдоподобно, но… Почему тогда она никогда не появлялась на приемах со своим отцом, почему он никому о ней не рассказывал? Это было очень странным. Хотя ее поведение и было нормальным для их общества, но почему-то все равно создавалось ощущение, что что-то не то, какие-то секреты, хотя они есть у всех семей. Но когда он решил это обсудить с другими, то те на него посмотрели, как на полоумного, даже Теренс, они все сказали, что Гермиона просто социально развитая девочка не по годам, и она классная малая, почему бы не таскаться с ней, если это весело? И вот сейчас, он находит ее в таком состоянии, а ведь еще с утра она была напряженной, особенно, когда пришло письмо от отца. Кто с ней сделал это? За что? И нужно ли ее нести в Больничное Крыло? Если он туда ее понесет, то ему достанется за прогул, но если не понесет, то кто знает, что случиться с этой маленькой девочкой. Для начала он отнесет ее в заброшенный класс и наложит согревающие чары, а потом пусть сама скажет, нужно ей к мадам Помфри или нет. Брюнет отлевитировал ее в один из классов в Заброшенном Крыле, уложил на деревянную парту и стал ждать. Но уже прозвенел звонок с урока, а Кидделл все еще не проснулась, что ему делать? Больше прогуливать ему нельзя, и он вполне может уйти, но, а если с ней что-то случиться? Как же бесит! Если умрет одна первогодка, то ничего не случится, тем более ее не знали раньше, не будут знать и в будущем. И Маркус ушел, оставив Гермиону одну на неудобной парте в заброшенном классе, с многочисленными ушибами и порезами, с охлаждением. Но умирать ли? Голова гудела, через каждый пять секунд к вискам подавался импульс боли перед глазами плыло, ничего не хотела прорисовываться. Поднять руку Грейнджер не могла, просто не было сил, ей и дышать-то было больновато, воздух был слишком холодным, а когда от холода передергивало, то на ногах будто вскрывались порезы, а на спине все заныло. Было очень холодно, неприятно, она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она очнулась, воспоминания вырисовывали не картинки, а ощущения. Вот она идет на Травологию, вот закрывает глаза, наслаждается осенним ветерком, а вот уже направляет потоки ветра на ее тело, заставляя чувствовать боль, и самое странное — получать от этого наслаждение, конечно, не от боли, а от осознания, что она нашла какой-то выход, что все это была не случайность, что она и вправду управляла ветром. Но сейчас она не на улице, где, по-видимому, потеряла сознание, но и не на койке в Больничном Крыле или где-то было еще, поверхность слишком твердая и по краям острая, форма прямоугольная, все это похоже на парту. Но в комнате никто не издавал звука, значит, никого и не было, тогда получается, что ее сюда кто-то принес, и этот кто-то все видел, но он не отнес ее к мадам Помфри, значит, этот кто-то посчитал это либо ненужным, либо посчитал саму Гермиону подозрительной личностью, либо кто-то ей просто помог, но тогда почему она не в Больничном Крыле? Конечно, ей все это на руку, она очень опрометчиво поступила тогда, ее могли увидеть, а сейчас кто-то ходит по школе и прекрасно знает, что у нее есть секрет, и хрен его знает, сколько этот человек видел. Но сейчас было немного не до этого, Гермионе было слишком хреново. Раз ей так холодно, но ветра она не чувствует, то это значит, что у нее обморожение, следовательно, ее подобрали довольно-таки через длительное время после ее потери сознания, значит, этот кто-то не знает, что она сделал. Идем дальше, на ногах порезы — это точно, и скорее всего их очень много, и они глубокие, следующее — она не может поднять руки, ноги, да вообще ничего, значит, у нее истощение, как физическое, так и магическое, потому что она ощущает очень слабые потоки энергии по телу, скорее всего у нее есть еще синяки, потому что она помнит, что ее пришибло по рукам и спине, словно кнутом. Пролежав еще какое-то n-ое количество времени, девочка смогла осмотреться, так как глаза привыкли к темноте и больше их не резало, это был класс, раз ее не нашли, а она была в тот раз недалеко от Заброшенного Крыла, то предположительно в одном из классов этого крыла. Сколько сейчас времени можно было узнать только по часам, которые у нее в кармашке, но достать эти часы и поднести к лицу — это за гранью ее сил на данный момент, а ведь так хочется кушать, уже желудок бурчит, ну и что ей делать? Это Крыло неоднократно обхаживает Филч, если ее найдут в таком состоянии, то капец всему, срочно нужно выбираться отсюда, но в спальню идти противопоказано, куда идти? Грейнджер сделала усилия над собой и села, перед глазами заплясали звездочки, а на спине что-то растянулось, похоже, что там и вправду какой-то ушиб, до крови закусив губу, потому что захотелось хорошенько прокричаться, а ведь она только села, черт возьми! Почувствовав металлический вкус крови во рту, Гермиона двинула ноги и свесила их с парты, глубоко задышав от мелких колких болей по всей длине ног в районах порезов. Достав из кармана порванной мантии часы, Грейнджер усмехнулась, время — 19:47, замечательный день. Девочка улыбнулась через силу и встала на ноги, хотя каждое мгновенье силы опять покидали ее, но ей нельзя было здесь оставаться, это опасно, плюс ко всему ей надо было промыть раны и отдохнуть нормально, скрыть это под одеждой. Гермиона доковыляла до туалета в этой части крыла, закрыла заклятием Коллопортус дверь, это, конечно, защиты не даст, но вот пару секунд на то, чтобы спрятаться — да. В кранах оказалась вода, за что Гермиона начала благословить боженьку, не Мерлина, потихоньку отмыла засохшую кровь на ногах и промыла порезы с рычанием сквозь стиснутые зубы. Осмотрев свой внешний вид, Гермиона пришла к выводу, что она не может явиться в таком состоянии в спальню, да и вообще, что объяснять, она не знала, просто не было сил уже на что-то. Шатенка включила воду опять и засунула под кран голову, тут же по волосам и лицу потекли струйки прохладной воды, превращаясь в ледяную, почему-то тут, как на зло, не было теплой и горячей воды, девочка засунула все волосы под воду, а потом резко выдернула голову из-под крана, плеснув водой на пол, ледяные потоки стали стекать по спине, плечам и животу, зеленая блузка намокла, галстук висел на ее шее тряпочкой, хотя создавалось ощущение, что он ее душил. Грейнджер сняла колготки и сожгла их Инсендио, все равно от них больше никакого прока не будет, бесполезные, губы опять посинели, появились синяки под глазами. Голова закружилась, так что Гермиона тут же облокотилась об раковину и задышала глубже и чаще, ее бросало то в жар, то в холод. Ну зашибись, ее еще и лихорадило, простыла черт возьми. Где-то издалека послышался грубый голос со знакомым словом «Алохомора», щелчок в двери, ее глаза расширились, она в зеркале видела свой безумный маленький зрачок, дрожащий, как маленький щенок под дождем. Она не хочет, не хочет, чтобы все так закончилось, но у нее нет сил, почему же она такая жалкая? Почему даже в этом мире она такая слабая? Даже с этой силой, она полнейшее ничтожество, ничего не может сделать. Прямо, как тогда, когда Бетти умерла, а ведь это все ее вина. В туалет уже кто-то входил, но Гермиона просто все также смотрела на свое ничтожное и обезумевшее отражение в разбитом зеркале. — Кидделл, твою мать! Тролль в школе, хватит таращиться на себя и пошли в гостиную, — шатенка выдохнула. Маркус. Так вот, кто ее нашел, опять прогуливал уроки, вот и набрел на нее. Гермиона слабо улыбнулась, повернулась к брюнету. — Флинт, я буду тебе должна, но прошу, не говори никому о том, что ты видел, будто ничего не было, будто ты меня не находил, — темно-карие глаза парня немого сузились, значит, он был прав, с ней твориться что-то странное. Но она сказала, что будет должна, а это не шутки, если кто-то даст такую своеобразную клятву, то он обязан ее выполнить, иначе магия накажет, хотя это часто прощается в зависимости от ситуации. Шатенка это знала, но у нее своеобразное «буду должна», когда придет время, она станет сильней, то обязательно сделает чертового Флинта собачкой, а пока что она всего лишь слабачка и в том, и в этом мире. А слабые не имеют места нигде. Гермиона рухнула на плитку. Брюнет раздраженно вдохнул, взъерошил волосы и пнул ногой рядом стоящую мусорку, ну почему сейчас в нем два противоречивых чувства — спалить и помочь, что выбрать? В результате, Маркус просто взял ее на руки, хотя мог отлевитировать, но почему-то захотелось именно так, и отнес ее в один из классов, трансформировав из стула диван, наложил иллюзия того самого стула, трансформировал из старой парты одеяло и укрыл девочку, так же наложил иллюзию. Он все сделал, дальше пусть сама выкручивается, но она теперь будет должна ему. Следующим утром Гермиона еле-еле проснулась, однако дышалось гораздо легче, чем вчера, царапины видимо покрылись коркой и больше не кровоточили, но синяки все также ныли, как и спина, температура вроде спала, хотя Грейнджер не была в этом уверена, просто состояние было лучше, вот она и не могла определить, хотя холодновато ей было все равно. Она встала с дивана и откинула одеяло, ощутив еще больший холод, а также ветер. Да, где-то точно было открыто окно, ведь доносились какие-то отголоски воздушных потоков. Времени было всего 7 утра, так что Грейнджер вышла из класса и пошла в то место, откуда поддувало. Оказалось, что это было не до конца закрытое окно у самого выхода, девочка вышла из Крыла и прислушалась к ветру, который будто теперь ластился к не й и просил прощения, хотя и не он был виноват. Гермиона улыбнулась и подумала, а почему ветер не может стать теплее? Она попыталась это сделать желанием, но ничего не получилось. Стоп, а ведь ей становилось легче, когда ветер ее обдувал и обволакивал те части тела, где больно, значит, он может лечить? Столько возможностей, а она не знает, как их использовать.