Проклятие богини

      Много сказаний есть про Великую Русь. Одним хочется верить, другие рассчитаны на впечатлительных и охочих до сказок детишек. Одной такой историей хочу поделиться. Хотите — верьте, хотите — нет.       Сказывают, что древние славянские боги частенько ходили невидимыми по земле, заглядывали в города да селения и даже, маясь, видать, от скуки смертной, находили себе любимчиков среди простого люда. Они присматривали за ними, оказывая покровительство, и всячески показывали своё расположение. Оставаясь неузнанными, Великие заботились о благополучии и благосостоянии родов своих избранников, не позволяя сгинуть с лица земли.       Так прекрасная охотница Девана¹ приметила себе одного из бастардов черниговского князя, о коем князь знал, конечно, но помалкивал, пристроив в семью доверенного лица в Городище, при том щедро одарив по-княжески. Рос Ставр крепким и здоровым мальцом. В четыре года уже неплохо держался в седле, метал ножи, а в семь взялся на вострое копьё. С маленства² приучен, как и положено, к труду и, как все дети, любил игры, которые несомненно важны подрастающему воинству для закалки духа и развития тела. Играм были присущи задор, настойчивость, смекалка и хитрость. Участие в них на самом деле являлось необходимым испытанием, и в случае победы повышало значимость средь других соискателей. Наказание за проигрыш учило преодолевать с достоинством трудности. Десяти годов от роду Ставр принимал участие в разных играх наравне с братьями. Любимыми же были кулачные бои, скачки на лошадях наперегонки без седла и взятие снежной крепости противника. А ещё кроме забав молодецких любил он охоту и рыбалку, и богиня-охотница Девана не могла нарадоваться своему столь удачному выбору.       Луноликая красавица Дивия³, само воплощение таинственности и предсказательной силы, выбрала своим подопечным сына гордого вольного народа, который жил в дремучих лесах, подале от глаз людских. Про Волчьи норы ходили разные страшные байки. И где правда, а где ложь — не разобрать, ибо путь непосвящённому человеку в тот таинственный град заказан. А кто там побывал, тот отмалчивался. Вот от этой мрачной загадочности и сочинял народ небылицы. Алий являлся третьим сыном главы Волчьих нор Белояра от любимой второй жены. Глава рода зорко и неусыпно следил за воспитанием своих трёх отпрысков. И росли они достойными и сильными сынами земли русской.       На Великую Русь то и дело нападала порождённая степью орда. Эти проклятущие басурмане прямо продыху⁴ не давали, сжигая города, проливая реки крови и угоняя женщин в полон. Защищалась Русь от поганых, а всё без толку, ибо не было мира меж князей. Малый хоронится за среднего, средний за большого брата, а от большого один ответ — платить дань, чтобы избежать пущего кровопролития. Откупайся — не откупайся, а набеги продолжались всё равно, и потому нельзя было странствовать в одиночку и налегке, ибо небезопасное это дело. И сказ наш пойдёт об этом неспокойном времени, когда тяжко жилось народу русскому под гнётом чужим. И нашим героям угораздило родиться и мужать в столь нелёгкое время.       Лето выдалось небывало жарким. Река обмелела. Берег стал выше и неудобен, как для рыбаков, так и для хозяек, что любили на реку бельё возить. Вода не бодрила, а ощущалась к телу, как парное молоко, а значит рыбу нужно было вытащить из сетей, поставленных с вечера, ранёшенько, чтобы не протухла. Зорька красная едва озарила небо, над водой ещё стелилась туманная парная дымка, а жизнь в Городище и его окрестностях уже шла своим чередом. Вот и Ставр, легко загребая веслом, плыл на лодке за уловом. Где-то в камышах покрякивали утки, перекликались лягушки, да играла в лёгкой волне крупная рыба, ударяя хвостом по воде. Наслаждаясь тишиной раннего утра, Ставр медленно приближался к месту, где были оставлены сети. И находился совсем близко, когда заметил вора. Его честно добытый улов из сетей ловко перекочёвывал в холщовый мешок незнакомого худого парня. Недолго думая, бросив весло на дно лодки, Ставр заложил два пальца в рот и свистнул, что есть мочи. Воришка от испуга вскинул голову, дернулся и в один момент скрылся в камышах. Ставр, видя этакую прыть, поднял голову вверх и захохотал. Вот те раз, мелкий пустился наутёк, прямо как трусливый заяц, чуть портки по дороге не потерял. Проверив сеть и убедившись, что не сильно обеднел от деяний воришки, Ставр сгрузил рыбу в корзину и поплыл к другой сети.       — Ха-ха-ха, — рассмеялась Девана, стоя, невидимая, на поверхности воды, словно на земной тверди, — как же твой волчонок улепётывал! Только пятки сверкали!       — Да ну тебя, насмешница, — ответила Дивия. — Мальчонку же застигли врасплох. А так он у меня знаешь какой…       — Какой?       — Он ловкий, быстрый, настойчивый, и ему палец в рот не клади.       — Хм, что-то я этого не заметила. Зато хорошо успела рассмотреть, как он резвым козликом по камышам скакал.       — Не суди о волке по одной встрече. Он ещё удивит тебя.       — О… буду ждать с нетерпением, дорогая, — ответила со смешком Девана.       Не ведая, что за ним пристально наблюдают, Ставр продолжал заниматься привычным делом.       Через пару деньков, заметив, что молодые девки с корзинами кучно пошли за красной ягодой, расторопный Ставр, справившись с поручениями отца, отправился следом. Раньше его шалости разделили бы друзья Ушата и Аксен. Но сейчас один испытывал любовные терзания, а другой служил в дружине Городища, а потому пришлось топать и веселиться одному. До полудня его точно никто из домашних не хватится, а он успеет наглядеться на девичье купание. Возможно, даже перепадёт пощупать нежные местечки прелестниц, спрятанные под длинными рубахами, облепляющими после воды мокрые телеса. Когда он пришёл к лесному озеру, у девок полны корзинки сладких ягод стояли на берегу, а сами они с писком плескались в воде. Удобно развалившись под кустом, он жадно наблюдал за гибкими девичьими станами из своего укрытия, раздумывая, какую бы деревенскую красотку сегодня облапить. Он уже не раз с друзьями проделывал подобное, и девки, пищавшие поначалу, потом не слишком-то и вырывались, подставляя нежные губы для страстных поцелуев да крепкие груди для поглаживаний. Однако неожиданно Ставр приметил, что не он один даром на девичью красу глаза пялил. На противоположной стороне озера из кустов олешины⁵ высунулась белобрысая голова. Девки разом подняли визг, высыпали на бег, похватали сарафаны с корзинками и бросились наутёк. Ставр, помянув недобрым словом нечистую силу, поднялся во весь немалый рост, нахмурился, упёр руки в бока и гаркнул:       — Опять ты! По шее захотел, немочь белобрысая?!       — Это от тебя, что ль, оглобля деревенская?       — Да знаешь, с кем говоришь?!       — А как же, вижу задиристого петуха.       — Ах вот ты как! Ну, держись!       Ставр в один миг оказался на берегу напротив худого голубоглазого паренька, настороженно и внимательно глядевшего на него из-под длиннющих темных ресниц.       «Нет, точно не наш этот выскочка, — пронеслась в его голове мысль, — чужая красота, холодная».       — Да не петушись ты, как мокрая несушка, — ляпнул белобрысый дерзостник. — Не боюсь я тебя нисколечко, — и неожиданно первым ринулся на противника.       Ставр едва успел увернуться, а то бы прилетело кулаком прямо в глаз. А потом закружилось и понеслось. Свою недостачу роста чужак с лёгкостью восполнял верткостью, стремительностью и подвижностью. Он умело уклонялся от ближнего боя, не подпуская противника, явно понимая, что проиграет.       — Ох, и зря ты это затеял, деточка, — усмехнулся кривоватой улыбкой Ставр.       — Вот и посмотрим, кто из нас деточка, — прошипел белобрысый пакостник в ответ.       И ведь удивительно, но удары он держал достойно, атаковал смело и двигался как заправский поединщик.       «Решил измором взять, — подумал Ставр. — Врёшь — не возьмёшь!»       Движения его стали более точными и скупыми. Ставр весь подобрался, стараясь меньше двигаться, предпочтя кружить на одном месте.       — Эй, доходяга, ты чей будешь? Что-то я тебя не припомню, — меж ударами спросил он чужака.       — Какое тебе дело?       — Не по той дороге шагаешь. Сначала рыбу чужую крадёшь, теперь вот девок пугаешь. А дальше что?       — А сам-то?.. Видел я, как ты на них зенки пялил. Я ж сначала рядом с тобой стоял, а ты, разиня, и не заметил. Тоже мне, витязь земли русской.       Ставр, отбив очередную атаку, резко остановился:       — Хватит. Ты, малой, чужой здесь. Не знаешь наших законов. За воровство можно отхватить батогами по пяткам. А за девок в холодном порубе⁶ на три дня застрять на хлебе и воде. Твоё счастье, что не на кого-то, а на меня нарвался. А сейчас мне пора. Как-нибудь продолжим.       — Надо же, какой сердобольный выискался, — протянул белобрысый, тряхнув густыми волосами.       — Не ершись. Меня Ставром кличут.       — Это что, ты сын окольничего Городища?       — Он самый.       — Понятно.       — А твоё имя как?       — Зачем тебе?       — Чтобы знать, кому при следующей встрече под зад тумаков надаю.       — Пф… — фыркнули в ответ.       — Ну?..       — Алий я.       — Что же, до следующей драки, Алий.       — Посмотрим.       На этом они разошлись в разные стороны.       — Дивия, а ведь этот твой Алий — ещё тот пострел, — усмехнулась Девана, присев на нагретом солнцем камне.       — А я о чём тебе толковала. Нравится он мне. Думаю, они легко могли бы подружиться.       — Ой ли, скорее уж полюбиться.       — Это как?       — Сама знаешь.       — Не думаю, у них обоих наследники по судьбе прослеживаются. Да и оба девок любят.       — Вот и поглядим. Судьбу ведь при желании и переиграть можно.       Седмица⁷ пролетела лёгкой птицей, за ней вторая шла лёгкой поступью. Ставр был занят. С утра домашними делами, а после полудня упражняясь с мечом и вострым копьём. Как и всех парней, его с детства готовили для защиты не только семьи, но и Вотчины. Свой первый меч Ставр получил в десять лет, в двенадцать завоевал право на второй. С того дня со вторым мечом он уже имел дозволение участвовать в боях и искать славы. Однако, пока сражаться и оттачивать мастерство приходилось среди своих, на широком дворе перед княжескими хоромами. И хоть спуску ему никто не давал, но душа вольным кречетом стремилась туда, где можно показать и испытать себя на прочность. Хотелось настоящей битвы с басурманами погаными. Горячая молодая кровь требовала великих деяний. Оно и понятно, ведь осьмнадцать лет на будущий год стукнет.       Закончив разминку с топором, обнажённый по пояс Ставр заметил среди мелких ротозеев, что часто приходили поглядеть на тренировочные бои, недавнего знакомца. Хитрые, смеющиеся голубые глаза в упор смотрели на него из-под сломанной телеги. Подперев рукой подбородок, мелкий прохлаждался в тени и жевал травинку. Но подойти к вороватой шельме было не суждено, его позвали в пару к сыну воеводы. Когда Ставр выиграл бой и снова посмотрел на то место, где был ещё недавно чужак, то того и след простыл. Освободившись под вечер, он тут же поспешил к реке. Искупавшись, Ставр вышел на берег, потянулся и отряхнулся, как большой кот. На улице стояла невыносимая духота. На небе не было ни облачка, ни один лист не шелохнулся от дуновения ветра. Только противно звенели над головой прилипалы-оводы, да где-то в лугах мычали коровы. На отшибе за последними домами стоял колодец. Ставр решил напиться холодной водицы, поваляться в свежесобранной скирде сена, а потом пойти на вечёрки. Пришла пора выбрать девку по сердцу. Вот уже названный брат Куря следующей весной свадьбу играть будет. А он, молодец-удалец, всё никак не остепенится. Вон, Велизара как хороша, а Лада ещё лучше. Огнеяра же, что тот огонь Ярилы. Ну, и как тут выбрать?.. Машинально он протянул руку, чтобы ухватиться за ведро и нагнуть журавль, как увидел только болтающуюся на бревне цепь. Ведро же как корова языком слизала. Да, дела… Ставр почесал потылицу. И тут в его буйну голову пришла мысль, что, вероятно, звено цепи оборвалось, и ведро в воду упало. Можно по бревенчатой стене спуститься вниз и вытащить его. Недолго думая, он решительно перекинул ногу, сел верхом на дровяной сруб. Вдруг неожиданно Ставр услыхал голос снизу.       — Уф, красота! Прохладно-то как.       «Вот те на! Не знаю беды у чистой воды».       — Эй, тут внизу кто-то есть?       — Я тут есть.       — Ну-ка, гость незваный, вылезай подобру-поздорову.       — Ага, как же. Мне и тут хорошо. В такую жару прохлада дорогого стоит.       — Алий, ты, что ль?       — А то кто ж.       — Ведро ты утопил, злыдень?       — Нет, не я. Я его достал.       — Поднимайся наверх, я пособлю.       — Что, и по шее не дашь? — раздался смешок снизу.       — Не дам. Давай, двигай сюда.       — Ладно.       Ставр помог мокрому Алию выбраться из колодца на свет божий и окинул взором с головы до ног. Потом, не говоря ни слова, схватил за руку и потащил за собой к ближайшей скирде сена. Поискав что-то сбоку, он расплылся в широкой улыбке, вытащив припрятанную радюшку⁸.       — Раздевайся, горе луковое. Одёжу положи сушиться на солнце, пока оно ещё за лес не спряталось. На вот, завернись. И тепло, и никто не увидит твои бубенцы.       — А ты?       — А что я? Я такой же мужик. Давай, нечего соромиться и мёрзнуть понапрасну.       Алий отвернулся, быстро скинул одёжу на траву и завернулся с головой в нагретую солнцем за день радюшку. Ставр украдкой поглядывал на полыхающего щеками Алия и тихо посмеивался. Он успел разглядеть, что тот не был сильно худым, скорее жилистым. Подсохшие до плеч волосы слегка подвивались и необычайно шли ему, обрамляя по-мальчишечьи красивое продолговатое лицо. Приплыли, он уже оценивающе смотрит на чужака, а всё от воздержания, будь оно неладно. И всё-таки, как ни хотел признавать Ставр, а белобрысый Алий с голубыми глазами, соболиными бровями и белозубой улыбкой — хорош. Этого у парня не отнять. Вздохнув, он пробурчал:       — Садись рядом. В ногах правды нет.       — Нужно разложить одёжу.       — И откуда ты такой взялся на мою голову, — проронил Ставр, поднимаясь на ноги.       Он быстро отжал рубаху и портки и разложил на траве сушиться. Алий наблюдал за сильными и ловкими руками Ставра, пряча хитрую улыбку в складках радюшки.        — И сколько годков тебе? — спросил Ставр, присаживаясь рядом и откидываясь на мягкое душистое сено.       — В самый раз. Скоро в рост пойду, как и положено сыну Белояра.       — Твою же кочерыжку! Так ты сын князя Затерянного града.       — Точно. Волчьи норы — моя вотчина, — Алий стрельнул прищуренными синими глазами на Ставра. — И знаешь что, я ведь взаправду давно за тобой наблюдал, только на глаза не показывался. Обрадуешься, нет ли, но я выбрал тебя в побратимы.       — Что ж, кто я таков, чтобы от братания с сыном леса отказываться. Надо поведать отцу, — не выказал Ставр удивления, а у самого в душе всё перевернулось. — Когда ритуал?       — Как обычно, — пожал плечами Алий, — в Агрофенов день.       — И чего ж средь своих не выбрал?       — Не нашёл под стать, чтоб внутри полное согласие было.       Оба замолчали, думая каждый о своём.