Помоги мне вспомнить

Flashback Дрожа и не прекращая рыдать ни на секунду, девушка оседает на сырую землю, сползая вниз по стене, и закрывает руками лицо. Перед глазами стоит авария: сильный удар, разбитый мотоцикл и окровавленное тело любимого у неё на руках. Адреналин уже не будоражит, не кипятит кровь — он острыми иголками под кожей. Он ранит и царапает изнутри, добираясь до сердца. Пелена из горьких слёз не даёт ничего видеть, и Юна зажмуривает глаза сильно-сильно. Лишь бы прогнать прочь этот ужасный сон, просыпаясь дома в тёплой кровати рядом с Джином, где его руки привычно обнимают её за талию, а дыхание щекочет шею. Она бы заварила ему жасминовый чай, а после принялась готовить что-нибудь вкусненькое. А Джин бы, как обычно, мешал ей, постоянно отвлекая то разными глупостями, то поцелуями. Юна хотела бы проснуться там, где у них началась новая жизнь, та, о которой она мечтала для них последние полгода. Но в реальности радужные краски осыпаются пылью у её ног и сереют. В реальности их маленький мир трещит по швам. В реальности Ким Сокджин борется сейчас за жизнь, лёжа на операционном столе, а Чон Юна рыдает взахлёб на улице под больницей, молясь, чтобы он справился. Девушка так уходит в себя, что не замечает, как рядом останавливается пара спортивных кроссовок. — А я не думал, что ты будешь так убиваться по нему. Даже как-то жаль, что он не умер на месте. Юна затихает. Грудь тисками сжимает изнутри, ей страшно. Она изнеможена, истощена и пустая. За этот вечер девушка выплакала столько слёз, что казалось, плакать уже нечем, но горячие струйки снова катятся по щекам, когда её подбородок хватают чужие пальцы, поднимая и заставляя смотреть на себя. В глазах напротив разлилось чёрное море. Губительное, обозлённое на весь мир море. Купаться в таком нельзя, потому что зайти в него, значить приговорить себя на верную смерть. Море, которое не терпит конкуренции, топя врагов своею чернотой. Море, считающее себя океаном, когда на деле всего лишь забитый грязью ручей. — Убери от меня свои руки, — выворачивая голову, прошипела шатенка, смотря на парня с тонной ненависти. Хосок засмеялся и засунул руки в карманы зауженных джинс. Его забавляла её резкость. Юна для него всегда была, как дикая, совсем не прирученная кошка. Шипела, царапалась, кусалась, показывала зубки, стоило только её зацепить. Хосок восхищался девушкой, он хотел себе такой экземпляр. Но для него она всегда оставалась дикой кошкой, и только для Ким Сокджина превращалась в ласкового котёнка. Вот почему. Чона бесило, что кто-то мог быть лучше него. Гоняться лучше, чем он, заполучить себе девушку, которую хотел он, забрать себе лавры, принадлежащие ему по праву. Таких нужно убирать с пути. Шатен расплылся в широкой улыбке. — Мне нужны деньги, — переставая улыбаться, сказал он. Юна нахмурилась. — А я тут причём? Я тебе не банкомат и не банк, который может выдать кредит. — Твой парень проиграл мне гонку. Ты знаешь правила. — Правила? Ты сейчас смеешь говорить о правилах?! — вскипела девушка, поднимаясь на ноги и тыкая пальцем в грудь Хосока. — Ты чуть не убил человека! Джин, — комок грядущей истерики душил горло. Юна глубоко вздохнула, пытаясь не разреветься. — Он там в таком состоянии из-за тебя! — Не вводи себя в заблуждение, милая. Ким в таком состоянии только из-за себя. Из-за своего эгоизма и неоправданного геройства. Это будет уроком для него, а я всего лишь поспособствовал, чтобы урок прошёл удачно, — делая шаг, парень положил ладонь на щёку Юны, но она тут же её откинула. — Я сказала. Не. Трогай. Меня, — процедила каждое слово. — Не смей прикасаться ко мне своими грязными ручонками. Хосок хмыкнул, проходя языком по внутренней стороне щеки. Его явно задевает такое отношение к своей персоне. — Послушай… — неподалёку кто-то прошёл, и парень замолк, говоря на тон тише. — Послушай меня сюда. Либо деньги, либо… — Либо что? — тоже шёпотом гаркнула Юна. — Заявишь в полицию? — ухмыльнулась довольно девушка, видя, как на лице шатенка заиграли желваки. А значит, она попала в точку. — Ты можешь и дальше считать себя великим, но ты всего лишь мелкая сошка. Ты никто. Хосок упечатал кулак в стену возле головы Чон, что та вздрогнула, и наклонился, опаляя ей дыханием лицо. Юна знала, куда бить. От таких ударов остаются не синяки, а глубокие порезы. Вот только девушка не учла, что и Хосок тоже неплох в таких «драках». — Лучше бы тебе прикрыть ротик. Я позволяю тебя играть и распускать свой колкий язычок, лишь по тому, что мне это нравиться. Но не заигрывайся. Не повторяй чужих ошибок. Юна со свистом втянула воздух, расчленяя парня взглядом. Как бы хотелось схватить его за уложенную шевелюру и приложить пару раз головой об стенку. Обработать в больнице раны, а потом ещё раз приложить. Она так ярко себе это представила, что улыбка непроизвольно появилась на лице. Заметив которую, Хосок даже отшатнулся на миг. Слишком пугающе выглядела её фальшивая улыбка. До мороза по коже. — Это ты не заигрывайся, Джей-Хоуп, — назвала его по прозвищу. Моментально шатенка стала до безумия спокойной. Она достала из кармана кожанки телефон, махая им перед Хосоком. — Видишь? Вот в этом телефоне заснято на видео вся гонка. — И что? — нервно спросил парень, стараясь не показывать своего волнения. — А ничего. Я не говорила тебе, что три года ходила на курсы фотографа? Так вот, я отлично снимаю. И здесь на этом видео, прекрасно видно, как ты намеренно подрезал Джина, — Юна открыто блефовала, но делала это так качественно и профессионально, что Хосок побледнел весь, отдаляясь от неё. — Уже уходишь? А как же деньги? — Считай, что тебе и твоему дружку повезло. — Ха, — снова покрутила телефоном, — считай, что тебе повезло… мразь. — Какая же ты сука, Чон Юна, — фыркнул шатен, скривившись, и ушёл прочь, не видя, как девушка тут же упала на землю, захлёбываясь в новой истерике. End Flashback В горло не лезло и крошки. Обед подходил к концу, но Юна так и не съела ничего, задумчиво глядя в окно и елозя вилкой по тарелке. Сегодня, когда Ёны не было, воспоминания прошлого пропитывали собой каждую клетку мозга, травили собой настоящее, постоянно возвращая в события пятилетней давности. Прошлое. Без прошлого нет будущего. Как и настоящего без этих двух отрезков времени. Они составляют жизнь человека, его историю. Люди всегда говорят, что о прошлом не сожалеют, а мечтами только об одном будущем не живут. И то и другое приведёт к плохому исходу. Не тони в прошлом, не береди старые раны, не думай, что будет завтра — живи сегодня. Но как быть, если твоё сегодня становиться давно прошедшим вчера? Как быть, если настоящее превращается в прошлое, а прошлое в настоящее? Как жить, когда старые раны открылись все до одной? Продолжать делать вид, что ты в порядке? Ничего путного не выйдет. Да, о прошлом нельзя сожалеть, но ещё его нужно заканчивать жирной точкой. Юна же просто наставила многоточий и сбежала. Прошлое. Это слово въелось горечью в язык и пустило корни в сердце. Спустя пять лет Юна поняла, что обязана разобраться со всем, как следует. Раньше девушка думала, что вся проблема состоит лишь в том, что её любовь к Сокджину слишком сильная. Чувства к нему не дают ей полноценно жить и дышать, но и без них невозможно. Видеть его снова такое счастье. Юна готова отдать всё на свете за одну возможность ощутить присутствие любимого человека в своей жизни. Просто присутствие. Не рядом, но в поле зрения, не в его объятиях, но с его образом в сердце. От одного мимолётного взгляда в её сторону, брюнетка готова рассыпаться на миллионы атомов. От одной улыбки в исполнении пухлых губ Ким Сокджина готова собрать себя заново. Самое больше заблуждение в жизни — думать, что время что-то лечит. Что оно заживит, залатает, затянет рваные раны. Но время ничего не лечит. Ничего и никого. Это, как таблетка с обезболивающим эффектом. Действие, которой заканчивается, стоит напоминанию из прошлого ворваться в твою жизнь. Приятная мелодия звонка телефона вывела Чон Юну из мира мыслей. Девушка быстро встала, подхватив сумочку, оставила деньги за нетронутый обед и направилась к выходу, на ходу прикладывая телефон к уху и отвечая на звонок. Услышав короткое: «Срочно ко мне в кабинет», Юна тут же сорвалась на бег, всю дорогу ворча о неудобстве и абсолютной непрактичности чёртовых каблуков. Но бегала она всегда хорошо, поэтому через восемь минут уже стояла у кабинета директора. На миг брюнетка застыла у дверей, мысленно настраиваясь на рабочий лад. Никаких влюблённых и долгих взглядов, никаких воспоминай, никаких страдальческих мыслей. Это просто работа. Она — секретарь, а Джин — её непосредственный начальник. — Фух, веди себя профессионально, Юна, — тихо подбодрила саму себя девушка и, коротко постучав, вошла в кабинет. Джин сидел за своим рабочим столом и складывал необходимые для встречи документы в папку. Задумчивый, серьёзный и хмурый. На щеке отпечатался след от подушки, волосы криво уложены в причёску, а галстук болтается на шее даже не завязанный. Девушка хихикнула, прикрыв рот ладонью. Похоже, кое-кто сегодня слегка проспал. Она ещё утром удивилась, что Джин отсутствовал. Приглядевшись, брюнетка заметила на белой рубашке коричневое пятно от кофе, от того самого, которые она же на него вчера пролила. Парень сохранял серьёзное лицо. — Секретарь Чон, в твоём резюме указано, что ты хорошо владеешь английским, — прохрипел он. — Надеюсь, что информация правдива. — Да, директор. Я четыре года училась в штатах. — Это очень… хорошо. Прям, очень-очень. А то мне кажется, что сегодня моя голова априори не способна соображать, не говоря уже о соображении на другом языке, — брюнет устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Секретарь Чон, — протянул он всё так же хрипло. — Да. Вам что-то принести? Может, кофе? — Не-е-е, — пожал плечами, скривившись. — По секрету, я не очень люблю кофе. Юна покачала головой и слабо улыбнулась. Что-то меняется, а что-то, как Джин. Даже после потери памяти, даже спустя столько лет он остался тем же Ким Сокджином, в которого она когда-то так сильно и бесповоротно влюбилась. Подавшись корпусом вперёд, парень облокотился на стол и, сложив руки в замок под подбородком, посмотрел на Юну. — Зачем же вы его пьёте? — Сам не знаю. Кофе горький и жизнь моя горькая. Они дополняют друг друга, — грустно произнёс Ким, поджимая губы. Его взгляд упал на наручные часы. — Ладно, нам пора идти. Нужно встретить инвесторов в холле. Он поднялся из-за стола, засунул под мышку папку и уже собирался уходить, как Юна остановила его внезапным вопросом: — Постойте! Вы что, так и пойдёте? — ошарашенно произнесла она. — В таком виде? — А что? Чон цокнула, закатив глаза. Брюнетка быстро подошла к Сокджину вплотную и сняла с шеи мужчины не завязанный галстук, поднимая вещь к уровню его глаз. Джину оставалось только дыхание затаить. Тепло от женского тела ощущалось слишком близко, слишком трепетно и слишком…приятно? Мужчина часто заморгал, но девушка перед ним никуда не растворилась. Он ловил каждое её движение даже самое мелкое. Наблюдал, как пушистые ресницы касаются щёк, как мило хмурит она брови, а губы её надуваются из-за возмущения. Эта девушка… Джин знает Юну второй день, но она почему-то кажется ему знакомой. Когда видит её, сердце странно грохочет в груди, создаёт шум поломанными запчастями. И опять это чувство заволакивает внутри. От него болит голова и в глазах темнеет, что, кажется, вот-вот и он свалится в обморок. Джин перестал думать, ушёл в себя и не слышал, как секретарь Чон зовёт его. — Директор Ким, вы меня слышите? — А? Что? — посмотрел ей в глаза Сокджин. От прямого зрительного контакта Юна покраснела, поэтому поспешила опустить взгляд в пол, дабы избежать всяких неловких вопросов. — Вы не можете идти в таком виде, — заключила брюнетка, оглядывая начальника с головы до пят. «Он что с закрытыми глазами на работу собирался?», — подумала она и улыбнулась. Джин перевёл взгляд на галстук в руках подчинённой и пододвинулся к ней ближе, намекая, чтобы она ему его завязала. Чон отрицательно мотнула головой. Мол, не-не, так не пойдёт, и показала пальцем на его рубашку, точнее на то большое пятно от кофе. — Вот же чёрт, — последив за её пальцем и, наконец, заметив пятно, выдохнул брюнет. — Вчера, как уснул в ней, так и умчался на работу, случайно надев её после душа снова. Айщ, не надо было пи…ть, — он резко замолк, понимая, что что-то не туда его несёт. И такие подробности из своей жизни начальники секретаршам не рассказывают, особенно работающим на них два дня. — Может, у вас здесь случайно завалялась другая рубашка? — предположила Юна. Ей стало неловко. Ведь это она испортила вчера нынешнюю. Не берём во внимание то, что Джин проспал, что случайно надел грязную рубашку. Не берём во внимание даже то, что сам парень, даже мысли не допускал искать виновных. Но Юну это не успокаивало. Она, как секретарь должна позаботиться и о таких мелочах тоже. Джин пару секунд стоял неподвижно, а после расширил глаза и бросился к небольшому шкафу, доставая оттуда спасительную, а главное чистую рубашку, ещё даже запечатанную. Как-то тётя прислала ему её в подарок на день рождения, а он положил рубашку в шкаф здесь, в своём кабинете, и совершенно о ней забыл. И видимо не зря. Не медля ни секунды, брюнет быстро скинул с себя пиджак, а за ним и рубашку. Инвесторы же не будут ждать, пока директор компании подберёт себе более удачный наряд. Поэтому действовать нужно было быстро. Вот только одного парень не учёл: в кабинете он находился не один. Юна с тихим писком отвернулась, стоило Сокджину засветить своим идеальным торсом. К её счастью, начальник оделся быстро, что девушка и не заметила, как он оказался рядом. — Галстук умеешь завязывать? — внезапно задал он вопрос, что Юна от неожиданности подпрыгнула на месте. По коже поползли мурашки от его голоса, а по телу расплылось такое забытое тепло от его дыхания рядом. Девушка коротко кивнула. — С такими умениями ты Ёну перегонишь, секретарь Чон. — В чём? — девушка улыбнулась уголками губ, завязывая узел и затягивая галстук на шее мужчины. Закончив, она заботливо поправила воротник его рубашки. — Вот и всё. — В балах. У нас же в конце года проводится конкурс на лучшего секретаря, — серьёзно сообщил Джин. Юна недоверчиво на него покосилась. — Вы сейчас шутите? — Конечно нет, — засмеялся брюнет. Он схватил папку, которую бросил на диван, когда переодевался. — Ёна не умеет завязывать галстук. А это, знаешь, как важно? Чон закивала в знак согласия. Да. Она прекрасно знает. Потому что Ким Сокджин тоже не умеет. Улыбаясь, она последовала за ним. Только рядом с Джином Юна могла чувствовать себя так комфортно. В такие моменты, девушка даже забывала о его амнезии, о той страшной аварии, о годах без него, о пролитых слезах, которыми она заливала ночами подушку. Она забывала о тех пяти годах боли и одиночества, о немой тоске по родному дому и родному человеку, для которого она теперь чужая. Время не лечит. Оно накладывает на раны хрупкие швы, что рвутся сразу же, стоит легонькому ветру из прошлого на них подуть. Этот ветер несёт с собой пыль из воспоминаний, осколки из боли и любовь, которая не забывается никогда, если она настоящая. — Инвесторы из Калифорнии уже прибыли, — сообщил Киму, подошедший Хосок. Юна сжала кулаки. Каждая клеточка ненавидела этого человека. Всеми фибрами души брюнетка желала, чтобы он получил по заслугам за то, что сделал тогда с Джином. Чтобы ответил за её и за его боль, за годы страданий и разлуки. Во всём виноват только он. Человек, который в данный момент так бессовестно улыбается, хлопая Джина по плечу, который врёт ему в глаза, не краснея и не раскаиваясь. Юну не переставал мучать вопрос: какого чёрта он здесь делает? Изменился? Люди не меняются. Она, сощурившись, наблюдала за ним, пока их взгляды не встретились. Красноволосый ей весело подмигнул, не отводя от неё глаз несколько секунд. И для неё в этих глазах было запрятано сотни слов, потонувших в его чёрном море, превратившихся в грязные и опасные. Чон Хосок — угроза. Он определённо ведёт какую-то игру, и Юна обязательно узнает какую.