Я тебя всего наизусть: Россыпь родинок, их созвездия. Я отлично знаю твой вкус: Сладость губ и пластинку с песнями.
Я тебя от «корки до корки» Прочитала несколько раз, не дыша. А потом запечатала прочно — Ты портретом на сердце, вывожу неспеша.
Я тебя ни за что не забуду, Даже если меня ты забыл навсегда. Мы не били на счастье посуду, Но тебя всё равно... ни за что, никогда!
Я тебя лишь во сне целую, Собираю по каплям любовный яд. Тот, что травит душу пустую... Я тебя наизусть, ну, а ты меня?
В глазах карих ищу спасенье, Утопаю и вновь плыву. Я начну забывать с воскресенья, А с понедельника вновь полюблю
.Бесконечно к тебе возвращаюсь. А качели, то вверх, то вниз... Я с тобой каждый день прощаюсь, Выполняя судьбы каприз.
Я тебя наизусть по-новому. В упрёк фразе: «Пора перестать...» Я забыла дорогу к дому. Может, ты хочешь снова им стать?
Я тебя по мельчайшим крупицам. Я тебя буду помнить всегда. В сердце тлея, любовь искрится. Я тебя ни за что... никогда...
Snezhana Moore
***
POV Юна — Это твоё рабочее место, — я оглядела довольно больших размеров стол, на котором находился компьютер новой модели, разные канцелярские принадлежности и стопка с аккуратно сложенными папками. Рядом стояло удобное, на вид, кресло, а в другом углу комнаты я приметила кофеварку и кожаный диванчик. Сам кабинет был в пастельных тонах. Видно, что всё здесь делалось с душой, чтобы работник мог чувствовать себя комфортно. — Первый месяц мы поработаем вместе, а потом, когда я окончательно введу тебя в курс всех дел, уже будешь справляться сама, — девушка приветливо мне улыбнулась. Я подошла к столу, проводя рукой по его гладкой поверхности, и прикрыла глаза. Подумать только, там за дверью, всего в двух шагах, сидит Джин. Нас разделяет всего одна несчастная стенка, я могу увидеть его в любой момент. Открываю глаза и улыбаюсь самой широкой улыбкой, на которую только способна, и которой за все пять лет не было на моём лице. Мой взгляд цепляется за небольшую доску всю от и до заклеенную разноцветными наклейками и бумажками с какими-то пометками и надписями, сразу заинтересовавшись, подхожу ближе, пытаясь рассмотреть всё в деталях. — Прикольно, да? — спрашивает, внезапно подошедшая Ёна. Я дёргаюсь, но быстро расслабляюсь и киваю, отвечая улыбкой на её улыбку. — Да. А что это? — Это… м-м-м… я сама точно не знаю. Директор называет её доской взаимопонимания. Я вскидываю брови вверх, оборачиваясь к собеседнице всем корпусом. Видя, как моё лицо превратилось в сплошной вопросительный знак, Ёна заливисто смеётся. — Директор Ким клеит сюда новую наклейку или записку каждое утро. Вот, например, эту он прикрепил сегодня, эту вчера, — она показывала мне пальцем на наклейки. Каждая из них была по-своему особенна. Где-то были изображены милые фигурки животных, мультяшные персонажи с поднятыми вверх пальцами, а внизу подписями «файтинг» или «хорошего дня». Некоторые, будто выражали настроение Джина в тот или иной день. — Я прихожу утром, смотрю на новую наклейку и сразу понимаю, какое у него сегодня настроение, или какое он хочет, чтобы было у меня. — Как это настроение, которое он хочет? — Ну, — шатенка задумалась. — Что-то вроде послания на день. Вот, например это, — она сняла одно и дала мне. — Сегодня у нас важная встреча. Файтинг, — прочитала я то, что было написано на розовом листочке в форме сердечка. Это так в его стиле. Он и раньше часто оставлял мне такие. Подкидывая, то в карманы моей одежды, то просто оставляя на тумбочке у кровати или прикрепляя на холодильнике. — Больше похоже на любовные записки. Ёна засмеялась. Интересно, она всегда такая жизнерадостная и открытая? Мы знакомы всего часа полтора от силы, но девушка ни разу не повела себя как-то не приветливо со мной или надменно. В её действиях и словах чувствовалась искренность. В прочем, мне хотелось на это надеяться. Но она определённо умела располагать к себе. Я мельком осмотрела её: милые очертания лица, каштановые волосы собраны в высокий хвост на затылке, белая блузка и юбка карандаш хорошо подчёркивали аппетитные формы, а слегка подведённые глаза блестели каким-то озорством и неподдельной живостью. Чем тебе не вариант, чтобы влюбиться. Внутри длинными когтями заскреблась ревность, заставляющая раздражённо поджать губы, и, краснея от злости, выдавить из себя фальшивую улыбку. — А вы в хороших отношениях с директором? — резко спросила я. Ёна удивлённо уставилась на меня. Я быстро попыталась расслабиться и вернуть лицу прежний беззаботный вид. Веду себя, как идиотка. Кому и что ты хочешь доказать сейчас? Эта девушка ни в чём не виновата, и не должна страдать от никому ненужных приступов ревности. Хотелось хлопнуть себя ладонью по лбу за собственную тупость. — Смотря с какой целью ты интересуешься, — сложила на груди руки Ёна, тут же посерьёзнев. — Прости. Мне не хотелось показаться грубой или нетактичной. Конечно, ваши личные отношения меня не касаются, — затараторила, как трещотка. — Я просто хотела… айщ, забудь, — отмахнулась, в конце концов, ловя на себе повеселевший взгляд шатенки. — Запала на директора? — Чего-о? — округлила я глаза. — Прямо, с первого взгляда? — Да нет же… какой бред, — замотала я головой в протесте. Ёна только хитро прищурилась. — Да ладно тебе. Директор у нас красавчик. Вся женская половина нашего коллектива безбожно сохнет по нему, — она толкнула меня локтем в плечо. — Колись. Запала же. Её губы растянулись в широкой улыбке, а на округлых, как яблочки, щеках заиграли неглубокие ямочки. Карие глаза новой знакомой снова светились, а я всё больше чувствовала, как расслабление ползёт по позвонку, как уходит в нирвану каждая клеточка тела. Атмосфера располагала к общению, и почему бы не подружиться? Нам работать бок о бок ещё целый месяц. Не хотелось бы оставлять такого солнечного человека с плохими впечатлениями о себе. Поэтому я ответила на её подмигивания тёплой улыбкой. — Ну, а ты? — выдохнула я, прикрепляя записку, которую до сих пор крутила в руках, обратно на доску, прошла вперёд и приземлилась на мягкий диван. Ёна упала рядом. — Ты красивая, добрая и позитивная. Директор не проявлял к тебе знаков внимания? — Скажешь, тоже, — ойкнула она, захихикав. И, кажется, даже покраснела слегка. — Между нами ничего не могло быть с самого начала. — Это почему ещё? — Потому что я замужем, — показала мне девушка безымянный палец с поблёскивающим золотым колечком на нём. Я даже как-то облегчённо выдохнула, расцветая прямо на глазах. — Да ты повеселела, я вижу. Ну, точно, втрескалась в Ким Сокджина, — тыкнула на меня пальцем, чуть подпрыгнув на месте. Я открыла рот, собираясь ответить, как с лева от нас открылась дверь. Джин вышел из своего кабинета, оглядывая помещение, а когда взгляд зацепился за нас двоих, коротко улыбнулся, прислонившись плечом к стене. Мы с Ёной, как по команде, синхронно подскочили на ноги. На секунду наши с Кимом глаза встретились. Малюсенькую секунду, которая по моим ощущениям, длилась вечность. Он смотрел на меня неотрывно, словно, пытаясь что-то понять, уловить, разглядеть, а я уже тихо тонула в его омутах, в тягучих секундах, что никак не заканчивались, они, словно липкий мёд, обволакивали сладостью моё сердце, травя и выковыривая на поверхность все настоящие чувства к брюнету, которые я так умело запрятала. Пыталась, по крайней мере. Но так долго длиться не могло. Я не выдержу простого зрительного контакта, зная, что я упиваюсь этим коротким моментом близости, а Джин… он просто заинтересован во мне, как в новой сотруднице, не более. Между нами по-прежнему огромная пропасть, возможно, даже намного больше, чем, когда нас разделяли тысячи километров, страны, часовые пояса и целые континенты. Стряхиваю головой, отводя взгляд в сторону. — Болтаете? — голова его тоже облокотилась на стену, он поджал губы и опустил вниз глаза, задумчиво рассматривая носки лакированных туфель. На носу красовались очки в стильной металлической оправе, что вот-вот норовили сползти и упасть, но Джин вовремя их поправил, складывая после руки на груди. Протяжно вздохнул. — Вам что-то нужно, директор Ким? — подала первой голос Ёна. — Хотите кофе? Он покачал головой, всё не переставая разглядывать обувь, пол, стрелки на своих штанах. Я прекрасно знала такое его состояние. Он чем-то сильно расстроен или же его что-то беспокоит. Как же мне хотелось взять его ладонь в свою, поцеловать нежно в щёку и крепко обнять, обвивая руками талию. Хотелось сказать, что всё наладиться, а если и нет, то у него всегда буду я. Рядом, чтобы не случилось. Но меня не оказалось рядом в самый трудный момент его жизни. Потому что я сбежала. От самой себя в первую очередь, о чём сейчас дико жалею. Когда-то собственные обещания больно кольнули под рёбрами. Я снова подняла на парня глаза, что начали наполняться влагой, и прошептала не слышно, одними губами: «Прости». — Хотя… сделай, пожалуйста, — он поднял голову и запнулся. — Кто-нибудь из вас. Я вернусь через десять минут. На этих словах он ушёл, а я ещё долго смотрела на закрытую дверь, понимая, что Джин страдает сильнее, чем я. Как же ты был не прав, Ким Тэхён. Ему так плохо, что мне хочется волком выть из-за того, что я не могу ему помочь, не могу облегчить его боль. А я знала, что ему очень больно. Чувствовала. Та фальшивая улыбка, которую излучали его уста, не внушала доверия, потому что в то время как губы улыбались — глаза молчали. А так не должно быть. *** Первый рабочий день пролетел незаметно и почти подходил к концу. Мне предстояло много чего изучить, познакомиться с делами фирмы и со своими обязанностями. Ёна не отходила от меня ни на шаг, рассказывая, то о сметах и договорах, то о составлении планов и расписаний директора. В основном, девушка вводила меня в круг моих обязанностей, хоть у меня имеется достаточный опыт работы секретарём, у каждой компании всё равно есть свои правила и нюансы, как и у каждого директора могут быть особые предпочтения или требования к работе личного секретаря. Я впитывала всю информацию, как губка, стараясь уловить каждое словно, любую, даже самую малюсенькую деталь и мелочь. Наверное, это отголоски ещё старой привычки — никогда не пасти задних. В гонках такое не приветствуется. Стоит раз отвлечься и замечтаться, как ты уже на лавке запасных, в лучшем случае, вне игры — в худшем. Закончив набирать текст на компьютере, я откинулась на мягкую спинку кресла и рукой потянулась назад, разминая затёкшую шею и потягиваясь. Наконец-то, расписание на завтра было готово. Завтра много встреч, на которых мне тоже непосредственно придётся присутствовать. Плюс ко всему ещё и одной, потому что у Ёны какие-то неотложные дела. — Ты уже закончила? — девушка подошла ко мне из-за спины так неожиданно, что я вздрогнула, заметно напрягаясь под её ладонями. — Не надо так пугаться. Это всего лишь я. — Нельзя ж так незаметно подкрадываться, — выдохнула, мотая головой и складывая документы в ровную стопку. Мой взгляд в очередной раз упал на запертую дверь кабинета Сокджина, из груди опять вырвался протяжный вздох уже незнамо какой за этот день. Он так и не возвращался ещё. Надо мной нависло перевёрнутое лицо Ёны. — Куда смотришь? — Да так, — отмахнулась я, но вопросительно смотрящая на меня шатенка, будто видела меня насквозь. — Директор Ким так и не возвращался, — проговорила печально. — Довольно странно. Обычно, он днями не вылезает из своего кабинета, бывает даже с ночёвкой остаётся. — Он такой трудяга? — Ну, и это тоже. Но я думаю, что дома ему просто одиноко, — сказала она и отошла к своему рабочему месту, складывая в сумочку личный вещи и перекидывая её через плечо. Я так и зависла, переваривая сказанное. В мыслях так и крутилось: «…ему просто одиноко». — Рабочий день окончен. Можем идти домой. — Да-а-а… ты иди, а я сейчас. Только вещи соберу. Кан кивнула, дверь за ней захлопнулась, а я стала хаотично рыскать руками по столу, поднимая папки и листочки в поисках своего мобильного, который я опять где-то положила и удачно забыла, где именно. Тупая привычка. Постоянно его теряю, сколько себя помню. Однажды, я положила его в карман джиновой куртки, и он лежал там три дня, пока я уже потеряла всякую надежду на то, что найду его. Джин подкалывал меня две недели, называя своей забывчивой глупышкой, а я дулась из-за этого каждый раз. Вдруг, гаджет зазвонил со стороны дивана, вибрируя под моей сумкой, я хлопнула себя ладонь по лбу и поспешила к пропаже, отвечая на звонок. — Привет, — поздоровались неловко на том конце. — Я это… прости, за то, что вспылил тогда. — Я не обижаюсь. — А стоило бы. — Нет. Не стоило бы, — заверила я, кусая внутреннюю сторону щеки. — Не против, если я отвезу тебя домой? — спросил Тэхён неуверенно. Мне кажется, я даже услышала, как нервно его пальцы стучат по рулю. — Я возле компании. — Было бы здорово, — искренне улыбнулась я, сразу повеселев. — Сегодня был насыщенный день, я устала. — Отлично. Тогда спускайся, если ты закончила. Буду ждать тебя. В трубке послышались обрывистые гудки. Стало тихо, а улыбка медленно исчезла из моего лица. Голос Тэхёна был грустным, наверняка, винит себя в нашей ссоре, но я не виню его. Я прекрасно понимаю его чувства. Прекрасно знаю, как это — любить безответно. Сегодня ощутила на себе всё сполна. Одно дело, когда человек находиться далеко от тебя, ты понимаешь, что не можешь его увидеть, не можешь прикоснуться к нему, привыкаешь к чувству тоски, просто любишь, заливая раны неуверенным «больше я его не увижу», а боль, латая заученным «не судьба». Намного сложнее быть рядом и не иметь права даже начать разговор банальным: «Рада видеть тебя, спустя столько лет». Ты не можешь спросить его, как он поживал всё это время, мёрзнет ли он до сих пор по ночам, а слушать предпочитает тяжёлый рок вместо спокойной музыки. Отдаёт ли он большее предпочтение чаю, нежели горькому кофе или, может, теперь его любимый напиток горячее какао, которое раньше ненавидел. Больно, когда знаешь человека слишком хорошо, когда помнишь, как он пахнет и, как уютно в его объятиях. Больно и невыносимо сложно делать вид, что вы совершенно не знакомы. Любовь рвёт на части, когда она безответная. Имею ли я право попытаться вернуть то, что у нас было? Вернуть себя и его любовь? Имею ли право рушить его новую жизнь? Думаю, нет. Мне пора перестать… мучить себя. Хватаю свою сумочку с дивана, вытирая ладонями слёзы, и иду к выходу, по пути захватив стаканчик с кофе, который недопила раннее, задумавшись, не замечаю, как дверь открывается прямо перед моим носом, а я резко разворачиваюсь, врезаясь в чью-то грудь и разливая весь напиток со стаканчика на белую рубашку незнакомца. С губ срывается виноватое «ой», я спешу посмотреть на «жертву» своей неуклюжести и, как следует извиниться, но не успеваю даже открыть рот, как он обратно захлопывается. Передо мной, всего в нескольких сантиметрах стоит Джин, по его белоснежной рубашке коричневым пятном растёкся мой кофе, а он то и дело переводит взгляд, то на потерянную меня, но на свою запачканную грудь. — Омо! Вот же растяпа. Директор Ким, извините, пожалуйста. Я, правда, не хотела. Вы так неожиданно открыли дверь… Айщ… что же теперь делать? — скороговоркой затараторила я. Взгляд брюнета смягчился, и он уже во всю смеялся с меня. Но меня это мало успокаивало, особенно, учитывая то, как близко мы друг к другу стояли, что я тут же поспешила исправить и отодвинулась. — Я оплачу вам химчистку. А лучше… снимайте, я постираю. Айщ, — тру лоб, зажмуриваясь, — что я несу? Сокджин уже в открытую рассмеялся. Заливисто, до слёз. На его лице была улыбка. Не фальшивая, а настоящая. Та самая, когда улыбались не только губы, но и глаза. Видя его таким счастливым, у меня с души, будто десять камней упало. Я тоже засмеялась. — Всё нормально. Будем считать моё хорошее настроение, которые появилось благодаря тебе, платой за испорченную рубашку. — Но… — хотела возразить. — Иди домой, секретарь Чон, завтра тяжёлый день, — подмигнул мне он и прошёл к своему кабинету, останавливаясь у порога. — Хосок, ты идёшь? — обратился он к кому-то за моей спиной. Я только сейчас заметила, что Ким пришёл не один. Я резко обернулась, застывая с немым шоком на лице. Улыбка моментально сползла с моего лица, а сердце забилось об рёбра с сумасшедшей скоростью. Человек напротив лукаво улыбнулся одним уголком губ, а после вовсе расплылся в широком оскале, явно узнав меня. — Конечно, — ответил красноволосый Джину, не спуская с меня глаз. Он коротко мне поклонился и снова улыбнулся своей волчьей улыбкой, что мурашки противно поползли по спине. — До свидания. Они скрылись в кабине, а я так и осталась стоять, смотря им вслед. Что здесь делает Чон Хосок?